Дети и психологические проблемы в семье

 
Очень часто, обсуждая ситуацию развития ребенка, специалисты отмежевываемся от супружеских отношений, как будто  они никак не причастны к психическому состоянию детей. Тем не менее, дети и их родители не живут разделенными непроницаемой перегородкой. Поведение  отца и матери по отношению друг к другу есть такая же реальность, как и отношение родителей  к ребенку. 
 
Осмысляя происходящее вокруг него, ребенок вглядывается и вдумчиво вслушивается не только в то, что родители ему демонстрируют, но и в то, что те наверняка хотели бы скрыть от чуткой детской души. Без преувеличения можно сказать, что отношения между мужем и женой имеют громадное влияние на развитие личности ребенка. И дело тут не только в том, что ссорящиеся между собой родители не создают в семье необходимой ребенку теплой, приветливой и безопасной атмосферы или что ссорящиеся родители не уделяют должного внимания воспитанию детей, что их требования непостоянны, необоснованны и случайны, но и в своеобразии восприятия ребенком человеческих взаимоотношений. 
 
Что мы знаем о влиянии плохих, напряженных отношений между супругами на состояние детей? К сожалению, очень мало... Полистав популярную литературу, мы узнаем, что ссоры в семье делают ребенка нервным, плаксивым, непослушным, агрессивным. Если родители постоянно ругаются, дерутся да еще выпивают, ребенок растет в явно неблагоприятной среде, и ожидать можно самого худшего исхода. Вот, пожалуй, и все. Однако таких обыденных знаний хватает для понимания происходящего в одной десятой из числа таких семей. В других случаях этих знаний явно недостаточно. Ну а если семья внешне "порядочная", даже является примером для других, а ребенок, как говорится, без царя в голове? Или же оба родителя педагоги, так что точно знают, как воспитывать ребенка и прилично вести себя по отношению к друг другу, а их ребенок - несчастный и злой маленький человек. В чем тогда дело? 
 
Обыденное сознание ищет выход из тупика, сваливая вину на плохое влияние улицы, школы, наследственности и т. д. Но если пристально вглядеться в данную семью, то, как правило, проблемы поведения ребенка есть соответствующая реакция на существующие между супругами разногласия. Трения между супругами, как правило, травмирующе влияют на ребенка. 
 
Сам факт, что супруги живут вместе и их отношения оцениваются окружающими как хорошие, вовсе не означает, что муж и жена удовлетворены в браке. Под зеркальной поверхностью жизни семьи иногда бурлят страсти; в семье, рассматриваемой окружающими как "примерная", муж и жена могут просто ненавидеть друг друга, между ними простирается "зона арктического холода" или "море безразличия". Супруги, практически разошедшиеся, продолжают жить вместе из самых различных соображений. Для одних главное - сохранить внешнюю "порядочность" для карьеры, других останавливает страх перед неизвестным будущим, третьих - долг перед детьми. В последнем случае родители из благих соображений считают, что любая полная семья для ребенка лучше, чем развод. 
 
Такая позиция представляет собой достаточно распространенное заблуждение. Иногда она обосновывается теми исследованиями, в которых показаны недостатки социального приспособления детей из разведенных семей, выявлены повышенная нервная раздражительность, эмоциональные проблемы у детей после развода. Конечно, так тоже бывает, но считать причиной бед растущего ребенка то, что его родители разведены, и теоретически и жизненно неоправданно. 
 
Дело в том, что ссоры, частые разногласия между родителями, их конфликтные отношения более пагубно действуют на ребенка, чем сам развод и последующая жизнь с одним из родителей. На это особо обратили внимание психологи, которые показали, что наибольший вред детям приносит не сам развод, а ссоры между супругами, предшествующие расторжению брака. Ребенок чутко воспринимает межличностную дистанцию, образовавшуюся вследствие их ссор.  
 
Когда ссоры, конфликты, скажете, тогда все понятно. Да и то... Разве дети понимают, почему родители ссорятся? Более того. Ведь в некоторых семьях родители удерживают себя от бессмысленных ссор. Как же обстоят дела в "спокойных", интеллигентных семьях? Такой вопрос вполне правомерен. Как развиваются дети в семьях с сохраненным "фасадом", в которых, однако, родителей связывают эмоционально напряженные отношения, скрытое недовольство друг другом и семьей? Может, дети не замечают "психологических нюансов" в жизни родителей и они никак не влияют на них? 
 
 
С первой частью высказанного возражения необходимо частично согласиться. Конечно же, часто истинная причина ссор родителей остается ребенку неизвестной (родителям, впрочем, тоже). Более того, встречаясь с необъяснимым, дети додумывают причину - простую, обыденную и понятную и впоследствии даже стремятся ее устранить. Вот несколько рассказов семилетних детей по картинке (см. рис. 1), побуждающей детей на раскрытие того, как они понимают отношения родителей. 
 
Рисунок 1. 
 
 
 
"Родители злые, ругаются. Мама сердится, что отец смотрит в окно. Отец тоже злится, что ему не разрешают смотреть в окно". 
 
"Отец стоит и смотрит в окно. Мама стоит рядом. Они не разговаривают. Отец злой. Разбилась ваза. Мама ее разбила. Он злится, что она разбила. Мама не очень хорошо себя чувствует. Она говорит: "Куплю новую вазу". Отец: "Откуда деньги возьмешь?" Мама: "Заработаю". 
 
"Отец пришел с работы. Мама говорит: "Почему так поздно пришел ?" Отец: "Было собрание". Мама: "Почему не сказал ?" Отец: "Я же не знал". Дети думают, почему родители так долго ругаются". 
 
В этих примерах, как и в большинстве экспериментально собранных детских высказываний о родительских конфликтах, выявляется стремление детей объяснить семейные конфликты им понятными житейскими обстоятельствами, причинами, которые нам со стороны кажутся наивными: не разрешают друг другу смотреть в окно, не договорились, куда идти гулять, кто-то разбил вазу и т. п. Дети хорошо улавливают типичные внешние обстоятельства, с которыми связан конфликт, но его суть остается для них скрытой. Нередко дети на основе своих суждений даже пытаются устранить "причину" ссор родителей. В одной семье, в которой ссоры происходили на финансовой почве, шестилетний мальчик со всей серьезностью обратился к отцу и матери: "Бабушка вчера мне подарила 100 рублей. Если я вам их отдам, вы прекратите ссориться?" 
 
Центрированность детской мысли часто вовлекает их в эмоционально сложные коллизии. Это относится и к обсуждаемой проблеме. Не находя удовлетворительного объяснения разногласиям между родителями, дети иногда воспринимают в качестве их причины самих себя. Еще раз обратимся к детским рассказам по указанной картинке:  
 
"Отец и мать грустные, сердитые. Их сын опять получил двойку. Они недовольны, что он такой плохой. Они ругаются".  
 
Конечно, ребенок, определяющий причину ссоры как следствие собственной "плохости", испытывает сильное чувство вины, что еще усугубляет его и без того тяжелое эмоциональное состояние и может стать причиной серьезных психических травм. 
 
Итак: да, дети неточно, искаженно воспринимают причины ссор между родителями, однако это не означает, что если их понимание разногласий неправильно, то они таким образом ограждаются от возможных негативных последствий. 
 
На вторую часть оппозиционного утверждения, что если родители способны воздержаться от "открытых боев", то они могут создать ребенку ситуацию психологического комфорта, нужно ответить более развернуто. 
 
Дело в том, что даже внешне незаметное напряжение между супругами оказывает большое влияние на детей опосредованно. При этом недовольство родителей друг другом и семьей превращается в негативные воздействия, в отношения, прямо касающиеся ребенка. 
 
Из сказанного вовсе не следует, что если оба родителя не удовлетворены браком, то развод неизбежен. Развод, возможно, самый простой, но далеко не самый лучший вариант. Во-первых, расторжение семейных связей травмирует и супругов и детей. Дети привыкли и любят обоих, им необходимы и отец и мать. Во-вторых, сам факт развода не снимает раздраженности, неудовлетворенности у супругов. Часто даже наоборот: неудовлетворенность, отягощенная чувством одиночества, повышается. Таким образом, негативное эмоциональное состояние, возникающее из-за нерешенных личностных проблем, часто продолжает свое существование в каждой "половинке" семьи. В таких случаях усугубляется соответствующее влияние на детей. Если раньше неудовлетворенность, раздражительность частично "разряжались" в супружеских отношениях, то теперь они могут быть целиком обращены на ребенка. 
 
Семей без конфликтов не бывает, в каждой хоть изредка, да возникает неудовлетворенность браком. Это естественно. Противоречия побуждают к изменению, к поиску более удовлетворяющих отношений. В общем, они - двигатель прогресса семьи. Однако нередки случаи, когда нерешенные проблемы укореняются, потому что на них закрывают глаза, их игнорируют, маскируют и от себя, и от других. Возникает иллюзия, что, если делать вид, что все хорошо, проблемы сами собой исчезнут. На это и обращено наше основное возражение: супругам невыгодно поступать, как страусам, прячущим голову в песок. Скрываемое трение в семейных отношениях со временем все больше их "изнашивает" и наносит вред и самим супругам, и их детям - проблемы требуют решения, а не хранения за раскрашенным в праздничные цвета фасадом семейного благополучия. 
 
Теперь о самих механизмах - как происходит "канализация" напряжения в супружеских отношениях в негативные воздействия на детей и как дети это воспринимают. 
 
Козел отпущения 
 
Наиболее распространенный способ "канализации" излишнего психического напряжения, недовольства супругов друг другом - механизм "козла отпущения". Можно выделить два варианта его исполнения. 
 
Первый из них разыгрывается в семьях, в которых один из супругов явно занимает авторитарную позицию "сверху". Он не терпит возражений со стороны других членов семьи. Внутренний психологический подтекст такого способа общения родителя состоит в следующем: 
 
1. Все другие, только не он (она), виновны в неудовлетворительном положении дел. 
2. Когда выражаешь свое недовольство по отношению к другому, становится легче на душе. 
 
Он или она безапелляционно негодуют по поводу поведения супруга и таким образом как бы освобождаются от психического напряжения. Формы выражения чувств зависят от многого, в том числе и от культурного уровня человека. Совсем не обязательно это грубости и крик, это могут быть постоянные "тактичные" замечания о способе ведения домашнего хозяйства, воспитания детей или о привычке говорить. В любом случае суть остается та же - психическое напряжение, недовольство выливаются на другого супруга. Адресат, то есть тот, на которого была направлена эта замаскированная агрессия, с удовольствием огрызнулся бы, однако предвосхищает, что подобный акт протеста чреват последствиями - начнется настоящий скандал, на него навалится целая лавина упреков. Поэтому муж или жена на некоторое время подавляют в себе возникшую злобу. Но лишь на некоторое время, до первого удобного случая. Подвернись тут под руку ребенок - и появившееся раздражение польется на него.  
 
Другой вариант пагубной игры в козла отпущения разыгрывается в семьях, в которых оба супруга не лезут за словом в карман, оба никогда не уступят и не дадут себя в обиду. Тут из игры исключается одно звено - муж или жена, а ребенок прямо получает "свою долю" от раздраженного родителя. Такое упрощение игры происходит не сразу, а в результате накопления родителями супружеского опыта. 
 
Муж и жена, имеющие за спиной большой стаж общения друг с другом, знают, что если начнешь открыто набрасываться на супруга или будешь упрекать его, то в ответ услышишь то же самое, в итоге напряжение в отношениях еще больше возрастет либо разразится настоящий скандал с обоюдными обвинениями, битьем посуды и т. д. Независимо от формы, в которой протекает конфликт, во всех таких случаях оба супруга проигрывают: муж и жена из него выходят еще более раздраженными, недовольными друг другом. "Уж лучше было промолчать..." - успокоившись, думают они. 
 
Такие родители со временем могут научиться воздерживаться от проявления явного недовольства друг другом, однако, к сожалению, их раздраженность, возникающая вследствие неудовлетворенности браком, никуда не исчезает. Психическое напряжение проявляется то одним, то другим способом (курение, алкоголизация и т. д.), которые являются своеобразными клапанами разрядки. И самый "удобный" объект в таких случаях для выражения накопившегося негодования - это ребенок. Во-первых, он не даст сдачи. Во-вторых, всегда можно найти повод прищучить ребенка: то он недостаточно опрятный, то ботинки положил не на место, то вообще не так смотрит... Все, все ради ребенка! Все для того, чтобы он вырос приличным человеком! 
 
Ребенок же, как и в первом случае, постоянно ощущает недовольство со стороны родителей. Постепенно он начинает осмыслять себя как плохого, ни на что не способного, как человека, достойного всяческих порицаний. Интересно, что общая для детей в положении "козла отпущения" только низкая самооценка, а приспосабливается к данной структуре межличностных отношений каждый по-своему. Одни принимают роль "серой мышки" - пытаются как можно меньше попадаться на глаза родителям. Такие дети оставляют впечатление замкнутых в себе, загнанных детей, которые с большим недоверием и ожиданием наказания смотрят на окружающих. Мир внутренних переживаний подобного ребенка хорошо иллюстрирует рисунок шестилетнего Ритиса (рис. 2). Его малюсенькое изображение себя показывает стремление быть незаметным. Рисунок создает впечатление недоступного мальчика-ежика, недоверчиво оглядывающегося по сторонам. 
 
Рисунок 2.  
 
 
 
В других случаях дети, оказавшись в ситуации "козла отпущения", развивают в себе способность противостоять нападкам родителей, образно говоря, выращивают себе когти и зубы. Они ведут себя по отношению к родителям все более агрессивно, тем самым становясь для них неудобным "объектом" для "канализации" напряжения. Это озлобленные дети, отвечающие на каждое прикосновение укусом. Однако именно таким способом они находят выход из не удовлетворяющей их ситуации, когда все психологические помои льются на их головы. Внутреннюю позицию такого ребенка хорошо иллюстрирует автопортрет шестилетнего Витаса (рис. 3). Его когти и зубы символически защищают его от нападок. 
 
Рисунок 3.  
 
 
 
Отвержение супруга через ребенка 
 
Недовольство одного супруга другим в течение совместной жизни, как правило, приобретает конкретные очертания. Раздражают повышенная или пониженная активность другого, манера речи, неопрятность, особенности телосложения и т. п. В девяти случаях из десяти подобное раздражение непродуктивно, так как очень скоро оказывается, что изменить другого невозможно - не так уж мало в нас обусловлено природой, да и укоренившиеся привычки не столь легко меняются. Столкнувшись с непреодолимым, супруги рано или поздно отказываются от попыток перекроить другого. Хорошо было бы, если прекращение тщетных усилий осмысливалось более глубоко и рационально. Однако чаще супруги думают примерно так: "Да что с него возьмешь... Из старого костюма не сошьешь новых штанов". Отказ от попыток изменить другого, однако, далеко не всегда означает повышения терпимости, толерантности к своеобразию другого. Раздражение по поводу той или иной особенности поведения остается и часто переносится на ребенка. 
 
Ребенок получает в наследство или приобретает путем подражания многое от своих родителей. Среди его разнообразных черт характера оказываются и те особенности отца или матери, которые вызывают раздражение у другого супруга. Отец или мать просто содрогаются, когда у их ребенка обнаруживается нежелательная черта супруга: неужели и этот такой же?! Часто на той основе, что сын такой же неусидчивый, как и его отец, или дочка так же, как мать, плаксива, начинается настоящая борьба за "спасение души" ребенка - мать или отец стараются во что бы то ни стало искоренить в ребенке нелюбимые черты. 
 
Психологический смысл подобной борьбы - отрицание супруга, выражение недовольства им через ребенка. При этом жертва супружеского трения - ребенок, на которого обрушивается перевоспитание. Стремление "исправить" ребенка, как правило, не приводит к ожидаемым результатам. Наоборот, из-за постоянного наставничества сын или дочь приобретают комплекс неполноценности, а "искореняемые" особенности, вместо того чтобы исчезнуть, еще больше закрепляются. Как это происходит, можно проследить на нескольких примерах. 
 
Жену, которая на самом деле была крайне не удовлетворена своим браком, но не осознавала этого, особо раздражало периодическое заикание мужа. Она считала, что дефект мужа есть главная причина неуспешного общения их семьи с окружающими. Ее попытки уговорить супруга полечиться у логопеда были безуспешными, так как муж имел опыт безрезультатного лечения. С большой тревогой она следила за развитием речи у мальчика - не унаследовал ли он дефект речи отца? Как говорится, кто ищет, тот всегда найдет. 
 
Двухлетний мальчик иногда застревал на произношении отдельных слов, повторял по нескольку раз тот же слог, что вообще характерно для речи маленьких детей. Конечно, такое застревание ни в коем случае не было заиканием, но мать усматривала в несовершенной речи ребенка именно это. Каждый раз, когда малыш запинался, она сильно эмоционально реагировала, пугалась и, вместо того чтобы услышать, что хотел сказать сын, заостряла внимание на его произношении, вынуждала его по нескольку раз повторять неудачно произнесенное слово. 
 
В трехлетнем возрасте мальчик уже сам сильно волновался в подобной ситуации, спешил повторить слово и ... застревал. "Логопедические" приемы матери, в сущности, привели к тому, что мальчик, что-либо неправильно сказав, возбуждался, пугался и повторял ошибку, после чего еще сильнее нервничал и, следовательно, застревал больше. Таким образом мать, создав ажиотаж вокруг заикания, сама непреднамеренно научила ребенка заикаться. 
 
Подобное явление, когда чрезмерное рвение родителя избавить своего ребенка от нежелательной черты характера, особенности поведения приводит к противоположным результатам, не так уж редко, и в этом прослеживается определенная закономерность. Излишнее стремление, чтобы ребенок делал так, а не иначе, применение несоответствующих ситуации воспитательных средств приводят к нагнетанию напряженной нервной атмосферы. А это не средство эффективного воспитания, наоборот, все это может стать причиной нежелательного поведения. Тогда, когда подобная канитель закручивается вокруг определенной нежелательной особенности ребенка, она еще больше усугубляет ее. Обратимся еще к одному примеру. 
 
Отец считает, что мать слишком много нежила мальчика и тот стал таким же разбалованным и трусливым, как все женщины вообще и его жена в частности. Более того, он видит в сыне наследственно материнскую нерешительность, чрезмерную осторожность и старается искоренить эти свойства. Уже из одного наблюдаемого случая становится приблизительно ясно, к каким результатам приведет обучение сына "мужественности" отцом. Понаблюдаем за ними в один жаркий день на берегу живописного озера. 
 
Отец стоит в воде, мальчик - на мостике. "Прыгай", - кричит отец. Мальчик неуверенно, боязливо смотрит на воду. "Прыгай же! Не будь трусом!" - резко звучит голос отца. Мальчик съеживается, пугливо смотрит на него и непроизвольно делает пару шагов, отодвигаясь не столько от воды, сколько от нервничающего отца. У отца кончается терпение, он хватает мальчика и, визжащего во весь голос и пытающегося вывернуться из рук, погружает в воду. Мальчик не перестает визжать, и отец вынужден вернуть его на мостик. "Тьфу, маменькин сыночек! - огорченно говорит он. - Из тебя не выйдет настоящего мужчины!" 
 
Чего хотел отец? Чтобы его сын не боялся воды, проявил решительность. Чего добился? Ребенок еще больше будет бояться и воды и отца. К тому же отец, поступив таким образом с сыном, не только не добился желаемого, но и заложил фундамент будущим неудачам сына. Почему так случилось? Не будем спешить с упреками, что отец груб и не умеет обращаться с детьми. Может, это и так. Но и такой отец вел бы себя иначе, если бы не испытывал нетерпения: во что бы то ни стало и как можно быстрее изменить сына. За всем этим кроется и третье действующее лицо - мать ребенка. Ведь в отношении к сыну звучат и недоверие к жене, и неудовлетворенность ею, и тем, что она делает сына похожим на себя. Усилия, направленные на уничтожение в ребенке раздражающих черт супруга, направляются эмоциями, а не разумом. Поэтому те средства, которыми пользуются родители, не соответствуют ситуации, используемые меры контроля чрезмерно сильны, ожидаемый результат нереален. Родители часто тратят энергию на второстепенные и на вполне терпимые проявления детской индивидуальности. Еще более непонятным кажется желание родителей искоренить природное в ребенке, то, что он унаследовал от другого супруга. 
 
Мать, обратившаяся за помощью к психологу, негодовала по поводу повышенной активности ребенка. Она говорила: "Я знаю, как глупо выглядят постоянно суетящиеся люди. Вот мой муж. С ним совершенно невозможно быть на людях. Он не посидит спокойно ни минутки - все время суетится, вмешивается в чужой разговор. Мне просто стыдно за него. Вот и сын научился этому. Все дергается, крутится. Скажите, как его от этого отучить?" 
 
Было бы хорошо, если бы дело касалось лишь этого вопроса. До обращения к психологу мать, очевидно, проделала громадную работу по "умиротворению" сына, так и не задавшись вопросом, откуда у нее такая неприязнь к активности мужчин, хотя ответ очевиден в этом коротком высказывании. Уже первая встреча с ребенком показала и результаты "воспитательной" работы матери. 
 
Шестилетний мальчик оказался и впрямь активным. Для него посидеть спокойно - настоящая мука (хотя меня лично больше бы встревожило, если бы мальчик такого возраста от этого испытывал бы удовольствие). Сидя в кабинете, мальчик то и дело заглядывал в окно, под стол, шевелил ногой, рылся в карманах. Потом вдруг, что-то вспомнив, испуганно содрогался, мельком взглядывал на мать, крепко прижимал ладони к ногам и на минутку застывал (налицо усилия матери). Но его желания сидеть смирно хватало лишь наминутку - он опять начинал суетиться, отвлекаться от происходящего. 
 
Чего добилась мать в попытке изжить природное, присущее индивидуальности сына? Кроме напряженных отношений с матерью виден и другой результат "воспитательной" работы - изредка, во время попытки остановиться, на лице мальчика заметен тик (судорожное подергивание мышц лица). Это, конечно, "косметический" недуг, но сколько направленной психокоррекционной работы потребуется, чтобы избавить от него мальчика! 
 
В тех случаях, когда родители объявляют "войну" природным особенностям ребенка, проявлениям темперамента, всегда хочется указать на безнадежность, тщетность подобных усилий. На ум приходит такое сравнение. Представьте, что у вашего ребенка волосы ярко-рыжего цвета. Вы просто содрогаетесь от этого. И муж (жена) ваш такой же никудышный, и ребенок, к несчастью, смешит своими волосами весь двор. А что, если запретить ему выращивать такие волосы и велеть стать брюнетом? 
 
Абсурд? Конечно. Но не так уж редко встречаемый. Близкие люди, вместо того чтобы поддержать ребенка, дать ему почувствовать уверенность в себе, чтобы он мог удачно приспособиться, невзирая на свои "раздражающие" особенности, и дома ставят его в безвыходное положение. 
 
Редко венчаются успехом и попытки матери или отца избавить ребенка от "выученных" у супруга форм поведения: странностей походки, манеры речи, своеобразных обращений и т. п. Дело в том, что мальчик, усваивая поведение отца, девочка - поведение матери, не просто их заучивают. Ребенок видит себя таким же, как отец, вместе с этим начинает чуточку ощущать себя им, как бы получает часть его силы, уверенности, взрослости. Это помогает ему приобретать душевное равновесие, самообладание. Мать, желая избавить ребенка от раздражающих ее черт супруга, не догадывается, что посягает не на отдельные элементы поведения, а на целостность образа отца, усвоенного мальчиком, на его престиж. Если мать (или, в аналогичном случае, отец) восприняла бы ситуацию именно так, ее бы не удивляло, почему "выученные" особенности поведения столь устойчивы, плохо поддаются изменению. 
 
Как к дополнительному аргументу можно прибегнуть и к опыту разведенных матерей. Из их уст можно услышать, что если мальчик общался с отцом пять лет, то отцовские манеры поведения, несмотря на все усилия матери, часто сохраняются десятилетиями. Так велика сила подражания! 
 
Дети, очутившись в ситуации, когда они по какой-то причине вынуждены менять усвоенную у родителя форму поведения, чувствуют себя крайне растерянно. Они недоумевают, почему то, что разрешено родителю, не позволяется ему, ведь он как раз и стремится стать похожим на него. К примеру, девочка, имеющая не совсем хорошую привычку часами просиживать у зеркала, причесываясь, примеряя различные платья и аксессуары, никак не могла понять, чем недоволен отец: "Ведь все женщины, и моя мать тоже, так делают!" И впрямь, откуда и почему эта девочка может знать, что у отца, наблюдающего такое поведение, просто начинает щемить сердце, так как он тут же вспоминает постоянные конфликты с матерью: "А у меня нет выходного платья (туфель, пальто и т. д.) - не в чем в люди выйти!" 
 
Отвержение супруга через ребенка - серьезный симптом нарушенных семейных отношений, признак потери эмоциональной привлекательности мужа или жены. Супруги во многом не удовлетворяют друг друга, однако каждый из них не способен взяться за решение межличностных проблем, приведших к такой семейной обстановке. Причина - боязнь погрязнуть в безрезультатном "выяснении отношений", после которого жизнь становится еще напряженнее. Поэтому вся энергия "перевоспитания" другого направляется на детей, "носителей" раздражающих особенностей супруга. В этом звучит и подсознательная надежда: "Вот он (она) увидит со стороны, в ребенке, каким никчемным он (она) является, и поймет, что меня злит. Может быть, тогда он (она) сделает над собой усилие и изменится в лучшую сторону". В таком поведении может проскальзывать и другое, самозащитное поведение: "Боже, разве можно жить с людьми, которые так себя ведут!" 
 
В ситуации подобного косвенного отвержения супруга дети постоянно находятся в атмосфере напряжения, что не может не отразиться на их личностном развитии. И все же в такой обстановке дети не очень теряют в самооценке. Дело в том, что, несмотря на интенсивное давление со стороны одного родителя, они субъективно ощущают поддержку другого, что придает им стабильность: "Пусть на меня давят, как хотят, но зато я такой же, как отец (мать)". 
 
В более сложном положении находятся дети после развода. Если мать или отец пытаются "вышибить" из ребенка любые признаки бывшего супруга, они тем самым еще более осложняют и так очень психологически сложное положение ребенка после развода, делают его еще более шатким - ребенок теряет еще одну точку опоры: под угрозу ставится положительный образ (или его элементы) недостающего родителя. Поступая так, разведенные родители сильно увеличивают риск психического "срыва" ребенка. 
 
Ребенок - член "военного союза" 
 
Когда оба супруга не имеют чувства общности, совместных взглядов и планов на будущее, не видят перспективы развития своего "я" в связи с прогрессом всей семьи, между супругами неизбежно возникает межличностное напряжение. Муж и жена постепенно начинают видеть друг в друге не соратника, а препятствие в реализации собственного образа семьи. Противопоставление себя другому супругу существует как психологический подтекст и проявляет себя в механизмах "козла отпущения", в отрицании супруга через ребенка. 
 
Однако в этих случаях супруги, как правило, мало осознают, что они противостоят друг другу, и суть их отношений поэтому проявляется косвенно, символически. Как только такие супруги начинают более четко осознавать свои отношения, у них возникает новый этап: открытая борьба, бескомпромиссное утверждение собственной правоты, стремление пересилить и перехитрить другого. Это может проявляться в открытых обвинениях другого ("Это все из-за тебя мы живем в полуразваленной квартире, из-за тебя ребенок плохо учится и т. п."), в уходе от жизни семьи и замыкании в собственном психологическом пространстве ("Да пропадите вы все пропадом! Живите как хотите, а я буду делать то, что мне хочется"), в дискредитации супруга в глазах окружающих ("Разве с таким человеком возможно жить?") или другими хитроумными способами, с которыми читатель не раз встречался. 
 
Таким образом, в семье создаются два враждующих лагеря - муж и жена. Ребенок, находясь между двумя воинствующими силами, стоит перед дилеммой - с кем быть? В борьбе родителей за ребенка больше усилий для привлечения его на свою сторону тратит тот супруг, который чувствует себя слабее, беззащитнее. Супруг, "объединившись" с ребенком, получает большие психологические выгоды от этого. Во-первых, он приобретает иллюзорное подтверждение собственной правоты ("Если ребенок вместе со мной, значит, я прав!"). Во-вторых, "присоединение" ребенка к одному из супругов - это сильный психологический удар для другого. Иначе говоря, настроить ребенка против стоит хотя бы для того, чтобы супругу было больнее. 
 
Так ребенок становится ценным оружием для семейных "битв", и его обладатель всеми средствами пытается удержать сына или дочь на своей стороне. Это и убеждения ("Слушай, что тебе мама говорит! Отец всегда навыдумывает разных глупостей"), и подкуп ("Если будешь меня слушаться и поедешь со мной на рыбалку, а не в театр с матерью, куплю тебе гоночную машину") и т. д. 
 
В семьях, в которых двое и больше детей, вследствие указанных причин создаются своеобразные альянсы, в которых и муж и жена имеют своих последователей. Иллюстрацией подобной структуры семьи может быть рисунок семьи девочки, в котором явно видны две подструктуры: мы (женщины) и они (мужчины) (рис 4). Обратите внимание на то, как тщательно нарисована "женская половина" и как небрежно изображены мужчины, что и выражает соответствующее эмоциональное отношение к ним. 
 
Рисунок 4. 
 
 
 
Объектом столкновений между "лагерями" может быть разное: мать и дочь борются с "пьянством", часто преувеличенно воспринимаемым, отца; объявляют войну его "непристойным" друзьям; борются с его привязанностью к рыбной ловле и т. п. Отец с сыном могут выражать открытое недовольство по отношению к стремлению матери жить "светской жизнью"; бороться с ее попытками приобщить мужчин семьи к культуре и т. п. Однако во всех этих разнообразных случаях видно общее: попытка показать "плохость" другого, стремление переложить вину на него за неудачно сложившиеся отношения. Иногда подобная борьба выходит за границы семьи, и во многих газетах и журналах мы читаем письма родителей и детей с призывом к общественности "образумить" отца, мать, реже - дочь, сына. 
 
Существование двух враждующих лагерей в семье вынуждает ребенка принять чью-то сторону: либо "защитника(цу) матери", либо "борца за защиту прав мужчин". Эта ситуация не только внешне сложна, но в первую очередь проблематична внутренне. Эмоциональная напряженность, отсутствие у ребенка чувства безопасности чрезмерно нагружают его - ведь он, ребенок, во-первых, постоянно чувствует тревогу и смятение, боязнь, что он делает что-то не так. Во-вторых, он часто начинает испытывать постоянный подсознательный страх, что его ждет кара за плохое поведение. Все эти обстоятельства могут приводить к серьезным невротическим расстройствам. 
 
Другое обстоятельство, имеющее негативное влияние на развитие личности ребенка, - это искаженное осмысление ребенком роли мужчины или женщины. Дело в том, что мать и отец в начале жизни человека олицетворяют все "женское" и все "мужское", иначе говоря, представляют основные модели полов. Особенности отношения детей к ним, осмысление половых ролей закрепляются и долгое время служат точками отсчета при отношениях уже взрослого человека с лицами другого пола. Ситуация, когда ребенок втягивается в борьбу родителей, становится членом "военного союза", пагубно влияет на будущие отношения между мужчинами и женщинами. Тут возможны два варианта: либо ребенок по мере взросления не будет в ладах с собственной половой ролью, либо у него не будут складываться отношения с лицами другого пола. 
 
Однако чаще всего происходит и то и другое, так как ребенок наблюдает в семье ненормальные отношения между отцом и матерью (мужчиной и женщиной) и включается в них. Посмотрим, как происходит это в реальной жизни. 
 
Представьте себе семью, в которой в "военном альянсе" против отца объединены мать и дочь. Постоянное выискивание, что отец сделал не так, в чем "провинился", слушание соображений матери по поводу "плохости" всех мужчин, изо дня в день повторяющиеся эмоционально напряженные отношения с отцом оставляют в чуткой душе девочки неизгладимый след. В итоге образ отца, мужчины, окрашивается в темные тона и становится символом чего-то нехорошего, а это шаткая основа для будущих контактов с противоположным полом. 
 
И если разобраться, то как много теряет дочь при таких неудачно сложившихся отношениях в семье! 
 
Отец для дочери (при хороших взаимоотношениях) - это и основа чувства безопасности; именно он дает ей ощущение женственности; на основе общения с ним девочка строит свой образ мужчин вообще. Первичные детские представления очень стабильны, и, хотя формы поведения с возрастом меняются, постоянными остаются основные установки на противоположный пол, выражающиеся в эмоциональных переживаниях, импульсивных поступках (с мужчинами приятно общаться или нет, к ним надо приближаться или от них бежать). 
 
Хотя девочка, повзрослев, встречая самых разных мужчин, начинает смотреть на них, да и на своего отца, не глазами своей матери, а своими собственными, часто ее сознательный, гораздо более осмысляемый опыт оказывается бессильным против раннего, детского понимания первичных отношений с членами семьи. Эмоциональное напряжение, негативные эмоциональные переживания, возникающие при общении с мужчинами, непонятно и незаметно для самой взрослой женщины пророчески возвращают в жизнь то, что когда-то сложилось между ее матерью и отцом. 
 
Негативные установки по отношению к другому полу могут принуждать ее избегать контактов с мужчинами, предвосхищая, что "все это добром не кончится", или же пытаться найти "идеального" партнера или, по крайней мере, мужчину, во всем противоположного отцу. Женщины с подобной историей жизни, как правило, тревожны по отношению к мужчинам, где-то в глубине души убеждены, что "от мужчин нельзя ожидать ничего хорошего". 
 
В семейной жизни, кроме чисто психологических проблем, нередки сложности в половых отношениях. В интимной сфере ярко проявляется неспособность одного партнера полностью доверять, отдаваться другому. Возникающее напряжение, недоверчивое отношение, иррациональное ожидание "чего-то плохого" со стороны мужчины как бы блокирует приятные телесные ощущения. Женщина не получает удовлетворения от ласки мужчины, близости с ним, или же приятные ощущения не настолько интенсивны, чтобы полностью пересилить чувство психологического дискомфорта. Опыт неполноценной близости еще более отталкивает ее: "Все это нужно только мужчине, а не мне. Он просто мною пользуется!" Нетрудно догадаться, как далее будут разворачиваться ее отношения с мужем или мужчинами вообще. 
 
Отношение девочки к отцу и к противоположному полу, возникшее в семье в ситуации двух враждующих лагерей, оказывается более влиятельным, чем ее сознательный опыт общения. Ранние негативные установки все время проявляют себя в эмоциональных реакциях, а они, в свою очередь, во многом предопределяют поведение уже взрослой женщины, приводят к тому, что и более поздний опыт показывает, что мать была права - "все мужчины таковы!". Так, казалось бы, безобидное стремление матери вместе с дочерью "перевоспитать" отца оборачивается для последней жизненной драмой. 
 
Сказанное относится не только к альянсу матери и дочери, хотя он и наиболее популярен. Не менее пагубной оказывается и "борьба" отца и сына с матерью. Возникающие негативные установки по отношению к матери и женскому полу аналогично искажают отношения молодого человека, становясь причиной многих его проблем. 
 
Своеобразно складываются взаимоотношения в семьях, где ребенок присоединяется к "лагерю" противоположного пола, например отец с дочерью объединяются против матери, а мать с сыном - против отца. В этих вариантах отношения детей к другому полу также нарушаются, но несколько иначе. Между отцом и дочерью, матерью и сыном образуются тесные, эмоционально насыщенные отношения, в которых можно заметить и эротический оттенок. Их вражда по отношению к другому родителю кажется менее интенсивной. Они как бы замыкаются в своих межличностных отношениях, игнорируя третьего, субъективно отвергая его. 
 
Все-таки внутренне ребенок испытывает бурлящие чувства. Во-первых, это агрессия по отношению к родителю того же пола. Во-вторых, это чувство вины, которое возникает у ребенка, как только он начинает осознавать собственные негативные чувства к родителю, а также понимать, хоть и фрагментарно, частично, что, будучи рядом с одним из родителей, занимает место другого. Поэтому ребенок еще сильнее привязывается к родителю другого пола как к защитнику, как к объекту любви и вместе с тем все более ненавидит и боится другого. 
 
В дальнейшем уже взрослый юноша или девушка испытывает громадные сложности, вытекающие из неспособности разрушить чересчур близкие связи с родителем противоположного пола. Близкий друг или спутник жизни подбирается по материнскому (или отцовскому) образцу и постоянно, сознательно или бессознательно, с ним сравнивается. Конечно, подобная связь обречена на неуспех по той простой причине, что двух одинаковых людей не бывает. Разрыву отношений способствуют и теща или свекор, которые, как правило, тоже тяготеют к восстановлению монополизированного эмоционального общения с сыном или дочерью. 
 
Ребенок - объединяющее родителей звено 
 
Трения между родителями, очевидные или менее заметные, вызывают негативные эмоциональные переживания и других членов семьи. Это относится и к тем случаям, когда ссора, конфликт, негодование прямо не касаются детей, а возникают и существуют между супругами. В реальной жизни семьи практически невозможно, чтобы конфликт или просто плохое настроение одного человека переживались лишь им одним. Известно, что даже новорожденный, если его мать испытывает тревогу, тоже начинает нервничать. Новорожденный, не понимающий ни языка, ни значения выражения лица, тем не менее улавливает состояние матери. 
 
Даже дошкольник, не понимая полностью сути родительских разногласий, придает им в восприятии своеобразный смысл. Однако часто он просто чувствует, что, когда мама и папа такие, ему плохо, ему хочется плакать, бежать куда-то или сделать что-нибудь злое. Ребенок испытывает психологический дискомфорт, но не видит, в чем его причина, не знает средств, как избежать таких негативных переживаний. В этом смысле дети слепы и безоружны. При этом они чрезвычайно чутки к изменению эмоциональной атмосферы в семье и склонны ее изменения связывать либо с происходящими внешними событиями, либо с собственным поведением. 
 
Ребенок, например, чувствует, что, если вместе с обоими родителями пойти играть в теннис или в гости, рядом с ними становится как-то теплее, что, если их обоих рассмешить, сделав какую-то глупость, исчезает то неопределенное, неприятное чувство под сердцем. 
 
Таким образом, даже не понимая, что он делает, ребенок "ощупью" находит способы, устраняющие его психологический дискомфорт, то есть обнаруживает средства, уменьшающие трения между родителями, помогающие всем вместе почувствовать общность, избавиться от эмоционального напряжения. Не всегда эти средства и способы, интуитивно или случайно найденные ребенком, достигают продолжительного эффекта. Часто за минутное избавление от напряжения ребенок платит большую цену. Однако он этого не понимает и не видит, как не видят и не понимают этого его родители... 
 
Объединение родителей посредством болезни ребенка. 
 
Некоторые дети, заболев, наряду с неприятными ощущениями от болезни неожиданно для себя начинают чувствовать и что-то приятное, сладкое, растормаживающее. Дело в том, что ребенок вдруг окружается вниманием и заботой, напряжение во взаимоотношениях родителей куда-то исчезает - оба родителя как бы объединяются у кроватки ребенка: что сделать ему приятного? Что преподнести вкусненького ребенку? Где достать необходимые лекарства? Эти и другие заботы на время вынуждают родителей забыть про собственные ссоры, невзгоды, все начинает крутиться вокруг малыша и его беды. 
 
Ребенок чувствует большие изменения в психологическом климате семьи - оба родителя так много занимаются им, хлопочут, а главное - он с ними вместе! Он с ними обоими! Он не чувствует непонятного ему психического напряжения от того, что родители ссорятся, недовольны друг другом. Иначе говоря, ребенок испытывает "прелести" болезни. 
 
Так неприятная по своему существу болезнь становится для ребенка условно желаемой. Вероятность этого повышается в тех случаях, когда разрыв между неудовлетворительным эмоциональным состоянием ребенка в обычной жизни и "выгодой" болезни очень большой, яркий, когда недуг ребенка очевидно нормализует взаимоотношения в семье. 
 
В дальнейшем ребенок неосознанно стремится воспроизвести приятное ощущение общности с другими членами семьи, которое он испытал, заболев. Конечно, по собственному желанию не заболеешь гриппом или воспалением легких. Механизм возникновения болезни как средства объединения родителей несколько другой и касается не всех недугов. Это относится к тем из них, в возникновении которых психологические факторы играют большую роль. А таких болезней не так уж мало. Ребенок может "выработать", например, бронхиальную астму как средство получения недостающей ему родительской заботы и любви. Рассмотрим несколько примеров. 
 
Мать обратилась к психологу за помощью по поводу заикания ребенка - мальчика восьми лет. Занятия с логопедом (год перед обращением) дали хороший эффект. Ребенок хорошо говорил у логопеда и почти не заикался в школе. Но дома ребенок часто так застревал, что не мог выговорить ни слова. Логопед сказал, что это результат нервного напряжения, и посоветовал обратиться к другим специалистам, к психологу. При внимательном рассмотрении семейная ситуация оказалась следующей. Мальчик практически не заикался, разговаривая с одним из родителей. Однако, как только между родителями возникал хотя бы незначительный спор, ребенок пытался сразу включиться в разговор с ними, при этом начинал сильно заикаться, часто был не способным выговорить и слово. Родители в чем-то улавливали связь между заиканием и их отношениями, так как сразу после того, как мальчик начинал заикаться, они обменивались между собой репликами, вроде "Да перестань же кипятиться, видишь, как разволновался мальчик", "Хватит! Потом разберемся". После того как спор затихал, оба родителя принимались за успокоение мальчика. 
 
Очевидно, что мальчик таким поведением добился цели - прервал тревожащее его поведение родителей, получил от отца и матери недостающую ему заботу. 
 
Нужно ли этого мальчика лечить от заикания? Вряд ли. Он умеет справляться со своим недугом. Однако в семье такое поведение ему нужно как средство нормализации психологической атмосферы, оно дает ребенку возможность контролировать и направлять в желаемую сторону происходящее вокруг. Конечно, такое средство уж очень неприятно окружающим, да и самому ребенку не на пользу. Но ребенок просто не нашел другого пути... Помочь ему можно: а) нормализовав отношения супругов; б) снизив общую тревожность и уровень возбуждения ребенка; в) показав ребенку (в игре) другие средства, при помощи которых он сможет справляться с ситуацией без демонстрации собственной беспомощности и зависимости. 
 
Подобный психологический механизм может привести к тому, что ребенок окажется, сам того не замечая и сознательно не желая, в плену разных недугов. Он может мочиться по ночам в кровать, испытывать изнуряющие головные боли, показывать родителям полную неспособность заботиться о себе. Часто смысл всего этого - контроль семейной атмосферы и отношения родителей к нему. 
 
Объединение родителей посредством выполнения их нереализованных желаний.  
 
Супруги, неудовлетворенные браком, почти всегда ощущают бессмысленность, серость человеческой жизни. При таком настроении время от времени мысли родителей возвращаются к юношеским грезам, когда жизнь им казалась полной ярких красок и приятных неожиданностей, когда в будущем каждый из них видел себя счастливым, преуспевающим. Как контрастирует эта картина с лишенной радости повседневностью! Утрата веры в свои силы, неспособность подняться над обыденностью определяют общее подавленное эмоциональное состояние, нежелание чем-либо заняться. Человек, не видящий жизненной перспективы, слаб и грустен. 
 
Непроизвольно человек возвращается к своему прошлому с вопросом: где сделана ошибка? Кто виноват, что теперь я в таком безнадежном состоянии? Так энергия, которая очень пригодилась бы для реализации себя в теперешней, реальной ситуации, расходуется на самоугрызения, упреки супругу, ностальгическое, но бесперспективное желание, чтобы бывшие мечты сбылись. Но... Не желание, а конкретные дела строят будущее. А свои действия супруги направили на бичевание друг друга и себя, отчего становится еще грустнее. Иногда в подобной, крайне напряженной семейной атмосфере, наполненной призраками нереализованных родительских желаний, ребенок находит свой способ примирить их с собственной жизнью и друг с другом. 
 
Анна и Томас познакомились в средней музыкальной школе. Он учился по классу фортепьяно. Она - по классу скрипки. Летом, после окончания школы, их чувства друг к другу стали для них важнейшим делом в мире, и они решили пожениться сразу после вступительных экзаменов в консерваторию. Но обоих постигла неудача. Томас пересдал экзамены и поступил на филологический факультет, а Анна, удрученная неуспехом, решила никуда больше не поступать, к тому же в это время она была беременна. Первый год Томас и Анна жили хорошо, однако после рождения второго ребенка (сразу вслед за первым) их отношения испортились, и на пятом году совместной жизни речь зашла о разводе. Приблизительно в то же время родители начали замечать музыкальные способности старшего сына. Мать стряхнула пыль с уже давно забытой скрипки и стала по вечерам учить сына. Отец с удовольствием аккомпанировал ему на пианино. В такие минуты всем было хорошо, все радовались - большая редкость в этой семье. Через некоторое время мальчик поступил в подготовительный класс детской музыкальной школы. Этим родители были очень довольны, постоянно дополнительно занимались с сыном, и постепенно сын в классе стал "музыкальной звездой". Разговоры дома все время вертелись вокруг диезов и бемолей. Проблема взаимоотношений родителей как бы снялась, они начали более положительно оценивать свой брак и друг друга.  
 
Что же произошло в этой семье? Может, улучшение отношений мужа и жены естественно - они непостоянны, как и все в этом изменчивом мире, и не надо тут искать какой-то более глубокой причины? Может быть. И все же хочется обратить ваше внимание на роль первого ребенка в происходящем. Она и впрямь велика. Но давайте разберемся по порядку. 
 
Тот факт, что Анна и Томас не поступили в консерваторию, конечно, был для них большим ударом, серьезным препятствием к осуществлению жизненных планов. Однако их любовь друг к другу смягчала эту неудачу - "ведь не это главное", "ведь все можно поправить в будущем, если мы только этого захотим". Друг за другом родившиеся дети весьма осложнили возможность реализовать их планы и создали условия, в которых оба они могли почувствовать себя несостоявшимися, неудачниками. 
 
Недовольство собой нагнетает напряжение и в супружеских отношениях: неосознанно супруг рассматривается как причина происшедшего: "Ведь если бы не он (она), то могло бы быть иначе... Если не семья, то..." Вместо того чтобы искать пути, как наверстать упущенное, или найти новые цели и ценности в жизни, силы тратят на поиски "виновного", на фантазирование, как могло бы быть. Все это в конце концов вызывает неудовлетворенность браком, напряжение во взаимоотношениях супругов. 
 
Очень возможно, что именно так происходило в семье Анны и Томаса. Кризис вызвал второй ребенок, в восприятии матери полностью зачеркнувший ее возможность реализовать себя в социальном плане. В такой ситуации неожиданную "услугу" семье оказал первый ребенок. Его рано проявившиеся музыкальные способности стали средством, при помощи которого родители как бы опять приблизились к своим юношеским целям, но не непосредственно, а через сына. 
 
Слова матери это подтверждают: "Когда хвалили сына за удачное выступление, я чувствовала, как будто это хвалят меня. Как когда-то, в годы моего музицирования". Понятно, что родители начали ощущать свою жизнь как более осмысленную, больше чувствовать свою близость к сыну, да и друг к другу тоже - ведь теперь они компаньоны, вместе с ним идут по тому пути, по которому когда-то шли. В результате отношения между супругами улучшились, более теплой стала и вся атмосфера в семье. 
 
С точки зрения ребенка, дело происходит несколько иначе. Мальчик рано почувствовал, что его музицирование привлекло внимание родителей, вызвало их восхищение, а также, что часы совместных занятий с родителями приносят ему успокоение - несравнимо более приятное чувство, чем то напряжение, которое он испытывал, когда родители, внутренне бурлящие, но внешне спокойные, обменивались ничего не значащими фразами между собой и с ним, когда атмосфера в семье была подобна затишью перед грозой. Этого оказалось достаточно, чтобы ребенок начал усиленно заниматься музыкой. 
 
Как оценивать этот эпизод жизни с психологической точки зрения? Однозначно ответить тут нельзя. С одной стороны, очевидно, что психологический климат семьи вследствие "терапевтического" вмешательства старшего сына улучшился, с другой - нельзя не обратить внимания на "подводные камни", которые могут сильно осложнить жизнь семьи и старшего сына. А их несколько. 
 
Во-первых, это повышенная ответственность, возложенная на ребенка. Когда ребенок занимается каким-то делом - учебой в школе, музицированием, он испытывает интерес, соответствующий его потребностям, ценностям и ситуации, и в зависимости от обстоятельств либо достигает успеха, либо переживает неудачу. В случае неудачи он пытается организовать свою деятельность так, чтобы она была более успешной. 
 
Если же ребенок чувствует, что его неуспех принесет большое огорчение родителям (что справедливо для вышеописанного случая), то он, как правило, прилагает максимум усилий, чтобы этого не произошло. Образно говоря, такой ребенок и старается за двоих, и напрягается за двоих, и боится неудачи за двоих. Поэтому первое следствие повышенной ответственности - перенапряжение. 
 
Во-вторых, имеется повышенная вероятность "застревания" на препятствиях, так как чувствительность к неудаче у такого ребенка повышена. Представьте себе, что упомянутый мальчик имеет довольно средние музыкальные способности и при дальнейшем обучении музыке сталкивается со значительными трудностями. В обычном случае встреча с препятствием увеличивает усилия для его преодоления и человек в конце концов с ним справляется. Когда желание достигнуть успеха очень велико, то оно вызывает психическое напряжение, которое уже само по себе дополнительное препятствие. Иначе говоря, чрезмерное желание, повышенная ответственность с высокой вероятностью ведут к неуспеху, особенно при выполнении сложных задач. 
 
Более того, когда это случается в подобной семейной обстановке, родители, сильно озабоченные успехами ребенка, прилагают максимум усилий, чтобы ребенок "не расслабился", чтобы "собрался с силами", чтобы "еще больше постарался". Иногда и прямым текстом говорят, что он - "последняя надежда", что он "не должен огорчать своих родителей". Таким образом, ответственность, возложенная на хрупкие плечи ребенка, растет, а с ней вместе возрастает психическое напряжение, а это, в свою очередь, больше увеличивает вероятность вторичной неудачи. 
 
Так образуется замкнутый крут: повышенная ответственность - чрезмерное психическое напряжение - неудача - увеличение ответственности и требований - увеличение психического напряжения - повторная неудача. В этом порочном круге ребенок, особенно при выполнении сложных задач, "застревает" на возникших трудностях, попадая в тяжелую психологическую ситуацию. Он, с одной стороны, испытывает страх, и ему уже совсем не хочется делать то, к чему он ранее стремился. С другой - чувствует нажим окружающих, обязательства перед родителями: ведь это так важно для них! Часто малыш не может осознать и выразить свой страх, скажем перед изнурительными занятиями музыкой, так как ему не хочется лишаться уважения к себе и к тому же терять недостающее внимание и заботу обоих родителей. 
 
Ребенок, не сумевший преодолеть препятствий и не имеющий возможности "официально" и без потери в самоуважении выйти из ситуации, ищет косвенные пути. Безвыходная ситуация иногда решается посредством болезни. У некоторых детей перед занятиями начинает болеть голова, живот, их тошнит, они испытывают слабость и другие болезненные симптомы. В остальное время они как бы сглаживаются и вовсе исчезают во время летних каникул. Примерно так же выглядит и так называемый школьный невроз, часто сопровождающий детей, в семьях которых выдвигаются повышенные требования к ребенку, не соответствующие его реальным возможностям. Бедные те дети, которым вдолбили в голову, что они самые, самые, самые... 
 
Вторая отрицательная сторона выполнения их нереализованных желаний кроется в нестабильности подобной семейной структуры. Достаточно ребенку "провалиться", идя по пути, предусмотренному родителями, и отношения между супругами опять резко ухудшаются. И дело тут не только в том, что исчезло связывающее их звено. Если раньше другой супруг подсознательно обвинялся в том, что он стал препятствием в достижении личных жизненных планов, то теперь к этому могут присоединиться сознательные и бессознательные упреки за неуспех ребенка. 
 
Если вспомнить семейную ситуацию Томаса и Анны, то она кончилась именно так. Фатально с первого взгляда выглядит то, что старший сын повторил жизненный путь своих родителей: после окончания музыкальной школы он не сумел поступить в консерваторию, женился и отказался от дальнейшей музыкальной карьеры. Более того, он вдруг почувствовал, что ему вообще не нравится публично играть. Родители же вскоре после неудачи сына подали заявление на развод. Крушение их связи, основанной на реализации собственных устремлений посредством ребенка, в определенной мере было закономерным. За весь продолжительный период совместной жизни они все время бежали от более углубленного понимания своих супружеских проблем, закрывали глаза на личные, экзистенциальные вопросы: чего я сам хочу от жизни? Что я могу сделать, чтобы приблизиться к своим собственным жизненным целям? 
 
Заключение  
 
Дети в семье - дополнение, обогащение жизни двух людей, связавших себя узами брака. Они приносят радость и заботу, которые расширяют любовь друг к другу, делают любовь между мужем и женой более глубокой, осмысленной, человеческой. Несомненно, что ребенку нужны оба родителя - любящие отец и мать. Однако продолжающаяся десятилетиями жизнь двух эмоционально разъединенных людей "ради ребенка" часто является тщетной попыткой создать иллюзорный фасад семейного благополучия. Нерешенные супружеские проблемы, хотя и спрятанные под девятью замками, влияют на ребенка посредством психологических механизмов: "козла отпущения", отвержения супруга через ребенка, ребенка - члена "военного союза", ребенка как объединяющего родителей звена и др. Иногда приходится констатировать, что скрытые супружеские проблемы столь пагубно действуют на ребенка, что выгоды от сохранения брака очень сомнительны. 
 
Во многих семьях время от времени трения, возникающие между супругами, способствуют появлению психологических проблем у ребенка. Решить эти проблемы и таким образом помочь ребенку часто просто невозможно без коррекции супружеских отношений. Семья - единый организм. Нарушение эмоционального состояния ребенка, его "плохое" поведение, как правило, является симптомом других семейных "болезней". Самая хорошая профилактика - оздоровление, улаживание супружеских отношений, решение собственных проблем. Они не изолированы, а прямо вплетены в ваши отношения с ребенком. Ваши супружеские и собственные проблемы - не только ваше личное дело, но важный фактор развития личности вашего ребенка.