Борьба за власть в коммунистической партии в 20-е гг

          Номенклатура, в сущности, представляла собой верхний слой партийно-советской бюрократии, с тенденцией превращения в связанную круговой порукой замкнутую касту, существование которой было скрыто от рядовых коммунистов и остального общества. Партийные съезды, съезды Советов и т.п. превратились в массовые сборища номенклатуры. Номенклатура была не заинтересована в широком обсуждении вопросов, для неё важнее были чёткие указания и директивы. Всякие дискуссии и рассуждения рассматривались как мешающая делу болтовня. Разгром «навязанных» партии дискуссий тщательно готовился в недрах аппарата. С этой точки зрения и необходимо рассматривать политическую борьбу на съездах и конференциях 1920-х годов, которые были, по сути, столкновением старой большевистской политической элиты с нарождающимся «новым классом», состоявшим в то время из людей, чей облик сформировался в годы революции и гражданской войны.  

Возникновение и разгром «троцкизма».

          Превращение партии в государственную структуру и процесс её бюрократизации требовали свёртывание демократии. Выразителем антибюрократических настроений внутри партийной элиты становится Троцкий. Он выступил против линии на совмещение функций партийной и советской, в частности хозяйственной работы. В октябре 1923 Троцкий обвинил ЦК в установлении «диктатуры аппарата» и был поддержан «платформой 46», в основном «старых большевиков».

          В начале зимы того же года Троцкий выдвинул программу «нового курса», направленного на борьбу с бюрократизмом и развитие внутрипартийной демократии. Центральная идея «нового курса» - проведение открытых партийных дискуссий, свобода обсуждения всеми членами РКП(б) острых и наболевших вопросов. Троцкий выступил против выдвиженчества и формирования на его основе нового управленческого слоя. По его мнению, главным источником пополнения партийных рядов должны составлять партийные ячейки на предприятиях. Второй источник роста партийных рядов – учащаяся молодёжь. В ней – будущее партии, а значит, и судьба страны.

          Троцкий и оппозиция были сторонниками усиления «социалистических» методов хозяйствования в лице крупной промышленности или «диктатуры промышленности», директивного планирования и третирования нэпа. Основная атака оппозиционеров велась против большинства в Политбюро ЦК, где делами заправляла «внеуставная тройка» - Сталин, Каменев и Зиновьев. Сталин выступал выразителем интересов партийного аппарата, Каменев – государственного, роль Зиновьева сводилась к идеологическому прикрытию действий «тройки».

          В этой обстановке началась борьба против «троцкизма». Троцкому были предъявлены обвинения в антибольшевистском ревизионизме и антиленинском уклонизме, в стремлении стать диктатором, в натравливание одной части партии на другую, в индустриализме, в недооценке революционных возможностей крестьянства, во фракционности. При этом был использован седьмой пункт резолюции Х съезда РКП(б) «О единстве партии», запрещавший фракционную деятельность внутри неё. С тех пор этот пункт стал широко применятся для борьбы с оппозиционными течениями. XIII конференция РКП(б) в начале 1924 г. ознаменовалась разгромом «троцкизма». Сторонники Троцкого были смещены со своих постов и направлены на периферию или за границу с дипломатическими миссиями.

          Вместе с тем, учитывая антибюрократические настроения, аппарат включил в лозунги политических кампаний «развитие рабочей демократии», «совершенствование внутрипартийной демократии» и т. п. Но проведение таких кампаний, как «ленинский призыв в партию» и последующие призывы «рабочих от станка» и «крестьян от сохи» осуществлялось формально-бюрократическими методами и вело лишь к стремительному расширению рядов ВКП(б), растворению политической элиты в аморфной и безликой, политически малоактивной и малокомпетентной массе.  

Возникновение «правого уклона» в ВКП(б).

 
          Борьба с «троцкизмом» привела к устранению Троцкого с важных постов председателя РВС и Наркомвоенмора и к некоторой корректировке курса в отношении деревни и крестьянства как в области экономической, так и политической. Главным теоретиком проводимых мер выступил Н. И. Бухарин. Из главного идеолога военного коммунизма он превратился в решительного и наиболее последовательного сторонник  нэпа.

          В середине 1920-х годов Бухарин призвал руководство страны, невзирая на трудности, твёрдо стоять на позициях экономических методов управления народным хозяйством, «смычки» между городом и деревней. В разработке своей экономической теории он ратовал за союз с наукой. Экономическая программа Бухарина не исключала индустриализации, как условия построения социализма, он одним их первых заявил о возможности построения социализма в одной стране. Условием и регулятором построения социализма является использование закона стоимости, развитие рынка, товарно-денежных отношений, кооперации. Бухарин настаивал на здоровой конкуренции между различными секторами экономики при регулирующей роли государства, на необходимости сотрудничества различных классов. Отсюда – проповедь классового мира, теория затухания классовой борьбы по мере приближения к социализму. Он же вместе с М. И. Калининым явился инициатором кампании по оживлению деятельности сельских Советов, в которых крестьяне учатся управлению под руководством коммунистов, изживается их индивидуалистическая психология, воспитывается социализм.

          До поры до времени большинство Политбюро разделяло положения бухаринской программы и следовало обозначенным им курсом. Об этом говорят решения XIV конференции ВКП(б) в апреле 1925 г. Но постепенно внутри правящей элиты назревал новый раскол, порождённый трудностями и противоречиями нэпа, процессами, происходившими в мире и международном социалистическом движении, особенно очевидно обозначившимися во второй половине 1920-х годов. 

Противоречия советской действительности.

          В рамках нэпа советской власти удалось добиться отдельных успехов. Однако они лежали в русле восстановления народного хозяйства, которое к середине 20-х годов достигло всего лишь довоенного уровня. Т. к. и в 1913 г. Россия не принадлежала к числу передовых экономически развитых государств, то по прошествии более чем 10 лет отставание только усугубилось.

Находясь на рельсах нэпа, политическое руководство не сумело решить целого ряда проблем. Экономические методы руководства народным хозяйством не были полностью внедрены в государственный механизм, не были доведены до первичных звеньев. Образовался странный симбиоз экономических и командно-административных способов управления. Все экономические рычаги подвергались прессу партийно-государственного регулирования. Несмотря на все антибюрократические заклинания, число служащих в учреждениях, на протяжении 1920-х годов, увеличилось более чем в 3 раза. В обществе стало усиливаться недовольство нэпом.

          Одновременно стали ясны некоторые итоги кампании по оживлению Советов. Ставка на привлечение беспартийных крестьян привела к тому, что в них заметно возросло число средних и зажиточных элементов, более грамотных, авторитетных и способных к практическим делам.

          Задачи индустриализации, как и прежде, стояли на повестке дня. Общество не покидали утопические мечтания о реализации разного рода гигантских индустриальных проектов. Если вдуматься в понятие так называемой «социалистической индустриализации», пронизывающей содержание дискуссий 1920-х годов, и её противопоставление индустриализации капиталистической, то можно сразу усмотреть в первой игнорирование естественных законов экономики, навешивание на неё чисто политических задач, требующих экстраординарных мер и дополнительных ресурсов. Таким образом, задачи индустриализации были резко политизированы. Она рассматривалась теперь как главное условие построения социализма, как главная классовая задача, наряду с кооперацией и культурной революцией.

          Завершение восстановительного процесса поставило на повестку дня вопрос о том, куда и как двигаться дальше. Вместе с тем восстановление означало и исчерпание тех ресурсов и возможностей, которые были унаследованы от старой России. Деревня приобрела полунатуральный характер и не удовлетворяла потребностей промышленности и города в товарной сельскохозяйственной продукции. В свою очередь, нужды индустриализации требовали иной ориентации производства, чем деревенский спрос. Товарный обмен между городом и деревней оказался нарушенным. Повсеместно начали обнаруживаться дефициты и обострилась продовольственная проблема.  

«Новая оппозиция».

          На почве недовольства нэпом возникает «новая оппозиция», центром её становиться индустриальный Ленинград. Всё лето 1925 г. на страницах «Ленинградской правды» печатались статьи, доказывающие превосходство питерского пролетариата, «творца трёх революций» и единственного наследника славных революционных традиций. Зиновьев, лидер ленинградской партийной организации, выступил против проводимой политики по отношении к крестьянству, осудив её как «уступку кулачеству». В своей работе «Ленинизм» он громил теоретические построения Бухарина и высказывался против теории построения социализма в одной, отдельно взятой стране.

          На почве усиливающихся разногласий обозначился раскол внутри правящей политической элиты. Зиновьев и Каменев развернули кампанию против большинства в Политбюро. Они выражали настроения той части партийного аппарата, которая была недовольна мерами, направленными на развитие рыночных отношений. Т.к. эти меры осуществлялись с помощью государственного регулирования, Каменев и Зиновьев стали склонятся к определению советской экономики не как социалистической, а как госкапиталистической. Одновременно они выступили с критикой бюрократизма в аппарате и усиливающейся роли партгосноменклатуры во главе с её вождём – Сталиным.

          Большое влияние на полемику оказала международная обстановка. Если в начале 1920-х годов революционный подъём на Западе вселял надежды на мировую революцию, то последовавшая вслед за этим стабилизация и экономический подъём, которые по времени совпали с полосой признания СССР рядом государств, внесли в руководство ноты пессимизма и разочарования. «Новая оппозиция» считала, что экономика СССР в результате проводимых мер интегрируется в мировое хозяйство и тем самым сама по себе превращается в госкапиталистическую.

          Вышедшая на XIV (декабрь 1925 г.) съезд ВКП(б) «новая оппозиция» потерпела сокрушительное поражение, организованное партийно-государственной номенклатурой. Съезд принял двойственное решение: он констатировал наличие в партии уклона, недооценивающего рост кулацкой опасности, с одной стороны, а с другой, - уклона, который недооценивал середняка. Съезд в резолюции по отчёту ЦК, с которым выступал Сталин, отметил, что второй уклон, представленный «новой оппозицией», нёс в себе наибольшую угрозу. Одновременно съездом был взят курс на «социалистическую индустриализацию», на усиление планово-директивного начала в строительстве социализма.

          Сразу после съезда был организован разгром ленинградской партийной организации. В результате «обработки» местных коммунистов специально назначенной комиссией, под председательством верного сталинца В.М. Молотова, была достигнута чуть ли не единодушная поддержка «генеральной линии». Во главе ленинградской партийной организации был поставлен последовательный сторонник Сталина С.М. Киров. 

«Троцкистско-зиновьевский блок».

          Весной 1926 г. на почве сближения идей происходит объединение «старой» и «новой» оппозиции в так называемый «троцкистско-зиновьевский блок». В него входили по большей части представители большевистской элиты старшего поколения: Троцкий, Зиновьев, Каменев, Крупская, Преображенский, Пятаков, Серебряков и другие. Объединение было непрочным, т.к. эти люди были едины только в своей неприязни к Сталину. Все её представители провозглашали себя подлинными большевиками-ленинцами, борцами против оппортунизма и бюрократизма. Троцкий в это время выдвигал теорию «преданной революции», говорил об опасности победы бюрократии над пролетариатом, о невозможности построения социализма в одной стране. Выход из создавшегося положения левые видели в «реконструкции нэпа», в проведении « сверхиндустриализации», упоре на развитие тяжёлой промышленности в целях удержания подступов к мировой социалистической революции.

          Основной огонь критики был обрушен на экономические построения Бухарина и «правых оппортунистов» в лице Рыкова, Калинина, Дзержинского, Томского и др. Сталина же и его ставленников: Молотова, Куйбышева, Кирова и других левые относили к аппаратно-центристской группировке, бюрократически извращающей партийную линию.

          В основу экономической программы «левых» легла теория «изначального социалистического накопления», сформулированная Преображенским и Пятаковым. Суть программы – сделать «геркулесово усилие», чтобы вырваться из заколдованного круга нэповских проблем, развернуть наступление социализма по всему фронту. «Левые» обвиняли Бухарина в том, что его программа предусматривает «черепаший шаг» и означает усиление элементов капитализма. Понимая чрезвычайность и искусственность своих мер, «левые» тем не менее считали, что они крайне необходимы для выхода из того неустойчивого равновесия, в котором оказалась новая экономическая политика после завершения восстановительного периода. План «левых» предполагал усиление налогового пресса на крестьянство, перекачку средств из деревни в город путём повышения цен на промышленную продукцию. В дальнейшем мыслилось постепенно возвратиться к органическому развитию экономики.

          В социальной и политической области «левые» делали ставку на демократизацию партии, улучшение жизни рабочих, борьбу против «поползновений кулачества». В середине 1926 г. Зиновьев выступил против кампании «оживления Советов». Оппозиция также выступала под флагом борьбы с «назначенчеством», подбором «верных людей», «подсиживания» идейных противников, их смещения с занимаемых постов.