Аналитическая психология Юнга

На него в той же мере повлияли, к примеру, традиции, язык и культура общества, которому он принадлежит, не говоря уже о генетических факторах. Этого нельзя отрицать и нельзя упрощать картину психической жизни, выделяя в ней только пару логических линий. Логическая стройность важна для научных дискуссий, но для лечения людей нужно иметь гибкость и широту видения возникающих ситуаций. Кроме того, целительную силу психоанализа Юнг видел не в точности объяснений аналитика, а в уникальности нового опыта, получаемого клиентом на сессиях, опыта самопознания и трансформации своей личности.

Обращаясь к универсальным общечеловеческим тенденциям, можно выделить в любой проблеме темы, хорошо известные из мифологии, литературы и религии. Юнг называл такие темы архетипами. Если функционирование всей психической энергии данного человека обусловлено этой темой, то можно говорить о наличии психологического комплекса. Этот термин также предложил Юнг. Но мало просто назвать комплекс, чтобы разобраться в своей ситуации, человеку очень полезно обсудить с другим свои переживания и найти описывающие их образы, символы и метафоры. В них не содержится конкретных рецептов или советов. Но символический язык обладает достаточной смысловой емкостью, чтобы отразить все нюансы, не исказив картины реальной ситуации. Именно через образы передаются и выражаются эмоциональные состояния во всей их глубине. Поэтому чтобы изменить свою эмоциональную ситуацию, необходимо сначала хотя бы видеть ее такой, какова она есть во всей своей многогранности и противоречивости [12,c.153].

Мы не можем жить, не придумав себе некой версии реальности, придающей смысл и структуру нашим переживаниям. Хотя нам кажется, что наша картина мира рационально обоснована, в действительности за ней стоят древние и хорошо знакомые из истории и мифологии человеческие фантазии. Юнг называл эту бессознательную тенденцию к упорядочиванию своего космоса стремлением к реализации Самости. Слова Самость, Истинное Я, Высшее Я, сокровенная сущность, Бог, природа Будды и т.п. создают сходные образы источника, конечной цели или полюса, управляющего всеми процессами. Это всегда нечто большее, значительное, заряженное смыслом. И большинство людей согласятся, что открытие этой новой перспективы в жизни совершенно необходимо для душевной гармонии. Обрести себя, найти смысл жизни, достичь самореализации - сознательно или бессознательно - такова задача любых человеческих поисков, что бы каждый под этими понятиями не подразумевал [12,c.19]. Человек приближается к этой цели сложным спиральным путем проб и ошибок. Нельзя сказать, что он обязательно, в конце концов, убеждается в каких-то определенных истинах или принимает религиозную веру, дающие ему духовную силу. Скорее, что-то кристаллизуется в нем само собой по мере накопления жизненного опыта, познания мира и самого себя. В любом случае мы говорим о таком человеке как о сильной личности, как об имеющем более широкое сознание и раскрывшем свой творческий потенциал. Юнг верил, что для движения к этому состоянию абсолютно необходимо развитие символического отношения, и что анализ по существу является одной из практик, развивающих такое отношение [3,c.150].

Юнгианские аналитики особенно отличаются тем, что рассматривают любого человека, какой бы трудный период он не переживал в настоящее время, как потенциально здорового, талантливого и способного к позитивным изменениям. Атмосфера юнгианского анализа свободная и аналитики исходят из того, что верно лишь то, что верно для самого клиента. Они будут стараться обсудить проблему со всех возможных точек зрения, в мягкой манере делая предположения, а не утверждения, предоставляя клиенту право выбирать самому то, что важно для него на данный момент. Видя в анализе больше чем просто клиническую процедуру - способ интенсификации личностного и духовного развития - юнгианцы поддерживают любые творческие начинания у клиентов, которые могут проявиться в любви к рисованию, лепке из глины, в сочинении рассказов, ведении дневника и т.п. Не случайно, пройдя юнгианский анализ, многие клиенты находят себя в искусстве. Типичным примером является судьба Германа Гессе - лауреата Нобелевской премии в литературе. Не только его книги, но и произведения Густава Майнрика, Борхеса и многих других знаменитых писателей были созданы под сильным влиянием идей Юнга [2,c.120].

Особенность современного читателя такова, что ему нравятся не только художественные произведения, но и увлекательно написанные книги по психологии, посвященные тайнам человеческой души. Многие юнгианские книги сейчас доступны на русском языке. Но может быть для знакомства с идеями Юнга даже лучше читать, например, фантастические романы Хогарта, Толкиена или Стивена Кинга, или же интереснейшие книги по мифологии Джозефа Кемпбелла и Мирча Илиаде, бывших близкими друзьями Юнга [17,c.153].

С Россией была связана судьба очень известной в ранний период психоанализа фигуры - Сабины Шпильрайн - психолога из Ростова-на-Дону, ученицы Фрейда и Юнга одновременно. В 20-е годы в России был большой интерес к психоанализу, и были переведены некоторые работы Юнга. Однако, затем последовал долгий период гонений на фрейдизм, затронувший также и аналитическую психологию. Только типология, разработанная Юнгом, была принята безоговорочно, войдя во многие отечественные психодиагностические исследования. Лишь с наступлением так называемой «перестройки», когда все потянулись к нормальным мировым ценностям и стандартам, интерес к Юнгу стал возрастать как снежный ком. Не последнюю роль в популяризации Юнга видимо сыграли переводы академика Аверинцева, которые он сопровождал великолепными, поистине не уступающими Юнгу по эрудиции комментариями. Так, благодаря энтузиастам философам и психологам, многие из которых пытались, прежде всего, заполнить свой собственный духовный вакуум, мы получили переводы самых важных работ Юнга и его ближайших учеников [15,c.134].

Становление аналитической психологии в России было бы невозможно без поддержки зарубежных юнгианских психологов. Особую роль здесь сыграли специальные программы развития аналитической психологии в странах посткоммунистического пространства, сделавшие возможными регулярные приезды юнгианских аналитиков в Москву и Санкт-Петербург, семинары, лекции и непосредственное общение с российской аудиторией. С самого начала это были не миссионерские или пропагандистские поездки, а сугубо профессиональные контакты, продуктивный обмен опытом. Следует отметить помощь юнгианцев русского происхождения (из семей эмигрантов) Владимира Одайника из США и Натальи Баратовой, живущей в Цюрихе. В настоящее время психоанализ и аналитическая психология получили официальное признание [14,c.45].

2.2 Психологические типы  личности

Четвертую часть своей жизни Юнг посвятил созданию книги «Психологические типы». За этим трудом стоит колоссальный бесценный опыт наблюдений и обобщений одного из самых ярких мыслителей 20 века. Среди большого корпуса идей Юнга, каждая из которых требует глубокого осмысления и незаурядных интеллектуальных усилий, его типология представляет собой наиболее полный и законченный труд, но его стройность и убедительность остается по-прежнему лабиринтом, в котором можно легко заблудиться, несмотря на то, что перед нами методологически выверенная научная концепция [7,c.165].

Так ли важно в понимании человека определение его типа? Ведь именно Юнг всегда подчеркивал индивидуальную неповторимость каждого отдельно взятого человека. Но ему же принадлежит и другая ироничная фраза: «Все люди похожи друг на друга, в противном случае они не впадали бы в одно и то же безумие». По Юнгу, сходство - это одна сторона человеческих проявлений, индивидуальное различие - другая. В своей типологии Юнг видел задачу внести некое основание в познание почти бесконечных вариаций и оттенков индивидуальной психологии: «Чтобы уловить однородность человеческих психик, приходиться опуститься до фундаментов сознания. Там я нахожу то, в чем мы все друг на друга похожи» [16,c.178].

Сам Юнг о своей типологии говорил: «Мне ни за что не хочется обходиться в своей психологической исследовательской экспедиции без этого компаса, и не по напрашивающейся общечеловеческой причине, что каждый влюблен в свои собственные идеи, а из-за того объективного факта, что тем самым появляется система измерения и ориентации, а это, в свою очередь, делает возможным появление критической психологии, которая так долго у нас отсутствовала».

Понимание экстраверсии и интроверсии как различных сознательных установок, как правило, сложности не вызывает. Гораздо сложнее обстоит дело, когда Юнг каждый из типов разделяет еще на четыре подтипа, в зависимости от ведущей функции. Трудность эта закономерна, так как каждый человек в своем приспособлении к миру использует все названные функции - мышление, чувство, интуицию и ощущение, и определить, какая из них ведущая, дифференцированная, а какие пребывают в бессознательном, в их архаичном состоянии, далеко не всегда просто[16,c.153].

Из всего юнговского наследия теория типов находит меньше всего последователей в современном юнгианстве. Вряд ли это обоснованно. Посвятив столько лет жизни созданию своей типологии, Юнг не смотрел на нее, как на мертвую схему или как на умозрительное теоретизирование. Он часто повторял, что с недоверием относится к теории как таковой в психологии, но не меньше его волновало и то, что предложенные им термины останутся вне практического применения [6,c.152].

Объемность таких понятий Юнга, как архетип, Тень, индивидуация, Самость, привлекают исследователей в психологии закономерно: в них заложено глубокое осмысление феномена человека, целей его психической самореализации, а в конечном итоге - целей его жизненного пути. Эти понятия обладают высокой степенью обобщения, поднимаются до уровня символа, который способен установить связь между сознанием и бессознательным, между имманентным и трансцендентным. Как любой символ, они обладают способностью к самовозрастанию смысла [6,c.63].

Эти краеугольные понятия Юнга нельзя редуцировать до утилитарного применения, но в равной степени не следует возводить их до уровня абстрактного образа, который наполняется вселенским содержанием и далеко уводит от первоначального смысла. Рассуждая о юнговских понятиях, исследователь часто находится в плоскости метафизического осмысления. «Метафизика» означает «над физикой», «над природой». Юнг всегда предупреждал, что его философия - рабочая гипотеза, она не должна находиться «над» человеком. Она как раз «о» человеке, о его психическом приспособлении. В связи с этим он писал: «Всегда существует опасность слишком уйти от жизни и слишком рассматривать вещи в их символическом аспекте… Опасность этого процесса в том, что ход мыслей удаляется от всякой практической применимости, вследствие чего пропорционально понижается его жизненная ценность… Человек создает себе абстракцию, абстрактный образ, который имеет для него магическое значение. Он погружается в этот образ и настолько теряет себя в нем, что ставит свою абстрактную истину выше реальной жизни и тем самым вообще подавляет жизнь[3,c.153]. Он отождествляет самого себя со значимостью своего образа и застывает в нем. Таким образам он отчуждается от самого себя».

По отношению к юнговским понятиям такое «практическое» осмысление представляется особенно важным, это не просто термины, а важные и необходимые психические процессы. Неслучайно Юнг говорит: «Самость - совершенное выражение того, как складывается судьба». Говоря о Самости, он подчеркивал, что это «психодинамическое понятие». Почувствовать в себе влекущую силу Самости - это прежде всего сложный психический процесс, осознание которого приводит к ощущению подлинности пути и неповторимости личного присутствия в бытии. В понимании таких важнейших понятий Юнга как Самость, Тень, Анима, Анимус, человек должен увидеть не абстрактный образы, а векторы психического развития. Только прочувствованное понимание этих образов имеет ценность в приспособлении к действительности, потому что, как говорил Юнг, «освобождает наше отношение к окружающему реальному миру от фантастической примеси». Красота абстрактного образа, застывшая в своем совершенстве, не спасает человека, а уводит его из реального подлинного мира. И тогда он просто обречен на драму несовпадения. Символ - это всегда попытка нашего существа соприкоснуться с вечностью. Но жить нам надо на земле. Поэтому символ не должен становиться самодовлеющим, самоценным. Он не должен нас гипнотизировать, потому что тогда он деформирует нашу психику: «абстрактный образ становится выше самой реальности», а проживать нам надо эту земную реальную жизнь и не в ее символическом аспекте. Чтобы не было подобного раскола, Самость как символ должна быть прожита душой как откровение высшего смысла и предназначения, она должна стать не тождеством с Эго, а проводником между горней и дольней жизнью. Осознание Тени и предчувствие Самости - это мучительный и сложный путь человека к самому себе, подлинному и неповторимому. На этом пути очень много преград, многие из которых человек так и не преодолевает: его путь петляет, отводит в сторону, отбрасывает назад. Помочь человеку осознать, где его психическая энергия наталкивается на преграды, может Юнговская теория типов, она обладает статусом «практической применимости», дает ключ к разрешению внутренних противоречий и расчищению заторов скопившейся психической энергии, не находящей продуктивного выхода [17,c.65].

Типы Юнга - это не ярлыки, а описание сложных психических предусловий человека. Помимо характерологических признаков, в них содержится указание на то, где человека подстерегают подводные течения его бессознательного, которые могут до крайности осложнить его жизнь [17,c.32].

Причину серьезных разногласий между людьми, скандального непонимания, невозможности принять иную точку зрения, Юнг видел в неспособности человека узреть принципиально различные психические предусловия, которые и оформляют различные психологические типы. Он писал: «Противоположность воззрений должна быть передвинута в психологическую сферу, где она первоначально и возникает. Это показало бы нам, что есть различные психологические установки, из которых каждая имеет право на существование и ведет к установлению непримиримых теорий. Настоящего соглашения можно достигнуть только тогда, когда будет признано различие психологических предусловий».

Не менее важна юнговская типология для обычного человека. В своей книге Юнг затрагивает и эту проблему, проблему отношений между представителями разных типов. Он говорит о необходимости раппорта: «В моей практике я постоянно встречаюсь с разительным фактом, что человек почти не способен понять какую-нибудь иную точку зрения, кроме своей собственной, и признать за ней право на существование… Если встречаются противоположные типы, взаимное понимание становится невозможным. Конечно, споры и раздоры всегда будут необходимыми принадлежностями человеческой трагикомедии. И все-таки основой для понимания должно служить признание различных типов установки, в плену которой находится тот или иной тип» [14,c.136].

Внимание к юнговской типологии не является только познавательным интересом, не имеющим практического применения, а является насущной потребностью исследователя в попытке понимания человеческих глубин в их бесконечных вариациях и оттенках индивидуальной психологии.

2.3 Методы аналитической  психологии К.Г. Юнга

Надо заметить, что сам Юнг возражал против превращения лечения в сугубо техническую или научную процедуру, утверждая, что практическая медицина есть и всегда была искусством; это относится и к анализу. Поэтому нельзя говорить о методах аналитической психологии в строгом смысле. Юнг настаивал на необходимости оставлять все теории на пороге консультационной комнаты и работать с каждым новым клиентом спонтанно, не имея каких-либо установок или планов. Единственной теорией для аналитика является его искренняя, идущая от сердца жертвенная любовь - агапе, в библейском смысле - и активное действенное сострадание к людям. А его единственным инструментом является вся его личность, потому что любая терапия осуществляется не методами, а всей личностью терапевта. Юнг считал, что психотерапевт в каждом конкретном случае должен решать, хочет ли он вступать на рискованный путь, вооружившись советом и помощью. Хотя в абсолютном смысле лучшая теория - не иметь теорий, а лучший метод - не иметь методов, эту установку не следует использовать защитным образом для оправдания собственного непрофессионализма [18,c.150].