Внешняя политика России

2. Внешняя политика России

Основные направления внешней политики любого государства формируются

под воздействием двух групп факторов. Первая относится к политической,

экономической и военной обстановке на международной арене в целом, и

особенно в тех зонах, где сосредоточиваются стратегические, жизненные

интересы данного государства. Она, в свою очередь, складывается в результате

действий правительств других стран, прежде всего важнейших партнеров или

противников данного государства; определяется соотношением экономических,

политических и военных сил основных субъектов мировой политики, а также

механизмами и принципами функционирования системы международных отношений

как на глобальном, так и на региональных уровнях. Вторая группа факторов,

как представляется, не менее, а может быть, и более важная - внутренние

движущие силы и мотивы, обусловливающие действия государства за пределами

его национальных границ.

В научной и публицистической литературе, посвященной формированию

российской внешней политики, часто обсуждаются три основные модели этого

процесса. Первая предполагает, что эта политика фрагментарна - в том смысле,

что государственные ведомства и различные группы элиты реализуют за

пределами России собственные, далеко не всегда совпадающие интересы, а

централизованный контроль над ними и координация их действий слабы или

отсутствуют. Вторая исходит из того, что между основными группами элиты

сложился полный или практически полный консенсус по внешнеполитическим

проблемам, отражающийся в стратегических установках, документах государства

и его практической деятельности. Содержание такого консенсуса часто

ассоциируют с национальными интересами России. И, наконец, в соответствии с

третьей внешняя политика России является результатом реализации различных

идеологических концепций - неоимперской, социал-реваншистской, либеральной и

т.д.

Как считает большинство исследователей, нынешний режим в

России носит в основных своих чертах переходный или "гибридный характер".

Так, один из ведущих российских политологов Л. Шевцова пишет о том, что

"российский режим - это, вне сомнения, гибридный режим, который нельзя

втиснуть ни в одну однозначную схему. ...Сегодня в России уже более

устойчивое соотношение демократизма, олигархии и авторитаризма. Впрочем,

сохранилось и множество иных "добавок". Сформировались и определенные

механизмы снятия конфликтности между несовместимыми на первый взгляд

тенденциями. Несмотря на внешне весьма противоречивое смешение принципов,

стилей, форм управления и ментальности, разношерстность самого "поля

власти", сама эта эклектика является важным фактором выживания нынешней

власти, которая как хамелеон может приспосабливаться к смене реальности.

Гибридность с креном в ту или иную сторону еще долго будет определять

характер российской общественной системы".

Не менее важным аспектом взаимосвязей между внутренними условиями и

процессами, с одной стороны, и внешней политикой - с другой, является

соотношение между внешнеполитической стратегией и ресурсами, которые

государство может выделить для ее реализации.

"В настоящее

время, - пишет, например, В. Никонов, - из-за экономической и военной

слабости Россия не может претендовать даже на роль региональной

сверхдержавы. В краткосрочной перспективе будут нарастать международная

изоляция России и утрата ею инструментов влияния на международную политику

при нарастании вызовов безопасности по всему периметру границ... Пока Россия

не поднимется экономически, невозможно ожидать ни ее полноценного вхождения

в мировое экономическое пространство (это главный приоритет), ни усиления ее

роли в международных делах".

При всей дискуссионности вопроса о том, какие внешнеполитические

ресурсы остались в распоряжении России, представляются справедливыми

несколько выводов. Во-первых, ядерное оружие, имеющееся в распоряжении

российских вооруженных сил, бесспорно, в прошлом было важнейшим фактором

великодержавного статуса Советского Союза. Однако в сегодняшних условиях оно

теряет свой политический потенциал. Действительно, стратегические ядерные

силы предназначены для нейтрализации стратегической угрозы со стороны

государств, обладающих аналогичным оружием. Тактические ядерные вооружения

могут быть применены в случае крупномасштабной агрессии, сопоставимой по

своему размаху с фронтовыми операциями времен Второй мировой войны, с

массированным применением танков и иной бронетехники. В обозримой

перспективе вероятность возникновения такого рода угроз и конфликтов если и

не равна нулю, то крайне мала. Но для нейтрализации внешних угроз, которые

действительно могут возникнуть для России в результате локальных конфликтов

и войн низкой интенсивности, ядерное оружие бесполезно. А что касается

российских обычных вооруженных сил, предназначенных для действий в войнах и

вооруженных конфликтах, способных возникнуть прежде всего в южной периферии

бывшего СССР, то их слабость общепризнанна.

Во-вторых, пока не сложились предпосылки для быстрого экономического

роста. Российская экономика крайне отягощена неконкурентоспособными и

"общественно-избыточными" производствами. Хотя они и отличаются в среднем

высоким технологическим уровнем, сконцентрированы прежде всего в

военно-промышленном комплексе и могут быть подвержены конверсии лишь

частично и с большими затратами. Между тем главным признаком великой державы

является способность, с одной стороны, удовлетворить потребности населения

на уровне, сопоставимом с уровнем ведущих государств современного мира, а с

другой - найти свою нишу в мировом технологическом процессе, не допустить

деградации окружающей природной среды, эффективно решать экономические

проблемы. В этих условиях обеспеченность России природными ресурсами

является фактором, позволяющим ей выжить в сложнейших условиях

социально-экономического кризиса, порожденного прежде всего несоответствием

бывшей советской экономики современным требованиям. Вместе с тем ресурсная

обеспеченность сама по себе не может рассматриваться как движущая сила

модернизации и реформ, без которых Россия даже в перспективе не будет

обладать заметным международным влиянием.

Наконец, в-третьих, стоит задаться вопросом о том, в какой мере

географический фактор служит источником мощи и влияния на мировой арене.

Можно предположить, что обширная территория России и ее положение между

Европой и Азией в настоящее время, скорее, факторы не силы, а слабости.

Сегодня и в обозримом будущем у России нет средств и ресурсов как

материальных, так и людских для освоения огромных сибирских пространств. Об

этом, в частности, свидетельствует миграционный отток населения из регионов

перспективного освоения к востоку от Урала. Тем не менее положение "между

Европой и Азией" порождает, особенно после краха коммунистического режима,

некое "евразийское высокомерие", подсознательное противопоставление себя и

тому, и другому цивилизационному очагу и, следовательно, постоянные

трудности с самоидентификацией, которые не могут не ослаблять национальное

самосознание.

Категория "национальный интерес" занимает центральное место в

современной теории международных отношений и, более того, в политической

науке в целом. Известна, например, ставшая классической фраза У. Черчилля.

Охарактеризовав в свое время Россию как "загадку, окутанную тайной и

помещенную внутрь головоломки", Черчилль, однако, продолжил свою мысль,

заметив: "Возможно, существует ключ к разгадке этой тайны. Этот ключ -

российский национальный интерес".

Вопрос о природе российских национальных интересов, как и целый ряд

других аспектов формирования и реализации внешней политики, является

объектом исключительно острой политической и научной дискуссии.

Современный мир и внешняя политика Российской Федерации

Современный мир переживает фундаментальные и динамичные изменения, глубоко затрагивающие интересы Российской Федерации и ее граждан. Новая Россия, встав на твердую почву национальных интересов, обрела полноценную роль в глобальных делах.

Стираются различия между внутренними и внешними средствами обеспечения национальных интересов и безопасности.

В этих условиях внешняя политика становится одним из важнейших инструментов поступательного развития страны, обеспечения ее конкурентоспособности в глобализирующемся мире.

Являясь постоянным членом Совета Безопасности ООН, участницей «Группы восьми» и целого ряда других влиятельных международных и региональных организаций, механизмов межгосударственного диалога и сотрудничества, обладая значительным потенциалом и ресурсами во всех областях жизнедеятельности, интенсивно развивая отношения с ведущими государствами и объединениями всех регионов мира, последовательно интегрируясь в мировую экономику и политику, Россия оказывает существенное влияние на формирование новой архитектуры международных отношений.

Кардинальная трансформация международных отношений, прекращение идеологической конфронтации и последовательное преодоление наследия «холодной войны» и связанных с ней

предрассудков и стереотипов, укрепление России и ее международных позиций - все это существенно расширило возможности сотрудничества на мировой арене. Снижена опасность развязывания крупномасштабной войны, в том числе ядерной.

На современном этапе традиционные громоздкие военно-политические союзы уже не могут обеспечить противодействия всему спектру современных вызовов и угроз, являющихся трансграничными по своему характеру. На смену блоковым подходам к решению международных проблем приходит сетевая дипломатия, опирающаяся на гибкие формы участия в многосторонних структурах в целях коллективного поиска решений общих задач.

На передний план в качестве главных факторов влияния государств на международную политику, наряду с военной мощью, выдвигаются экономические, научно-технические, экологические, демографические и информационные. Все большее значение приобретают: уровень защищенности интересов личности, общества и государства; духовное и интеллектуальное развитие населения; рост его благосостояния; сбалансированность образовательных, научных и производственных ресурсов; в целом уровень инвестиций в человека; эффективное использование механизмов регулирования мировых рынков товаров и услуг, диверсификации экономических связей; сравнительные преимущества государств в интеграционных процессах. Экономическая взаимозависимость государств становится одним из ключевых факторов поддержания международной стабильности. Создаются предпосылки для становления более кризисоустойчивой международной системы.

Новые вызовы и угрозы (прежде всего международный терроризм, наркотрафик, организованная преступность, опасность распространения оружия массового уничтожения и средств его доставки, региональные конфликты, демографические проблемы, глобальная бедность, в том числе энергетическая, а также нелегальная миграция, изменение климата) носят глобальный характер и требуют адекватного ответа со стороны всего международного сообщества и солидарных усилий для их преодоления. Существенно возрастает роль экологического фактора, все более актуальной становится проблема профилактики и борьбы с инфекционными заболеваниями. Сложность стоящих перед международным сообществом задач требует выработки сбалансированной стратегии их решения, исходящей из взаимосвязанности проблем безопасности, социально-экономического развития и защиты прав человека.

Противоречивость тенденций, определяющих современное состояние международных отношений, обусловливается переходным периодом их развития. Эти тенденции также отражают различия в понимании реального значения и последствий окончания «холодной войны». Глобальная конкуренция впервые в новейшей истории приобретает цивилизационное измерение, что предполагает конкуренцию между различными ценностными ориентирами и моделями развития в рамках универсальных принципов демократии и рыночной экономики.

По мере преодоления сдерживающего воздействия биполярной конфронтации все более громко заявляет о себе культурно-цивилизационное многообразие современного мира. Возрастает значение религиозного фактора в формировании системы современных международных отношений, в частности их нравственного основания. Эту задачу невозможно решить без обращения к общему нравственному знаменателю, всегда существовавшему у основных мировых религий.

Реакция на перспективу утраты историческим Западом своей монополии на глобализационные процессы находит свое выражение, в частности, в инерции политико-психологической установки на «сдерживание» России, включая попытки использовать в этих целях избирательный подход к истории, прежде всего к истории Второй мировой войны и послевоенного периода.

Как никогда актуальной становится задача выработки международным сообществом общего видения современной исторической эпохи, что возможно только при условии открытых и честных дискуссий, в ходе которых будут обсуждаться по существу стоящие перед человечеством проблемы. Необходимо обеспечить условия ученым для профессиональной работы по установлению исторической правды, не допускать превращения исторической темы в инструмент практической политики.

Стратегия односторонних действий дестабилизирует международную обстановку, провоцирует напряженность и гонку вооружений, усугубляет межгосударственные противоречия, разжигает национальную и религиозную рознь, создает угрозу безопасности других государств, ведет к росту напряженности в межцивилизационных отношениях. Применение принудительных мер с использованием вооруженной силы в обход Устава ООН и ее Совета Безопасности не способно устранить глубокие социально-экономические, межэтнические и другие противоречия, лежащие в основе конфликтов, подрывает основы международного права и ведет к расширению конфликтного пространства, в том числе в непосредственном геополитическом окружении России.

ООН призвана сыграть фундаментальную роль в налаживании полноценного межцивилизационного диалога, направленного на достижение согласия между представителями различных религий, конфессий и культур.

Россия будет продолжать добиваться укрепления многосторонних начал в мировых делах, формирования такой архитектуры международных отношений, которая основывалась бы на признании международным сообществом принципов неделимости безопасности в современном мире и отражала бы его многоликость.