Национальные интересы граждан

В современный лексикон права и политики прочно вошел термин «национальные интересы». Конечно, главное в этом термине – не интересы какой-либо нации в смысле этноса (коренного, титульного, составляющего большинство), а единство интересов граждан и общества в рамках конкретного суверенного государства, т.е. интересы народа (многонационального народа), интегрированного в государственное сообщество на основе права. 
     Когда мы говорим о единстве интересов, то предполагаем не стопроцентное совпадение личных интересов всех граждан, населяющих то или иное государство. Такого арифметического совпадения личных интересов не может быть в природе – суть человечества в его многообразии и разности личных интересов. 
     Единство личных интересов в этом многообразии достигается согласованием коренных интересов, что является необходимым условием развития личности, общества и государства, их безопасности. 
     Именно такие согласованные национальные интересы граждан, общества и государства выражаются в праве и закрепляются в Конституции - Основном Законе России как правовом государстве. 
     Зачастую на право смотрят лишь как на средство, инструмент. Между тем право как мера, норма человеческой свободы представляет собой великую ценность. Жестокой альтернативой ему выступает бесправие, безнормие, социальный хаос. Поэтому принцип господства права лежит в основе современного миропорядка и конституционного строя современного государства, в том числе России. 
     Конституционный Суд призван в режиме непрерывного мониторинга поддерживать это согласование интересов, осуществляя конституционное правосудие в целях защиты основ конституционного строя, основных прав и свобод человека и гражданина, обеспечения верховенства и прямого действия Конституции Российской Федерации на всей ее территории. Вмешательство Конституционного Суда требуется каждый раз тогда, когда образуются или выявляются несоответствия, противоречия, разрывы закрепленных в Конституции согласованных национальных интересов с нормами федеральных и региональных законодательных актов. 
     Такие правовые разрывы обусловлены не только ошибками соответствующих законодательных органов, но и многими факторами объективного характера. И прежде всего – стремительно меняющимся современным миром, процессом, который в науке и практике назван глобализацией. 
     О глобализации уже написаны сотни книг и тысячи статей. Но до сих пор отсутствует единство в понимании сути этого, определяющего современный мир явления. 
     Одна группа ученых, которых называют гиперглобалистами, полагает, что люди на всей планете попали в зависимость от порядков, царящих на мировом рынке; экономическая глобализация влечет за собой «денационализацию» экономики путем установления транснациональных сетей производства, торговли и финансов; традиционные национальные государства становятся неестественными и даже невозможными коммерческими единицами мировой экономики; глобализация порождает новые формы социальной организации, которые вытесняют и постепенно вытеснят национальные государства как первичные экономические и политические образования мирового сообщества. 
     Отсюда – прямые призывы сломать Вестфальскую систему суверенных государств и заменить ее на новую сетевую систему управления. 
     Другая группа ученых, которых можно назвать скептиками глобализации, напротив, считают, что это явление не является чем-то новым; что современный уровень экономической взаимозависимости не является беспрецедентным в истории; наряду с интернационализацией экономики, происходит ее значительная регионализация; увеличение глобального неравенства, реальная политика в области международных отношений и «конфликт цивилизаций» разоблачают иллюзорную природу «глобального правления». 
     Но существует и третья позиция, суть которой в том, что глобализация не устраняет суверенные государства с экономической и политической арены, а серьезно «перетряхивает» национальную экономику, политическое устройство, «переиначивает» власть, функции и полномочия национальных правительств. 
     При этом власть национальных правительств не обязательно уменьшается в результате процесса глобализации. Напротив, публичная власть преобразуется, реструктуризируется, приспосабливаясь к сущности возрастающих в современном мире процессов управления, пронизанных более тесными взаимосвязями. 
     Международная система пребывает в затянувшемся переходном периоде. Именно такие потрясения, как распад Советского Союза и трагедия 11 сентября 2001 года, которыми ознаменовалось вступление мира в новое тысячелетие, привели к радикальным изменениям в международных отношениях. Сообщество наций столкнулось не только со старыми угрозами, но и с новыми вызовами, которые могут привести к утрате некоторых из крупных завоеваний предыдущих десятилетий, особенно в сфере прав человека и демократических устоев. Во взаимосвязанном мире трансграничные по воздействию и последствиям вызовы и угрозы первоначально локального характера, неконтролируемо приобретают глобальные масштабы. Здесь мы говорим о новых формах терроризма, распространении оружия массового уничтожения, средств его доставки и технологий их изготовления, расползании и укоренении транснациональных преступных сетей, наркобизнесе, голоде и нищете, угрозе обеднения продовольственных и пресноводных ресурсов, незатухающих внутренних вооруженных конфликтах и тлеющих угрозах возникновения новых. 
     В этих условиях особую опасность представляет преследование государствами сугубо эгоистических национальных интересов. Не считаясь с правами и национальными интересами других и не принимая во внимание глобальные реальности, они стремятся усилить свое влияние в международных отношениях, одновременно затрудняя, исподволь, а нередко открыто и активно, достижение национальных интересов прочими участниками международных отношений. В этой сфере роль права состоит в том, чтобы найти гармоничное сочетание национальных и глобальных интересов.