Иран и афганский кризис

После начала ирано-иракской войны  Иран продолжал публично выступать  против советского военного присутствия  в Афганистане, но делал это довольно умеренно и сдержанно. Руководство  Ирана ис­ходило при этом из весьма прагматических соображений, поскольку  не желало резкого ухудшения связей с СССР, от которого, кроме все­го прочего, получало также часть импортируемого вооружения. По ме­ре того, как к лету 1981 г. радикально настроенное духовенство укрепилось у власти, иранская политика в афганском вопросе претерпела новые изменения. В отличии от Готбзаде, который хотел всячески поддержать практически все существующие афганские оппозиционные силы, радикальные шиитские клерикалы намеревались заняться прямым экспортом идей иранской революции в Афганистане. Они не доверяли представленным в Иране суннитским и шиитским афганским группировкам сначала потому, что они не все были фундаменталистскими, а затем потому, что они не принимали лидерства Хомейни и поддерживали связи с правительствами, которые не пользовались популярностью в Иране.

Радикалы пытались создать новые  афганские шиитские группиров­ки, которые полностью соответствовали бы хомейнистской идеологии и были бы лояльными к аятолле. В 1981 г. была создана известная под названием «Сазмане Наср» (Организация победителей) во главе с Мир Хусейн Сиддики и Абдул Али Мазари, которые стала рекрутировать сто­ронников среди шиитского населения центральных районов Афганистана. Позже, иранское духовенство попыталось поставить под контроль этой организации все действующие на территории Ирана афганские оппози­ционные группировки и создать из всех них т.н. «Освободительный фронт». Однако руководство Ирана вскоре разочаровалось в возможно­сти реализации этих объединительных попыток и в 1983 г. создало другую группу – Сепахе-Пасдаран, которая управлялась иранцами напря­мую. Организация стремилась распространить идеи исламской револю­ции на приграничные с Ираном афганские территории, а также на район Хазарадалата, где проживает компактное шиитское население Афга­нистана. Селах и Наср были двумя главными проиранскими группи­ровками, действующими на афганской территории с баз, расположенных в Иране. Хотя неоднократно предпринимались попытки объединить их, однако во многих вопросах они действовали самостоятельно. Следует отметить, что среди афганских беженцев в Иране, эти две явно проиранских группиров­ки особой популярностью не пользовались.

Многие афганские беженцы как в Иране, так и Пакистане часто высказывали свое глубокое неудовлетворение по поводу отношения к ним со стороны властей этих стран. Все они отмечают, что режимы этих стран больше беспокоятся не об истинной помощи беженцам, а о том, как бы более выгодно нажиться на бедственном положении бежен­цев и использовать их в своих корыстных интересах. Так например, Гулам Наби из Герата, бывший студент Кабульской военной академии, так описывал свой побег из Афганистана и проживание в Иране. В 1979 г. вследствие гонений и притеснений со стороны режима Амина он был вынужден прервать учебу и тайно перебраться в Иран. При пе­реходе границы иранская полиция тщательно обыскивала и проверяла всех афганских беженцев, особенно тех, которые не собирались вступать в отряды оппозиции. Сначала в течение нескольких месяцев он работал на заводе инженером. Утром и вечером его проверяли пред­ставители иранских спецслужб и афганских оппозиционеров. Однажды, один из служащих иранских спецслужб предложил ему, если он хочет иметь нормальные условия жизни и заработать достаточно денег, при­нять участие в ирано-иракской войне. Но к счастью, Гулам Наби к тому времени уже знал немало случаев, когда многие из афганских беженцев, согласившиеся на участие в войне, погибли. Поэтому он отказался. Затем иранцы заставили его направиться в военно-трени­ровочный лагерь, где обучались афганские повстанцы для последую­щей засылки в Афганистан. Гулам Наби был вынужден согласиться со вторым вариантом. После обучения и тренировки под руководством иранских инструкторов Г.Наби в составе группы из 30 человек был заброшен в Афганистан.

По данным ООН, беженцы должны получать питание, содержащее до 2100 килокалорий. Однако на самом деле значительная часть поступающего продовольствия разворовывалась и присваивалась  представителями местных властей  и лидерами оппозиции в лагерях  афганских беженцев на тер­риториях Ирана и Пакистана. Нередко многие виды направляемого про­довольствия затем находили на базарах Пешавара, Кветы и других па­кистанских и иранских приграничных с Афганистаном городах. По данным ООН, лишь 20% молочного порошка, отправляемого афганским беженцам, попадало по назначению. Нередко число беженцев искусственно завышалось, чтобы получать помощь в больших размерах.

Вследствие тяжелых условий  существования, отношения между  беженцами и местными властями и  населением складываются весьма напряженно. Часто происходили стычки с местным  населением, проявляющим неудовлетворение по поводу присутствия вооруженных  формирований. Нередко бывали случаи разбоя и грабежей в приграничных районах с Афганистаном.

Немалое значение в позиции Ирана  в афганском конфликте приоб­ретала обратная реакция, т.е. как сами афганцы относились к иранской революции. В целом это отношение положительное. Вполне естественно, что наибольшее удовлетворение победой исламистов в Иране высказывала шиитская часть населения Афганистана. Шииты составля­ют не более 20% от общей численности афганского населения, хотя, как они сами считают, их гораздо больше, чуть ли не 35-40%. Афга­нские шииты разделены на две главные группы. Первая – имамиты – последователи одного из основных направлений шиитского ислама. Они признают 12 имамов из рода Али. Вторую группу составляют исмаилиты. Они образуют движение, начало которого в середине VIII в. било свя­зано с расколом среди верующих по вопросу о том, кого считать се­дьмым имамом. В основе доктрины имамитов лежит вера в божественную природу имамита – института верховного руководства мусульман­ской общиной, объединяющей в себе духовную и светскую власть. Если сунниты не признают возможности посредничества между Аллахом и лю­дьми после смерти Пророка Мухаммада, то шииты, напротив, утвержда­ют идею об особой природе Али и особом праве его потомков на имамат.

Одним из основополагающих догматов шиитского ислама является учение о  непрекращающемся божественном руководстве  общиной мусуль­ман. Идеологи имамитов в современном Иране пытаются доказать, что новое «исламское правление» является истинным путем к реализации божественного установления, к восстановлению справедливости. Имамитский толк ислама служит государственным вероисповеданием в Ира­не, где имамиты составляют большинство населения. Общины имамитов имеются также в ряде других стран – в Ираке, где они составляют большинство, в Ливане, Кувейте, на Бахрейне и в Саудовской Аравии, Иордании и некоторых других государствах Азии и Африки. Как прави­ло, в этих общинах иранская революция и идеи ее лидера, покойного Хомейни, воспринимаются с глубоким уважением.

В идеологии же исмаилитов, общины которых ныне проживают в Иране, Пакистане, Афганистэне, Таджикистане, Кении, Танзании и ряде других стран, особое значение придается психико-мистическим сторонам. Опираясь на мистическое восприятие чисел и букв, исмаилиты выработали свои теории, в которых земной шар рассматривается как отражение косми­ческого порядка. История человечества подразделяется на пророчес­кие циклы и рассматривается как реализация божественного появле­ния. С наступлением последнего, седьмого цикла и с появлением «сокрытого» имама произойдет полное откровение божественной истины.

Среди шиитов Афганистана большинство  являются последователями учения об имамате – двенадцатого имама. Исмаилиты  составляют мень­шую часть шиитской общины. Кроме этого, афганские шииты  оказались разобщенными также по национально-этническому принципу. К самой большой этнической группе относятся хазарейцы, численностью более 2 млн. чел. Проживают они в основном в центральных высокогорных про­винциях Бамиан, Урузган и Гор. Некоторые из них поселились в Кабу­ле. Основная масса хазарейцев – имамиты, меньшая часть – исмаилиты.

Среди других национальностей, чьи  представители исповедуют учение об имамате, следует выделить кизидбашей, которые расселены в осно­вном в крупных городах. Имамиты встречаются также и среди части пуштунских племен.

Шииты в основном, и особенно хазарейцы, очень часто станови­лись объектом систематической дискриминации со стороны суннитской религиозно-политической элиты. Так, во времена правления эмира Абдур Рахмана (1880-1901) был издан специальный указ, закрепляю­щий неравенство суннитов и шиитов в Афганистане. Свою политику дискриминации эмир оправдывал тем, что, по его мнению, последова­тели учения о 12-ом имаме – имамиты – поддерживали тесные связи с Ираном, врагом Афганистана. В отношении же исмаилитов он был бо­лее терпим. Борьба Абдур Рахмана против имамитов включала в себя несколько форм. Во-первых, он насильственно принуждал многих из них стать суннитами. Далее, те же, кто не желал и упорно отказывался перейти в суннизм, например кизилбаши, должна были носить специальный тюрбан черного цвета с красными полосками. Позже, кизилбашей стали вытеснять из Афганистана в Иран и Индию. Однако в 1886 г. эмир изменил свое решение. В то время у него возник серьезный вооруженный конфликт с одним из главных пуштунских племен – гильзями, и поэтому он решил использовать кизилбашей для борьбы с восставшими пуштунами.

В наше время статус шиитов несколько  улучшился. Два хазарейца выходили даже в состав правительства короля Захир Шаха. Замет­но расширились возможности получения образования среди шиитской части афганского населения, изменилось их экономическое положение.

Среди афганцев наиболее активно поддержали иранскую революцию последователи  учения о 12-ом имаме. Многие шииты Афганистана  отдали себя во власть духовного и  правового руководства иранским религиозным лидерам, в том числе  и самого Хомейни. Поэтому указание и призывы иранских богословов для  большинства из них стали высшим законом, неукоснительным для исполнения.

В то же время ход развития иранской революции был сложным и противоречивым, что в значительной мере вело к  поляризации среди ее зарубежных сторонников. Например, в Афганистане  основной конф­ликт произошел между сторонниками шиитских традиционалистов Мохсени и Саид Али Бехешти, с одной стороны, и созданными иранскими радикалами новыми афганскими организациями. Люди Мохсени стреми­лись улучшить свои отношения с Ираном, но одновременно с этим противились подчинению прямому иранскому контролю.

В 1984 г. Мохсени добился аудиенции у самого Хомейни и пытал­ся достигнуть взаимоприемлемого согласия. Однако безуспешно. В том же 1984 г. разгорелся серьезный конфликт между шиитскими фундаменталистскими и традиционалистскими группировками в Хазараджате, завершившийся ослаблением позиций последних. Находившиеся неподалеку вооруженные формирования суннитских антиправительственных группировок оказались вовлеченными в конфликт. Любопытно, что сун­нитские традиционалистские группы Ахмада Гилани и Мухамада Наби мухаммада поддержали шиитских традиционалистов, в то время как группировка Г.Хекматиара поддержала организации «Наср» и «Сепах». В какой-то степени размежевание по принципу традиционалистских и фундаменталистских настроений продемонстрировало определенное верховенство идеологических, политических соображений над этническими различи­ями в афганской оппозиции.

Следует отметить, что пришедшая к власти после апрельского переворота НДПА предприняла определенные шаги с целью не допустить роста оппозиционных настроений среди афганских шиитов. В частности, хазарейцам пообещали предоставить местную автономию, право иметь своего представителя в центральном правительстве и защиту от дис­криминации со стороны суннитов. В ответ же новый режим ожидал со стороны хазарейцев сотрудничества или, по крайней мере, нейтрали­тета в войне. Хазареец султан Али Кештманд стал премьер-министром страны в 1980 г. В чем-то новые кабульские власти преуспели. Шииты по многим вопросам сохраняли не только нейтралитет во внутриафганской междо­усобице, но даже иногда выступали на стороне НДПА, хазарейцы не на­падали на советские и правительственные сторожевые посты и транспо­ртные коммуникации. Получив возможность создавать органы местного самоуправления, они в основном были заняты выяснением отношений ме­жду собственными группировками в борьбе за руководство в Хазарастане.

Что же касается развития афганских  событий в конце 80-х годов, то одним  из примечательных событий явилась  заметно возросшая роль Ирана, который  стремился примирить различные  отряды афганс­кой оппозиции. В январе 1989 г. по инициативе иранских властей в Тегеране состоялась конференция лидеров умеренных афганских оппо­зиционных исламских группировок, базирующихся в Пешаваре. В фев­рале 1989 г. в Тегеран впервые после ухудшения отношений в 1984 г. с официальным визитом приезжал Г.Хекматиар. Драматической ил­люстрацией возросшего авторитета Ирана в афганских делах явился февральский инцидент 1989 г. Совещание общеафганской шуры (совет) оппозиционных Кабулу сил едва не провалилось вследствие отказа от участия со стороны восьмерки исламских группировок, базирующих­ся в Иране. Отказ был связан с требованием подучить 120 мест вме­сто предоставленных 60 для всех афганских беженцев, укрывшихся в Иране.

Иран получил возможность играть гораздо большую роль в афганских делах вследствие перемен, которые произошли в регионе в конце 80-х годов, в частности после вывода советских войск из Афганистана. За несколько месяцев до этого события, в августе 1988 г. Иран согласился на прекращение огня с Ираком и начались после­дующие переговоры о мирном урегулировании конфликта. Эти два со­бытия явились серьезным основанием для того, чтобы Тегеран мог начать играть важную роль в афганском вопросе. Более чем 2 млн. афганских беженцев, нашедших убежище на иранской территории, и состоящие в основном из суннитов, а не шиитов, были удовлетворены возросшим вниманием Тегерана к судьбе урегулирования афганского кризиса.

Вплоть до весны 1988 г. иранское руководство  постоянно указы­вало, что полная нормализация советско-иранских отношений не про­изойдет до тех пор, пока советские войска остаются в Афганистане. Сначала Женевские соглашения, а затем их полное выполнение совет­ской стороной устранили эту преграду. Другой помехой служила вой­на Ирана в зоне Персидского Залива и действие советско-иракского договора о дружбе и сотрудничестве. Он служил принципиальной ос­новой снабжения советским оружием иракской армии. Иранская сторо­на вполне естественно постоянно выражала недовольство в адрес СССР. После достижения соглашения с Ираком о прекращении огня 20 августа 1988 г. этот барьер перестал существовать. Очень важным обстоятельством явилось то, что Иран впредь был избавлен вести активную войну на западном фронте. Теперь он мог позволить себе направить значительную часть своих военных и дипломатических уси­лий на помощь афганским оппозиционным группировкам, базирующимся в Иране.

По мнению западных наблюдателей, Тегеран постоянно убеждал Москву, что после вывода советских войск  Иран будет стремиться сохранить  существующий в Афганистане режим, следуя своей линии неприсоединения  – «Ни Восток, ни Запад». Провозглашенный  курс Ирана «Ни Восток, ни Запад» в определенной мере мог бы нейтрали­зовать или частично ослабить патронаж Пакистана и США над афганской исламской оппозицией. Такая тенденция внешне могла бы способствовать укреплению позиций кабульского правительства. Тем самым появлялась возможность вынести афганский вопрос из сферы спора между двумя сверхдержавами. Нормализация советско-иранских отношений была отмечена беспрецедентной акцией со сторона аятоллы Хомейни. В начале января 1989 г. он направил довольно пространное послание Горбачеву М.С., поднимая, наряду с вопросами улучшения двусторонних отношений, также проблемы религии и политики в совре­менном мире.