Авторитарный и тоталитарный режим в СССР

Теоретические и практические расхождения между участниками  дискуссий действительно существовали, но и много было преувеличений, искусственно раздуваемых для обвинения друг друга.

В декабре 1925 г. состоялся XIV съезд партии. Ленинградская делегация на съезде придерживалась взглядов "новой оппозиции". Оппозиция справедливо критиковала ужесточение внутрипартийного режима, прикрываемого лозунгом единства партии, опасности растущего культа. Каменев обвинил Сталина в "диктате", что он не способен "выполнить роль объединителя большевистского руководства". Если бы Каменев так выступал на предыдущем XIII съезде в контексте ленинского завещания, то Сталин почти наверняка не сохранил бы пост генсека. На этом же съезде слова Каменева были прерваны негодующими возгласами большинства делегатов.

Столкновение троцкистско-зиновьевской оппозиции с большинством ЦК произошло  на Пленуме ЦК и ЦКК в июле 1926 г. Дискуссия была настолько яростной, что у Дзержинского произошел сердечный приступ. Многие критические высказывания оппозиции были правильны: о бюрократизации партийного и советского аппарата, о диспропорции в экономике, товарном голоде, о теории "социал-фашизма" и др. Однако общая направленность политической платформы оппозиции была уязвимой. Она продолжала защищать тезис о невозможности строительства социализма в СССР без помощи западных стран, преувеличивала недостатки партийной политики, а также опасность возрождения капитализма.

Большинство ЦК осудило выступление  Троцкого, а Зиновьев был выведен  из Политбюро. Октябрьский Пленум ЦК и ЦКК 1926 г. исключил Троцкого и Каменева из Политбюро, а через год они были выведены из состава ЦК. 7 ноября, в 10-ю годовщину Октябрьской революции, во время праздничной демонстрации сторонники Троцкого попытались провести демонстрации со своими лозунгами. Это было вызовом, поставившим их вне партии. 14 ноября Троцкий и Зиновьев исключены из партии, а Каменев и Раковский - из ЦК. Ещё 93 видных деятеля оппозиции были исключены из партии на XV съезде⁶.

Каменев, Зиновьев и ещё  около 20 оппозиционеров покаялись в  надежде восстановиться в партии после полугодового испытательного срока, большинство же во главе с  Троцким отказались от такого публичного унижения. Начались аресты и ссылки. В январе 1928 г. Троцкий и ещё 30 оппозиционеров были сосланы в Алма-Ату, через год в Константинополь. Из всех лидеров оппозиции борьбу со Сталиным в дальнейшем вел один Троцкий, поверженный, но не сломленный. Вскоре Сталин рассчитается с последней оппозицией - "правым уклоном", которая возникла в период сплошной коллективизации.

Сталин оказался на вершине  власти и по воле случая: живи Ленин  ещё несколько лет, едва ли Сталин стал бы первой фигурой. Природа самой  системы власти была такова, что  она нашла бы не его, так другого "Сталина". Сталин и сталинизм - это порождение самой системы, её неизбежный продукт. Появление деспотической власти было предопределено установлением диктатуры пролетариата, наличием единственной партии, запретом в ней фракций, ликвидацией многопартийности, прав и свобод личности.

Таким образом, установлением  единоличного правления Сталина был навсегда положен конец всяким попыткам создавать оппозицию власти. В социально-экономической области перед Сталиным также встала задача отказаться от плюрализма, перейти к единственной форме собственности - государственной, ликвидировав частную собственность, нэпманов и многомиллионные крестьянские хозяйства.

2.2 Культ личности и репрессии в период сталинского тоталитаризма

Сталин, став при Ленине генсеком и обладая немалыми способностями  в деле интриг и коварства, учился у Ленина тому, как нужно бороться за власть, не останавливаясь ни перед чем, в т.ч. широкомасштабным террором, другими чудовищными акциями.

Если созданная Лениным  система государственной власти служила благоприятным условием, то индивидуальные качества, властолюбие Сталина являлись субъективным фактором укрепления диктаторской власти, создания культа его личности. Этим же целям служили дальнейшее ужесточение однопартийной системы власти, распространение тезиса об обострении классовой борьбы по мере строительства социализма, обвинение своих конкурентов во фракционной деятельности, создание специальных органов выявления и наказания политических противников, представляемых как врагов народа, агентов империализма. По данным новых исследований, сталинский режим в 1930-1936 годы утвердился только в результате кровопролитного усмирения общества. Различным репрессиям в этот период были подвергнуты миллионы, еще миллионы погибли от голода и болезней.

На этом этапе репрессиям были подвергнуты многие старые инженерно-технические специалисты: в 1928 г. по "Шахтинскому делу", в 1930 г. по судебным процессам представители "Трудовой крестьянской партии" и "Промышленной партии". В начале 30-х годов политические репрессии проводились непосредственно против старой большевистской гвардии и других партийных работников. Окончательно были ликвидированы троцкисты. В 1932 г. бывший первый секретарь Краснопресненского райкома партии Москвы, исключенный из ВКП(б) как правый уклонист М.Н. Рютин создал "Союз марксистов-ленинцев" и написал его программу, где важнейшей задачей поставил "ликвидацию диктатуры Сталина и его клики". Рютин и его сподвижники были отправлены в тюрьмы и в 1937 г. расстреляны.

В августе 1936 г. состоялся первый из трех больших московских показательных процессов - бывших лидеров левой оппозиции Зиновьева, Каменева и троцкистов второго эшелона Смирнова, Мрачковского и др. Их обвиняли в убийстве Кирова, подготовке убийства Сталина и других руководителей. Они признали свою вину, связь с Троцким, Пятаковым, Бухариным и другими оппозиционерами, и были расстреляны.

Вскоре Сталин сместил  наркома внутренних дел Г.Г. Ягоду, который, как выяснилось, в 1928-1929 гг. снабжал правых информацией о положении в ЦК. Его место занял Н.И. Ежов, человек с низшим образованием, жестокий, беспринципный. Назначение Ежова Сталин мотивировал тем, что в "разоблачении "врагов народа" отстали на четыре года", что Ягода не справлялся с этой задачей. Ожидалось наступление еще более зловещего времени, несмотря на то, что в декабре 1936 г. была принята новая Конституция, содержавшая демократические положения и написанная Бухариным.

1937-1938 годы стали пиком  террора. Сталин решил одним  ударом уничтожить потенциальных  противников режима, недовольных  и подозрительных при помощи  акции, которая вошла в историю как "1937 год", "ежовщина", "большой террор". "Большой террор" отнюдь не был стихийным, он был запланированным, организованным центром, который устанавливал местным организациям лимиты на аресты и расстрелы.

Новый нарком организовал  в январе 1937 г. второй большой показательный процесс бывших троцкистов Г.Л. Пятакова, К.Б. Радека и других. Пятаков был заместителем наркома тяжёлой промышленности Орджоникидзе. Как коммунист-фанатик, он вызвался расстрелять коллег по процессу и жену, также арестованную, чтобы доказать свою преданность партии. Радек в свое время был одним из ведущих публицистов, начавший возвеличивание Сталина, создание его культа. Все они были обвинены в заговоре с целью захвата власти, убийства Сталина и его соратников, намерении реставрировать капитализм и подарить Германии и Японии часть советской земли, связях с Троцким, шпионаже и диверсиях. Эти обвинения, в частности, в диверсиях, должны были прояснять причины экономических трудностей. Все подсудимые признали себя виновными, большинство их было расстреляно, остальные умерли в заключении. Вскоре покончил с собой Орджоникидзе, не сумевший защитить от репрессий своих сотрудников и брата.

Состоялся знаменитый февральско-мартовский Пленум ЦК 1937 г., где был выдвинут известный тезис: чем успешнее будет строительство социализма, тем острее будет классовая борьба. Он ориентировал на поиск классовых врагов, стал оправданием массового террора.

После этого Пленума 1937 г. террор охватил всю страну: Политбюро спускало республикам и областям разнарядку, лимит на расстрелы и ссылку, кроме того, потребовало взять на учет возвратившихся из ссылки кулаков и уголовников, наиболее активных расстрелять, остальных выслать. Репрессиям подвергли сотни тысяч руководителей разного ранга, почти целиком уничтожив "ленинскую гвардию" - большевиков с дореволюционным стажем. Сталин лично готовил к лету процесс военных: после доноса Ворошилова в Кремль был вызван маршал Тухачевский. Через десять дней он был арестован вместе с другими военачальниками. За неделю маршал был сломлен пытками, "сознался" в "шпионаже", продаже себя фашистам и т.д. Процесс восьми военачальников во главе с Тухачевским состоялся в июне 1937 г. Сталин лично инструктировал Вышинского и Ульриха в ходе следствия и в день суда. Перед вынесением приговора он убедился, что Тухачевский во всем сознался, как и другие, и одобрил приговор о расстреле⁷.

Через неделю после расстрела  верхушки командования террор обрушился  на армию: были арестованы многие командиры  корпусов, дивизий, бригад, полков. Военный  заговор оказался широкомасштабным. Репрессировано свыше 40 тыс. командиров и политработников. Из 85 членов Военного совета при наркоме обороны 68 были расстреляны. Высший командный состав почти целиком был истреблен. В годы террора погибли: все 11 заместителей наркома обороны, 15 из 16 командующих армиями, 60 из 67 командиров корпусов, 136 из 199 командиров дивизий, 19 из 25 адмиралов.

Общая участь не избежала самих сотрудников НКВД, советских  разведчиков, работавших за границей; некоторые из резидентов стали невозвращенцами, которых советские агенты убивали. Чистка коснулась иностранных коммунистов, находившихся в СССР. Более того, были разгромлены компартии Югославии, Польши, Литвы, Латвии, Эстонии.

Как и в начале 20-х  годов, репрессии коснулись интеллигенции: тысячи ее представителей были расстреляны или погибли в заключении. Среди них были поэт О.Э. Мандельштам, писатель И.Э. Бабель, режиссер В.Э. Мейерхольд. Физик Л.Д. Ландау, будущий лауреат Нобелевской премии, который действительно участвовал в редактировании листовки, призывавшей к свержению "сталинского фашизма", год провел в заключении, но за него лично поручился академик П.Л. Капица. Были арестованы выдающиеся инженеры А.Н. Туполев и С.П. Королев. Они и им подобные люди, нужные для обороны страны, работали в тюремных конструкторских бюро, "шарашках".

На всех сталинских судилищах  единственной уликой против подсудимых служили их собственные признания. Генеральный прокурор А.Я. Вышинский, выступавший государственным обвинителем на трех показательных процессах, провозгласил признание вины "царицей доказательств". И следователи стремились любыми средствами выбить из обвиняемых нужные показания и получали их с помощью пыток.

Применение пыток было разрешено ЦК ВКП(б) в 1937 г., хотя к ним фактически прибегали со времен гражданской войны. Одним из излюбленных методов НКВД был "конвейер", когда допрос арестованного осуществлялся непрерывно в течение многих часов и суток до тех пор, пока человек не давал необходимые показания, или падал обессиленный. В качестве морального средства давления органы широко использовали угрозу расправиться с семьей. В этом случае семья становилась заложницей в руках палачей. Заложниками стали и дети осужденных. Указом от 7 апреля 1935 г. на детей с 12-летнего возраста были распространены наказания уголовного кодекса, и их уже могли расстрелять на законных основаниях. Видимо, полагая, что жена и дети могут мстить за мужа и отца, расправу с ними превратили в обязательную практику. Так вошла в обиход формулировка "член семьи изменника Родины", отражавшая эту бесчеловечную и жестокую практику ссылок и заключения в концлагерь.

Арестованных всячески склоняли к сотрудничеству со следствием, обещая сохранить жизнь и безопасность семьи. Например, подобное обещание Сталин лично дал Каменеву и Зиновьеву и не сдержал его по окончании процесса. А тех, кто отказывались от сотрудничества, расстреливали без суда. Так было с бывшим первым секретарем Московского комитета партии Н.А. Углановым, лидером "рабочей оппозиции" А.Г. Шляпниковым, комсомольским деятелем А.В. Косаревым и др. То, что все процессы были сфабрикованными, ложными, свидетельствовали абсурдность обвинений, саморазоблачения подсудимых, однообразие улик, неувязки и ошибки, выявляемые на суде.

Однако, несмотря на нелепость  обвинений, многие люди в стране и за рубежом поддавались мощной пропаганде и верили этой лжи. Более того, они участвовали в многочисленных митингах и собраниях, организованных властями, принимали резолюции с требованием казнить подсудимых. Тем самым Сталин получал поддержку народа, повязывал его общей ответственностью за проводимый террор.

Доносительство приняло  такие масштабы, что коллективы кишели платными ("сексотами" - секретными сотрудниками) и бесплатными осведомителями НКВД. За любое неосторожное слово  можно было поплатиться жизнью и свободой. Политические дела по 58-й статье Уголовного кодекса рассматривались, как правило, внесудебными органами, во многом напоминавшими трибуналы времен гражданской войны. Это были "тройки" и особые совещания, составленные руководителями партийных органов, НКВД, прокуратуры. Приговоры обычно выносились заочно.

По официальным, далеко не полным данным, в период сталинского  тоталитаризма (с 1921 по 1953 гг.) репрессировано 3,8 млн. человек, из которых 786 тыс. расстреляно. В 1937-1938 гг. было арестовано 1,4 млн. человек, из них половина была расстреляна. Была еще формулировка приговора "10 лет без права переписки", которая мало чем отличалась от расстрела, т.к. для семьи заключенный пропадал без вести.

Сталин все делал  для того, чтобы "большое насилие" воспринималось в советском обществе и за рубежом в ином, благоприятном для режима свете. В этом ему помогала "большая ложь", проводимая массированной пропагандой, произведениями писателей и т.д. Люди, миновавшие смертный приговор, отбывали срок в лагерях. Первым крупным лагерем был Соловецкий лагерь особого назначения, созданный в 1923 г. в известном монастыре на Белом море, а самый знаменитый лагерь эпохи индустриализации - на Беломорканале.

Основная цель террора - искоренение предполагаемой оппозиции, исключение возможности её возникновения, создание атмосферы всеобщего страха - к концу 1938 г. была достигнута. После казни бывших оппозиционеров вряд ли у кого могло возникнуть желание следовать их примеру. Чувство страха охватило всех сверху донизу, и никто не мог чувствовать себя в безопасности.