Аристотель как политический мыслитель

     1. Краткая биография Аристотеля

     Дальнейшее  развитие и углубление античной политико-правовой мысли после Платона связано  с именем его ученика и критика  Аристотеля (384—322 гг. до н. э.), которому принадлежат крылатые слова: «Платон мне друг, но больший друг — истина». Аристотель — один из самых универсальных мыслителей в истории.

     Аристотель  родился в небольшом эллинском  городе Стагире, в связи с чем его в литературе нередко именуют Стагиритом. Семнадцатилетним юношей он прибыл в Афины (в 367 г. до н. э.), где учился, а затем и преподавал в платоновской Академии вплоть до смерти ее основателя. Покинув Афины (в 347 г. до н. э.), Аристотель в течение ряда лет жил в других греческих государствах, а в 342—340 гг. до н. э. по приглашению македонского царя Филиппа II занимался воспитанием его сына Александра.

     С 335 г. до н. э. Аристотель снова в Афинах. Здесь он основал свою философскую школу — Ликей (лицей) и руководил ею почти до конца жизни. 

     Аристотель  был плодовитым автором, но многие из его произведений утеряны. Политико-правовая тематика подробно освещается в таких  сохранившихся его работах, как  «Политика», «Афинская полития» и «Этика».

     2. Политика и объекты политики 
 

     Аристотель  предпринял попытку всесторонней разработки науки о политике. Политика как  наука у него тесно связана  с этикой. Научное понимание политики предполагает, по Аристо­телю, развитые представления о нравственности (добродетелях), знание этики (нравов)

     Объектами политической науки являются прекрасное и справедливое, но те же объекты  в качестве добродетелей изучаются  и в этике. Этика предстает  как начало политики, введение к  ней. 

     Аристотель  различает два вида справедливости: уравнивающую и распределяющую. Критерием  уравнивающей справедливости является «арифметическое равенство», сферой применения этого принципа — область  гражданско-правовых сделок, возмещения ущерба, наказания и т. д. Распределяющая справедливость исходит из принципа «геометрического равенства» и означает деление общих благ по достоинству, пропорционально вкладу и взносу того или иного члена общения. Здесь возможно как равное, так  и неравное наделение соответствующими благами (властью, почестью, деньгами).

     Основным  итогом этических исследований, существенным для политики, является положение  о том, что политическая справедливость возможна лишь между свободными и  равными людьми, принадлежащими к  одному сообществу, и имеет целью  их самоудовлетворенность (автаркию).

     3. Государство по Аристотелю 
 

     В «Политике» Аристотеля общество и государство  по существу не различаются. Отсюда немалые  трудности понимания его учения. Так, он определяет человека как zoon politikon – «политическое животное». Но что это означает? Есть ли человек животное общественное или государственное? Разница немалая, поскольку может существовать общество и без государства... Но для Стагирита это невозможно. Государство предстает в его сочинении как естественный и необходимый способ существования людей – «общение подобных друг другу людей в целях возможно лучшего существования» (Полит., VII, 7, 1328а). Но для такого общения необходимы досуг, внешние блага, такие как богатство и власть, а также определенные личные качества – здоровье, справедливость, мужество и т.д. В государство, в качестве равноправных граждан, входят только свободные. Да и то Аристотель часто отрицает права гражданства за теми из них, кто «не самодостаточен» и не обладает досугом для того, чтобы вести «блаженную жизнь», – ремесленниками, крестьянами...  

     Для Аристотеля, как и для Платона, государство представляет собой  некое целое и единство составляющих его элементов, но он критикует платоновскую попытку «сделать государство чрезмерно  единым». Государство состоит из множества элементов, и чрезмерное стремление к их единству, например предлагаемая Платоном общность имущества, жен и детей, приводит к уничтожению  государства. С позиций защиты частной  собственности, семьи и прав индивида Аристотель обстоятельно критиковал оба  проекта платоновского государства. 

     Государство, замечает Аристотель, понятие сложное. По своей форме оно представляет собой известного рода организацию  и объединяет определенную совокупность граждан. С этого угла зрения речь идет уже не о таких первичных  элементах государства, как индивид, семья и т. д., а о гражданине. Определение государства как  формы зависит от того, кого же считать  гражданином, т. е. от понятия гражданина. Гражданин, по Аристотелю, это тот, кто  может участвовать в законосовещательной  и судебной власти данного государства. Государство же есть достаточная  для самодовлеющего существования  совокупность граждан.

     3.1. Человек в государстве 
 

     По  Аристотелю, человек — политическое существо, т.е. социальное, и он несет  в себе инстинктивное стремление к «совместному сожительству» (Аристотель еще не отделял идею общества от идеи государства). Человека отличает способность к интеллектуальной и нравствен­ной жизни. Только человек способен к восприятию таких понятий, как добро и зло, справедливость и несправедливость. Первым результатом социальной жизни он считал образование семьи — муж и жена, родители и дети... Потребность во взаимном обмене привела к общению семей и селений. Так возникло государство. Отождествив общество с государством, Аристотель был вынужден заняться поисками элементов государства. Он понимал зависимость целей, интересов и характера деятельности людей от их имущественного положения и использовал этот критерий при характеристике различных слоев общества. По мысли Аристотеля, бедные и богатые «оказываются в государстве элементами, диаметрально противоположными друг другу, так что в зависимости от перевеса того или иного из элементов устанавливается и соответствующая форма государственного строя»1. Он выделил три главных слоя граждан: очень зажиточных, крайне неимущих и средних, стоящих между теми и другими2. Аристотель враждебно относился к первым двум социальным группам. Он считал, что в основе жизни людей, обладающих чрезмерным богатством, лежит противоестественный род наживы имущества. В этом, по Аристотелю, проявляется не стремление к «благой жизни», а лишь стремление к жизни вообще. Поскольку жажда жизни неуемна, то неуемно и стремление к средствам утоления этой жажды. Ставя все на службу чрезмерной личной наживы, «люди первой категории» попирают ногами общественные традиции и законы. Стремясь к власти, они сами не могут подчиняться, нарушая этим спокойствие государственной жизни. Почти все они высокомерны и надменны, склонны к роскоши и хвастовству. Государство же создается не ради того, чтобы жить вообще, но преимущественно для того, чтобы жить счастливо. Согласно Аристотелю, государство возникает только тогда, когда создается общение ради благой жизни между семействами и родами, ради совершенной и достаточной для самой себя жизни. Совершенством же человека предполагается совершенный гражданин, а совершенством гражданина в свою очередь — совершенность госу­дарства. При этом природа государства стоит «впереди» семьи и индивида. Эта глубокая идея характеризуется так: совершенство гражданина обусловливается качеством общества, которому он принадлежит: кто желает создать совершенных людей, должен создать совершенных граждан, а кто хочет создать совершенных граждан, должен создать совершенное государство.

     3.2 Частная собственность 
 

     Аристотель  достаточно гибкий мыслитель, чтобы  не определять однозначно принадлежность к государству именно тех, а не иных лиц. Он прекрасно понимает, что  положение человека в обществе определяется собственностью. Поэтому он критикует  Платона, который в своей утопии уничтожает частную собственность  у высших классов, специально подчеркивая, что общность имуществ невозможна. Она вызывает недовольство и ссоры, снижает заинтересованность в труде, лишает человека «естественного» наслаждения  владением, и т.д. Таким образом, он отстаивает частную собственность, которая представлялась ему, да и действительно была в его время единственно возможной и прогрессивной, обеспечивая своим развитием преодоление последних пережитков общинного социального устройства, тем более что развитие частной собственности означало и преодоление полисной ограниченности, вставшее на повестку дня в связи с кризисом всего полисного устройства Эллады. Правда, при всем этом, Аристотель говорит и о необходимости «щедрости», требующей поддерживать неимущих, а «дружбу», т.е. солидарность свободных между собою, объявляет одной из высших политических добродетелей.  

     Эти ограничения частной собственности  направлены на достижение той же цели, какую преследовал и платоновский отказ от частной собственности  вообще, – сделать так, чтобы свободные  не разделялись на враждующие лагеря. То же и в собственно политической деятельности – сохранение установившегося  строя зависит от того, насколько  государство сможет обеспечить превосходство  своих сторонников над теми, кто  не желает сохранения существующего  порядка.

     3.3 Формы правления государством 
 

     Форму государства Аристотель характеризовал также как политическую систему, которая олицетворяется верховной  властью в государстве. В этом плане государственная форма  определяется числом властвующих (один, немногие, большинство). Кроме того, им различаются правильные и неправильные формы государства: в правильных формах правители имеют в виду общую пользу, при неправильных — только свое личное благо. Тремя правильными формами государства являются монархическое правление (царская власть), аристократия и полития, а соответствующими ошибочными отклонениями от них — тирания, олигархия и демократия. 

     Каждая  форма имеет, в свою очередь, несколько  видов, поскольку возможны различные  комбинации формообразующих элементов. 

     Самую правильную форму государства Аристотель называет политией. В политии правит большинство в интересах общей пользы. Все остальные формы представляют собой то или иное отклонение от политии. С другой стороны, сама полития, по Аристотелю, является как бы смешением олигархии и демократии. Этот элемент политии (объединение интересов зажиточных и неимущих, богатства и свободы) имеется в большей части государств, т. е. вообще характерен для государства как политического общения. 

     Из  неправильных форм государства тирания  — наихудшая. Резко критикуя крайнюю  демократию, где верховная власть принадлежит демосу, а не закону, Аристотель с одобрением характеризует  умеренную цензовую демократию, основанную на примирении богатых и бедных и  господстве закона. Отсюда — высокая  оценка им реформ Солона. 

     Полития как лучшая форма государства соединяет в себе лучшие стороны олигархии и демократии, но свободна от их недостатков и крайностей. Полития— «средняя» форма государ­ства, и «средний» элемент в ней доминирует во всем: в нравах — умеренность, в имуществе — средний достаток, во властвовании — средний слой. «Государство, состоящее из «средних» людей, будет иметь и наилучший государственный строй». 

     Основную  причину возмущений и переворотов  в государстве Аристотель видит  в отсутствии подлежащего равенства. Перевороты оказываются следствием нарушения относительного характера  равенства и искажения принципа политической справедливости, требующего в одних случаях руководствоваться  количественным равенством, в других — равенством по достоинству. Так, демократия основывается на том принципе, что относительное равенство влечет за собой и абсолютное равенство, а олигархия исходит из принципа, будто относительное неравенство обусловливает и неравенство абсолютное. Подобная ошибочность в исходных принципах государственных форм и ведет в дальнейшем к междуусобицам и мятежам. 

     В ходе обоснования своего идеального проекта наилучшего государства  Аристотель отмечает, что это —  логическое построение и здесь «нельзя  искать той же точности, какую мы вправе предъявлять к наблюдениям  над фактами, доступными исследованию путем опыта». 

     Население лучшего государства должно быть достаточным и легко обозримым. Территория лучшего государства  должна быть одинаково хорошо ориентирована  по отношению к морю и материку. Территория, кроме того, должна быть достаточной для удовлетворения умеренных потребностей.

     4. Общественные отношения 
 

     Аристотель, в отличие от Демокрита и софистов, стоит за «природное» происхождение и устройство государства, в отличие от Платона, он выводит его из «природы человека», а не из божественного установления. С особой силой сказывается эта его установка в трактовке рабства.  

     Аристотель  считает, что рабство существует «по природе», ибо одни люди предназначены  повелевать, а другие – подчиняться  и следовать указаниям первых. И здесь он использует мысль о  противоположности души и тела. «Те  люди, которые столь же отличаются от других людей, как душа от тела, а человек от животного ... по своей природе – рабы, для них... лучший удел быть в подчинении у деспотической власти»– такой, какой подчиняются тела и животные. Рабы – это прежде всего варвары, отличные от господ как телом, приспособленным к грубому физическому труду, так и «рабской» душою. Раб – «одушевленный инструмент», часть имущества господина, отличающаяся от другого имущества лишь тем, что имеет человеческие душу и тело. Раб не имеет никаких прав, и по отношению к нему не может быть совершено несправедливости; нельзя дружить с рабом, поскольку он раб, делает оговорку Аристотель, – но дружить с ним можно, поскольку он человек.  

     Уже здесь мы видим явную непоследовательность. Великий мыслитель не мог не видеть слабости своей аргументации в пользу «рабства по природе». Последнее явно противоречит его собственным убеждениям, поскольку Стагирит считал, что рабы по существу выполняют социальную функцию освобождения граждан от забот о предметах первой необходимости. А способы осуществления этой функции могут быть различными: пенесты в Фессалии, илоты в Спарте... Правда, и они для Аристотеля рабы, но ведь и ремесленники, свободные, но не самодостаточные и вынужденные добывать средства к жизни собственным трудом, являются по существу рабами... но не по природе. Более того, Стагирит открывает путь, ведущий за пределы ситуации, связывающей господина и раба: «Если бы челноки сами ткали, а плектры сами играли на кифаре, то мастерам не было бы никакой нужды в слугах, а господам в рабах». Ну а если предположить, что возможно такое положение, когда увеличившаяся производительность труда создаст условия для смягчения, а затем и уничтожения рабства? Аристотелю не приходит еще на ум такая возможность, впоследствии реализованная историей.  

     Нельзя  не сказать, что социально-политическая концепция Аристотеля, при всем том, что она отражала адекватным образом  существующие общественные отношения, была крайне ограниченной. Ее теоретические  установки не допускают превращения  ее в орудие социального прогноза. Если применительно к природе  это незаметно (слишком медленны ее процессы, чтобы встала необхо­димость в прогнозе, скажем, экологического порядка), то распространение на быстро меняющееся общество учения о соотношении души и тела, формы и материи исключает прогностические возможности теории вообще.