Характеристика деятельности закрытых учебных заведений 19-го века

     В возникновении Воспитательного общества сказалось воздействие французских писателей-просветителей. Екатерина, утверждая устав воспитательного общества, ввела в него пункт, лишающий родителей права требовать ребёнка обратно до окончания полного двенадцатилетнего курса обучения. В институт принимались только «девицы природного (потомственного) дворянства и дочери чиновников, имеющих чины по воинской службе не ниже полковников, а по статской не ниже статского советника». Выращиваемые в искусственных, тепличных условиях для «украшения семейства и общества», «смолянки» пополняли также придворный штат – из них императрица выбирала себе статс-дам и фрейлин. Архитектурные памятники, воздвигнутые по соседству с монастырём, положили начало женскому образованию в России и тем самым сыграли важную роль в истории отечественного просвещения.

     Первый набор в институте составлял 200 девиц дворянского происхождения с 6–7-летнего возраста; девушки в течение 12 лет были полностью изолированы от семьи, находясь в институте. Воспитательные проекты носили следы влияния идей Ж.-Ж. Руссо о воспитании «новой породы людей». Смольный институт призван был создать новый тип дворянки. Был создан обширный план умственного, нравственного и физического и  воспитания  девочек. Программа общеобразовательных предметов в нем была очень обширной, кроме  этого, значительное место занимали эстетические предметы: музыка, танцы, рисование.

Воспитанницы института делились по 4 возрастам:

I — от 6 до 9 лет;

II — от 9 до 12 лет;

III — от 12 до 15 лет;

IV — от 15 до 18 лет.

Учебная программа: закон Божий  и иностранные языки, русский  язык, арифметика, география, история, а в III возрасте  архитектура, опытная физика и геральдика. Для подготовки будущих хозяек и матерей воспитанниц обучали ведению домашнего хозяйства, вышиванию, шитью. Но главной целью воспитания было формирование «новой дворянской женщины», образованной, эстетически развитой, занимающей видное место в светской жизни. По указанию Екатерины II и в самом институте, и в домах петербургских вельмож устраивались балы, спектакли, на которых присутствовали  воспитанницы института. Торжественно проходили собрания  по окончанию учебного года. Приглашались придворные, иностранные послы, знатное дворянство, высшие военные чины. Постепенно количество институтов благородных девиц увеличивалось: в Москве, Казани, Харькове, Астрахани, Нижнем Новгороде, Одессе, Саратове, Оренбурге, Тифлисе, Киеве и других городах.

    Но если для обучения дочерей дворянских семей открывались  институты благородных девиц, то девочки мещанского происхождения  (дочери ремесленников, отставных низших военных чинов,  мелких торговцев, мелких чиновников) могли учиться только в особых «мещанских» учебных заведениях, первым из которых было Мещанское училище при Смольном институте. В нем преподавались закон Божий, рукоделие, арифметика, домоводство. Целью училища было воспитание  хороших хозяек и богобоязненных матерей семейств.  В Мещанское училище брали дочерей конюхов, солдат, дьячков, лакеев и прочих «подлых людей». Этих девочек готовили «к употреблению ко всем женским работам и рукоделиям, то есть шить, ткать, вязать, стряпать, мыть, чистить...». Впрочем, выпускницы училища также имели свои «высочайшие дарованные» привилегии, аналогичные преимуществам, которыми пользовались воспитанники Академии художеств: если какая-нибудь из них выходила замуж за крепостного, муж её получал вольную, вольными считались и дети, рождённые от их брака. Кроме Мещанского училища для девушек среднего сословия были образованы Мариинский институт, Дом трудолюбия на 13-й линии Васильевского острова, Сиротский институт по набережной Мойки в Петербурге, а также сиротские дома в Москве, Кронштадте и Иркутске, петербургские, московские, Симбирске дома трудолюбия.

  На протяжении всего своего существования оба учебных заведения находились под покровительством «высочайших особ», лично просматривавших списки принимаемых со всеми данными о них и их родителях. Однажды из списка была вычеркнута «дочь отца известного своим дурным поведением», в другой раз – дочь ссыльного. В 1808 году к приёму в училище была представлена дочь «камер-лакея из арапов», о которой в списке говорилось: «Здорова, включая настоящий цвет арапки». Резолюция императрицы гласила: «Её не брать».

Разумеется, условия жизни  и  обучения  воспитанниц в училище  были гораздо хуже, чем в институте, хотя и в Смольном уровень преподавания далеко не всегда был высок. Помимо общеобразовательных предметов, институток обучали музыке, танцам, рисованию, а также представлению театральных  пьес. Спектакли в Смольном готовили лучшие танцмейстеры, капельмейстеры и артисты придворных театров. Значительно  хуже обстояло дело с обучением наукам. Комиссия народных училищ отмечала у  воспитанниц «весьма недостаточное  знание языков иностранных и особливо своего российского», а так как  все предметы преподавались на французском, «коего девицы довольно к тому не разумеют», то и знания они получали весьма слабые. Позднее учить стали на родном языке и положение несколько  улучшилось. Но подлинный перелом  наступил лишь в середине девятнадцатого века, когда инспектором классов  обоих заведений был назначен замечательный педагог-демократ Константин Дмитриевич Ушинский.

Проведя коренную реформу воспитания и обучения, Ушинский привлёк к  преподаванию в институте и училище  молодых, демократически настроенных  педагогов, при нём впервые учебные  программы в обоих заведениях были уравнены. Ведущее место в  них заняли родной язык и литература. Ушинский сумел добиться почти полного  искоренения традиционного пренебрежительного отношения «благородных смолянок»  к «мещанкам». Такая демократизация Смольного, естественно, вызвало недовольство в «высших кругах». Начальница института  и консервативные преподаватели  начали кампанию против Ушинского, которая  завершилась доносом, обвиняющим его  в политической неблагонадёжности. Возмущённый самим фактом доноса, Ушинский покинул Смольный. Однако его пребывание там не прошло бесследно. «Благодаря энергии и таланту  одного человека, - отмечает историк, - в какие-нибудь три года совершенно обновилось и зажило новою, полною жизнью огромное учебное заведение, дотоле замкнутое, рутинное». Некоторые его  выпускницы теперь поступали на женские  Высшие и педагогические курсы, в  женский медицинский институт.

Смольный институт был призван, прежде всего, внушать своим питомцам «непоколебимую преданность престолу и благоговейную признательность  к августейшим их покровителям». Но не стоит, может быть, забывать, что, наряду с фрейлинами императриц и  фаворитками императоров, его воспитанницами были жена Радищева, поехавшая за мужем  в ссылку и там погибшая, жёны и сёстры декабристов, мать героя  Плевны генерала Скобелева, сама в русско-турецкую войну служившая в лазарете и  убитая в Болгарии, а также матери и жёны других славных сынов России.

Здание Мещанского училища до сих  пор используется в учебных целях  – в нём занимаются студенты географического  факультета и факультета прикладной математики Ленинградского университета.

Воспитательное общество благородных  девиц находилось в монастырских корпусах гораздо дольше, чем училище. Лишь в начале следующего столетия архитектор Кваренги возвёл для него с южной стороны монастыря, на месте, где находился «мастерский  двор» со служительским лазаретом, пекарней, сараями и прочим, новое  здание.

Барышень учили не только языкам и манерам, но и терпению. Вот как  вспоминала годы учёбы бывшая «смолянка» Анна Владимировна Суслова:

- В Смольном была дисциплина, как в армии. Физически приходилось  очень тяжело. Первое моё впечатление  от Смольного – холод. Холодно  везде: в спальнях, классах, в  столовых. Температура не выше  плюс 16 градусов. Утром надо было  умываться ледяной водой до  пояса. За этим наблюдала классная  дама (воспитательница, прикреплённая  к какому-либо классу). Потом все  одевались и шли по коридору  в церковь, которая находилась  в противоположном конце здания. Во время молитвы следовало  стоять неподвижно, глядя вперёд. Нельзя повернуть голову, переступить  с ноги на ногу. Праздничная  служба продолжалась долго, и  девочки иногда падали в обморок.  Очень следили за осанкой. Девочки  одевались в платья, в которые  вставлен китовый ус, чтобы талия  была затянутая прямая. Упаси  Бог сгорбиться. Классная дама  всегда находилась при нас  и следила за осанкой, за  причёской. Надо было быть совершенно  «зализанной», чтобы ни одна волосинка  не висела. Должна быть одна  косичка, две не разрешалось.  В неё вплетали чёрную ленточку. Любое кокетство, желание выделиться  преследовалось очень строго. Ходили  всегда парами, молча. Улыбаться  нельзя. За улыбку сразу сбавляли  несколько баллов за поведение.  Образование, в общем, было  хорошим. Языки мы усвоили во  многом благодаря тому, что нам  не разрешалось разговаривать  по-русски. Только по-немецки или  по-французски. Везде: в спальнях, во время отдыха и т.д. учили  нас стряпать, шить, вышивать, танцевать,  играть на музыкальном инструменте.  Можно было выбрать один из  трёх: скрипку, рояль или арфу. Мне не нравилось в Смольном. Я зябла, кашляла и половину времени провела в лазарете. Мне трудно было выдерживать этот режим. Но зато у меня выработалось огромное терпение. Оно мне в жизни очень пригодилось.

Кадетские корпуса

        Наряду с общеобразовательными государственными школами в России существовала система закрытых учебных заведений для дворян. В большинстве своем это были военные училища — кадетские корпуса. Пажеский корпус, Дворянский полк и др. Русское дворянство, исстари обязанное нести «государеву службу», большей частью несло эту службу в армии или на флоте. Со временем военная служба стала представляться наиболее престижной и естественной для дворянина. При отсутствии ее в биографии того или иного лица требовалось объяснить, чем это отсутствие вызвано — болезнью, физическими недостатками или неимением средств  для службы в гвардии.

          С начала XVIII века государственные власти предприняли шаги к образованию будущих офицеров или государственных чиновников. В 1732 году в Петербурге был основан  Первый сухопутный шляхетский корпус. Он был помещен на Васильевском острове в большом каменном доме с садом, ранее принадлежавшем А. Д. Меншикову. При открытии в корпус было принято 56 человек, но уже через месяц было 300 воспитанников. С 1748 года корпус стал готовить дворян и для гражданской службы, в связи с чем среди воспитанников развивалось увлечение литературой и театром.

        Задуманный с самого начала как учебное заведение нового типа, корпус окончательно сформировался при Екатерине II, уделявшей ему большое внимание и надеявшейся сделать его «рассадником великих людей». В 1762 году число воспитанников было доведено до 600 человек, а смета на содержание корпуса исчислялась в 127 000 рублей, что по тем временам составляло значительную сумму. Устав корпуса, составленный известным сподвижником Екатерины И. И. Бецким, определял задачу его как стремление «украсить сердце и разум» воспитанников «делами и науками, потребными судье и воину».

        К концу XVIII века в корпусе существовала библиотека на 700 томов, ботанический сад, был оборудован «натуральный кабинет» и галерея с «живописными картинами». Директором корпуса в этот период стал М. И. Кутузов, приложивший много сил для улучшения обучения и быта воспитанников. Один из бывших учеников корпуса так вспоминал о Кутузове: «Вид грозный, но не пугающий юности, а более привлекательный. С кадетами обходился ласково и такого же обращения требовал от офицеров. Часто являлся между нами во время наших игр, в свободные часы от занятий, и тогда мы окружали его толпой и добивались какой-нибудь ласки, на которые он был не скуп».  И еще один факт, характеризующий Кутузова как наставника. Когда по окончании корпуса оказалось, что некоторые кадеты не имели средств на офицерскую форму, Кутузов приказал сшить ее за его счет, но строго запретил говорить об этом, дабы «не ранить гордость юношей».

       С годами сеть военно-учебных заведений расширялась. В начале XIX века подготовка офицерских кадров в России велась уже в пяти училищах. Ими были I и II кадетские корпуса в Петербурге, Гродненский корпус, военно-сиротский дом, а с 1802 года — Пажеский корпус. Оба Петербургских и Гродненский корпус давали воспитанникам общеобразовательную и военную подготовку. В это же время к устройству корпусов стало широко привлекаться дворянство. Поездка генерал-майора Бегичева по губернским городам России дала около 1 млн. руб., пожертвованных дворянством на эти цели. Впоследствии на эти средства были открыты 10 новых корпусов.

       В 1805 году создается «Совет о военных училищах», позднее переименованный в Главное управление военно-учебных заведений, в руках которого сосредотачивалось руководство всеми заведениями подобного типа. В 1805 же году был принят и новый устав кадетских корпусов, по которому срок обучения в них устанавливался в 7 лет, причем общеобразовательные предметы проходились в объеме гимназий. Однако, несмотря на реорганизацию учебного процесса, жизнь кадет изменилась в худшую сторону, как в материальном, так и в учебном отношении.

        Директором I кадетского корпуса, куда принимали только потомственных дворян, в начале XIX века был генерал Клингер, угрюмый и суровый человек, не сделавший никаких улучшений ни в преподавании, ни в воспитании кадетов. Не зная русского языка, он употреблял только три слова при наказании кадета: «на турма ево» (то есть «в тюрьму его» ). Одежда воспитанников тогда состояла из тонкой суконной куртки с брюками, башмаков и нитяных чулок. Летом в такой форме было жарко, зимой — холодно. Кормили в корпусах плохо. Утром тарелка «габер-супа» с хлебом, в 12 часов — плохой обед, в 4 часа — небольшая булка и стакан «невской» воды. Большинство кадетов прямо голодали. Часты были случаи цинги. Основным воспитательным средством были розги, причем экзекуция проходила прямо в классах. Кроме того, в качестве серьезного наказания применялось заключение в карцер — отдельную комнату с небольшим окном и кроватью без матраса и подушки. Пища — хлеб и вода. Бывшие кадеты вспоминали, что к «ротному сечению мы были приучены настолько, что оно нам не казалось страшным»... Хуже была кадетская тюрьма (карцер), «там можно было делать с кадетами все, что взбредет на ум злому начальнику».

     В 1819 году начальником военно-учебных заведений был назначен герой Отечественной войны 1812 году генерал П. П. Коновницын, и положение в них несколько улучшилось. Коновницын, пользовавшийся большим уважением и любовью воспитанников, отстранил плохих преподавателей, смягчил режим. Улучшено было и питание: «обед подавался из трех блюд, ужин из трех, вместо чая давали 2 булки». Была изменена форма кадетов: суконная куртка была заменена двубортным мундиром с золотыми галунами, к нему — серые брюки с кожаными крагами, от которых сильно страдали воспитанники — просидеть в них на уроках было мучительно — «ноги делались будто налитые свинцом».

     В первые годы правления императора Николая I на кадетские корпуса стали обращать особое внимание. Возглавлявший их великий князь Михаил Павлович с 1835 года помощником своим назначил Я. И. Ростовцева, который внес существенные изменения в учебную часть. Большее значение было придано предметам, способствующим идейному воспитанию — литературе и особенно истории. Причем требовалось, чтобы при преподавании последней ученикам сообщались только сведения со времен воцарения дома Романовых «как самого блестящего периода нашей истории, с тем чтобы у мальчиков не остались в голове глупые анекдоты об Иване Грозном и междоусобиях удельных». С 1836 года Ростовцев начинает издавать журнал для воспитанников военно-учебных заведений, призванный влиять на их политическое воспитание. Однако преимущественное внимание в кадетских корпусах во второй четверти XIX века обращалось на преподавание военных дисциплин. Тем не менее, и в этой области многих нужных знаний кадеты не получали. Так, например, в курсе военной истории наряду с критикой действий Наполеона и восхвалением русских полководцев, отсутствовал реалистический анализ ошибок нашего командования. «Нам говорили, что вооружение русских войск самое усовершенствованное во всем мире, обмундирование русского солдата приноровлено для похода под экватором и под Северным полюсом, его серая шинель сохранит от солнцепека и согреет от мороза... что солдат может обойти кругом земного шара и нигде не почувствует недостатка в пище, одежде и обуви». Неудачи Крымской войны наглядно показали недостатки в подготовке офицерских кадров.