Частная риторика

Семинар№ 2.

1 вопрос ОСНОВНЫЕ ПЕРИОДЫ РАЗВИТИЯ РИТОРИКИ.

В истории европейской риторики выделяются следующие этапы: 1) древнегреческая риторика (софисты, Платон, Аристотель, ораторы демократического полиса); 2) древнеримская риторика (Цицерон, Квинт-лиан, риторика времен раннего христианства); 3) средневековая европейская риторика; 4) новые европейские риторики (XVI–XIX вв.); 5) неориторики (XX в). Риторика создала первую в истории человеческой гуманитарной мысли теорию речевой деятельности. Начало мировой риторики обычно связывают с греческой цивилизацией. Красноречие стало искусством в условиях рабовладельческого строя, который создал определенные возможности для непосредственного влияния на разум и волю сограждан с помощью живого слова оратора. Расцвет риторики совпал с расцветом афинской рабовладельческой демократии, когда ведущую роль в государстве стали играть три учреждения: народное собрание, совет пятисот, народный суд. Во всех трех учреждениях искусство живого слова играло существенную роль, помогая раскрытию сути дела и его успешному решению. Как отмечают многие исследователи, с началом христианства в Риме риторика переживает тяжелые времена, однако по мере того, как риторика приспосабливается к нуждам теологии, происходит ее реабилитация. Именно в это время рож- дается гомилетика – теория церковного красноречия. Шагом вперед по сравнению с богословской риторикой была средневековая университетская лекция. Она, хотя и читалась в буквальном смысле этого слова прямо по книге, все же была обращена к явлениям и фактам реальной действительности, подчинялась законам знания. Эпоха Возрождения знаменуется подлинным триумфом риторики, что объясняется возрождением античного идеала человека. Как только личность попадает в центр культуры, возникает риторический ренессанс. Характерной приметой дальнейшего развития средневековой риторики является ее «литературизация», отрыв от философии, логики и права. Среди выдающихся ораторов этого времени следует назвать Яна Гуса (1369– 1415) – ректора Пражского университета и религиозного проповедника, выступившего против монополии латыни. В XX в. начинается период неориторики. К нашему времени в неориторике сохранились два аспекта: 1) организация языкового материала, ориентированная на современные проблемы аргументации; 2) аспект, связанный с развитием одного из разделов традиционной риторики – искусства украшения речи. Возникает осознание того, что риторика должна входить в школьное гуманитарное образование. Практическая значимость риторики для поднятия речевой культуры общества на Западе достаточно очевидна, но в отечественной гуманитарной науке в XX в. риторика развивалась слабо из-за сложных политических условий.

2. ВОПРОС. РУССКАЯ ШКОЛА РИТОРИКИ.

Позднеантичная и средневековая риторика

В эпоху борьбы христианства с античным язычеством была создана наука о христианском ораторском искусстве, достигшем блистательного развития в IV и V веках н. э.. Выдающийся представитель этого ораторского искусства — Иоанн Златоуст. В теоретическом смысле средневековая риторика почти ничего не прибавляет к античным разработкам, держится правил Аристотеля и поздних теоретиков (на Западе — Цицерона) и лишь перерабатывает их в расчёте преимущественно на сочинение писем и проповедей. Повсеместно происходит ужесточение требований к соблюдению этих правил.

Уже к IV веку сфера действия риторических норм совпала с самим понятием литературы: в латинской литературе средних веков риторика заменяет поэтику, прочно забытую средневековой традицией. Теоретики задавались вопросом: ограничен ли материал, о котором может идти речь в литературном тексте? На сей счет высказывались самые разные мнения. В целом победила максималистская тенденция: в компетенцию риторики по крайней мере до XIII века входил любой материал. Следуя этому искусству, автор, прежде чем создавать произведение, должен был составить себе ясное и рациональное представление (intellectio) о предполагаемом материале. В средневековой риторике сохранялось учение об убеждении как об основной задаче и о трёх задачах («учить, побуждать, развлекать» лат. docere, movere, delectare).

Создание произведения, в свою очередь, подразделялось на три части или ступени (три главных элемента из пяти в античном списке).

Инвенция (лат. inventio), есть собственно нахождение идей как творческий процесс. Она извлекает из предмета весь его идейный потенциал. Она предполагает наличие у автора соответствующего таланта, но сама по себе является чисто техническим приемом. Её законы определяют отношение писателя к своему материалу; они подразумевают, что всякий объект, всякая мысль может быть ясно выражена в слове, и исключают все невыразимое, как и чистую импрессионистичность формы. В своем главном аспекте, называвшемся «амплификация» (лат. amplificatio), она описывает способы переходить от имплицитного к эксплицитному. Вначале амплификация понималась как качественный сдвиг, но в средневековой теории и практике она обычно обозначала количественное расширение; обычно так назывались разнообразные приемы варьирования: наиболее разработанный из них, описание (лат. descriptio), не раз подвергавшийся кодификации и занимавший центральное место в латинской литературной эстетике, в XIII веке без каких-либо изменений перешёл в жанр романа, сделавшись одной из главных его черт.

Диспозиция (лат. dispositio), предписывала порядок расположения частей. Здесь общие тенденции системы обозначались с трудом. Средневековая риторика никогда всерьез не занималась проблемой органичного сочетания частей. Она ограничивается несколькими эмпирическими и самыми общими предписаниями, определяя скорее некий эстетический идеал, нежели способы его достижения. На практике от средневекового поэта требуется незаурядная творческая мощь, чтобы преодолеть это препятствие и достичь гармонии и равновесия в длинном тексте. Зачастую он выходит из положения, выстраивая имеющиеся в наличии элементы в соответствии с определенными числовыми пропорциями: такая практика не вписывается в античную риторику, однако в глазах средневекового клирика её оправдывало существование числовых «искусств», особенно музыки (musica).

Элокуция (лат. elocutio), облекает «идеи», найденные и эксплицированные посредством инвенции и организованные посредством диспозиции, в языковую форму. Она служила чем-то вроде нормативной стилистики и подразделялась на целый ряд частей; наиболее разработана из них та, что посвящена , украшению, украшенному слогу (лат. ornatus), то есть преимущественно теории риторических фигур.

Перенимая идеи античных наставников, создатели риторик XI—XIII веков сосредоточивают основное внимание на амплификации и на учении об украшенном слоге, в котором они видят самую суть письменного слова: их деятельность сводится главным образом к перечислению и упорядочению тех способов выражения, какие в своем первозданном виде уже существуют в обыденном языке; они описывают их в функциональных понятиях, как код типов слога с высокой степенью вероятности.

В 1920—1950 гг. многие медиевисты, в том числе и Э. Р. Курциус, полагали, что риторическая модель применима ко всем областям словесности, и делали из этой гипотезы далеко идущие выводы. На деле риторика безраздельно господствовала в латинской литературе, а её влияние на поэзию на народном языке было длительным, но весьма неравномерным[источник не указан 1584 дня].

Византия

В Византии приёмы риторики ближе всего подходят к азианизму, и в таком виде эта наука передаётся и Древней Руси, где художественные образцы её влияния мы можем видеть в произведениях митрополита Иллариона и Кирилла Туровского.

Риторика Возрождения и Нового времени

В эпоху Возрождения и классицизма риторика перерабатывалась в теорию, применимую ко всякой художественной прозе.

Жёстко-нормативный характер утверждается за европейской риторикой особенно в Италии, где, благодаря встрече латинского языка учёных и народного итальянского языка, лучше всего находит себе применение теория трёх стилей. В истории итальянской риторики занимают видное место Бембо и Кастильоне, как стилисты. Законодательное направление особенно ярко выражается в деятельности академии делла Круска, задача которой состоит в охранении чистоты языка. В произведениях, например, Спероне Сперони заметно подражание приёмам Горгия в антитезах, ритмическом строении речи, подборе созвучий, а у флорентийца Даванцати замечается возрождение аттицизма.

Только в эпоху Возрождения заново становится известен Квинтилиан, чьё творчество было утрачено в Средние века.

Из Италии это направление передаётся Франции и другим европейским странам. Создаётся новый классицизм в риторике, находящий самое лучшее выражение в «Рассуждении о красноречии» Фенелона. Всякая речь, по теории Фенелона, должна или доказывать (обыкновенный стиль), или живописать (средний), или увлекать (высокий). Согласно с Цицероном, ораторское слово должно приближаться к поэтическому; не нужно, однако, нагромождать искусственные украшения. Надо во всём стараться подражать древним; главное — ясность и соответствие речи чувству и мысли. Интересные данные для характеристики французской риторики можно найти и в истории Французской академии и других учреждений, охранявших традиционные правила.

Аналогично и развитие риторики в Англии и Германии в течение всего XVIII века.

Риторика в XIX и XX веке

В таком виде риторика оставалась частью гуманитарного образования во всех европейских странах вплоть до XIX века. Развитие политического и других видов красноречия и романтической литературы приводит к упразднению условных правил ораторского искусства. Традиционно наиболее значимая часть — учение о словесном выражении — растворилась в стилистике как части теории литературы, а остальные разделы потеряли практическое значение. Именно тогда слово «риторика» приобрело одиозный оттенок напыщенного пустословия.

Слово риторика применялось для вновь создаваемых дисциплин — теории прозы (преимущественно художественной прозы — XIX век, немецкая филология), стилистики (XX век, французская филология), теории аргументации (XX век, бельгийский философ Х. Перельман)

Риторика в России Нового времени

В России, в допетровский период развития литературы, риторика могла иметь применение лишь в области духовного красноречия, и число её памятников совершенно ничтожно: мы имеем некоторые стилистические замечания в «Изборнике» Святослава, трактат XVI века: «Речь тонкословия греческого»[6] и «Науку о сложении проповедей» Иоанникия Голятовского.

Систематическое преподавание риторики начинается в юго-западных духовных школах с XVII века, причём учебники — всегда латинские, так что оригинальной обработки в них искать не приходится. Первым серьёзным русским трудом является Краткое руководство к красноречию Ломоносова («Риторика» Ломоносова, 1748), составленная на основании классических авторов и западноевропейских руководств и дающая в подтверждение общих положений ряд примеров на русском языке — примеров, извлеченных частью из сочинений новых европейских писателей. Ломоносов же, в своём «Рассуждении о пользе книг церковных», применяет к русскому языку западную теорию трёх стилей. Ввиду того, что область красноречия в России ограничивалась почти исключительно церковной проповедью, риторика здесь почти всегда совпадала с гомилетикой. По светской риторике в России было создано очень мало работ, да и те не отличались самостоятельностью, как, например, руководства Н. Ф. Кошанского. Научная разработка риторики в том смысле, как она понимается на Западе, в России не начиналась по крайней мере до XX века.

3ВОПРОС.РЕЧЬ ОРАТОРСКАЯ СЦЕНИЧЕСКАЯ РАДИО И ТЕЛЕВИДЕНИЕ .

Ораторская речь - это разновидность устной формы литературного языка, которая находит выражение в различных типах публичных выступлений на общественно значимые темы. Ораторская речь информативна, адресована определённой аудитории, является особой формой речевой деятельности в условиях непосредственного общения. Это устное, как правило, подготовленное выступление, следующее коммуникативно-речевой и соответствующей виду ораторской речи стилистической и композиционной нормам, с целью информирования слушателей и воздействия на них для получения оратором желаемого эффекта. Коммуникативно-речевая (языковая) норма Ораторские речи—  наиболее распространённые, принятые в практике образцового использования и регламентированные правилами произносительные, лексические, морфологические, синтаксические варианты, с помощью которых достигаются правильность речи, её чистота, точность, логичность и доступность. В ораторских речах так же используются: стилистические нормы и композиционные. Стилистическая норма - совокупность устойчивых реализаций языковых средств, характерных для различных функциональных стилей, функционально-смысловых типов, изобразительно-выразительных средств, ведущих к стилистической целесообразности речи, её богатству. Композиционная норма-система смысловых структур и отдельных элементов, используемых для развёртывания воздействующего на слушателей изложения, который характеризуется смысловой и стилистической целостностью, структурной завершённостью и единством, структурной и связанностью компонентов речи. 
 
            Для Ораторской речи требуется точная ориентированность темы, контактность, наличие элементов диалога, временная протяжённость, динамичность, Целостность ораторской речи заключается в единстве её темы и смысловых частей разной структуры и протяжённости, которые составляют её композицию. С одной стороны ораторская речь представляет собой линейную последовательность, и здесь на первый план выходят средства оформления связности; с другой стороны ораторская речь - это единство, проходящее путь от замысла до его воплощения, т.е. речь, подчиняющаяся определённым правилам организации, предполагающей осуществление некоторой общей модели для каждого из её видов. Особенность Ораторской речи состоит также в её необратимости, в отсутствии обозримой последовательности элементов, которую можно было бы охватить, как письменный текст, взглядом, что многое определяет в характере её построения и восприятия, в частности наличие в ней интеграционных, т. е. связывающих языковых элементов. 

Сценическая речь – важнейший предмет в обучении актера, неразрывно связанный с актерским мастерством. В науке о сценической речи подробно разработана методика обучения навыкам диалогической речи. Поэтому в театральной школе пристальное внимание уделяется овладению законами сценического диалога, и более всего это связано с работой над текстом. Процесс речевого выражения (ведения, словесное действие, подтекст, внутренний монолог) ставится на первый план. Процесс восприятия как бы подразумевается и нередко уходит на второй. Между тем, драматургический диалог строится по законам живого общения и может состояться только при активном участии как говорящего, так и слушающего. По утверждению М.Бахтина, восприятие слушающего «активно ответно и является ни чем иным,как начальной подготовительной стадией ответа». В сценическом диалоге проблема восприятия является ключевой, поскольку действие актера, в том числе словесное, формируется на протяжении всего процесса слушания и понимания реплики партнера, иногда буквально с первого его слова.

Особенности общения по радио и телевидению 
 
 
Очевидно, что возможности воздействия по радио и телевидению гораздо больше, чем возможности публичного выступления перед обычной аудиторией. Аудитория выступления по телевидению и радио практически безгранична, она может исчисляться десятками и сотнями миллионов. Но в то же время оно имеет и свою специфику, отличающую его от обычного публичного выступления и вносящую большие дополнительные трудности. 
 
Первое. Коммуникатор не видит своей аудитории. Он лишен возможности непосредственно регулировать средства воздействия на слушателей, сообразуясь с их реакцией: его «мера» — не вне его, а внутри его. Поэтому публичное выступление перед телекамерой или микрофоном требует или привычки к специальным условиям такого общения, или большого опыта и профессионального умения (потому что опытный коммуникатор может, даже не видя аудитории, представить себе с достаточной уверенностью, как она будет реагировать в том или ином случае, в том или ином месте выступления). 
 
Второе. Радио- и телевизионная аудитория не просто рассредоточена в пространстве. Она рассредоточена психологически. Люди часто «приходят» на телевизионные выступления (тем более это относится к радио) без всякой предварительной установки, без всякого объединяющего их мотива, интереса, цели: нередко они как бы случайно оказываются в составе аудитории. И если обычный оратор имеет дело с аудиторией, уже заведомо представляющей собой некоторое психологическое единство, то в условиях радио или телевидения публичное выступление требует с самого начала, чтобы зритель (слушатель) был заинтересован, чтобы было привлечено его внимание. А это совсем не просто и предполагает как специфическое построение самого выступления, так и профессиональную манеру поведения выступающего. 
 
Конечно, это не всегда необходимо. Иногда сама тема выступления уже обеспечивает интерес. Так, вызывает интерес любое выступление специалиста-врача перед телезрителями и радиослушателями в дни, когда имеет место эпидемия, например гриппа, или увеличивается количество заболеваний какой-либо опасной болезнью, например холерой (как летом 1970 года). С. другой стороны, интерес может быть обеспечен личностью выступающего. (Скажем, перед телекамерой накануне выборов выступает тот или иной претендент). Наконец, если выступление композиционно связано с другими выступлениями в единую передачу, интерес к передаче в целом «срабатывает» и в отношении отдельного выступающего. Но чаще всего коммуникатор сталкивается все-таки с необходимостью самому «подготовить почву» в умах зрителей или слушателей для восприятия своего выступления. 
 
Третье. Аудитория телевизионного и радиовыступления практически не поддается «заражению». Поэтому и манера обращения к этой аудитории, сам способ говорить с нею должен быть иным, чем в обычной публичной речи. Там достаточно воздействовать на часть слушателей, и вся аудитория будет уже захвачена; здесь нужно дойти до каждого определенного слушателя или, вернее, до той минимальной «ячейки» аудитории, — обычно это семья, - которая сидит перед радиоприемником или телевизором. Дело в том, что восприятие массовой коммуникации, особенно телевидения, тем или иным зрителем или слушателем очень зависит от той «малой группы», в составе которой он слушает или смотрит передачу. Интерес к передаче и мнение о ее достоинствах и недостатках складывается обычно как единое мнение семьи или другой группы людей, совместно воспринимающей данную передачу. А это требует и иного построения выступления: необходимо не только привлечь внимание (интерес), но и постоянно поддерживать его. 
 
Четвертое. Радио- и телевизионное выступление не может не считаться и с общей спецификой восприятия радио и особенно телевидения. Радио и телевидение входят в дом человека и тем самым несут в себе известную интимность. (Интересно проследить, как изменился характер радиопередач за последние десятилетия, когда резко выросло количество радиоприемников индивидуального пользования.) 
 
Эта интимность, способность обращаться к каждому зрителю и слушателю в отдельности – огромная сила радио и особенно телевидения (где этот эффект заметно больше). И публичное выступление по радио и телевидению требует особой манеры общения: не призывно-митинговой, не официально-деловой (чем часто грешат коммуникаторы), а доверительно-интимной. А это накладывает отпечаток и на само выступление со стороны его формы и содержания. 
 
Пятое. Аудитория радио и телевидения гораздо более разнообразна, чем аудитория «живого» публичного выступления. Поэтому выступающий должен здесь ориентироваться на очень разный уровень слушателей или зрителей. 
 
Радио- и телевизионное выступление имеет определенную специфику и в плане соотношения информации, убеждения и внушения.