Соната Си Минор

Соната Листа си-минор

Завершена непосредственно перед началом работы над «Фауст-симфонией» в 1853 году. Посвящена Шуману в ответ на посвящение шумановской До-мажорной фантазии Листу. Впервые исполнена Гансом фон Бюловым.

Сонату си-минор часто  называют «фаустовской», противопоставляя более ранней «дантовской» (из 2-го «Года странствий»). Действительно, имеется явное сходстве этого сочинения как с «Фауст-симфонией», так и с трагедией Гете. Однако сам Лист, в отличие от многих других сочинений, не предпослал сонате никакой программы.

Содержание сонаты раскрывается в одночастно-циклической форме. Это одна из разновидностей романтических свободных форм: отдельные сонатные разделы здесь играют роль частей с-с цикла, как бы «сжимающегося» в одну часть.

Все переломные, наиболее важные моменты музыкального развития сонаты отмечены проведением одной и  той же темы, которая олицетворяет образ рока. Это тема вступления. В первом своем проведении она звучит затаенно, мрачно, сурово; далее, неоднократно возвращаясь[1], эта тема подвергается глубоким образным трансформациям.

В музыке ГП воплощен противоречивый, сложный внутренний мир «героя» сонаты – его героические порывы, высокие стремления («фаустовское» начало) и, вместе с тем, глубокие сомнения, скепсис, ирония («мефистофельское» начало). Поэтому она дана в конфликтном единстве двух элементов: ГП1 отличает ярко выраженный волевой характер (напряженные декламационные унисонные возгласы в широком диапазоне, остром ритме) и, вместе с тем, огромная неустойчивость. В насмешливой, «демонической» ГП2 сохраняется энергия и неустойчивость, но она гораздо более мрачная и зловещая.

Обе темы ГП получают в экспозиции очень широкое развитие, причем их противопоставление становится все  более конфликтным, особенно в связующей  партии.

Переход к побочной партии строится на теме вступления, сбросившей былую затаенность – теперь она звучит угрожающе и властно.

В ПП также две темы: первая – величественная и могучая, сочетает героическую фанфарность с торжественным ритмом сарабанды, органное полнозвучие с мощной динамикой; вторая побочная – это воплощение прекрасного идеала, любви, ее обычно связывают с образом гетевской Маргариты. Поразительно, что эта нежная тема любви является трансформацией «мефистофельской» ГП2, которая интонационно и ритмически почти не изменилась. Главным средством трансформации является гармония – именно нежнейшие перекрашивания одного повторяющегося звука.

Создание ярко контрастных  образов на основе одной и той  же темы получило название принципа монотематизма.

Погружение в мир грез сменяется отрезвляющим переключением  в реальность, о чем говорят резкие аккордовые удары, потоки быстрых октав.

Заключительная партия (еще один вариант ГП2) активна и энергична, отличается уверенной маршевестью, компактным аккордовым изложением. Необычная ее особенность – основная тональность си-минор, которая объясняется внутренней цикличностью сонаты (завершилась как бы «I часть» цикла).

Разработка сонаты очень велика, в ней несколько самостоятельных разделов:

I – вступительный –  строится на новом проведении  темы вступления и ГП1 (обе темы звучат очень грозно, устрашающе);

II – диалог омраченной, драматизированной ГП1, которая утратила прежнюю величавую размеренность, и взволнованного речитатива, подобного мольбе. Постепенно поочередный диалог переходит в контрастную полифонию – одновременно звучат обе темы ГП;

III – центральный раздел  разработки – эпизод Andante sostenuto, замещающий медленную часть цикла. Его музыка полна хрупкого очарования, это новое переключение в заоблачные мечты. Andante наделено самостоятельной формой – это миниатюрная соната («соната в сонате»). Ее главная тема является абсолютно новой, а в качестве побочной используется близкая ей по духу «тема Маргариты».

IV – заключительный раздел  разработки – фугато в сиb миноре, музыка которого передает злую иронию и сарказм, т.е. негативное начало. В основе фугато – обе темы ГП, которые теперь воспринимаются как единое целое: их контраст «снят». Фугато выполняет в одночастном «цикле» функцию скерцо. От Andante оно отделено опять-таки темой вступления. Последние такты фугато на большой динамике вливаются в репризу сонаты.

В репризе все темы в той или иной степени изменены. С ЗП начинается гигантский подъем, превышающий по своей мощи все, что было до этого: готовится генеральная кульминация всего произведения, которая дается вкоде. Кульминация строится на нескольких темах. Сначала – ПП1, аккорды которой подобны здесь ударам молота. Однако эта тема вскоре обрывается на «полуслове» и после многозначительной паузы возникает мечтательная тема Andante, на этот раз в Си-мажоре, как сожаление о чем-то прекрасном, не осуществившемся в реальной жизни. Далее в последний раз даются обе темы ГП, причем в первой, «фаустовской», уже не слышно ни порывов, ни стремлений. Последнее же слово остается за роковой темой вступления, которая обрамляет всю сонату, символизируя чувство безысходности.

Прелюды

Лист вошел в историю  симфонической музыки как создатель  нового жанра – одночастной симфонической  поэмы. Его название вызывает мгновенные ассоциации с атмосферой поэзии и  наглядно отражает ту связь музыки и литературы, которая лежала в  основе листовской эстетики (как известно, Лист был одним из самых убежденных сторонников программного творчества и синтеза различных искусств).

Поскольку симфоническая  поэма воплощает конкретное программное  содержание, порой очень сложное, ее формообразование лишено той стабильности, которая присуща ее старшим родственникам  – симфонии и увертюре. Большинство  симфонических поэм Листа опирается  на очень распространенную в эпоху  романтизма свободную или смешанную  форму. Так называют формы, соединяющие  существенные признаки двух или нескольких классических форм. Объединяющим фактором, как правило, выступает принцип  монотематизма (создание ярко контрастных образов на основе одной и той же темы или мотива).

12 из 13 симфонических поэм  Листа относятся ко времени  расцвета его творчества –  т.н. веймарскому периоду (1848–1861), когда композитор был руководителем и дирижером придворного Веймарского театра. Тогда же были созданы и обе листовские симфонии – «Фауст» и «Данте». Композитор обратился в них к циклической форме. Симфония «Данте» двухчастна («Ад» и «Чистилище»), симфония «Фауст» трехчастна («Фауст», «Маргарита», «Мефистофель». Однако ее части по своему строению приближаются к симфоническим поэмам).

Круг образов, воплощенный  в симфонических поэмах Листа, очень  широк. Здесь представлена мировая  литература всех веков от античных мифов до творчества современных  романтиков. Но среди пестрого разнообразия сюжетов отчетливо выделяется очень  специфическая для Листа философская  проблематика:

проблема смысла человеческой жизни – «Прелюды», «Гамлет», «Прометей», «Плач о героях»;

судьба художника и  назначение искусства – «Тассо», «Орфей», «Мазепа»;

судьбы народов и всего  человечества – «Венгрия», «Битва гуннов», «Что слышно на горе».

Наиболее широкую известность  из листовских поэм получили две –«Тассо» (где композитор обратился к личности замечательного итальянского поэта эпохи Возрождения Торквато Тассо) и «Прелюды».

«Прелюды» – третья по счету  симфоническая поэма Листа. Ее название и программа заимствовано композитором из одноименного стихотворения французского поэта Ламартина (под впечатлением от поэзии Ламартина композитор создал также фортепианный цикл «Поэтические и религиозные гармонии»). Однако Лист значительно отошел от основной идеи стихотворения, посвященного раздумьям о бренности человеческого существования. Он создал музыку, полную героического, жизнеутверждающего пафоса.

Музыкальная композиция «Прелюдов» основана на свободно трактованных принципах сонатного аллегро  с монотематическими связями между важнейшими темами. В самом общем плане форму можно определить как сонатно-концентрическую (сонатное allegro со вступлением, эпизодом в разработке и зеркальной репризой динамизированного характера).

Начало поэмы  очень характерно для Листа, который  обычно отказывается от торжественных  вступлений и многие произведения начинает тихо, как бы затаенно. В «Прелюдах» отрывистые тихие звуки первых тактов производят впечатление таинственности, загадочности. Затем возникает типично  романтический мотив вопроса  – до-си-ми (м.2 вниз – ч.4 вверх), выражая  «ключевую» начальную фразу программы: «Жизнь наша не есть ли ряд прелюдий к неведомому гимну, первую торжественную ноту которого возьмет смерть?»), то есть вопрос о смысле жизни. Этот мотив играет роль тематического ядра для всей последующей музыки сочинения.

Выросшая из мотива вопроса, но приобретающая определенность самоутверждения, героическая главная тема (C-dur) звучит мощно и торжественно у тромбонов, фаготов и низких струнных. Связующая и побочная темы ярко контрастируют главной, рисуя образ героя с другой стороннего мечты о счастье, о любви. При этом связующая представляет собой «лиризованный» вариант главной темы, излагаемый виолончелями в очень напевной манере. В дальнейшем она получает сквозное значение в поэме, возникая на гранях важных разделов и, в свою очередь, подвергаясь вариантным преобразованиям.

Побочная (E-dur), согласно программному замыслу, – тема любви. Ее связь с основным мотивом более опосредованная. С главной темой побочная оказывается в красочном, «романтическом» терцовом соотношении. Особую теплоту и задушевность придает побочной звучание валторн, удвоенных альтами divizi.

Любовная идиллия  побочной партии в разработке сменяется  жизненными бурями, батальными сценами  и, наконец, большим эпизодом пасторального  характера: «герой» ищет на лоне природы  отдохновения от треволнений жизни (один из типичнейших идейно-сюжетных мотивов романтического искусства). Во всех этих разделах имеются трансформации  основного мотива. В эпизоде бури (первый раздел разработки) он становится более неустойчивым, ввиду появления в нем ум.4. Неустойчивой становится и вся гармония, основанная преимущественно на уменьшенных септаккордах, их параллельных движениях по тонам хроматической гаммы. Все это вызывает ассоциации с яростными порывами ветра. Эпизод бури, напоминая многими чертами сонатную разработку, отличается яркой картинной изобразительностью. Он продолжает давнюю традицию «музыкальных гроз» (Вивальди, Гайдн, Бетховен, Россини) и имеет явное сходство с бурным, драматическим скерцо симфонического цикла.

Следующий же раздел – пасторальный – напоминает медленную часть. Его тема, поочередно исполняемая различными духовыми инструментами, в целом является новой (это и есть «эпизод» в разработке). Однако и здесь, в прозрачном звучании пасторальных наигрышей, мелькает «интонация вопроса», словно и на лоне природы герой не может отрешиться от своих сомнений. Позже, после отзвуков связующей темы, в развитие включается побочная тема, очень естественно продолжая музыку лирического эпизода. Здесь формально начинается зеркальная реприза поэмы, но тональность новая – As-dur.

Последующее развитие побочной темы направлено на ее героизацию: она становится все более активной, энергичной и в динамической репризе превращается в победный марш в пунктирном ритме. Этому маршеобразному варианту побочной темы опять предшествует связующая тема, которая также теряет мечтательный характер и превращается в ликующий призыв. Героизация лирических образов логично подводит к вершине всего произведения – мощному проведению главной темы, которая становится героическим апофеозом поэмы.