Проблемы трудоустройства молодежи в России

1.3. Занятость молодежи: итоги 90-х  гг.

Такое положение  дел сложилось к второй половине 90-х. В этот момент экономикой в целом были достигнуты пиковые кризисные показатели. Несколько позже ситуация в экономике довольно заметно изменилась: после относительной стабилизации 1997 г. (впервые за годы реформ нулевые показатели экономического спада) и дефолта 1998 года начинается медленный экономический рост.

В связи с  этим интересно посмотреть на то, как  же отреагировал на соответствующие  изменения рынок молодежного  труда. Масштабы и характер этих изменений  могут быть в частности основанием для оценки реального содержания трансформации российского общества на современном этапе по отношению к периоду начала реформ, а это в свою очередь дает основания и для прогноза развития событий в дальнейшем.

Показатели, характеризующие молодежную безработицу, в 1999 – 2002 гг. не отличаются существенно от аналогичных цифр середины 90-х, так доля молодежи среди зарегистрированных безработных колеблется сейчас, как и тогда в районе 20 % есть основания предполагать изменения размеров реальной безработицы и доли молодежи в сторону уменьшения, впрочем, из-за дискуссионности данной проблемы мы не станем вдаваться в ее анализ.

Гораздо динамичнее оказались параметры внутренней структуры занятости и безработицы  молодежи. Если многие параметры (хотя бы те, что упомянуты выше), однажды сформировавшись остались неизменными на протяжении всего постсоветского периода, то влияние социального статуса родителей на поведение их детей на рынке труда изменялось и продолжает изменяться стремительными темпами.

В 1991 г. в семьях с высоким образовательным уровнем  после окончания средней школы  шел каждый 25, а в малообразованных семьях (где ни один родитель не имеет  высшего образования) значительно  больше – каждый 16. Данный показатель возрастал в обеих группах, и в 1999 г. почти сравнялся при лидерстве уже первой – с более высоким социальным статусом – группы (61,3 % против 58,4 %). Есть основания предположить, что это лидерство сохранится, а разрыв будет увеличиваться – это позволяет предполагать в частности то, что безработных в структуре второй группы на сегодняшний день в 5 раз больше.

Заметный сдвиг  фиксируют данные об отношении к  частному предпринимательству. Около 90 % опрошенных считают себя не готовыми к открытию собственного дела - это  действительно сильно контрастирует с почти эйфорическим настроем начала 90-х. В этой связи интересен и еще один феномен: уже отмеченное прочное положение молодежных возрастных когорт в занятости на частных предприятиях контрастирует с тем, что в большинстве своем молодежь выбирает госсектор (61,2%). Дело, вероятно, в том, что за послереформенные годы сложилась определенная традиция существования частного предпринимательства и теперь задача его не в том, чтобы расчистить себе место в экономической жизни страны, а в том, чтобы обеспечить свое стабильное воспроизводство. Поэтому, несмотря на более жесткую конкуренцию за рабочие места, менее конкурентноспособные молодые работники формируют заметную группу на частных предприятиях. Отмеченный же выше контраст свидетельствует о том, что частный предприниматель как работодатель и молодой работник еще «не нашли» друг друга в полной мере. О том, что перспективы у развития их отношений есть, говорит как отмеченный выше факт неготовности к самостоятельному предпринимательству большинства, так и то, что по данным упомянутых выше авторов, перспективы улучшения своего материального положения молодежь в массе своей связывает с работой по найму на полную ставку (66,4 %).

Основой отмеченного  выше отношения к труду по найму  были явления просто-таки революционной трансформации социальной структуры начала – середины 90-х. Применительно к реалиям рынка труда она выражалась, во-первых, в крайне низком уровень межпоколенной профессиональной преемственности (от 3 до 7 процентов в разных профессиональных группах). Учитывая, что речь идет о наиболее массовых профессиях, можно предвидеть печальную перспективу воспроизводства профессиональной структуры в российском обществе.

Во-вторых, происходило  интенсивное перераспределение  молодежной занятости в сферу  распределения и обмена: посреднической деятельностью, оказанием разного рода услуг и финансовыми операциями стали заниматься в 12 раз больше молодых людей, чем в дореформенное время.

В принципе для  развитых рыночных отношений эти  процессы могут считаться оправданным, скажем, как перераспределение занятости в случае временного перепроизводства. В условиях же нецивилизованного в правовом отношении российского рынка, тем более развала производства, это, по оценке ряда авторов, вело к формированию у молодежи извращенной мотивации труда, к распространению в ее среде неэкономических форм распределения (рэкет, вымогательство, мошенничество).

Данные процессы, к тому же, происходили на фоне резкого  снижения жизненного уровня молодежи и негативно сказывается на развитии потребления. Вместе с тем через средства массовой информации активно формируется стереотип легких заработков, усиливается реклама досуговой индустрии. Разбалансированность уровня доходов и уровня потребления, вызванная этим, приводит к деформации интересов как в сфере труда, так и потребления, к конфликту мотивов в этих сферах. Высокая неудовлетворенность, материальным положением конфликтует, как отмечает В. Чупров, в сознании молодежи с низким уровнем потребности в труде.

Действительно, можно говорить о том, что отмеченные выше явления, особенно связанные с социальными девиациями, в настоящий момент институциализировались и получили возможность для устойчивого самовоспроизводства. Тем не менее, явная трансформация отношения к труду по найму свидетельствует о том, что неоднократно отмеченная нацеленность поколения 90-х на легкую наживу, не стесненную никакими ограничениями, постепенно уступает ориентации на нормальный труд. Позволяют на это надеяться и процессы в экономике, такие как прекращение спада производства и даже некоторый его рост: нынешняя профессиональная структура общества вероятно стабилизируется и окажется в состоянии выработать традиции преемственности.

Те изменения, о которых шла речь выше, говорят  о возможности изменения ситуации в лучшую сторону. В тоже время, продолжают сказываться как прежние кризисные тенденции, так и новые. К числу первых относится сохранение прежних социально-демографических характеристик безработицы – и их преодоление выглядит как наиболее затруднительное: смена демографических волн, разумеется, не зависит от сиюминутных изменений экономической конъюнктуры. Напряженность на рынке труда, вызванная вступлением в трудоспособный возраст поколения 80-х будет в течение некоторого времени усиливаться. Думается, что вряд ли изменится в лучшую сторону ситуация, когда ей на смену придет малочисленное поколение реформенного периода, впрочем, причины такого положения вещей связаны уже не столько с демографией, сколько с формировавшимися в 90-е социальными стереотипами.

Важный момент, от которого зависит положение на рынке труда молодежи и в целом ее адаптация в профессиональной - взаимодействие системы профессиональной подготовки со сферой труда, уровень их взаимной интеграции, соответствием содержания, структуры профессионального образования не только запросам реального рынка рабочей силы, но и перспективам его развития.

Недостаточная эффективность профессионального  образования обусловлена не только отсутствием учета тенденций  рынка труда, но и рядом других причин. Во-первых, не очень понятно, в чем конкретно состоят эти тенденции в каждый данный момент времени. Так исследователи, работавшие в самом конце 90-х и использовавшие, естественно, несколько более ранний материал, т.е. материал середины 90-х утверждают, что система образования готовит слишком много специалистов сферы материального производства в ущерб другим отраслям; сегодня же сетования на нехватку квалифицированных молодых стали лейтмотивом работников службы занятости, которые не в силах удовлетворить предъявляемый со стороны работодателей спрос. Во-вторых, несмотря на отмеченную противоречивость оценок, подготовка профессиональных кадров в наше время, действительно, далеко не на высоте. Едва ли не все авторы, пишущие о проблемах профессиональной подготовки молодежи, отмечают неприемлемую в сегодняшней ситуации негибкость учебного процесса. Проявляется она в отсутствии вариативности по срокам обучения, его содержанию и временному режиму (все это делает проблематичным совмещению очной учебы с работой), отсутствует и система постепенной профессиональной адаптации к условиям будущего труда.

В целом адаптивные функции образования сегодня  эффективны лишь в очень низкой степени. В 90-е гг. негативные тенденции предшествующего  времени стали доминирующим, от высшего  образования в значительной мере оказались отсечены представители сравнительно низких социальных статусов. В функционировании вузов все более отчетливо и выступает в результате тенденция к воспроизводству не профессиональной принадлежности, а именно этого статуса, заметим, что возможность будущего трудоустройства студенты вузов связывают чаще всего не с высоким профессионализмом, приобретенным за годы учебы, а с содействием родственников и друзей.

Именно сфера  профессионального образования  и видится одним из главных  предметов социальной работы с молодежью. В ситуации, когда исчезнувшая на глазах стройная (безотносительно к вопросу о ее идеологическом содержании и адекватности запросам общества) система социализации молодежи советского периода не заменена ничем вразумительным, обучение любой профессии должно приобрести осознанную социальную направленность. Социальное обучение должно обеспечивать срочные адаптивные реакции и основу формирования новых программ поведения, основных элементов качества профессионального потенциала молодежи: профессиональной готовности, социально-психологической готовности и условий эффективной занятости. Социальное обучение, по нашему мнению, должно входить в систему подготовки любой профессии, быть обязательным компонентом в подготовке специалиста любого уровня. В рамках индивидуализированного социального обучения предполагается формирование индивидуального стиля социального поведения, учитывающего особенности индивида, обеспечивающего эффективное взаимодействие с социальной средой.

Трудности реализации профессионального потенциала молодежи усугубляются отсутствием четкой и  целостной модели трудовой карьеры  как системы социальных и экономических  стандартов в России. Сегодня актуализируется  необходимость перехода к принципу содействия долговременному планированию карьеры молодого поколения в отличие от прежнего принципа подбора конкретного вида деятельности.

В упомянутой выше статье Н. Федотова выделяет пять типологических групп поведенческих стратегий  молодежи на рынке труда: две пассивные рефлексивно-запаздывающая, умеренно-приспособительная и три активные - карьерная, инструментальная, криминальная. Представители приведенных типологических групп формируют принципиально разные по своей личностной и социальной функции стратегии адаптивного поведения, по-разному реализуют профессиональный потенциал, решают проблему занятости. Автором было проведено прикладное социологическое исследование, основной задачей которого являлся анализ аттитюдов и поведенческих стратегий, необходимости профориентационного сопровождения профессиональной карьеры выпускников вузов на стадии перехода из сферы образования в сферу труда.

Существующий  стереотип обыденного сознания, связывающий  социальный статус личности с уровнем  ее благосостояния, материальными возможностями, предопределяет желание иметь пусть не очень интересную, но зато хорошо оплачиваемую работу. Таково отношение к выбору будущей профессии большинства молодых людей без различия их «стратегий» вступления на рынок труда.

Думается, что  по меньшей мере ограниченность такого взгляда очевидна. Ориентация на доходность того или иного занятия без учета возможностей самореализации в нем ограничивает в конечном итоге эффективность данного занятия, а тем самым и возможность извлекать из него максимальный доход. Заметим и то, что в ситуации стремительного падения уровня жизни большинства населения в начале реформ и его очень медленное и нестабильное восстановление в последние годы расчет на безусловное материальное благополучие для большинства окажется неизбежно ошибочным. Попросту говоря, такое восприятие действительности в ее трудовом аспекте является иллюзорным.

Причина неадекватности этой стороны социального мировоззрения  не в последнюю очередь состоит  в том, что система профориентационной работы в настоящий момент разрушена. Как и в случае с нехваткой кадров, востребуемых на рынке труда, неопределенность профессиональной ориентации большинства безработных – постоянная головная боль сотрудников службы занятости; по их утверждению, профессиональная ориентация на сегодняшний день одно из главных направлений их работы.

Поводя итог этой части анализа присутствия  молодежи на рынке труда, заметим, что  базовые его черты определяют тенденции долгосрочного характера, в принципе одинаковые на протяжении всего периода реформ. Это во-первых тенденции демографического характера: даже и при отсутствии экономического кризиса определенную напряженность создавало бы вступление в трудоспособный возраст более многочисленного в сравнении предыдущими поколения в сочетании с массовой миграцией людей трудоспособного возраста. Современная же напряженность на рынке труда нарастает ко всему прочему в условиях настоящего экономического краха, последствия которого преодолеваются очень медленными темпами.

В результате периода  реформ в стране возникла принципиально новая социальная структура. В плане интересующих нас проявлений она отличается с одной стороны нивелированием неравенства низших и средних социальных статусов с точки зрения способов выхода их представителей на рынок труда. С другой же стороны все в большей степени растет разрыв статусов между низшим (средним) консолидирующимся слоем и высшим классом крупных и средних собственников и управленцев. Этот процесс стал результатом экономического кризиса, пиковые показатели которого оказались пройденными в конце 90-х; относительное экономическое улучшение настоящего момента не привело пока что к прекращению данного процесса и вряд ли в ближайшее время можно ожидать столь же стремительной социальной трансформации, которая была бы сравнима по своим результатам с итогами 90-х. Сегодняшняя социальная структура будет, вероятно, существовать в неизменном виде в долгосрочной перспективе.

Положение молодежи в трудовых отношениях в этих условиях является двойственным. С одной стороны, продолжают действовать все прежние критические факторы (напряженность рынка в результате демографических процессов, разрыв между профессиональным образованием и трудоустройством как следствие недостаточной гибкости системы образования и те характеристики, которые делают молодежь группой социального риска и в бескризисном обществе: низкая конкурентноспособность на рынке труда, отсутствие некоторых социальных навыков и т.п.) Все это делает трудоустройство молодого человека затруднительным. С другой стороны, стабилизация социальной системы делает необходимым создание системы межпоколенной преемственности, а значит молодежь имеет возможность занять стабильное место на рынке труда. О том, что эта тенденция уже реализуется свидетельствуют пропорции соотношения занятости молодежи на частных предприятиях.

В 90-е гг. конъюнктура  рынка труда была в целом неблагоприятной  для всего экономически активного  населения. При этом одним из факторов, осложняющих обстановку было вступление в трудоспособный возраст сравнительно многочисленного молодого поколения.