Юрисдикция Европейского Суда по правам человека

уже более 1500 евро). При этом Европейский  суд настаивает и на пересмотре дел  по существу. На протяжении уже длительного постперестроечного периода по-прежнему остаются носящими системный характер, по признанию Европейского суда, такие проблемы, как: чрезмерная длительность судебных разбирательств, нарушение сроков исполнения либо неисполнение вступивших в законную силу судебных актов; незаконные либо необоснованные меры пресечения в виде заключения под стражу (или чрезмерно длительное применение); несоответствие условий содержания подозреваемых, обвиняемых и осужденных; нарушение принципа правовой определенности в связи с отменой в порядке надзора вступивших в законную силу судебных постановлений и другие проявления⁸.

2.3. Анализ юридической природы постановлений Европейского суда по правам человека с точки зрения внутригосударственного права и международного права. 

Согласно  статьям 6, 7 и 13 Конвенции и Протоколам к ней каждый в случае спора  о его гражданских правах и  обязанностях имеет право на признание  его правосубъектности, т.е. право на защиту законом, а в случае предъявления ему любого уголовного обвинения - право на справедливое и публичное судебное разбирательство, определенное национальным законодательством и европейским правом. Граждане Российской Федерации имеют право обращаться в Европейский суд по правам человека, если их права нарушены государством, за восстановлением своих прав и получением компенсации. В соответствие с рекомендациями Европейского суда по правам человека Российской Федерацией в 2010 г. были приняты нормативно-правовые акты, содержащие механизм соблюдения разумных сроков судопроизводства, исполнения судебных актов в разумный срок и гарантирующий выплату компенсации за судебную волокиту. В Российской Федерации создан механизм пересмотра судебных актов по результатам постановлений Европейского суда по правам человека.

Конституция РФ, которая учла общепризнанные принципы и нормы в области защиты прав человека, в том числе и положения  Конвенции о защите прав человека и основных свобод, гарантирует каждому  судебную защиту его прав и свобод, в том числе и тех, которые  определяются международными нормами (статья 46). Этот принцип конкретизируется в Федеральных конституционных  законах «О Конституционном Суде Российской Федерации» и «О судебной системе Российской Федерации», в Гражданском процессуальном, Арбитражном процессуальном, Уголовно-процессуальном кодексах и в других законодательных актах.

В российском законодательстве закреплено положение, предоставляющее каждому право  обратиться с жалобой в суд, если он считает, что неправомерными действиями (решениями) или бездействием государственных  органов местного самоуправления, учреждений, предприятий и их объединений, общественных объединений и должностных лиц  нарушены его права и свободы  как гражданина, созданы препятствия  для осуществления его прав и  свобод, незаконно на него возложена  какая-либо обязанность или незаконно  он привлечен к какой-либо ответственности.

В марте 2001 г. с вступлением в силу Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с ратификацией Конвенции о защите прав человека и основных свобод» (с изменениями) были введены нормы, регулирующие ряд прав лиц, связанных с судебным производством. Так, более полно обеспечиваются права лиц в отношении применения к ним принудительных мер медицинского характера.

Установлен  порядок обеспечения обвиняемого (подозреваемого) защитником с момента  предъявления обвинения или заключения под стражу, а также с момента  фактического задержания по делам, связанным  с производством по применению принудительных мер медицинского характера. Также  уточнены некоторые правовые понятия, касающиеся судопроизводства.

Прежде  чем перейти к рассмотрению вопроса  о юридической природе постановлений  Европейского суда, нужно определить пределы допустимости вторжения Европейского суда в национальную правовую систему, в частности Российской Федерации.

Во-первых, надо исходить из общего правила, что  в основе взаимодействия Европейской  конвенции 1950 г. с национальными  правовыми системами лежит принцип  субсидиарности⁹. В связи с этим Европейский суд не может выносить решение, изменяющее национальное законодательство.

Во-вторых, в связи с этим возникает вопрос о границе национальной юрисдикции, и о том, может ли решение Конституционного Суда РФ быть поставлено под сомнение с точки зрения постановления Европейского суда. Например, рассмотрев материалы по делу «Маркин против России», касающемуся защиты прав военнослужащих-мужчин на получение отпуска по уходу за ребенком, Европейский суд 7 октября 2010 г. подверг сомнению истолкование нормы национального законодательства, данное Конституционным Судом РФ, и рекомендовал России внести необходимые изменения в законодательство на том основании, что оно несовместимо с Европейской конвенцией.

Считается, что Европейский суд тем самым  вышел за рамки Европейской конвенции  и вторгся в сферу государственного суверенитета России. Председатель Конституционного Суда РФ В. Зорькин в своей статье назвал беспрецедентным вывод Европейского суда и подчеркнул: «Но когда те или иные решения Страсбургского Суда сомнительны с точки зрения самой сути Европейской конвенции о правах человека и тем более прямым образом затрагивают национальный суверенитет, основополагающие конституционные принципы, Россия вправе выработать защитный механизм от таких решений. Именно через призму Конституции должна решаться и проблема соотношений постановлений КС и ЕСПЧ»¹⁰. Такова официальная позиция России о пределах допустимого вторжения Европейского суда в национальную правовую систему, которая предельно ясно обосновывается с точки зрения конституционного и международного права. Как отмечает первый заместитель Председателя Совета Федерации А. Торшин, «эволюция деятельности Суда привела к тому, что он стал более активно вмешиваться в национальный суверенитет государств - членов Совета Европы, в компетенцию национальных судебных систем, законодателей».

Вопрос  юридической природы постановлений  Европейского суда по правам человека является актуальным и крайне важным для многих государств - участников Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., точно так же, как важен вопрос исполнения постановлений Европейского суда государствами на внутригосударственном  уровне. Совершенно очевидно, что недостаточно одного лишь решения, вынесенного каким-либо органом, необходимо еще, чтобы данное решение исполнялось. Этот факт нередко вызывает определенные проблемы и сложности, так как в международном праве действует принцип суверенного равенства государств. Таким образом, исполнение постановлений Европейского суда представляет собой вопрос, относящийся как к правовой, так и к политической сфере. Более того, после 1998 г. Совет Европы и Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод претерпели существенные изменения. Изменились и правовые стандарты государств - участников Совета Европы. Утвердился и усилился судебный характер механизма Конвенции. Признание государствами права индивидуального обращения в органы Конвенции и обязательной юрисдикции Европейского суда превратилось сначала в политическое, а затем и в юридическое обязательство всех государств-участников. Требования к соблюдению процессуальных правил на национальном уровне существенно возросли, что неизбежно привело к существенному увеличению количества жалоб на нарушения процессуального характера. Круг вопросов, подлежащих судебному разбирательству, расширился, в него все чаще стали попадать те из них, которые прежде были предметом исключительно внутренней или международной политики. Это не могло не отразиться на развитии Конвенции и практике ее органов, цель которых состоит в определении и действенном поддержании общих конституционных устоев государств - членов Совета Европы, в том числе единых минимальных стандартов в области основных прав и свобод человека.  

Вопрос  о характере постановлений Европейского суда по правам человека и их значении в правоприменительной практике в литературе является открытым, дискуссионным. Можно выделить два сформировавшихся подхода. Одни исследователи подчеркивают обязательную силу только тех постановлений  Суда, которые вынесены с участием соответствующего государства. Другие ученые отмечают обязательный характер всех постановлений Европейского суда, как адресованных непосредственно  соответствующему государству, так  и вынесенных в адрес иных государств¹¹. И.В. Рехтина, пытаясь разрешить дискуссию между сторонниками обозначенных позиций на примере Российской Федерации, считает, что следует проанализировать положения, содержащиеся в постановлениях высших судебных инстанций государства¹².

В п. 11 Постановления  Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 г. «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» указано, что постановления Европейского суда в отношении России, принятые окончательно, являются обязательными для всех органов власти Российской Федерации, в том числе и для судов. Вместе с тем в п. 10 отмечается, что применение судами Европейской конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского суда во избежание любого нарушения Конвенции. Подход Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации аналогичного характера отражен в информационном письме от 20 декабря 1999 г. «Об основных положениях, применяемых Европейским судом по правам человека при защите имущественных прав и права на правосудие».

Таким образом, вынесенные в адрес Российской Федерации  постановления обязательны для  применения и исполнения. Контроль за выполнением постановлений Суда осуществляется со стороны Комитета министров Совета Европы (ч. 2 ст. 46 Конвенции). Акты, адресованные другим государствам - участникам Конвенции, обязательны для России лишь в той части, в которой содержат толкование норм Европейской конвенции. Обусловлено это тем, что Европейский суд при принятии постановлений руководствуется своей прецедентной практикой, при этом не связан с объективным составом прецедента, т.е. при изложении постановлений по жалобам против России ссылается на свои решения по делам против других государств. По этому поводу Председатель Конституционного Суда Российской Федерации В.Д. Зорькин отметил, что «права и свободы, закрепленные Европейской конвенцией, поскольку она является международным договором, и решения Европейского суда, в той степени, в которой они выражают общепризнанные принципы и нормы международного права, являются составной частью российской правовой системы»¹³. В связи с этим возникает необходимость определить, могут ли судьи при обосновании выводов в мотивировочной части судебных постановлений ссылаться на акты Европейского суда, т.е. использовать в своей правоприменительной деятельности. В п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда России «О судебном решении» указано, что суду следует учитывать постановления Европейского суда по правам человека, в которых дано толкование положений Конвенции, подлежащих применению в данном деле. Однако неясным остается значение, которое вкладывает Верховный Суд в слово «учитывать». Обратимся к словарю С.И. Ожегова, в котором под словами «учитывать», «учесть» понимается «принять во внимание». Таким образом, буквальное толкование указанного положения постановления Пленума Верховного Суда России исключает возможность непосредственного применения постановления Европейского суда, а ссылка на такие акты не входит в компетенцию судов России. Однако многочисленные примеры из практики Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ, Высшего Арбитражного Суда РФ свидетельствуют о том, что высшие судебные инстанции России применяют и ссылаются на постановления Европейского суда независимо от того, вынесены они в адрес Российской Федерации или нет. Представляется, что такое правомочие должно быть официально и однозначно закреплено, в том числе и за судами иных звеньев судебной системы России.

Принцип равенства перед законом и  судом предполагает, что лица, участвующие  в деле, их представители при обосновании  своих требований и возражений, доводов  и жалоб вправе использовать и  делать ссылки на постановления Европейского суда по правам человека. Данное обстоятельство подразумевает и адекватное отношение  суда к обозначенному праву. Несмотря на то, что Верховный Суд России ориентирует суды на применение норм Конвенции в толкованиях Европейского суда, в судах первой и кассационной инстанции нет надлежащего понимания правового значения постановлений Европейского суда по правам человека. Обязательный характер прецедентной практики Европейского суда следует из официального признания Россией юрисдикции Суда обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней. Постановления Европейского суда являются толкованиями международного договора - Конвенции, которая в силу ч. 1 ст. 17 Конституции России является составной частью правовой системы России и в силу п. 4 ст. 15 Конституции России обладает приоритетом над национальным законодательством. И непринятие их во внимание при применении норм Европейской конвенции может породить нарушение Россией международных обязательств. Таким образом, норма Европейской конвенции, посредством решения национальных судебных инстанций, имплементируется в российскую правовую систему.

В отечественной  и зарубежной литературе последних  лет много внимания уделяется  природе постановлений Европейского суда по правам человека¹⁴. Дискуссии ведутся преимущественно по поводу признания прецедентного характера постановлений, принимаемых по конкретному делу конкретного гражданина против конкретного государства. Выделяются вопросы обязательности вынесенного постановления для другого государства, а в случае положительного ответа - обязательности какой части решения: резолютивной или мотивировочной. 

Однако, при этом не исследуются факторы, которые могут обусловливать разные выводы или отступления из общих правил. Во-первых, многое зависит от того, какая правовая система функционирует в данном государстве: романо-германская или англосаксонская. Надо полагать, что есть особенности восприятия постановлений Европейского суда в качестве источника права в мусульманской стране. Во-вторых, нельзя не учитывать, что конституции многих государств по-разному определяют место международного права в его соотношении с национальным. Понятно, когда какие-то нормы международного права становятся частью системы законодательства или системы права в национальном государстве, и вызывает вопросы, когда они входят в правовую систему и тем самым функционируют в данном государстве наряду с иными элементами, входящими в эту систему, параллельно с ними. В-третьих, национальный правопорядок может по-разному определить место и роль разных органов своего государства, в связи с чем обязательность постановлений Европейского суда для государства в целом может по-разному конкретизироваться по отношению к законодательной, исполнительной и судебной власти.