Коллизионное право

1.  Личный  закон физического лица. В зависимости  от принадлежности государства  к определенной правовой системе  личный закон физического лица  понимается в двух вариантах:  как закон гражданства в континентальном  праве и как закон домицилия  (места жительства) в общем праве.  Правовой статус лица по закону  гражданства определяется законодательством  того государства, чье гражданство  лицо имеет, по закону домицилия  – по законодательству государства,  на территории которого данное  лицо проживает. В современном  праве наблюдается стремление  государств к максимальному расширению  их юрисдикции.

  В российском праве личный закон физических лиц определен в ст. 1195 Гражданского кодекса. Поскольку Россия относится к континентальной правовой семье, то генеральная коллизионная привязка – это закон гражданства.

2.  Закон  национальности (личный закон) юридического  лица. В современном МЧП существует четыре варианта определения личного закона юридических лиц:

а) согласно теории инкорпорации личным законом  юридического лица считается право  того государства, в котором данное лицо зарегистрировано (инкорпорировано). Такая трактовка закреплена в  праве Великобритании, России, Китая, Чехии, Индии, Кипра, США;

б) по теории оседлости юридическое лицо принадлежит  тому государству, на чьей территории находится его административный центр (правление, штаб-квартира). Данная трактовка свойственна праву  большинства государств Европы (Франция, ФРГ, Испания, Бельгия, Польша, Украина);

в) в соответствии с теорией эффективного (основного) места деятельности юридическое  лицо имеет национальность того государства, на чьей территории оно ведет основную хозяйственную деятельность (законодательство Италии, Алжира и многих других развивающихся государств);

г) согласно теории контроля юридическое лицо имеет  национальность того государства, с  территории которого контролируется и  управляется его деятельность (прежде всего посредством финансирования). Эта теория закреплена в законодательстве подавляющего большинства развивающихся  стран и в международном праве (Вашингтонская конвенция о порядке  разрешения инвестиционных споров между  государством и иностранными лицами 1965 г., Договор 1994 г. к Энергетической хартии).

  В российском праве понятие личного статута юридического лица определено в п. 2 ст. 1202 Гражданского кодекса. Россия – одна из немногих стран мира, в чьем праве установлен только один критерий определения личного закона юридического лица – критерий инкорпорации (п. 1 ст. 1202 Гражданского кодекса).

3.  Закон  местонахождения вещи. Это одна  из старейших коллизионных привязок, определяющая вещно-правовой статут  правоотношения (ст. 1205 Гражданского  кодекса). В современном праве  наблюдается тенденция к изменению  сферы применения этой формулы  прикрепления (ранее она применялась  в основном к недвижимости, в  настоящее время – и к движимому  имуществу). С точки зрения современной  мировой практики закон места  нахождения вещи определяет правовой  статус и движимых, и недвижимых  вещей (п. 2 ст. 1205 Гражданского кодекса). Исключения из этого правила:  если вещные права полностью  возникли на территории одного  государства, а вещь впоследствии  была перемещена на территорию  другого, то само возникновение  права собственности определяется  по закону места приобретения  имущества, а не по закону  его реального места нахождения; правовой статус вещей, внесенных  в государственный реестр, определяется  правом именно этого государства  независимо от реального места  нахождения вещи (ст. 1207 Гражданского  кодекса).

Момент перехода права собственности и риска  случайной гибели вещи принципиально  различно определяется в законодательстве разных государств. В современном  праве принято отделять момент перехода права собственности от момента  перехода риска случайной гибели вещи. В международном частном  праве в принципе имеет место  тенденция к сужению применения вещно-правового статута за счет расширения личного и обязательственного.

4.  Закон  страны продавца. Это общая субсидиарная  коллизионная привязка всех внешнеторговых  сделок. Закон страны продавца  понимается в широком и узком  смыслах. Понимание в узком  смысле имеет в виду применение  к договору купли-продажи права  того государства, на чьей территории  находится место жительства или  основное место деятельности  продавца.

  Закон страны продавца в широком смысле означает, что применяется право того государства, на чьей территории находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора. Центральной стороной в договоре купли-продажи является продавец. Сделка купли-продажи – это основная внешнеторговая сделка. Все остальные внешнеторговые сделки конструируются по модели договора купли-продажи, соответственно центральная сторона в других сделках определяется по аналогии «продавец – центральная сторона в договоре купли-продажи».

  Именно такое толкование и применение закона продавца закреплено в ст. 1211 Гражданского кодекса: при отсутствии выбора права сторонами договора применяется право центральной стороны сделки. Кроме сделки купли-продажи в норме определена центральная сторона еще по 18 видам внешнеторговых сделок, например, в договоре залога центральной стороной является право страны залогодателя.

5.  Закон  места совершения акта. Это родовая  привязка обязательственного статута  правоотношения, которая предполагает  применение права того государства,  на чьей территории совершен  частноправовой акт. Коллизионный  принцип закон места совершения  акта имеет обобщающий характер. Классический случай применения  этой формулы в обобщенном  виде – это разрешение коллизии  законов, связанных с формой  частноправового акта. Общепризнанное положение заключается в том, что форма внешнеторговой сделки подчиняется праву того государства, на чьей территории она заключена. Частный случай понимания закона места совершения акта – специальная коллизионная привязка, закон формы акта, основанная на исходном общем принципе права: место управляет актом. Форма любого официального юридического акта регулируется исключительно правом того государства, на чьей территории этот акт имеет место. Это положение имеет императивный характер, поэтому абсолютно исключена возможность использования иностранной формы официальных документов.

  По общему правилу закон места совершения акта регулирует формальный статут правоотношения, т. е. порядок подписания и форму сделки. Это положение закреплено в ст. 1209 Гражданского кодекса. Однако положения российского законодательства по этому вопросу имеют своеобразный характер. Если по праву места совершения сделка с точки зрения формы является недействительной, такая сделка в Российской Федерации не может считаться недействительной в случае соответствия ее требованиям российского права. Эта норма имеет императивный характер, что только усугубляет пороки подобного подхода. Статья 1209 Гражданского кодекса представляет собой источник «хромающих» отношений: в России правоотношение порождает юридические последствия, а в государстве, на территории которого оно возникло, не порождает. Кроме того, п. 2 ст. 1209 Гражданского кодекса устанавливает примат российского права при регулировании формального статута сделки, участником которой является российское юридическое лицо. Форма такой сделки подчиняется российскому праву независимо от места ее совершения.

  Основными видами общей формулы прикрепления закона места совершения акта являются закон места заключения договора и закон места исполнения обязательства. Эти формулы прикрепления имеют субсидиарный характер по отношению к автономии воли сторон при регулировании вопросов обязательственного статута. Они применяются только при отсутствии соглашения сторон о выборе права (обязательственный статут определен в ст. 1215 Гражданского кодекса).

  Закон места заключения (совершения) договора регулирует обязательства сторон, вытекающие из частноправовых договоров. Тенденция современной практики – отказ от применения данной формулы прикрепления по причине широкого распространения договоров между отсутствующими. Кроме того, понятие места заключения договора в континентальной и англо-американской правовых системах принципиально различно. В общем праве применяется «теория почтового ящика»: место заключения сделки – это место отправления акцепта. В континентальном праве (и в Венской конвенции о международной купле-продаже товаров 1980 г.) закреплена «доктрина получения»: место заключения сделки – это место получения акцепта. Подобные позиции являются абсолютно несовместимыми и приводят к тому, что с точки зрения разных правовых систем договор одновременно имеет два места заключения (место отправления акцепта и место его получения).

  Закон места исполнения обязательства считается одним из самых оптимальных вариантов регулирования вопросов обязательственного статута. По отношению к автономии воли сторон эта коллизионная привязка имеет общепризнанный субсидиарный характер. Закон места исполнения обязательства может пониматься в широком и узком смысле. Понимание этой коллизионной привязки в широком смысле закреплено в законодательстве ФРГ и Турции (например, в соответствии с турецким Законом о международном частном праве и процессе 1982 г. право места испол-нения договора применяется в случае, если стороны не выразили автономии воли, при нескольких местах исполнения применяется право места исполнения того действия, которое является центром тяжести обязательственного отношения; аналогичные положения содержит Вводный закон 1986 г. к ГГУ).

  В праве подавляющего большинства государств принята более узкая трактовка места исполнения обязательства – это место фактической сдачи товара, товарораспорядительных документов или место совершения платежа. Данная формула прикрепления применяется для решения целого комплекса вопросов: порядка сдачи товара (форма сдаточно-приемочных актов, дата и точное время передачи товара), порядка осуществления платежа (форма и содержание соответствующих платежных документов).

3. Применение  коллизионных норм

В процессе применения коллизионных норм возникает  проблема квалификации юридических  понятий, используемых в самой формулировке коллизионной нормы (как объема, так  и привязки). Господствующая доктрина западных государств исходит из того, что квалификация юридических понятий  должна проводиться по закону суда до того, как решена проблема выбора закона, то есть до того, как применена  коллизионная норма. Но если на основе коллизионной нормы должен применяться  иностранный закон, то всякая дальнейшая квалификация возможна лишь на основе той правовой системы, к которой  отсылает коллизионная норма. Следует  подчеркнуть, что во всех случаях, когда  коллизионная норма права иностранного государства отсылает к нашему закону, суд или иной орган иностранного государства должен использовать российский закон так, как он применяется  в России. Одной из проблем в  международном частном праве  является вопрос: подлежат ли применению в силу положений коллизионной привязки только регулятивные положения иностранного законодательства или же все это  законодательство в целом, включая  и его собственные коллизионные нормы. Если верно последнее, то существует вероятность появления обратной отсылки (renvoi) или в некоторых случаях отсылки к третьему закону (transmission). Так, законодательство и судебная практика Франции, Англии, Австрии, Испании, Бельгии, Японии, Швейцарии, Венгрии, Польши, а также некоторых других государств в той или иной форме допускают обратную отсылку и применение коллизионных норм иностранного права. Эти страны считают, что сама идея коллизионного метода регулирования состоит в выборе правовой системы, с которой данное правоотношение имеет наиболее тесную связь.

  По этой причине следует использовать не только ее материальные, но и коллизионные нормы. Кроме того, по их мнению, принятие обратной отсылки ведет к сокращению случаев вынесения судами решений на основе иностранного права, что значительно упрощает работу органов юстиции. Такие государства, как Италия, Нидерланды, Дания, Швеция, Греция, напротив, как правило, не допускают возможность обратной отсылки. С их точки зрения, вопрос о применении иностранного материального права уже решен коллизионной нормой права страны суда. Следует особо подчеркнуть, что в случае использования оговорки о публичном порядке речь идет исключительно об отношении к иностранному праву, а не к юридическим последствиям, возникающим на его основе. Понятие публичного порядка отличается в судебной практике и доктрине многих государств .крайней неопределенностью. Некоторые ученые утверждают, что неопределенность — основной характерный признак данного понятия. Согласно правилам, действующим в ряде стран, иностранный закон, к которому отсылает коллизионная норма, может быть не применен и основанные на нем права могут быть не признаны судами или иными органами данного государства, если такое признание права противоречит публичному порядку данного государства. В современном международном частном праве широкое признание наряду со ссылкой на оговорку о публичном порядке получила возможность неприменения иностранного права со ссылкой на строго императивные нормы национального права, которые должны пользоваться приоритетом перед нормами иностранного права, подлежащего применению в силу коллизионных норм. Подобные правовые предписания можно определить как своеобразную позитивную оговорку о публичном порядке. В таких случаях иностранный закон не применяется потому, что законодатель считает отечественные нормы особенно важными и принципиальными и отдает им предпочтение при регулировании ряда общественных отношений между­народного немежгосударственного невластного характера. Российское законодательство исходит из того, что в некоторых случаях могут быть установлены ограничения на применение иностранного закона. Оговорка о публичном порядке закреплена, в частности, в ст. 1193 ГК РФ, ст. 167 CK РФ и некоторых других нормативных актах российского законодательства. Следует отметить, что для нашей практики характерен осторожный подход к вопросу об использовании оговорки о публичном порядке, хотя возможность неприменения иностранного права есть. Наличие принципиального отличия нашего закона и закона другого государства не может само по себе быть основанием для применения оговорки о публичном порядке, так как применение этой оговорки могло бы привести к отрицанию применения в России права иностранного государства вообще. Таким образом, речь может идти не о противоречии между законами, а о тех отдельных случаях, когда применение иностранного закона могло бы породить результат, недопустимый с точки зрения нашего правосознания. На практике наши судебные и администра­тивные органы стараются не прибегать к этой оговорке. В законодательстве ФРГ и Австрии, например, специально подчеркивается, что применение норм иностранного права в этих государствах не допускается только в тех случаях, когда оно ведет к результату, явно несовместимому с основными принципами немецкого или австрийского права. В таких случаях иностранный закон не применяется не потому, что он противоречит публичному порядку соответствующего государства, а потому, что законодатель считает отечественные нормы особенно важными и принципиальными и отдает им предпочтение при регулировании ряда общественных отношений в области МЧП.