Примеры маркетинга в берестяных грамотах

Примеры маркетинга в берестяных грамотах

Первые берестяные грамоты были найдены в 1951 г., в ходе археологических раскопок в Новгороде. С тех пор ежегодно из почвы Новгорода археологи извлекают всё новые и новые грамоты, и аналогичные находки имеются уже в одиннадцати других древнерусских городах.

Берестяная грамота, если она дошла до нас в целом виде, внешне представляет собой продолговатый лист бересты, обычно обрезанный по краям. Размеры листа могут варьировать очень сильно, но большинство экземпляров укладывается в рамки: 15–40 см в длину, 2–8 см в ширину. Однако реально лишь около четверти берестяных грамот сохраняется в целости; остальные доходят до нас с утратами — от небольших до столь значительных, что от первоначального документа остается лишь крошечный фрагмент. В части случаев утраты связаны с тем, что береста горела, растрескивалась, выкрашивалась и т. п. Но все же чаще всего грамоты бывают порваны (или разрезаны) рукой человека: адресат уничтожал таким способом ненужное ему более письмо, не желая, чтобы его могли прочесть посторонние.

Буквы выдавливались (выцарапывались) на бересте острием специально предназначенного для этой цели металлического или костяного инструмента — писала (стилоса). Лишь две грамоты (№ 13 и 496) написаны чернилами.

Подавляющее большинство берестяных грамот написаны по-древнерусски, небольшое число — по-церковнославянски (см. ниже). Имеется также несколько грамот, написанных на неславянских языках: 292 (прибалтийско-финская), 488 (латинская), 552 (греческая), 753 (нижненемецкая).

Берестяные грамоты как правило очень кратки. Самые длинные грамоты — № 519/520 и № 531 — насчитывают соответственно 176 и 166 слов. Но чаще всего грамоты гораздо короче: большинство полностью сохранившихся грамот не длиннее 20 слов, лишь немногие из них длиннее 50 слов.

Безусловное большинство берестяных грамот — это частные письма. Они посвящены самым разнообразным делам текущей жизни — хозяйственным, семейным, денежным, торговым и т. д. К категории частных писем тесно примыкают также челобитные (XIV–XV вв.) феодалу от крестьян.

Заметную группу составляют различные реестры (в основном долговые списки и росписи денежных или натуральных поставок). Они могли быть сделаны на память для себя; но могли также служить и письменными распоряжениями о том, чтобы взять указанные долги, т. е. играть ту же роль, что аналогичные документы, начинающиеся словом ‘возьми’. Иначе говоря, граница между этой группой документов и собственно письмами не вполне строгая.

Имеется около двух десятков ярлычков, содержащих лишь имя владельца. Их функция пока еще остается предметом дискуссии.

В своей совокупности эти три категории составляют подавляющую часть всего массива берестяных грамот. Грамоты этих категорий (за исключением нескольких писем, выдержанных в книжном стиле) можно условно обозначить как «бытовые». В абсолютном большинстве случаев они написаны на диалекте. В целом они стоят ближе к живой древнерусской речи, чем любые другие ныне известные письменные источники.

Берестяные грамоты наряду с традиционными письменными документами и археологическими материалами (массовые предметы импорта) стали незаменимым источником в изучении средневековой торговли, поскольку в них содержатся сведения о торговой деятельности новгородцев, отсутствующие в упомянутых источниках. Являясь неотъемлемой частью археологических комплексов, берестяные грамоты дают возможность выделять купеческие усадьбы, исследовать их структуру и устройство.  
Несмотря на относительную малочисленность берестяных документов, связанных с торговой тематикой \ поражает разнообразие обсуждаемых в них сюжетов. Грамоты содержат информацию о внутренней и внешней торговле, о ценах на различные товары, разнообразные сведения о складничестве, торговых конфликтах и связях с другими землями.  
Выход в 1986 г. очередного тома «Новгородских грамот на бересте» с подробнейшим лингвистическим анализом существенным образом пополнил фонд документов, свидетельствующих о торговле. В нем не только опубликованы новые находки, связанные с торговой тематикой, но уточнено чтение многих ранее изданных грамот, что привело к переосмыслению хорошо известных текстов. Наряду с общеупотребительными торговыми терминами — продать, купить, торговать, товар — были уточнены и выявлены следующие термины: припровадить — «доставить товар» (№ 282), править, исправить — «приводить в исполнение торговое или налоговое обязательство» (№ 61, 68, 344, 439, 548), вырути (рути) — в торговой практике «подвергать конфискации имущество» (№ 246, 332), крити — «купить» (№ 153, 160, 381, 456), складник — «совладелец, компаньон» (№ 133, 354, 490), гозба — «гостьба» (дальняя торговля) (№ 567).  
Внешнюю торговлю характеризуют грамоты XIV в. о покупке немецкой соли (№ 282), деревянного масла (№ 173), ткани «зендянце» (№ 125). Деревянное масло — низший сорт оливкового масла, поступавший в Новгород с юга, зендянь — ткань бухарского производства, называемая по местности, где она производилась. Грамота № 282, сообщающая о покупке немецкой соли, т. е. соли, купленной у ганзейских купцов, содержит важную информацию о способе торговых сделок. В ней имеется термин «припровадил», означающий, что сделка состоялась, но товар еще  
не получен покупателем: «Я купил соль немецкую, доставил бы ты ее сюда». С внешней торговлей связана и грамота № 44 (вторая половина XIV в.): «Науму с Леновихтом и крестное целование не требуется... бежали в немецкую землю, а товар у...». Можно только сожалеть о фрагментарности столь интересного текста, в котором речь идет о каком-то конфликте между ганзейскими и новгородскими купцами, очевидно, Наумом и Леновихтом, в результате которого бежали в немецкую землю именно ганзейские купцы, оставив у кого-то свой товар. Замечу, что вторая половина XIV в. изобилует торговыми конфликтами между Новгородом и Ганзой, которые в итоге превратились в торговую войну, длившуюся с 1385 по 1391 г. Об одном из таких конфликтов и сообщалось в рассмотренной грамоте.

Информация о внутренней торговле содержится в ряде грамот, где в качестве товаров упоминаются кони (№ 109, 160, 163, 350, 354, 437, 469), бобры (№ 420), нерпа (тюленья кожа) (№ 133, 622), шуба (№ 381), гребни, ножи (№ 438), мыло (№ 129), воск (№ 129, 439), лосиная кожа (№ 153), рожь, жито (№ 97, 350, 364, 581), овес (№ 271), соль (№ 32, 624, старорушанская грамота № 2), рыба (№ 92, 144, 169, 186, 249, 258, 260, 280), мед (№ 61),, сыр, масло (№ 528).  
В ряде грамот упоминаются цены на различные товары. Из грамоты № 335, относящейся к XII в., стала известна стоимость, дорогих женских украшений — золотых колтов, каждый из которых стоил полгривны (25 граммов серебра). Кстати сказать, в грамоте № 644 (также XII в.) указан и вес колта, составляющий около 6 г драгоценного металла. Автор грамоты № 442, происходящей из слоя первой половины XIII в., сообщает, что полвоза ржи стоят 9 гривен. В грамоте № 420 (из слоев XIII в.) сказано, что сорок бобров проданы за 10 гривен серебра, что является большой суммой для указанного времени (по 50 г серебра за одну шкурку). В старорушанской грамоте № 2 (начало XV в.) сообщается, что соль продают по рублю за 7 лубов, а соленую рыбу — по 5 гривен за бочку. Ценность перечисленных сведений состоит в том, что грамоты фиксируют фактическую стоимость тех или иных товаров в конкретный исторический период.  
Из грамот о торговле хлебом можно узнать о снабжении Новгорода этим жизненно необходимым продуктом. В округе города с давних пор возделывались различные хлебные злаки, зерна которых постоянно встречаются при раскопках. Сельскохозяйственные заботы землевладельцев и земледельцев нашли широкое отражение в берестяных грамотах, исследование которых показало, что основным массивом земли владели богатые новгородские феодалы, в чьих руках сосредоточивалась и торговля хлебом. Например, в дошедшей в обрывке грамоте № 97, адресованной посаднику Юрию Онцифоровичу, сообщается о продаже ржи, цена которой, к сожалению, не сохранилась. Автор письма № 364 Семен просит Сидора, одного из членов посадничьей семьи Онцифоровичей, продать ему ржи на полтину. Озабочены покупкой овса и ржи авторы писем № 271, 350, 581. Перечисленные грамоты свидетельствуют о торговле хлебом, выращенном, очевидно, в новгородской округе. Однако в неурожайные годы Новгороду не хватало собственных хлебных запасов, и он вынужден был ввозить хлеб из других земель, в частности из южной Руси и Низовских земель. Зависимость Новгорода от хлебного ввоза в голодные годы хорошо иллюстрирует грамота № 424 начала XII в., в которой автор письма Гюргий пишет своим родителям: «...продавше двор, идите сюда в Смоленск или Киев. Дешев хлеб здесь. Если не придете, пришлите грамоту, здоровы ли вы». Вероятно, грамота была написана в неурожайный год, когда в Новгороде был голод, и заботливый сын, беспокоясь о судьбе родителей, зовет их к себе, где дешевый хлеб. Кажется только странным, что дешевый хлеб из Смоленска и Киева не везут в Новгород, где его можно было бы продать по высокой цене. Очевидно, здесь мы имеем дело 6 торговой блокадой Новгорода, о чем неоднократно упоминают летописи именно в связи с доставкой хлеба.  
Для данного сюжета большой интерес представляет грамота, найденная в 1985 г. при раскопках древней Твери в слое XIV в. Это совершенно исключительный по своей сохранности и содержанию документ: «Поклон от Григория к матери. Будь у меня в Торжке побыстрей. Спрятавши свое имущество, приезжай в Торжок. Если застанешь меня, я тебя везу, если не застанешь меня в Торжке, ты меня жди, я сам за тобой приеду. А что заплатишь за провоз до Торжка, то я плачу. Узнай, пускают ли рожь новгородцам без пакости и пришли (весть) поскорей. Я сам еду». Достаточно ясный текст не требует особых комментариев, поэтому остановимся на последней фразе, где Григорий просит узнать, «пускают ли рожь новгородцам без пакости», т. е. можно ли везти в Новгород рожь на продажу. Несомненно, речь снова идет о торговой блокаде Новгорода, во время которой хлеб из Низовских земель, идущий через Тверь, не поступал в Новгород, что происходило в период обострения отношений между Новгородом и Тверью. В XIV в. не раз возникали конфликтные ситуации между Новгородом и Тверью, но особенно отношения обострялись дважды: в 1316 г. и в 70-е годы. Для торговых связей характерен конфликт начала 70-х годов XIV в., во время которого тверской князь Михаил конфисковал товары новгородских и новоторжских купцов и закрыл торговые пути к Новгороду. Лишь в 1375 г. между князем Михаилом и Новгородом была заключена договорная грамота, ликвидировавшая возникшее «нелюбье». Вероятно, берестяная грамота из Твери фиксирует состояние взаимоотношений между Новгородом и Тверью до или после описанного конфликта, когда неясно, существует ли блокада Новгорода, «пущают ли рожь новгородцам без пакости». Когда будет уточнена датировка грамоты, станет возможно непосредственно увязать ее содержание с конкретным событием 1316 г. или 1370-х годов.  
Вообще берестяные грамоты свидетельствуют о широких торговых связях Новгорода с древнерусскими землями. Они фиксируют поездки новгородцев в Киевскую Русь, Переяславль (№ 105), Киев (№ 105, 524, 675), Суздаль (№ 439, 675), Великие Луки (№ 675). Особенно интересна в этом отношении грамота № 246 XI в., одна из древнейших в коллекции новгородских берестяных документов. На первый взгляд она не относится к числу торговых, так как речь в ней идет о долге: «От Жировита к Стоянови. Како ты у мене и честное древо вземъ и вевериць ми не присълещи, то девятое лето, а не присълещи ми полу пяты гривьны, а хоцу ти вырути въ тя луцынаго новъгорожанина. Посъли же добром»8. В свое время грамота вызвала разноречивые толкования из-за непонятного слова «вырути», которое не поддавалось сколько-нибудь разумному объяснению. Лингвистический анализ этой грамоты, проведенный А. А. Зализняком, показал: во-первых, она написана не новгородцем, а жителем одного из западных городов Руси — Полоцка, Смоленска или Витебска; во-вторых, что особенно важно, было установлено, что глагол «рути» (в грамоте «вырути») означает «подвергать конфискации», и этому же глаголу соответствует его более поздняя форма «рубити», от которой происходит термин «рубеж», широко представленный в торговых договорах. Конструкция «хочу ти вырути в тя лучшего новгорожа-нина» означает не что иное, как «хочу конфисковать за твой долг товар лучшего новгородца». А. А. Зализняк в лингвистическом разборе данной грамоты приводит убедительные аналогии такому толкованию. Подобную конструкцию находим на одной стороне частично сохранившейся двусторонней грамоты № 332 (XII— XIII): «...а хочу вырути...». Таким образом, в грамоте № 246 речь идет о том, что автор письма Жировит, живущий в одном из названных выше городов, требует у своего адресата, новгородца Стояна, возвращения долга в 4,5 гривны, которые тот должает ему девятый год. В случае невозвращения долга Жировит намерен конфисковать в счет долга Стояна товар одного из знатных новгородских купцов, находящихся в городе, где живет Жировит. Рассмотренная грамота свидетельствует о торговых контактах Новгорода с западными городами Руси в столь раннее время и демонстрирует применение на практике «рубежа», т. е. конфискации товаров у купцов. Отмечу, что санкции наложения ареста на товары купцов, принадлежащих к одной национальности или общине с провинившимися купцами, были широко распространены в средневековье, о чем говорят многочисленные письменные документы. В торговых договорах постоянно присутствует статья — «рубежа не творить», а предъявлять иск только виновному лицу. Тем не менее, это правило регулярно нарушалось в торговой практике. В связи с этим примечательна жалоба 1412 г. новгородцев, «порубных людей», которых немецкие купцы «порубили», т. е. конфисковали у них товар за вину других новгородцев. Обращает внимание не только сохранение с XI до XV в. самой акции «рубежа», но и полное совпадение юридических норм и грамматической конструкции сообщений о «рубеже» как в XI, так и в XV в.

Особый интерес представляет группа грамот, фиксирующих торговое складничество, тем более что традиционные письменные источники практически не содержат сведений в этой области. Впервые складничество («складство») упомянуто в «Рядной Те-шаты и Якима», относящейся ко второй половине XIII в.п; в дальнейшем торговые складники встречаются в письменных документах только со второй половины XIV в.  
Грамоты на бересте о складничестве составляют самую большую группу документов торгового содержания. Это и понятно, поскольку торговля в средние века, особенно дальняя, сопряженная с постоянным риском, велась не отдельными купцами, а товариществами купцов. Сам термин «складник» впервые встречен в. грамоте XIV в. № 133 и еще раз зафиксирован в грамоте № 490, также относящейся к XIV в. Однако первые свидетельства о складничестве находим в нескольких грамотах XII в. (№ 105, 107, 165, 381, 548, 675). Среди них особенно интересен документ № 105, автор которого Семка объясняет адресату Кулотке, что деньги, о которых Кулотка говорил Несде, Семка отдал Лазовке в Пере-яславле, когда Кулотка с Лазовком были в Киевской земле. Несомненно, автор грамоты связан денежными расчетами со своими компаньонами и совершает торговые поездки в Киевскую землю. О поездке в Киев и денежных делах свидетельствует и грамота № 524 также XII в.  
Интересные сведения содержит уже упоминавшийся документ № 490, автор которого сообщает, что он, находясь в городе, ходил к своему адресату и к его складнику. Далее автор упрекает адресата, что тот «не явился к нему куны шить ношами». Последняя фраза письма примечательна, так как в ней говорится не просто о кунах, а упоминается об их шитье, т. е. подтверждаются сообщения иноземцев о существовании на Руси «меховых денег». Например, в рукописи XII в. арабского путешественника аль-Гар-нати подробно описывается процесс шитья таких денег.  
Много лет в русской нумизматической литературе дискутируется вопрос о том, чем была заменена мелкая разменная монета в так называемый безмонетный период. Как видно из приведенных рукописи и берестяной грамоты № 490, к числу товаро-денег относились и шкурки пушных зверей, особенно малоценных пород.

Берестяные грамоты сообщают важные сведения о специализации среди складников. Одни из них занимались торговлей цветными металлами, другие — солью, третьи — кожами и мехом и т. д. Автор грамоты № 420 извещает своих компаньонов, что он продал сорок бобров за 10 гривен серебра, и дает распоряжения, как поступить со шкурками и деньгами. Некий Григорий (грамота № 133) пишет, что он послал со своим складником кипу нерпы, тюленьих кож и узкую веревку, очевидно кожаные ремни, для продажи. Складничество в добывании нерпы и продажи ее шкур зафиксировано в чрезвычайно интересной грамоте № 622, найденной в слоях XIV в. Грамота написана эмоционально, автор упрекает своих компаньонов, что они не присылают его долю, несмотря на общую договоренность.  
В связи с проблемами складничества большой интерес представляет практически целая грамота № 439 рубежа XII—XIII вв., обнаруженная в раскопе, находящемся в непосредственной близости к Торгу. Ее автор, чье имя осталось неизвестным, сообщает адресату Спирку, что он продал олово, свинец и все клепание и теперь ему не нужно ехать в Суздаль, поскольку воск уже куплен. Судя по тексту, в торговых операциях участвуют по крайней мере четыре человека: кроме автора и адресата еще Матвей и Прус, также причастные к описываемым делам. Кроме примера складничества данный документ важен и для вопроса организации новгородской торговли: в нем показано, как в одних руках, в данном случае у группы складников, концентрируются импортные товары (цветной металл), которые купцы получали в обмен на экспортные товары (воск).  
В ряде грамот зафиксированы торговля солью и складничество в этой области. Вообще солеторговля подробно изучена по письменным источникам, но берестяные грамоты существенно дополняют эти материалы. О доставке в Новгород в XIV—XV вв. немецкой соли, т. е. соли, поставляемой ганзейскими купцами, сообщает уже упоминавшаяся грамота № 282. Что касается раннего времени, то в XI—XII вв. соль в Новгород поступала, очевидно, из Русы, окрестности которой были ближайшим к Новгороду местом соледобычи. При раскопках в Старой Руссе (древняя Руса) уже в слоях XI в. встречаются отходы соляного производства — сидерит, остатки солеваренных печей, обломки про-твиней для выпаривания соли. Об этом же говорят и берестяные грамоты. Например, в старорушанской грамоте № 21 XII в. перечислены лица с указанием у каждого из них определенного количества товара, выраженного в берковцах (1 берковец равен 10 пудам, в которых измерялись мед и соль). Судя по контексту, в данной грамоте речь идет о соли. Складничество в торговле солью зафиксировано и в старорушанской грамоте № 2, в которой автор Кузьма извещает своих компаньонов (среди них находится и его сын) о ценах на соль и малосольную рыбу. Для раннего времени интересна новгородская грамота № 624 рубежа XII— XIII вв., где автор письма просит адресата прислать ему берковец соли в обмен на необходимый товар. Несомненно, здесь мы также имеем дело со складничеством в солеторговле в ранний период.  
О сборе соли в качестве пошлины свидетельствуют грамоты № 32 XIV в. и № 586 начала XV в.  
В берестяных грамотах содержится информация о том, что новгородские купцы входили в систему сделок с поставщиками и, возможно, даже занимались ростовщичеством. Материал для этого мы находим в двух грамотах середины XIII в. (№ 61 и 68), написанных одной рукой. Оба документа дошли в обрывках, но основной смысл их ясен: это переписка братьев-партнеров по торговому делу. В одной из грамот говорится о получении процентов  
с основного капитала, о поставке 10 пудов меда и о сроке в 3 года, в другой — один брат дает другому указания, как вести торговлю.  
Берестяные грамоты показывают, что в орбиту новгородской торговли были вовлечены практически все слои населения — от крупных феодалов до ремесленников. Попутно торговлей занимались новгородские данники, отправлявшиеся на Север, что нашло отражение в грамотах № 222 и 249.  
Сама система хозяйствования в Новгородской земле была основана на прочной связи городской усадьбы с сельскохозяйственной и промысловой округой. На боярских усадьбах в больших количествах скапливались оброк и дани, которые получал боярин с принадлежащих ему земель. Вотчинное ремесло, развитое на боярских усадьбах, обладало определенной товарностью. Поскольку излишки продуктов и изделий ремесленников требовали сбыта, это приобщало к торговле все слои новгородского населения — от владельцев усадеб до вотчинных ремесленников, не говоря о профессиональных купцах.  
Несколько лет назад при раскопках на древней Буяней улице на Торговой стороне Новгорода впервые была исследована часть усадьбы, социальную характеристику владельца которой удалось определить благодаря берестяным грамотам. В слоях рубежа XII—XIII вв. был обнаружен комплекс грамот (8 экз.), в том числе и № 439, торгового содержания 16. В них перечисляются товары с указанием их стоимости, сообщаются цены на разные товары, производятся денежные расчеты. Полученный материал характеризует владельца усадьбы как крупного купца, ведущего торговлю разнообразными товарами и участвующего в купеческих объединениях. Приходится сожалеть, что первая купеческая усадьба не была изучена полностью, поскольку лишь частично попала в зону раскопа. Надо надеяться, что будущие раскопки в Новгороде откроют не одну купеческую усадьбу, а новые берестяные грамоты будут дополнять наши знания о торговле в средневековом городе.