Трагическое и Комическое в повестях Булгакова "Собачье сердце" и "Роковые яйца"

2.1. Комическое и трагическое в повести «Собачье сердце»

Говоря про эстетические категории, следует отметить, что и в жизни, и в художественном творчестве они находятся в сложной и гибкой взаимосвязи и взаимопереходах. Трагическое и комическое в повести существуют не в чистом виде, а превращаясь одно в другое, сочетаясь между собой, а контраст, который возникает между ними, еще более усиливает эффект того и другого. Именно поэтому писатель применяет в своих произведениях этот прием.

Используя принципы «фантастического реализма» и гротеск, смешивая реальную действительность нэповской России и оригинальную выдумку, писатель создает увлекательную и зловещую историю. Тема дисгармонии, доведенной до абсурда благодаря вмешательству человека в вечные законы природы, с блестящим мастерством и талантом раскрыта Булгаковым в повести, замысел которой необычен, в нем сочетается комическое и трагическое.

Один из главный героев «Собачьего сердца» – профессор Преображенский – интеллигент, хирург, человек высокой культуры, хорошо образованный. Он критически воспринимает все, что творится с марта 1917 года:

«Почему, когда началась вся эта история, все стали ходить в грязных калошах и валенках по мраморной лестнице? Почему убрали ковер с парадной лестницы? На какого черта убрали цветы с площадок?», «Что такое это ваша разруха?», «Это вот что: если я, вместо того, чтобы оперировать каждый вечер, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха. Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза […] настанет разруха. […] разруха не в клозетах, а в головах» [Булгаков, 1990, с. 300-301].

Во взглядах профессора много общего с взглядами автора. Они оба  скептически относятся к революции  и выступают против террора и  пролетариата: «Именно гражданин, а  не товарищ, и даже – вернее всего  – господин», «Да, я не люблю пролетариата», «…до сих пор еще неуверенно застегивают свои штаны!» [Булгаков, 1990, с. 296, 301]. Преображенский считает пролетариев глупыми, недалекими.

Примеров тому, что М. А. Булгаков определенно ненавидит и презирает весь советский строй, отрицает все его достижения, можно привести множество. Но профессоров таких мало, Шариковых и Швондеров подавляющее большинство. Это ли не трагедия для России? По мнению профессора, людей надо научить элементарной культуре в быту, на работе, в отношениях, тогда разруха исчезнет сама собой, будет мир и порядок. Причем делать это надо не террором: «Террором ничего поделать нельзя», «Они напрасно думают, что террор им поможет. Нет-с, нет-с, не поможет, какой бы он ни был: белый, красный или даже коричневый! Террор совершенно парализует нервную систему» [Булгаков, 1990, с. 289]. Действовать надо лаской, убеждением и собственным примером. Единственным лекарством против разрухи Преображенский признает обеспечение порядка, когда каждый может заниматься своим делом: «Городовой! Это и только это! И совершенно неважно – будет ли он с бляхой или же в красном кепи» [Булгаков, 1990, с. 302]. Но эта его философия терпит трагическое крушение, ведь даже сам он не может воспитать в Шарикове разумного человека. В чем же причины неудачи гениального эксперимента? Почему Шарик не стал развиваться дальше под влиянием двух образованных и культурных людей? Дело в том, что Шариков – тип определенной среды. Поступки существа определяются инстинктами пса и генами Клима. Контраст между интеллектуальным началом Преображенского и Борменталя и инстинктами Шарикова настолько разителен, что переходит из комического в гротеск и окрашивает повесть в трагические тона.

Вот существо, еще будучи псом, готово лизать сапоги профессору и променять  свободу на кусок колбасы. «Еще, еще лижу вам руку. Целую штаны, мой благодетель!», «Иду-с, поспешаю. Бок, изволите ли видеть, дает себя знать. Разрешите лизнуть сапожок», «Бейте, только из квартиры не выгоняйте», «Господин, если бы вы видели, из чего эту колбасу делают, вы бы близко не подошли к магазину. Отдайте ее мне» [Булгаков, 1990, с. 277-278]. Шарик довольствуется малым, заурядным «счастьем», как и многие люди в начале 20-х годов, которые стали привыкать жить в нетопленных квартирах, питаться гнилой солониной в Советах нормального питания, получать гроши и не удивляться отсутствию электричества.

Получив помощь от профессора и обосновавшись  в его квартире, пес начинает расти в собственных глазах: «Я – красавец. Быть может, неизвестный собачий принц-инкогнито. [...] Очень возможно, что бабушка моя согрешила с водолазом. То-то я смотрю – у меня на морде белое пятно. Откуда оно, спрашивается? Филипп Филиппович – человек с большим вкусом, не возьмет первого попавшего пса-дворнягу» [Булгаков, 1990, с. 304]. Но мысли этого пса продиктованы лишь условиями жизни и его происхождением.

Даже будучи псом, понял Шарик  трагедию людей, падение их нравов: «Надоела мне моя Матрена, намучился я с фланелевыми штанами, теперь пришло мое времечко. Я теперь председатель, и сколько ни накраду – все, все на женское тело, на раковые шейки, на Абрау-Дюрсо! Потому что наголодался в молодости достаточно, будет с меня, а загробной жизни не существует!» [Булгаков, 1990, с. 276]. Рассуждения пса вызывают улыбку, но это всего лишь прикрытый тонким слоем комизма гротеск.

И вот «барский пес, интеллигентное существо», как сам себя обозвал Шарик, который зажмурился от стыда в кабинете профессора, превратился в недалекого хама и пьяницу Клима Чугункина.

Первые слова, которые говорит  это существо – вульгарная ругань, лексикон низших слоев общества: «Он произносит очень много слов… и все бранные слова, которые только существуют в русском лексиконе», «Ругань эта методическая, беспрерывная и, по-видимому, бессмысленная», «…событие: впервые слова, произнесенные существом, не были оторваны от окружающих явлений, а были реакцией на них. Именно когда профессор приказал ему: «Не бросай объедки на пол», – неожиданно ответил: «Отлезь, гнида» [Булгаков, 1990, с. 318, 320-322]. Он несимпатичен внешне, одет безвкусно, и девственно чист в отношении любой культуры. Шариков во что бы то ни стало, хочет выбиться в люди, но не понимает, что для этого надо проделать долгий путь развития, требуется труд, работа над собой, овладение знаниями.

Шариков становится участником революционного процесса, то, как он идеально подходит к нему, воспринимает его идеи, в 1925 году выглядело, как злейшая сатира на процесс и его участников. Через две недели после того, как он превратился в человека, он располагает документом, удостоверяющим его личность, хотя личностью на самом-то деле он не является, что и высказывает профессор: «То есть он говорил?», «Это еще не значит быть человеком» [Булгаков, 1990, с. 310]. Еще через неделю – Шариков уже мелкий чиновник, а натура у него осталась такая же, как и была – собачье-уголовная. Чего стоит одно его сообщение о работе: «Вчера котов душили-душили». Но какая же это сатира, если тысячи таких же, как Шариков, через несколько лет так же «душили-душили» не котов – людей, работников, ничем перед революцией не провинившихся?

Полиграф Полиграфыч становится угрозой  для профессора и обитателей его  квартиры, да и всего общества в  целом. Он, ссылаясь на свое пролетарское происхождение, требует от профессора документы, жилплощадь, свобод, а на справедливые замечания огрызается: «Что-то вы меня, папаша, больно утесняете». В его речи появляется терминология правящего класса: «В наше время каждый имеет свое право», «Я не господин, господа все в Париже» [Булгаков, 1990, с.327-328].

По совету Швондера Полиграф Полиграфович пытается освоить переписку Энгельса с Каутским и подводит под это свою весьма комическую черту, следуя принципу всеобщей уравниловки, который он вынес из прочитанного: «Взять все, да и поделить». Конечно, звучит это смешно, что и замечает профессор: «И вы в присутствии двух людей с университетским образованием позволяете себе» … «подавать какие-то советы космического масштаба и космической же глупости о том, как все поделить…» [Булгаков, 1990, с. 330]; но разве не так поступало руководство молодой республики, уравнивая во благах честных крестьян, трудящихся в поте лица, и таких лентяев, как Чугункин? Что же ждет Россию с такими Шариковыми, Чугункиными и Швондерами? Булгаков был одним из первых, кто понял, что она придет к трагическому финалу. В этом и заключается трагикомизм Булгакова: заставить читателя засмеяться и заплакать на пике смеха. Необходимо также заметить, что "шариковщина" получается лишь в результате "швондеровского" воспитания.

На жилплощадь, выделенную ему в  квартире профессора, Полиграф Полиграфыч приводит подозрительных личностей. Терпение обитателей квартиры иссякает, а Полиграф, почувствовав угрозу, становится опасным. Он исчезает из квартиры, а затем появляется в ней уже в другом виде: «На нем была кожаная куртка с чужого плеча, кожаные потертые же штаны и английские высокие сапожки на шнуровке до колен». Вид достаточно комичный, но за ним скрывается образ служащего ГПУ, теперь он – заведующий подотделом очистки города Москвы от бродячих животных (котов и прочее) в отделе МКХ. И здесь мы можем увидеть скорую трагедию. Ощутив вкус власти, Полиграф грубо ею пользуется. Он приводит в дом невесту, а после того, как профессор объясняет ей сущность Полиграфа, и несчастная дама уходит, грозится ей отомстить: «Ну ладно, попомнишь ты у меня. Завтра я тебе устрою сокращение штатов» [Булгаков, 1990, с. 363]. Булгаков ставит ребром вопрос уже не о том, будет ли трагический финал или нет, а вопрошает о размере трагедии, которой будет подвергнута Россия.

Вдохновленный Швондером, оскорбленный Шариков пишет на своего создателя донос: «… угрожая убить председателя домкома товарища Швондера, из чего видно, что хранит огнестрельное оружие. И произносит контрреволюционные речи, и даже Энгельса приказал […] спалить в печке, как явный меньшевик…», «Преступление созрело и упало как камень, как это обычно и бывает», «Шариков сам пригласил свою смерть» [Булгаков, 1990, с.365]. На просьбу Филиппа Филипповича покинуть квартиру он ответил решительным отказом и направил на доктора Борменталя револьвер. Перенеся обратную операцию, Шарик ничего не помнит и все думает, что ему «так свезло, просто неописуемо свезло» [Булгаков, 1990, с. 369]. И трагический финал Булгаков скрашивает комической нотой: Шарик окончательно убежден в своем необычном происхождении и в том, что такое благоденствие сошло на него неслучайно.

2.2 Комическое и трагическое в повести «Роковые яйца»

Повести «Собачье сердце» и «Роковые яйца» разные, и в то же время  в них есть нечто общее. Они  как бы сопряжены, пронизаны единой болью и тревогой – за человека. Совпадает по ряду параметров и их художественная конструкция. В сущности, каждая содержит дилемму: Рокк – Персиков («Роковые яйца»), Шариков – Преображенский («Собачье сердце»).

Красный луч, случайно открытый профессором, очень похож на луч революции, переворачивающей все основы бытия общества вообще и каждого человека в частности. Внешне это выглядит как шутка, остроумная выдумка писателя. Персиков, настраивая для работы микроскоп, неожиданно обнаружил, что при особом положении зеркал возникает красный луч, который, как вскоре выясняется, оказывает удивительное воздействие на живые организмы: они становятся невероятно активными, злыми, бурно размножаются и вырастают до огромных размеров. Даже безобиднейшие амебы становятся агрессивными хищниками под действием луча. В красной полосе, а потом и во всем диске стало тесно и началась неизбежная борьба. Вновь рожденные яростно набрасывались друг на друга, рвали в клочья, и глотали. Среди рожденных лежали трупы погибших в борьбе за существование. Побеждали лучшие и сильнейшие. И эти лучшие были ужасны... Борьба за выживание напоминает революционную борьбу, в которой нет места жалости и в которой победившие начинают бороться уже друг с другом за большее влияние и власть. Революционный процесс, как утверждает Булгаков, далеко не всегда идет на пользу народу и приносит ему благо. Он может быть чреват катастрофически тяжелыми для общества последствиями, потому что пробуждает огромную энергию не только в честных, мыслящих людях, сознающих свою огромную ответственность перед будущим, но и в людях недалеких, невежественных, таких, как Александр Семенович Рокк.

Порой именно таких людей революция возносит на небывалую высоту, и уже от них зависят жизни миллионов людей. Но кухарка не может управлять государством, как бы ни хотелось некоторым доказать обратное. И власть таких людей, соединенная с самоуверенностью и невежеством, приводит к народной трагедии. Все это чрезвычайно ясно и реалистично показано в повести.

В самом деле, до революции Рокк был всего лишь скромным флейтистом из оркестра Петухова в городе Одессе. Но «великий 1917 год» и последующие за ним революционные события круто изменили судьбу Рокка, сделав ее роковой: «выяснилось, что этот человек положительно велик», и его деятельная натура не успокоилась на должности директора совхоза, а привела его к идее возрождения куриного поголовья, истребленного мором, с помощью красного луча, открытого Персиковым. Но Рокк – человек невежественный и самоуверенный, он даже не представляет себе, к чему может привести неосторожное обращение с новым, неизвестным научным открытием. И в результате вместо гигантских кур он выводит гигантских гадов, что приводит к гибели сотен тысяч ни в чем не повинных людей, в том числе и его жены Мани, которую он, очевидно, любил.

На первый взгляд может показаться, что все несчастья вызваны тем, что кто-то перепутал ящики с яйцами и отправил в совхоз не куриные яйца, а яйца пресмыкающихся (гадов, как они названы в повести). Да, действительно, в сюжете повести много случайностей и стечений невероятных обстоятельств: и само открытие Персикова, сделанное только потому, что его отвлекли во время настройки микроскопа, и невесть откуда взявшийся куриный мор, уничтоживший всех кур в Советской России, но почему-то остановившийся на ее границах, и восемнадцатиградусный мороз в середине августа, спасший Москву от нашествия гадов, и многое другое.

Автор, кажется, совсем не заботится  хотя бы о минимуме правдоподобия. Но это только видимые «случайности», за каждой из них стоит своя логика, своя символика. Например, почему грозные события, приведшие к массовым жертвам, происходят именно в 1928 году? Случайное совпадение или трагическое предвидение будущего страшного голода на Украине в 1930 году и «ликвидации кулачества как класса» при сплошной коллективизации, что привело к гибели миллионов людей? Или что это за гады, так стремительно плодящиеся в нэповской России под действием красного луча? Может быть, новая буржуазия, которую затем тоже полностью «ликвидировали»? Таких совпадений много в повести, и это делает ее пророческим произведением.

«Роковые яйца» – не просто сатирическая фантастика, это предостережение. Глубоко продуманное и тревожное предостережение от чрезмерного увлечения давно, в сущности, открытым красным лучом – революционным процессом, революционными методами строительства «новой жизни».

В глубине невероятно смешных историй, скрыты трагизм, грустные размышления  о человеческих недостатках и  инстинктах, которые порой ими  руководят, об ответственности ученого  и о страшной силе самодовольного невежества. Темы вечные, актуальные, не утратившие своего значения и сегодня.

Заключение

В данной курсовой работе комическое и трагическое было рассмотрено как эстетические категории в повестях М. А. Булгакова «Собачье сердце» и «Роковые яйца», проанализирован характер, цели их употребления и средства выражения.

Жанр сатиры, в котором написаны «Собачье сердце» и «Роковые яйца», дает возможность автору, позволившему читателю рассмеяться, заставить его заплакать на пике смеха. Комическое в этих произведениях только очень тонкий верхний пласт, чуть прикрывающий рвущуюся наружу трагедию. «Собачье сердце» и «Роковые яйца» в этом отношении произведения очень характерные. Однако в них соотношение смешного и трагического очень неравномерно, поскольку к первому относится незначительная часть внешней событийной линии. Все остальные грани – приоритет второго.