Сравнение Фауста и Дориана Грея

Образ Генри Уоттона

Генри Уоттон появляется в романе в символичной обстановке эстетизированного философского созерцания: изысканные благоухания цветов, мастерская художника, тени птиц, наводящие на размышления о японской живописи. Эта атмосфера изолирована от суетного:  «Глухой шум Лондона доносился  сюда,  как  гудение далекого органа».

Суждения лорда крайне эстетизированы, Красоте отказано раз и навсегда в одухотворенности – интеллект – «аномалия», нарушающая гармонию; семейная жизнь – повод для состязания во лжи между супругами; родню свою он не терпит потому, что « мы не выносим людей с теми же недостатками, что у нас». Является ли лорд Генри нравственным человеком? Бэзил Холлуорд ответил на этот вопрос  явно положительно: “Удивительный ты человек! Никогда не говоришь ничего нравственного — и никогда не делаешь ничего безнравственного. Твой цинизм — только поза”. Это объяснимо – образ Уоттона призван обрисовать карикатурно нравы английского общества, с высоты своих парадоксов.

Лорд Генри – убежденный гедонист, его отношение к людям – отношение зрителя к актерам сцены, к которым он в принципе безразличен: друзей и врагов он выбирает, исходя из эстетических соображений, людей он «наблюдает», находя в этом особенный интерес, интеллектуальное удовольствие: «Гений, несомненно, долговечнее Красоты. Потому-то мы так и стремимся  сверх  всякой меры  развивать  свой  ум…».  

Отношение к несчастьям ближних у лорда Генри своеобразно: людское горе ужасно и безобразно, Гарри Уоттон отказывает людям  в сочувствии именно по этой причине, оставляя решение проблем «Науке» без эмоций, а за собой – «философское созерцание».

Генри Уоттон становится  наставником Дориана Грея – молодой человек интересен ему в силу необыкновенного сочетания красоты и душевной целостности, и, как человек, боготворящий красоту, лорд Генри берется преподать Дориану уроки получения наиболее полного удовольствия от жизни. «Цель жизни – самовыражение» - провозглашает Генри Уоттон, мешает же этому – боязнь общественного мнения. Дать волю своим чувствам – открыть источник необыкновенной радости, осуществляя свои мечты. Ярко открыв Дориану скоротечность молодости, лорд Генри призывает юношу искать новых ощущений – для ощущения полноты жизни.

Моральное падение Дориана происходит под непосредственным "руководством" лорда Генри, человека незаурядного, в уста которого автор вкладывает многие из собственных парадоксальных суждений. Уайльда прежде всего интересует игра ума, а посему холодный циник лорд Генри занятие поисками истины, а стремлением к неотразимости: "Он играл мыслью и становился заносчив. Он подбрасывал ее на воздух и перевертывал ее, выпускал ее из рук и вновь ловил, украшал ее радужными красками фантазии и окрылял парадоксами".

Все слова и все действия лорда Генри по отношению к Дориану Грею последовательны и преследуют определённую цель.
Лорд Генри вовсе не намерен развращать главного героя, потому как это уничтожит прекрасный облик Дориана. Напротив, он намерен сделать всё, чтобы сохранить красоту своего друга. Первое, что делает лорд Генри, — пытается убедить Дориана в ценности молодости и красоты. И эта попытка увенчалась полным успехом.

Но даже не будучи безнравственным в собственных поступках, можно развращать других людей.

Дориан Грей и Сибила Вэйн

     Актриса дешевого театра заставила произнести слова о любви Дориана, поразив его воображение художника гением перевоплощения на сцене. Речь идет не о любви к женщине, а о любви к ее таланту. Именно этим так восхищен Дориан – чистым искусством, не имеющим отношения к жизни, к самой бедной Сибиле. Но и для Сибилы он – «герой какой-то пьесы», она называет его «Прекрасный принц». Не от того ли она забывает все свои роли в других пьесах, так как поглощена этой – единственной сейчас для нее ролью – в жизни? Так или иначе, любовь эта была исключительно благородна с обеих сторон, невинная Сибила отдалась во власть нового чувства всей полнотой своего существа, и даже Дориан Грей, уже испытавший отравляющее действие слов лорда Генри, отказывается от полученный наставлений:  «Когда Сибила  со  мной,  я  стыжусь  всего того,  чему  вы,  Гарри,  научили  меня …при одном  прикосновении  ее  руки  я  забываю  вас  и  ваши  увлекательные,  но отравляющие и неверные теории». Однако в гармоничное начало влился жестокий диссонанс: с момента утраты Сибилой дара актрисы. Плохая игра на сцене для Дориана явилась страшным разочарованием: он, влюбленный в лице Сибилы во всех героинь Шекспира, оказался не способен ответить взаимностью самой Сибиле, реальной девушке. Потрясение было столь велико, что Дориан не замедлил высказать ей самые жестокие слова, оттолкнув ее с неподдельным отвращением: теперь Сибила была для него одной из самых заурядных женщин.

Оставшись наедине с собой, Дориан остается наедине и со своей совестью – именно эту роль играет портрет, отражающий отныне все плохое, что сделал и еще сделает Дориан. В ту ночь он замечает складку жестокости у рта изображенного, и это заставляет его принять решение поступить правильно с точки зрения морали – Дориан решает жениться. Более того, с наступлением благоуханного утра он слышит в своем сердце отголоски былой любви – и это уже не только жалость.

Уайльд оставил Дориану роль подопытного, наблюдаемого проповедником идей чистого искусства – вместе с Сибилой Вэйн умерла надежда на воскрешение души Дориана. Актриса сыграла свою последнюю роль в пьесе жизни, дав право Гарри Уоттону сказать: «Эта девушка, в сущности, не жила  и, значит, не умерла…  Оплакивайте же Офелию,  если  хотите. Посыпайте  голову пеплом, горюя о задушенной Корделии. Кляните небеса за то, что погибла дочь Брабанцио. Но не лейте напрасно слез  о  Сибиле  Вэйн.  Она была еще менее реальна, чем они все».  Выбор сделан – отныне портрет для Дориана станет не картиной, вопиющей к очищению совести, но способом насмехаться над роком – пусть страсти, грехи отныне ложатся печатью на скрытое под покрывалом ото всех изображение, сам же Дориан будет свободен от страха потерять очарование юности в поисках наслаждений – это ли не мечта каждого?

Любовь — это своеобразное единство красоты внешней и внутренней. Однако сам Дориан разрушил это единство, когда отверг Сибилу Вэйн. Эта девушка предложила ему то, о чём мечтал лорд Генри: любовь, которая стала бы искусством в реальной жизни. Именно поэтому Сибила утратила способность играть на сцене. Однако это единство оказалось недоступным Дориану Грею, он не понял ту, которая его любила.

Каждый из образов становится полной реализацией основной идеи. Лорд Генри, эстет во всем, исповедует философию гедонизма, философию наслаждения жизням, которая была присущий давним грекам. Человек должен жить полнокровной жизням, а не быть аскетом. Отсюда его постулат о том, что человек имеет все подвергнуть испытанию в жизни, ощутить и понять по собственному опыту. Но парадокс: Лорд Генри бездействует сам, а лишь распространяет теории и созерцает сбоку, как они действуют на людей. На протяжении всего романа он остается пассивным наблюдателем. Лорд Генри ощущает эмоции и наслаждение от того, как его идеи влияют на людей и к каким следствиям приводят. Дориан Грей для него лишь экспериментальная лаборатория, его действующий двойник, который приводит в движение все намерения. Т.е. два персонажи объединены между собой, как форма и содержание. Большого значения Лорд Генри предоставляет красоте, понимая ее как средство власти над другими.

Образ Дориана Грея в романе проходит определенные этапы развития. Сначала натурщик находится под влиянием идей Лорда Генри, но делает попытки им противостоять. Переломным моментом в развитии образа есть смерть Сибили Вэйн, которая, на мысль Дориана Грея, единая могла противостоять искусительным разговорам лорда. После ее смерти Дориан Грей становится сознательным проводником идеи лорда Генри, реализацией его философии. Он распространяет эти идеи на окружающих, отравляя определенную часть молодежи, и на его стороне весомое доказательство – его красота. Никто не верит, что он ведет аморальный образ жизни, ему доверяют, так как лицо его чистое и спокойное, а глаза излучают кроткий блеск. Отравляя идеями лорда Генри окружающих, Дориан Грей калечит жизнь многим.

Интересно поднимается в романе проблема художника и его творение. По выражению художника Безила Холлуорда, в истории человечества есть только два важных момента. Первый – это появление в искусстве новых средств изображения формы, второй – появление в нем нового образа. Безил Холлуорд создал портрет своего вторая Дориана Грея, завершенное произведение искусства. С этих пор портрет и натурщик станут нераздельными. Сначала Дориан Грей не замечает своей красоты, потом появляется лорд Генри. В его словах – гимн молодости и красоте и предостережение, что она пройдет. Когда Дориан смотрит на свой законченный портрет, в нем просыпается зависть к портрету (т.е. к самому изображению), ведь его красота бессмертная, и он высказывает мысль, чтобы старел не он, а его портрет. Мысль Дориана материализуется. Происходит низменность на форму и содержание. Портрет становится олицетворением души главного героя, его самого, а Дориан всегда остается прекрасным и одинаковым, как портрет. Все порухи души героя, все таинственные мысли и безобразные желания, все преступные поступки отбиваются на портрете. Он стремится запрятать портрет, изменить его, но сам от себя не спрячешься. Ведь портрет и натурщик меняются местами. Портрет становится содержанием, внутренним, а Дориан лишь формой, оболочкой. Интересное это соотношение и среди других героев романа.

Для Лорда Генри его душой, сутью, воплощением идей становится Дориан Грей, а сам он остается лишь формой, внешней оболочкой, для Дориана Грея его настоящее «я» воплощенное в его портрете, а сам он лишь очеловеченное изображение. С другой стороны, для Безила Холлуорда портрет становится и содержанием, и формой, чему что у него воплощается его заветная мечта. В Сибилли Всыпь Дориан Грей любит только внешнее, форму (созданные ею образа разных героинь) и не замечает внутреннего настоящего, самой Сибилли. Персонажи будто делятся на два лагеря: люди, которые создают искусство («художники») – Сибилла Вейн, Безил Холлуорд; и люди, которые воспринимают, раздумывают об искусстве («критики») – лорд Генри; Дориан Грей. Художник, по мнению автора, это тот, кто создает прекрасное. Критик это тот, кто способный в новой форме или с помощью новых средств передать свое впечатление от прекрасного. Возможно поэтому «художники» дружбу, любовь ценят выше за искусство, а «критики» не способны заглянуть дальше оболочки, отбрасывают настоящие чувства и удовлетворяются увиденными, театральными.

Сам роман Оскара Уайльда, а и его главный герой естественно объединяют в себе литературные традиции и эстетичные взгляды автора. Созданный на границе эстетизма и неоромантизма, образ Дориана Грея, как отмечалось выше, есть психологически возможным. Одним из средств достижения этой достоверности есть прием, который условно можно назвать «поиск предков». Ярче всего сущность Дориана Грея проявляется во время его отношений с Сибил Вейн, поскольку любовь к ней, его роль в жизни этой девушки стали для героя своеобразной первой границей. Напомним, что именно после гибели юной актрисы совершенный как явление искусства портрет Дориана Грея начал изменяться, отбивать внутреннюю жестокость изображенного художником юноши красавца.

Фромм подчеркивает особое значение любви в жизни «нарциссов», их особое отношение к людям, с которыми связана любовь: «Для нарцисстичного человека партнер некогда не является самостоятельной личностью в своей полной реальности; он существует лишь как тень личного «Я». Естественно, что безграничная самовлюбленность «нарциссов», их эгоцентризм в конце концов делают их самих своеобразными «самозаложниками» личностных, вечно недосягаемых стремлений и стараний. В любви они вынуждены беспрерывно искать внешнего признания своей красоты – и вместе с тем некогда не могут полностью удовлетворить свою жажду поклонения даже чрезвычайными проявлениями увлечения со стороны других людей.

Вероятно, до этого Дориан Грей не совершил ничего такого, что можно было бы считать аморальным, тогда как его поведение по отношению к влюбленной в него Сибил есть абсолютно аморальным.

Кажется, любовь является настоящей любовью: он обожествляет молодую актрису, находится в захвате от ее искусства, она есть для него настоящим объединением совершенного искусства и жизни. Искреннее увлечение этой девушкой вызывает желание всегда быть вместе с ней, поэтому Дориан Грей хочет вступить в брак. Он убеждает лорда Генри, что его представление о браке, о супружеской жизни, об отношениях между мужчиной и женщиной, о любви не являются правильными, так как тот не признает искренность, откровенность в браке. Складывается впечатление, что счастливый брак может стать определенным «венцом» жизненных достижений Дориана Грея, а собственная счастливая семья поможет ему навсегда забыть трагедию несчастного детства.

Беспомощная актерская игра Сибил Вейн причиняет Дориану глубокие страдания. Можно предположить, что присутствие на спектакле его ближайших друзей значительно усиливает страдание влюбленного Дориана Грея, но не это становится крахом его любви. Объяснения, которые дает Дориану Сибил, должны были бы сделать его счастливым: девушка убеждает любимого, что именно ее невменяемую любовь сделало невозможным для нее замену жизням драматических героинь собственной жизни. Т.е., она признает, что Дориан Грей стал смыслом ее жизни, что любовь к нему есть наиболее дорогим для нее в собственной жизни. Но именно эта откровенность приводит в негодование Дориана, так как его любовь является любовью «нарцисса» – почти в чистом виде.

Монолог героя, в котором он фактически высказывает свой жестокий «приговор» Сибил Вейн, убедительно доказывает, что Дориан Грей не способен любить любого другого человека. Остальные люди нужны ему лишь для того, чтобы с помощью собственных чувств к ним усиливать самовлюбленность. Вот как он объясняет Сибил Вейн свои чувства к ней, ее место в собственной жизни: «Вы же искалечили мою любовь. Как мало вы знаете о любви, когда говорите, что она убило ваш талант! Ведь вы ничто без своего искусства! Я дал бы вам славу и величие, принудил бы целый мир боготворить вас, и вы носили бы мое имя…» . Таким образом, он старался в первую очередь прославить себя самого, а влюбленная женщина становилась для него лишь средством собственного восхваления.

Между жизнью и искусством Дориан Грей, складывается такое впечатление, избирает искусство, но надо сказать, что на самом деле оно подменивается его представлениями об искусстве.

Впрочем, отношение Дориана Грея к Сибил Вейн якобы можно все же таки назвать любовью. То, что герой на следующий день раскаялся, написал девушке откровенное письмо, свидетельствует, на первый взгляд, о его искренности, готовности признавать собственные ошибки и исправлять их. Но, припомним, толчком к написанию письма, к покаянию стал внешний фактор, а именно ужас, вызванный изменениями, которые герой заметил на портрете! Поняв, что изменения портрета вызваны его негодными поступками, Дориан Грей будто бы избирает свой жизненный путь: «Он заслужит прощение свою вину, возвратится к Сибил Вейн, вступит в брак с ней, попробует снова ее полюбить. Это его обязанность. Она же, горемычная, выстрадала, наверное, больше, чем он! Он повел себя с ней как последний эгоист! Ничего, любовь возвратится, и они с Сибил снова будут счастливы. Жизнь их будет прекрасна и чиста» Но разве можно при таких условиях быть счастливым самому, сделать счастливым другого человека?

Кажется, что судьба была неоправданно суровой к главному герою: именно тогда, когда он понял, какой должна быть его настоящая жизнь, она лишила Дориана Грея исправить ошибку, так как Сибил Вейн к тому времени уже была мертвой. Здесь надо вспомнить наблюдение Э. Фромма, который проникновенно заметил: «В отчужденной форме человек уважает самого себя, идол, в котором он растворяется, становится объектом его нарцисстичной страсти».

Искусство жизни Сибил Вейн на сцене, благодаря которому она привлекла его внимание, добропорядочная родственная жизнь – обязанность без настоящей любви, удовлетворение от старательного «исправления» собственных ошибок – все это для Дориана Грея есть лишь возможностью удовлетворить собственные нарцисстичные нужды, дать выход самовлюбленности! Оказывается, что лишиться нужды использовать внешний мир (и людей – как часть этого мира!) для удовлетворения нарцисстичной сущности герой не может. И некогда не сможет… Поэтому, осознав это, он избирает другой путь: быть сплошным преступником как относительно самого себя, так и относительно других людей. Если нельзя избегнуть того, на что ты обречен, нужно, считает Дориан Грей, ощутить наслаждение от жизни. От всех ее проявлений, плохих или добрых: «Вечная молодость, безграничные страсти, наслаждения, утонченные и сокровенные, разгон невменяемого веселья и еще ярых грехов – все это испытает он. А портрет будет нести бремя его позора, и больше ничего». Выбор сделан, но или был это сознательный выбор самого Дориана Грея?

Писатель дает возможность читателю увидеть родительные истоки Дориана Грея как человека. Для этого подается «история рода» в виде знакомства Дориана с портретами предков. Конечно, эту «портретную галерею» представлено неслучайно: портрет Дориана Грея занимает в ней свое место, его появление подготовлено рядом портретов предков героя, с каждым из которых (и портретов, и предков) у него есть бесспорная, иногда прямая, иногда опосредствованная связь.

Герой старательно отыскивает среди собственных предков таких, что отличались недостатками, негодным поведением, аморальными страстями. А таких, особенно среди мужнин, в этом роде было немало! Вообще же, как в начале романа говорил дядя лорда Генри о семье Дориана Грея, «Мужчины там в них какие-то неудачные, но женщины – замечательные. Дориан Грей- мужчина, но, похоже, его внешняя красота – это красота женской части рода? На фоне жизни своих предшественников, наверное, этому мужчине легче оправдать себя, свое поведение, которое Дориан Грей и делает: «Может, это какой-либо ядовитый микроб переходил из тела в тело, аж пока достался Дориану?». Такое объяснение очень уместно, поскольку оно если и не оправдывает поведение героя, то по крайней мере делает его более понятной для читателей. Такая себе родительная «плохая наследственность», противостоять которой для человека почти невозможно?

Не следует также забывать, что Дориан Грей, кроме «микроба», который отравлял его семью на протяжении столетий и достался ему самому, пережил также и «отравление книгой». Этот роман был подарен Дориану Грею лордом Генри, и подарок оказал на героя большое впечатление. Важной кажется попытка Дориана Грея связать влияние, которое имело на него родственное проклятие, и влияние этой книги: «Но человек имеет предков не только в собственном роде, а и в писательстве. И немало из них, может, даже более близкие ему характером и темпераментом, да и влияние их человек, бесспорно, более сознательное». Как видим, герой признает влияние книги на собственную жизнь даже более весомым, чем влияние рода.

Подытоживая, надо заметить, что ряд фатальных, на первый взгляд, обстоятельств материального и морального плана, совпадение которых привело героя к моральной и физической гибели, имеют под собой довольно весомую подпочву. Беззаботный красавец превратился в ужасного урода не сразу и не случайно. Этот путь был долгим, ступеньки вниз были иногда не заметные, но герой постепенно продвигался – как моральный человек – все ниже и ниже.

Если в начале он еще старался оказывать сопротивление, то после гибели Сибил Вейн избрал путь, который лишь увеличивал глубину его морального падения