Система персонажей в романе О. Уайльда "Портрет Дориана Грея"

Содержание:

Введение ………………………………………………………………..…..3

Глава 1. О. Уайльд как прототип главных героев …………………….....4

1.1. Образ лорда Генри Уоттона ……………………………………….…5

1.2. Образ Бэзила Холлуорда ……………………………………………..9

1.3. Образ Дориана Грея …………………………………………………11

Глава 2. Изображение викторианского общества в романе ………….. 17

2.1. Семья Вейн ………………………………………………………......18

2.1.1. Сибилла Вейн ………………………………………………...........18

2.1.2. Джеймс Вейн ………………………………………………………19

Заключение ……………………………………………………………….21

Список использованной литературы …………...……………………….22

Введение

Несомненно, О. Уайльд является одной из ключевых и знаковых фигур зарубежной литературы 19 столетия. Но его имя принадлежит нашей эпохе едва ли не больше, чем своей. Многие его произведения оценены по достоинству и получили мировую известность. О. Уайльда знают как создателя волшебных сказок, пьес, повестей, рассказов, поэм, афоризмов и парадоксов. В наследии автора особое место занимает единственный роман «Портрет Дориана Грея», созданный в 1890 году. Данный роман и стал объектом нашего исследования, цель которого заключалась в выявлении особенностей построения в нем системы художественных образов. Для достижения данной цели были поставлены следующие задачи:

- описание главных героев романа;

- выявление автобиографических черт в образах главных героев;

- характеристика системы второстепенных персонажей.

Актуальность работы обусловлена интересом к творчеству О. Уайльда. Существует много  исследований, посвященных данному произведению, но до сих пор одним из малоисследованных аспектов является изучение системы персонажей в романе. Раскрытие этой темы во многом помогло выявить мировоззренческие и эстетические позиции О. Уайльда. Практическая значимость исследования велика, поскольку его результаты могут использоваться в курсе истории зарубежной литературы и теории литературоведения.

Глава 1. О. Уайльд как прототип главных героев романа

Увлечение О. Уайльда эстетизмом началось во время обучения в Оксфорде под влиянием творчества прерафаэлитов и суждений крупнейших мыслителей Англии середины 19-го века – Д. Рескина и У. Пейтера. Чрезвычайно важной для О. Уайльда являлась разработанная им теория красоты. Он признавал красоту высшей ценностью, а наслаждение – смыслом жизни.

В 80-е годы эстетизм был не столько движением, сколько упреком в его отсутствии. Он страдал от отсутствия примера. «Портрет Дориана Грея» восполнил этот пробел. Своими афоризмами, броскими фразами, разговорными ходами, своей беззаботностью и духом противоречия эта книга провозгласила дориановскую эпоху [9, с.350].

Cвоим романом О. Уайльд хотел доказать, что жизнь, которой правит только чувственность, саморазрушительна. «Портрет Дориана Грея» – это роман, выявляющий опасности эстетической теории.

О. Уайльд написал завораживающее произведение, при прочтении которого возникает желание отыскать в нем личность самого автора: отождествить с ним кого-то из трех его главных героев. Эта попытка обречена на неудачу. В таком поверхностном смысле О. Уайльда в романе нет. Он присутствует в нем иначе: вложив в уста лорда Генри множество собственных мыслей и парадоксально-точных суждений, наделив Бэзила Холлуорда Даром Художника, а Дориана Грея – лихорадочным, мучительным поиском наслаждений, он присутствует в каждом их них – и не присутствует ни в ком [7, с.305-306].

Сам автор свое отношение к героям произведения определил так: «Бэзил Холлуорд – это я сам. Лорд Генри – тот, за кого меня принимают. Дориан – тот, кем я хотел бы стать, может быть со временем» [3, с.155].

Никакой другой роман так много лет не привлекал к себе такого внимания и не будил в читателях таких противоречивых чувств.

1.1.           Образ лорда Генри Уоттона в романе

«Когда эстет берется за роман, то его эстетизм проявляется вовсе не в формальном построении романа, - а в том, что в романе изображается говорящий человек – идеолог эстетизма, раскрывающий свое исповедание, подвергаемое в романе испытанию» [6,с. 101-102].

Бахтин М. М.

«Говорящий человек-идеолог» в романе – лорд Генри Уоттон, разворачивающий перед Дорианом и читателем целую программу эстетизированного гуманизма. Это, пожалуй, самая яркая и завершенная фигура в романе. Он действует в облике светского человека из высшего общества. Его речи способны одурманить воображение кого бы то ни было. Общеизвестно суждение писателя о том, что свой гений он вложил в искусство разговора, а в произведения – только свой талант. Речи его героя также захватывают и увлекают. Лорд Генри – замечательный собеседник. Он может поддержать и развить любую мысль: «А  лорд  Генри стал своенравно играть этой мыслью, давая волю фантазии: он жонглировал ею, преображал  ее,  то  отбрасывал,  то  подхватывал  снова; заставлял  ее  искриться,  украшая  радужными  блестками своего воображения, окрылял парадоксами»[1] [2, с.60]. Речь лорда Генри – вереница блестящих парадоксов. Следует отметить, что парадокс является специфической формой изложения и обоснования его позиций.

«Принц Парадокс» – так предлагает Дориан окрестить лорда Генри. Это определение соответствует не только речевой манере лорда Генри, но и его сущности. «Удивительный ты человек! Никогда  не  говоришь  ничего  нравственного  -  и никогда не делаешь ничего безнравственного»[2] [2, с.12], - говорит о нем Бэзил Холлуорд.  В самом деле, если не считать папирос с примесью опиума, которые курит лорд Генри, то он, действительно, ничего безнравственного в рамках романной фабулы не совершает. Разве что замечание о дендизме лорда Генри находит свое подтверждение в его внешнем облике и образе жизни [6, с.104]: «Лорд Генри погладил каштановую бородку, похлопал своей черной тростью с кисточкой по носку лакированного ботинка»[3] [2, с.18].

Философия лорда Генри внешне привлекательна, она последовательна, убедительна и обладает внутренней логичностью [3, с.135]. Он пропагандирует восхищение красотой: «Красота - один из видов  Гения,  она  еще  выше  Гения,  ибо  не  требует понимания.  Она  -  одно  из  великих  явлений  окружающего  нас  мира, как солнечный свет, или весна, или отражение в  темных  водах  серебряного  щита луны.  Красота  неоспорима. Она имеет высшее право на власть и делает царями тех, кто ею обладает»[4] [2, с.34]. С помощью эстетизма он оправдывает свою теорию гедонизма: «Проявить во всей полноте свою сущность  -  вот  для чего  мы живем»[5] [2, с.28].

Утверждая, что цель жизни – самовыражение и наслаждение, он сожалеет о том, что люди забыли о долге перед собой.  Лорду Генри не знакомы муки совести. Для него не существует такого понятия, как совесть, которую он называет трусостью: «Совесть и трусость, в сущности, одно и то же,  Бэзил.  «Совесть»  - официальное название трусости, вот и все»[6] [2, с.14]. Он дает понять, что надо жить, ни с чем не считаясь.

Такой подход оправдывает грех. По мнению лорда Генри, грех спасает от застоя и ведет к прогрессу. Он считает, что это единственный способ избавиться от страданий: «Единственный способ отделаться от искушения - уступить ему. А если вздумаешь  бороться  с  ним, душу  будет  томить  влечение к запретному, и тебя измучают желания, которые чудовищный закон, тобой  же  созданный,  признал  порочными  и  преступными»[7] [2, с.29].

Лорд Генри предлагает превратить искушение в произведение искусства, облеченное в очаровательную форму. Только тогда оно сможет доставить удовольствие и стать истинным наслаждением, в котором и заключается смысл жизни: «Мне думается, что, если бы каждый человек мог жить полной жизнью, давая волю каждому чувству и выражение каждой мысли, осуществляя каждую свою мечту, - мир ощутил бы вновь такой мощный порыв к радости, что забыты  были бы все болезни средневековья, и мы вернулись бы к идеалам эллинизма, а может быть,  и  к  чему-либо еще более ценному и прекрасному»[8] [2, с.29].

Но философия гедонизма в поступках самого лорда Генри Уоттона не реализуется. Он остается лишь теоретиком, ограничиваясь проповедью наслаждения.

Всю силу своего влияния лорд Генри решает испытать на Дориане Грее. Делает он это только ради удовлетворения своего любопытства: «А как  это  увлекательно  - проверять силу своего влияния на другого человека! Ничто не может с этим сравниться. Перелить свою  душу  в  другого, дать  ей побыть в нем; слышать отзвуки собственных мыслей, усиленные музыкой юности и страсти; передавать другому свой темперамент, как  тончайший  флюид или своеобразный аромат, - это истинное наслаждение, самая большая радость, быть  может,  какая  дана  человеку  в  наш  ограниченный и пошлый век с его грубочувственными утехами и грубопримитивными стремлениями»[9]  [2, с.52]. Он превращает Дориана в искушенного гедониста. Он объявляет, что Дориану все подвластно и все дозволено. А сам лишь со стороны наблюдает за ходом своего эксперимента: «Наблюдать его -  истинное  удовольствие! Этот  мальчик  с  прекрасным  лицом и прекрасной душой вызывает к себе живой интерес. Не все ли равно, чем все кончится, какая судьба ему  уготована?  Он подобен  тем славным героям пьес или мистерий, чьи радости нам чужды, но чьи страдания будят в нас любовь к прекрасному. Их раны – красные розы»[10] [2, с.81-82].

Несомненно, герой-идеолог находится на значительно меньшей дистанции от автора, чем герой-протагонист. О. Уайльд действительно передал ему многие свои заветные мысли, выраженные в теоретических трактатах. Однако считать лорда Генри прямым выразителем авторских взглядов было бы преувеличением, так как эстетизм в уайльдовской версии был сознательным. В отличие от своего героя, автор понимал всю его ограниченность. Теория гедонизма лорда Генри изначально обречена на гибель, потому что невозможно прожить жизнь, будучи имморалистом.

Позднее, защищая свою книгу от нападок, О. Уайльд объяснял: «Лорд Генри Уоттон хочет быть в жизни всего лишь зрителем. Но выясняется, что те, кто уклоняется от битвы, получают более тяжелые раны, чем те, кто в ней участвует» [9, с.365].

Считалось, что образ лорда Генри Уоттона автобиографичен, но мы убедились, что он является носителем специфической для писателя речевой манеры, отмеченной нестандартностью эпитетов и сравнений, склонностью к афористичности и обилием вербальных парадоксов, но никак не авторской идеологической системы [6, с.103].

1.2.           Образ Бэзила Холлуорда в романе

Бэзил Холлуорд изображен в романе как антипод лорда Генри. Он постоянно оспаривает то, что провозглашает лорд Генри. Антагонисты по своим взглядам на мир, Генри Уоттон и Бэзил Холлуорд по-разному воздействуют на Дориана. О. Уайльд делает их символами двух противоборствующих начал, сосуществующих в душе человека [3, с.115].

В отличие от лорда Генри и от самого О. Уайльда, Бэзил Холлуорд ведет уединенный образ жизни: «И знаешь - я  стал  скрытен,  мне  нравится иметь  от людей тайны. Это, пожалуй, единственное, что может сделать для нас современную жизнь увлекательной и загадочной. Самая  обыкновенная  безделица приобретает удивительный интерес, как только начинаешь скрывать ее от людей»[11] [2, с.11].

Художник  очарован красотой Дориана. Это вдохновляет его на новое искусство, новый стиль в живописи, он ощущает в себе новый прилив сил: «Встреча с Дорианом словно дала мне ключ  к чему-то  совсем новому в живописи, открыла мне новую манеру письма. Теперь я вижу вещи в ином свете и все воспринимаю по-иному. Я могу в  своем  искусстве воссоздавать  жизнь  средствами,  которые прежде были мне неведомы»[12] [2, с.19]. Однако Бэзил не хочет выставлять портрет на всеобщее обозрение, чтобы никто не увидел секрет его собственной души, таящийся в портрете Дориана Грея: «В это полотно я вложил  слишком  много души, слишком много самого себя»[13] [2, с.20].

Художник борется за душу Дориана Грея, пытаясь сохранить ее в гармонии, чистоте и первозданной юности. Он хочет защитить Дориана от  несчастий. «Он постоянно дает мне добрые советы»[14] [2, с.79], - говорит Дориан.

         Бэзил настаивает на том, что Дориан должен стремиться к добру, которое сделает его лучше: «Да, я намерен отчитать вас. Я хочу, чтобы вы вели такую  жизнь,  за  которую  люди уважали бы вас. Хочу, чтобы у вас была не только незапятнанная, но и хорошая репутация»[15] [2, с.204].

Не принимая теорию лорда Генри, художник несколько раз пытается повлиять на нравственность Дориана Грея.

Первая попытка была связана с гибелью Сибиллы Вейн. Но лорд Генри опередил его в своем влиянии и сумел восстановить душевное равновесие юноши. Дориан усвоил его урок о бессмысленности эмоций и сожалений и запрещает Бэзилу говорить о смерти Сибиллы.

Вторая попытка Бэзила повлиять на Дориана состоялась восемнадцать лет спустя после написания портрета. Бэзил ужаснулся изменениям своего творения. Изменившийся портрет стал уроком для них обоих. Ведь портрет говорит не только Дориану, что ему надо покаяться, но и художнику, что ему тоже необходимо совершенствоваться. Он, как и Дориан, тоже увидел в нем отражение собственных ошибок. Разница лишь в том, что Бэзил принял ужасное послание и понял, что только раскаяние может спасти от неминуемой гибели [3, с.116]: «Молитесь,  Дориан,  молитесь!»[16] [2, с.211] «Я слишком боготворил вас -  и за это наказан. Вы тоже слишком любили себя. Оба мы наказаны»[17] [2, с.211].

Эта попытка Бэзила повлиять на нравственность Дориана оказалась роковой для обоих: она привела художника к насильственной смерти от руки Дориана. Художник, боготворивший физическую красоту Дориана Грея, погибает от руки того, в чьей душе он зародил нелепое, чудовищное тщеславие [3, с.118].

Убийство Бэзила Холлуорда – самое тяжкое из описанных преступлений. Можно взглянуть на это событие с позиций, отстаиваемых в предисловии к роману. «Художник – тот, кто создает прекрасное»[18] [2, с.5], - гласит первый афоризм. Прекрасное, согласно кодексу эстетизма, превыше всего. Герой, поднявший руку на прекрасное, наказывается. Получается, что убив творца прекрасного – создателя портрета, – он совершает не менее тяжкое преступление.

Среди возможных прототипов героя был художник Бэзил Уорд. Есть мнение, что в 1884 году Уайльд позировал этому художнику, который, окончив картину, сказал: «Как было бы восхитительно, если бы вы могли оставаться таким, какой вы есть, а портрет старился бы и увядал вместо вас». Но этот факт не доказан, а сам Уайльд распространил и другую версию. Он был автором истории, опубликованной 24 сентября 1891года в «Сент-Джеймс газетт» о том, что канадская художница Фрэнсис Ричардс, с которой Уайльд познакомился в Канаде в 1882 года, написала его портрет в 1887 году. Глядя на него, Уайльд сказал: «Как это трагично! Я буду стареть, а портрет навсегда останется таким, каков он есть. Если бы могло быть наоборот!» Еще об одной версии сообщает Эрнест Даусон, который слышал слова Уайльда, сказанные 9 октября 1890 года в доме Герберта Хорна о том, что прообразом Бэзила Холлуорда был Чарлз Риккетс [9, с.358].