Шпаргалка по "Литературе"

15. Особенности  духовного развития героев повести  «Выстрелы».

Творчество А. С Пушкина  предопределило развитие русской литературы, заложило основы современного русского языка.Композиция повести «Выстрел»  интересна и непроста благодаря своей многоуровневости, которую создают несколько рассказчиков и сложно построенный сюжет. Сам А. С. Пушкин, который находится на верхней ступени композиционной лестницы, формально передает авторство Ивану Петровичу Белкину. Мнимое «авторство» приводит к созданию многоуровневого текста, а это в свою очередь позволяет глубже и шире охватить действительность, описать нравы, рассказать о судьбах и устремлениях героев. На фоне исключительных событий развернута обобщенная картина действительности, сами исключительные события подчиняются законам повседневной реальности, конкретным времени и пространству. Герои повести изначально попадают в ситуацию, где присутствует любовь. Они влюблены или ждут этого чувства, но именно отсюда начинается развертывание и нагнетание значимых событий сюжета.Центральным героем повести является бывший гусар Сильвио. «Ему было около тридцати пяти лет… Опытность давала ему… многие преимущества; к тому же его обыкновенная угрюмость, крутой нрав и злой язык имели сильное влияние на молодые… умы. Какая‑то таинственность окружала его судьбу; он казался русским, а носил иностранное имя… У него водились книги, большею частию военные, да романы. Он охотно давал их читать, никогда не требуя их назад; зато никогда не возвращал хозяину книги, им занятой. Главное упражнение его состояло в стрельбе из пистолета». Его окружала какая‑то тайна, и, наверное, именно она была причиной всеобщего интереса к нему.

Другой герой (автор  не называет его имени) ни в чем  не уступал Сильвио. Это был «молодой человек богатой и знатной фамилии». Вот как о нем отзывается Сильвио: «Вообразите себе молодость, ум, красоту, веселость самую бешеную, храбрость самую беспечную, громкое имя, деньги, которым он не знал счета и которые никогда у него не переводились, и представьте себе, какое действие должен он был произвести между нами… Я его возненавидел. Успехи его в полку и в обществе женщин приводили меня в совершенное отчаяние… Я стал искать с ним ссоры…»

Являясь центральным  компонентом художественного текста, персонаж оказывается связанным  с движением сюжетных линий, что  приводит к динамичности образа. В  начале повести подчеркивается равнодушие соперника Сильвио: «Он стоял  под пистолетом, выбирая из фуражки спелые черешни и выплевывая косточки, которые долетали до меня. Его равнодушие взбесило меня…». В финале же заметно его смятение: «Я почувствовал, как волоса стали вдруг на мне дыбом»

Мысль о мести не оставляет  Сильвио. Понимание чести перевернуто  для него с ног на голову: одно оскорбление не смыто кровью из‑за того, что не завершена предыдущая дуэль.В конце повести автор показывает, что все же Сильвио получил успокоение, для него было важно не убить соперника, а просто потешить свое самолюбие: «Не буду, – отвечал Сильвио, – я доволен: я видел твое смятение, твою робость; я заставил тебя выстрелить по мне, с меня довольно. Будешь меня помнить. Предаю тебя твоей совести».

Сильвио не убил своего противника, но тем не менее он восторжествовал  над ним, увидел его слабость. Для него главным было не просто причинить зло обидчику, а увидеть его страх, растоптать, унизить его, показать свое превосходство. Мощь и сила его духа не только поражают своей стихийной красотой, но и страшат красотой пугающей, разрушительной. Его душа обесчеловечена гордостью. Так проявляется противоречие между понятием дворянской чести, присущим конкретному времени и определенному слою людей, и общечеловеческими ценностями.

Удовлетворяя злое чувство, Сильвио приносит горе и непричастной к конфликту жене графа. Но вслед за сценой переживаний графской четы упоминается героическая смерть героя, вечно гонимого его страстями. Автор разрешает все конфликты неординарным, но вполне реальным ходом.В своих произведениях А. С. Пушкин учит нас мудрому отношению к жизни, благородству, терпимому отношению к окружающим и близким нам людям.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

16.Роль литературной традиции  в повести «Метель»

Петрарка. Традиционное литературоведение, склонное видеть в пушкинских “Повестях Белкина” литературную пародию, обращает особенное внимание на тон иронии, совершенно отчетливо улавливаемый в повести “Метель”. Исследователи, совершенно разные и по своему кругозору, и по своим идеям, сходятся в одном: ни у кого из них не возникает и тени сомнения, что ирония автора, которую они так остро ощущают, адресована именно героям этой повести.

Проиллюстрировав наличие иронии в повествовании — автор близко к тексту пересказывает начало повести, — Гершензон заключает, что никакого искреннего чувства у героини нет. Логика у исследователя такова: мол, посмотрите сами — если героиня воспитана на французских романах, если избирает она бедного прапорщика, если он пылает равной страстью, если родители не разрешают им венчаться, а они продолжают встречаться тайно, если они клянутся друг другу в вечной любви и в конце концов решают тайно обвенчаться, и, уж что самое криминальное, если письма запечатываются тульской печаткой, на которой изображены пылающие сердца, — то подозревать здесь простое искреннее чувство ни в коем случае нельзя. Продолжая логику Гершензона, можно сделать вывод, что Пушкину ирония нужна для того, чтобы посеять семя сомнения в читателе, вызвать у него недоверие к героям, к прямому смыслу их поступков и мотивов их совершения.

По общей логике литературоведов получается, что Пушкин как бы “намекает”, “подмигивает” умному читателю: мол, смотри в оба, не верь ни одному слову — и исследователи, буквально заколдованные повествовательным тоном, перестают видеть очевидное, сомневаются в самых безусловных вещах. Результаты таких прочтений бывают поистине плачевны. Например, Макогоненко приходит к таким выводам: “Когда

“Судьба Марьи Гавриловны обусловлена  законами ее среды; выйдя замуж, она  повторит цикл жизни ненарадовских  помещиков” 

Итак, по мысли автора, Марья Гавриловна “военными действиями” добывала себе выгодного жениха. И это пишется всерьез, хотя на глазах читателя “практическая и прозаическая” “невеста” говорит “жениху”: “...я никогда не могла быть вашею женою...”, а общий смысл объяснения в любви героев повести именно и состоит в том, что они признаются друг другу в своей тайной несвободе для счастья и любви.

Одни литературоведы видят в этих повестях литературную пародию (В. В. Гиппиус), другие — социальную критику (Г. Макогоненко), третьи — формальный литературный эксперимент (Б. Эйхенбаум). 18. Важной категорией худ текста нужно считать лит персонажа, кот нах в оппозиции лит героя, так как персонаж – личность, животное, предмет. Перс может быть:

- Главным 

- Второстепенным

- Эпизодическим

Хализев указ на два подхода:

17.Социально-бытовой и философский  характер повести «Станционный  смотритель»

В повести «Станционный смотритель» — униженный и  печальный герой, финал — в  равной степени и скорбный и счастливый: смерть станционного смотрителя, с одной стороны, и счастливая жизнь его дочери — с другой. Повесть отличает особенный характер конфликта: здесь нет отрицательных героев, которые были бы отрицательны во всем; нет и прямого зла — и в то же время горе простого человека, станционного смотрителя, от этого не становится меньшим.Новый тип героя и конфликта повлек за собой иную систему повествования, фигуру рассказчика — титулярного советника А. Г. Н. Он рассказывает историю, услышанную от других, от самого Вырина и от «рыжего и кривого» мальчика. Увоз Дуни Выриной гусаром — завязка драмы, за которой следует цепь событий. С почтовой станции действие перебрасывается в Петербург, из дома смотрителя — на могилу за околицей. Смотритель не в силах повлиять на ход событий, но прежде чем склониться перед судьбой, пытается повернуть историю вспять, спасти Дуню от того, что представляется бедному отцу гибелью его «дитяти». Герой осмысляет происшедшее и, более того, сходит в могилу от бессильного сознания собственной вины и непоправимости беды.«Маленький человек» — это не только низкий чин, отсутствие высокого социального статуса, но и потерянность в жизни, страх перед нею, утрата интереса и цели.

Пушкин первый обратил  внимание читателей на то, что, несмотря на свое невысокое происхождение, человек все равно остается человеком и ему присущи все те же чувства и страсти, что и людям высшего общества. Повесть «Станционный смотритель» учит уважать и любить человека, учит умению сочувствовать, заставляет думать о том, что мир, в котором живут станционные смотрители, устроен не лучшим образом. Несколько

. Одной из примечательных  и важных особенностей «Повестей  Белкина» был их скрытый автобиографизм. Как и в других великих созданиях  Пушкина, в них не могла не  отразиться не только его личность, но и его судьба.

Дуня, героиня повести  «Станционный смотритель», п финале повести посещает родные места богатой  барыней и матерью прелестных детей. О счастливом, почти водевильно счастливом конце «Барышни-крестьянки»  и говорить не нужно 
18.Образы повествователя и Адрияна Прохорова в «Гробовщике»

Повесть “Гробовщик”  отличается своим названием от первых двух повестей Белкина, так как в  названии указывается не событие, а  профессиональная принадлежность главного героя повести. Интерес представляет собой человек, главной особенностью которого является его ремесло.

Первая же фраза повести  обнажает особенность быта Адриана  Прохорова, в котором смешаны  предметы жизни и смерти: “Последние пожитки Адриана Прохорова были взвалены на похоронные дроги, и тощая пара в четвертый раз потащилась с Басманной на Никитскую, куда гробовщик переселялся всем своим домом”. Быт гробовщика для романтического, поэтически настроенного читателя безусловно “ужасен”, ибо домашнее благополучие гробовщика имеет своим фундаментом смерть других: “желтый домик”, “купленный им за порядочную сумму”, приобретен Адрианом на доходы от каждодневных похорон. Знает ли сам гробовщик о том “ужасном” смысле своей жизни, который так легко обнаруживает читатель повести?

Когда повествователь сообщает, что гробовщик, переступив порог своего дома, “чувствовал с удивлением, что сердце его не радовалось”, он провоцирует читателя предположить, что в обстановке, в которой протекает жизнь Адриана, радость вообще неуместна, и удивление Адриана по поводу отсутствия радости может удивить больше, нежели само отсутствие радости.

повествование все время  держит в поле зрения читателя предметы ремесла гробовщика в антураже его  жизни и одновременно представляет читателю внутренний мир героя, который  не предполагает ничего интересного, двусмысленного, экзотического или ужасного в своем бытии и быте.

Рассказывая о “нашем”  гробовщике, повествование простодушно  вводит идею объединенности читателя с героем, хотя мы уже установили, что кругозоры читателя и героя оказываются заведомо разными. “Наш”, невыдуманный гробовщик, московский житель, не разумеется повествователем экзотической фигурой, он принадлежит нашей отечественной действительности. Одновременно притяжательное “наш” — это знак полного владения предметом повествования; повествователь, говоря “наш гробовщик”, как бы заявляет отсутствие тайны в этом загадочном и “ужасном”, с точки зрения просвещенного читателя, герое.

Это ирония в адрес  читателя, который привносит свой культурный, эстетический опыт в мир, мыслящий принципиально иначе.

Центральным эпизодом повести  является момент, когда в круг сознания Адриана Прохорова будет введена  точка зрения, полагающая объективную  двусмысленность фатально присущей ремеслу гробовщика. Когда на серебряной свадьбе сапожника прозвучит тост: “За здоровье тех, на которых мы работаем...” — и будочник Юрко под всеобщий смех скажет Адриану: “Что же? пей, батюшка, за здоровье своих мертвецов”, — впервые в жизни Адриан столкнется с тем, что его положение в мире может осознаваться как “остроумное

Всеобщий смех и отсутствие поклонов в адрес ремесла гробовщика прочитывается как недоверие  живых людей к искренности  гробовщика в его пожелании здоровья и жизни людям, ибо ему профессионально  выгодны лишь смерти. Реакция Адриана  на смех гостей — реакция обиды: “...гробовщик почел себя обиженным”.

Смех ремесленников  полагает непреодолимую пропасть между  единством земного общежития  людей и гробовщиком, у которого нет благодарных клиентов. 

22. Номинация – важнейший способ создания образов-персонажей. Часто характеризуют не столько персонажей, сколько отношение к ним лирического героя. Термин пришёл из лингвистики. От лат nomina – имя: обозначает процесс наименования и его результат (имя). Об этом писали Арутюнова, Савельева, Гореликова.  Различают номинации первичные (имена, прозвища, местоимения), непосредственно называющие персонажа, и вторичные, указывающие на его качества, признаки. Совокупность различных номинаций – гетерономинация (термин Арутюновой) – путь к созданию образа. Вторичные: слова/словосочетания, используемые в их прямом значении (Фет о цыганке: «дитя востока, прорицательница рока») + тропеичные словосочетания (метафоры, сравнения, метонимии, синекдохи).Пример: Фет – «она ему – образ мгновенный…».

Номинация фиксирует  постоянные и ситуативные признаки персонажей.В лирике часто это – единственный способ создания образа. В эпосе функцию «индексов» выполняют собственные имена, в лирике – в основном местоимения (я, ты, мы, Он, Она). Лирика по изначальной своей установке безымянна. Местоимение высвобождает лирич.субъекта из недр эмпирического, бытового контекста. Сочетает в себе и предельную конкретность, и отвлеченность, обобщенность. В самом тексте стихотворений имена собственные чрезвычайно редки. Если автор их употребляет, он старается вынести их в заглавие.

Существует жанр акростиха. Первые буквы строчек составляют осмысленный текст.

Важен биографический подтекст, например, стих-е Некрасова «Зина» (жена Зинаида Николаевна).

В прозе: именование героев Чеховым – ФИО, занимаемая должность (как правило – чиновник). Бытовой контекст.