Сатира и юмор как средство выражения авторской позиции в рассказах М.М. Зощенко

«Сентиментальные повести» отличались не только своеобразием объекта (по словам Зощенко, он берет в них «человека исключительно интеллигентного», в мелких же рассказах пишет «о человеке более простом»), но и были написаны в иной манере, чем рассказы.

Повествование ведется  не от имени мещанина, обывателя, а от имени писателя Коленкорова, и этим как бы воскрешаются традиции русской классической литературы. На самом деле у Коленкорова вместо следования гуманистическим идеалам XIX века получается подражательство и эпигонство. Зощенко пародирует, иронически преодолевает эту внешне сентиментальную манеру.

Здесь, в отличие от «Козы», «Мудрости» и «Людей», где были нарисованы характеры всевозможных «бывших» людей, надломленных революцией, выбитых из привычной житейской колеи, воссоздан вполне «огнестойкий тип», которого не пошатнули никакие бури и грозы минувшего социального переворота. Василий Васильевич Былинкин широко и твердо ступает по земле. «Каблуки же Былинкин снашивал внутрь до самых задников». Если что и сокрушает этого «философски настроенного человека, прожженного жизнью и обстрелянного тяжелой артиллерией», так это внезапно нахлынувшее на него чувство к Лизочке Рундуковой.

В сущности, повесть «О чем пел соловей» и представляет тонко пародийно стилизованное произведение, излагающее историю объяснений и томлений двух жарко влюбленных героев. Не изменяя канонам любовной повести, автор посылает испытание влюбленным, хотя и в виде детской болезни (свинка), которой неожиданно тяжело заболевает Былинкин. Герои стоически переносят это грозное вторжение рока, их любовь становится еще прочнее и чище. Они много гуляют, взявшись за руки, часто сидят над классическим обрывом реки, правда, с несколько несолидным названием – Козявка.

Любовь достигает кульминации, за которой возможна только гибель любящих сердец, если стихийное влечение не будет увенчано брачным союзом.   Но тут вторгается сила таких обстоятельств, которые под корень сокрушают тщательно взлелеянное чувство.

Красиво и пленительно  пел Былинкин, нежные рулады выводил  его прерывающийся голос. А результаты?

Вспомним, почему в прежней  сатирической литературе терпели крах матримониальные домогательства столь  же незадачливых женихов.

Смешно, очень смешно, что Подколесин выпрыгивает в  окно, хотя тут и нет того предельного  снижения героя, как у Зощенко.

Сватовство Хлестакова срывается оттого, что где-то в глубине сцены суровым возмездием нависает фигура истинного ревизора.

Свадьба Кречинского  не может состояться потому, что  этот ловкий мошенник метит получить миллион приданого, но в последний  момент делает слишком неуклюжий шаг.

А чем объясняется печально-фарсовый итог в повести «О чем пел соловей»? У Лизочки не оказалось мамашиного комода, на который так рассчитывал герой. Вот тут-то и вылезает наружу его истинная сущность, которое до этого – правда, не очень искусно – прикрывалось жиденькими лепестками «галантерейного» обхождения.

Зощенко пишет великолепный финал, где выясняется истинная стоимость  того, что вначале выглядело трепетно-великодушным чувством. Эпилогу, выдержанному в умиротворенно-элегических тонах, предшествует сцена бурного скандала.

В структуре стилизованно-сентиментальной  повести Зощенко, подобно прожилкам  кварца в граните, проступают едко саркастические вкрапления. Они придают произведению сатирический колорит, причем, в отличие  от рассказов, где Зощенко открыто смеется, здесь писатель, пользуясь формулой Маяковского, улыбается и издевается. При этом его улыбка чаще всего грустно-печальная, а издевка – сардоническая.

Именно так строится эпилог повести «О чем пел соловей», где автор наконец-то отвечает на вопрос, поставленный в заглавии. Как бы возвращая читателя к счастливым дням Былинкина, писатель воссоздает атмосферу любовного экстаза, когда разомлевшая «от стрекота букашек или пения соловья» Лизочка простодушно допытывается у своего поклонника:

– Вася, как вы думаете, о чем поет этот соловей?

На что Вася Былинкин обычно отвечал сдержанно:

– Жрать хочет, оттого и поет.

Своеобразие «Сентиментальных повестей» не только в более скудном введении элементов собственно комического, но и в том, что от произведения к произведению нарастает ощущение чего-то недоброго, заложенного, кажется, в самой тогдашней жизни, мешающего оптимистическому ее восприятию.

Такое мировосприятие Зощенко  обусловило и характер его юмора. Рядом с веселым у писателя часто проглядывает печальное.

Фельетон «Благие порывы» (1937) написан, казалось бы, на очень частную тему: о крошечных окошках у кассиров зрелищных предприятий и в справочных киосках.

«Там только руки торчат кассирши, книжка с билетами лежит и ножницы. Вот вам и вся панорама». Но чем дальше, тем больше развертывается тема уважительного отношения к посетителю, клиенту, каждому человеку. Против суконно-дремотного вицмундирного благополучия и непременного трепета перед казенной «точкой» восстает сатирик.

«Не то чтобы мне охота видеть выражение лица того, который мне дает справку, но мне, может, охота его переспросить, посоветоваться. Но окошечко меня отгораживает и, как говорится, душу холодит. Тем более, чуть что – оно с треском захлопывается и ты, понимая свое незначительное место в этом мире, Снова уходишь со стесненным сердцем».

Основу сюжета составляет простой факт: старухе нужно получить справку.

«Губы у нее шепчут, и видать, что ей охота с кем-нибудь поговорить, узнать, расспросить и выяснить. Вот она подходит к окошечку. Окошечко раскрывается. И там показывается голова молодого вельможи. Старуха начинает свои речи, но молодой кавалер отрывисто говорит:

– Абра са се кно...

И захлопывается окошечко.

Старуха было снова сунулась к окну, но снова, получив тот же ответ, отошла в некотором даже испуге».

Прикинув в своей  голове эту фразу «Абра са се кно», я решаюсь сделать перевод с языка поэзии бюрократизма на повседневный будничный язык прозы. И у меня получается: «Обратитесь в соседнее окно». Переведенную фразу я сообщаю старухе, и она неуверенной походкой идет к соседнему окну. Нет, ее там тоже долго не задержали, и она вскоре ушла вместе с приготовленными речами».

Фельетон заострен против того, как деликатно выражается Зощенко, «малосимпатичного стиля» жизни и работы учреждений, согласно которому установилась не очень внешне различимая, но вполне реальная система деления людей на две явно неравных категории. С одной стороны, «дескать, – мы, а вот, дескать, – вы». Но на самом-то деле, утверждает автор, «вы-то и есть мы, а мы отчасти – вы». Финал звучит грустно-предостерегающе: «Тут есть, мы бы сказали, какая-то несообразность».

Именно такая несообразность нет-нет, да и проглядывала в тогдашней жизни нашей страны. Именно ее выявление и способствовало травле великого писателя, которая вскоре последовала.

 

 

 

 

 

 

 

 

    Заключение

 

 

Творчество и юмор Михаила Зощенко – самобытное явление в русской советской  литературе. Писатель по-своему увидел некоторые характерные процессы современной ему действительности, вывел под слепящий свет сатиры галерею персонажей, породивших нарицательное понятие "зощенковский герой". Находясь у истоков советской сатирико-юмористической прозы, он выступил создателем оригинальной комической новеллы, продолжившей в новых исторических условиях традиции Гоголя, Лескова, раннего Чехова. Наконец, Зощенко создал свой, совершенно неповторимый художественный стиль.

Советские критики всегда писали, что Зощенко высмеивал мещан. На наш взгляд, это далеко не так. Не мещане были объектами смеха Зощенко, а то плохое, подлое, местечково-стяжательское, что есть наверно в каждом из нас. Своим смехом он помогал людям делаться лучше. Ведь еще великий Мольер писал, что все мы благотворно относимся к тому, что нас называют порочными, но никто не хочет быть смешным.

За время, прошедшее  со дня смерти Зощенко в нашей стране сменилось немало «периодов», «генсеков» и «президентов». Но его литературные произведения продолжают печатать и выпускать, ибо Ее Величество Литература отбирает в свой пантеон, не глядя ни на какие «периоды» с их земными владыками.

 Творчество М. Зощенко снискало успех у нескольких поколений читателей; произведения писателя изучаются в средней и высшей школе. В соответствии свыше изложенным, тема, заявленная  названием курсовой работы, является актуальной и представляющей определенный практический интерес.

 

 

В результате своей работы мы пришли к следующим  выводам:

1. Рассказчик Зощенко сам предмет сатиры, он выдает свое убожество, иногда наивность, иногда простоватость, иногда мещанскую мелочность, сам не осознавая этого, как бы абсолютно непроизвольно и потому невероятно смешно.

 

2. Сатира Зощенко - это не призыв бороться с  людьми – носителями обывательских  черт, а призыв с этими чертами бороться.

 

3. Михаил Зощенко довел до совершенства манеру комического сказа, имевшего богатые традиции в русской литературе. Им создан оригинальный стиль - лирико-иронического повествования в рассказах 20х-30х гг.

 

4. В своих произведениях Зощенко в отличие от современных писателей – сатириков никогда не унижал своего героя, а наоборот пытался помочь человеку избавиться от пороков. Смех Зощенко не смех ради смеха, а смех ради нравственного очищения. Именно этим привлекает нас творчество М.М. Зощенко.

 

Список литературы

 

1. Борев, Ю.Б. Эстетика. Теория литературы: Энциклопедический словарь    терминов / Ю.Б. Борев . – М., 2003. - 575 с.

2. Воспоминания Михаила Зощенко: Сб. / Сост. Ю.В. Томашевский. – Л., 1990

3. Ганженко, М.Б. «Озирать жизнь сквозь видный миру смех и незримые ему следы» / М.Б. Ганженко // Русская словесность. – 2003. - № 4. – 54 с.

4. Голенищев – Кутузов, И.Н. Ирония и Зощенко / И.Н. Голенищев –   \Кутузов // Русская словесность - 1995. - № 3. – 18-20 с.

5. Ершов, Л.Ф. Из истории советской сатиры: М. Зощенко и сатирическая      проза 20-90-х годов. - Л., 1973. – 155 с.

6. Зощенко, М.М. Избранное: В 2 т-х. Л., 1978

7. Зощенко, М.М. Рассказы, фельетоны, комедии. - М., Л., 1963

8. Зощенко, М.М. Собр. соч.:  В 3 т-х. Л., 1986-87 (перепечатано: М., 1994)

9. Литературный энциклопедический словарь / Под общ. Ред. В.М.   

Кожевникова и П.А. Николаева.- М.: Советская энциклопедия, 1987. – 752 с.

10. Литературная энциклопедия  терминов и понятий / Гл. ред.  и сост. А.Н. Николюкин. – М., 2003

11. Молдавский, Д. Михаил Зощенко: Очерк творчества / Д. Молдавский. – Л., 1977. – 279 с.

12. Муромский, В.П. «Гордое и печальное имя Зощенко…»: писатель в зеркале критики / В.П. Муромский // Литература в школе. – 2008. - № 12. – 17 – 20 с.

13. Томашевский, Ю. Смех Михаила Зощенко / М. Зощенко. Книга для         

ученика и учителя, М., 1998, с.7-20.

14. Харитонов, Д. Автор и рассказчик у Зощенко / Д. Харитонов //  Приложение «Литература» к газете «Первое сентября»: -  2001. - № 34. – 117-124 с.