Рыцарский роман

Настоящим создателем артуровского романа является поэт второй половины 12 в. Кретьен де Труа («Эрек и Энида», «Ланселот, или Рыцарь телеги»).

Романы о  Святом Граале появились позже, чем  другие разновидности бретонких повестей. Цикл «романов о святом Граале» представляет попытку художественного синтеза светского куртуазного идеала артуровских романов с господствующими религиозными идеями феодального общества. Слово «грааль», очевидно, кельтского происхождения и первоначально обозначало некий амулет, предохранявший воинов от гибели во время битвы. Однако в средневековых романах оно значит совершенно иное. По преданию, Иосиф Аримафейский, которому было позволено снять с креста и похоронить тело Иисуса Христа, собрал его кровь в чашу. Именно эта чаша с чудодейственной кровью, не сворачивающейся и излучающей свет, и получила название Святой Грааль. Это величайшая христианская святыня, охраняемая в замке Монсальват самыми достойными рыцарями. В цикле романов о Святом Граале рыцарь не только не должен быть влюбленным в Прекрасную Даму, но, напротив, обязан блюсти целомудрие, место любви к женщине занимает любовь к Богу.

Постепенно в обеих категориях бретонских романов стали определённо сказываться отголоски рыцарского миросозерцания, и эти романы стали в одно и то же время и ярким отражением рыцарских идеалов — благодаря чему они имели воспитывающее значение для ряда поколений, были настольной книгой всех рыцарей, желавших найти образец, достойный подражания, — и довольно правдивой, несмотря на значительное количество фантастических подробностей, картиной жизни европейского общества в эпоху рыцарства. Французский трувер XII в. Кретьен из Труа в особенности содействовал тому, что рыцарские идеалы придали совершенно новую окраску романам бретонского цикла, сделав из них как бы иллюстрацию или наглядное подтверждение того кодекса нравственности, религиозности, благородства, самоотвержения, мужества, соблюдение которого считалось обязательным для всякого истинного рыцаря.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3.1 «Роман о Тристане и Изольде» и его место в бретонском цикле

Первая проблема, с которой мы сталкиваемся при  анализе романа – его генезис. Есть две теории: первая исходит  из наличия недошедшего до нас  романа-первоисточника, породившего  известные нам варианты. Вторая утверждает самостоятельность этих вариантов, самые известные из которых – французские романы Тома и Береоле, дошедшие во фрагментах, и немецкий – Готфрида Страсбургского. Научная рекомендация романа-прототипа осуществлена в конце XIX в. французским медиевистом Ш.Бедье, и она в итоге оказалась не только самым полным, но и художественно совершенным вариантом.

Особенности поэтики «Романа о Тристане и  Изольде» (по сравнению с артуровским романом): 1) изменение функции фантастики; 2) необычность основного конфликта; 3) изменение концепции любви.

Изменение функции  фантастики проявилось в переосмыслении таких традиционных для артуровского романа персонажей, как великан и дракон. В «Романе о Тристане» - великан – это не дикий гигант из лесной чащи, похищающий красавиц, а вельможа, брат ирландской королевы, занятый сбором дани с побежденных. Дракон тоже меняет свое привычное (отдаленное и таинственное) пространство, вторгаясь в гущу городской жизни: он появляется в виду порта, у городских ворот. Смысл подобного перемещения фантастических персонажей в пространство повседневности может быть понят двояко: 1) так подчеркивается хрупкость и ненадежность реальности, в которой существуют персонажи романа; 2) укоренение фантастических существ в повседневности по контрасту оттеняет исключительность человеческих отношений в этой реальности, в первую очередь – основного конфликта романа.

Этот конфликт полнее всего разработан в варианте Бедье. Он имеет этико-психологическую природу и интерпретируется исследователями либо как коллизия между двумя влюбленными и враждебным им, но единственно возможным, порядком жизни – либо как конфликт в сознании Тристана, колеблющегося между любовью к Изольде и долгом перед королем Марком.

Но точнее было бы сказать, что это конфликт между чувством и чувством, поскольку  в лучших, психологически наиболее тонких, вариантах романа Тристана и короля Марка связывает глубокая обоюдная привязанность, не уничтоженная ни обнаружившейся виной Тристана, ни гонениями на него. Благородство и великодушие Марка не только поддерживают это чувство, но и обостряют  у Тристана – по контрасту –  невыносимое для него сознание собственной  низости. Чтобы избавиться от него, Тристан вынужден вернуть Изольду  королю Марку. В артуровском романе (даже у Кретьена, не говоря уже о его последователях) конфликт такой напряженности и глубины был невозможен. В «Романе о Тристане» он стал следствием изменившейся концепции любви, весьма далекой от классической куртуазии. Отличие состоит в следующем: 1) любовь Тристана и Изольды порождена не естественным для куртуазии способом («лучом любви», исходящим из глаз дамы), а колдовским зельем; 2) любовь Тристана и Изольды противопоставляет их нормальному порядку природы: солнце для них враг, а жизнь возможна только там, где его нет («в стране живых, где никогда не бывает солнца»). Трудно найти что-нибудь более далекое от устойчивого мотива кансоны – сравнение красоты дамы с солнечным светом; 3) любовь Тристана и Изольды изгоняет их из человеческого общества, превращая королеву и престолонаследника в дикарей (эпизод в лесу Моруа), тогда как цель куртуазной любви - цивилизовать грубого воина.

Оценка этой любви авторами двойственна во всех вариантах романа. Эта двойственность заставляет вспомнить об отмененной ранее особенности средневекового менталитета. С одной стороны, любовь Тристана и Изольды преступна  и греховна, но в то же время она  своей самоотверженностью, безоглядностью и силой близка к идеалу христианской любви, провозглашенному в Нагорной проповеди. Эти две оценки, как  и в случае с Роландом, не могут быть примирены

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

4. Византийский цикл

 

Третий тип  рыцарского романа – это романы превратностей и приключений, которые  не совсем точно называют византийскими  романами. Для «византийских» романов  характерно приближение к обыденной  жизни: почти полное отсутствие сверхъестественного, значительное количество бытовых подробностей, большая простота сюжета и тона повествования. Наиболее типичным для данного жанра  романа, называемые иногда «идиллическими». Классический образец таких романов  – «Флуар и Бланшефлер».

 

Византийские  романы развились немного позже  остальных 

• как уже было написано - это романы превратностей, приключений, сюжеты построены на мотивах из византийского романа: кораблекрушения, похищения пиратами, узнавания, насильственная разлука и счастливая встреча любящих

• во Францию  эти темы попадали через УТ, крестоносцами  из южной Италии, редко из книг

• характерно приближение к обыденной жизни 

• типичны  «идиллические» романы, с одним и  тем же сюжетом (2 ребенка росли  вместе)

Группа романов византийского  цикла гораздо менее многочисленна  и

хронологически принадлежит  посткретьеновской эпохе. Византийскими эти

романы называют постольку, поскольку их сюжетные схемы основаны на

мотивах византийских произведений; здесь мотив идиллической светлой любви

противопоставляется рыцарскому идеалу. Наиболее значительными являются

два романа этого цикла - “Флуар и Бланшефлер” и “Окассен и Николетта”

(конец 12 - начало 13 веков).

 

В общем и  целом то, что условно обозначается как византийский цикл французского куртуазного романа, составляет практически  его периферию.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

5. Дон Кихот – пародия на рыцарский роман

В XVI ст., когда рыцарская литература в Европе приходила в упадок, началось ее развитие в Испании. Испанский рыцарский роман имел специфический характер. Главный его признак - развлекательность. Общеевропейскую популярность приобрел роман “Амадис Гальский” о захватывающих приключениях и подвигах знатного рыцаря, написанный испанским писателем Гарси Родригесом де Монтальво. Со временем отношение к этому жанру изменилось на отрицательное. Проявлением реакции на рыцарский роман, который тормозил развитие литературы, стало произведение Мигеля де Сервантеса Сааведры “Дон Кихот”.

“На его портретах, которые сохранились, видим человека с лицом энергичным и выразительным, с высоким лбом, с отброшенным назад волосами, с правильной дугообразной линией бровей. Орлиный нос с тонкими подвижными ноздрями, утонченная извилистая линия губ, огнянные, проникновенные, широко открытые глаза с легким оттенком иронии во взгляде - все это резкое, выразительное и свидетельствует натуру прямую и целостную, человека деятельного и положительного, что не имеет ничего общего с мечтателем”

О “Дон Кихоте”, созданном великим Сервантесом, мы знали до того, как прочитали. Долговязый Дон Кихот, его приземистый оруженосец Санчо Панса, худой Росинант - такими живыми возникают в нашем воображении, будто мы сами были участниками удивительных событий. Минуют столетия, а произведение не стареет, заставляет людей смеяться и грустить, размышляя над приключениями странного рыцаря и его верного оруженосца. Каждое поколение людей, каждая новая школа искусства ищут и находят в романе Сервантеса что-то близкое и черпают из него, мысли, образы, чувства.

И сегодня сохранились 8 экземпляров  “Дон Кихота” 1610 года издания. Именно оно признано первым. Некоторые документы  убеждают в существовании издания  романа Сервантеса 1604 года. Рыцарские  романы давали читателю возможность  забыть о действительности, упомянуть  о гордом испанском духе. Поэтому  рыцарские романы были чрезвычайно  популярными в стране. И со временем этот жанр романа выродился. Сервантес  со страниц своего произведения уверяет  читателей, что “Дон Кихот” - попытка  высмеять рыцарский роман. Исчерпывается  ли этим сущность романа?

Современники Сервантеса были убеждены, что он написал “Дон Кихота”  для того, чтобы высмеять рыцарские  романы и навсегда отразить у своих земляков желание их читать. В “Дон Кихоте” читателями рыцарских романов является большинство персонажей романа, почти все, с кем судьба сводит Рыцаря Печального Образа, начиная от погонщиков и заканчивая семьей герцога. Причем каждый находит в этих романах то, что именно ему к сердцу, что близко именно его душе - кто-то героические подвиги, а кто-то любовные приключения. Жена хозяина постоялого двора любит рыцарские романы уже за то, что, читая их, мужчина забывает с ней ссориться. Русский исследователь В. Е. Топь отмечает: “Сервантес выступил не столько против рыцарских романов как таких, сколько против бездарных писателей, бестолковостей и преувеличений массового чтения, которое пленило в XVI столетии испанский книжный рынок, основную массу которого представляли эпигонские рыцарские романы”.

Роман “Дон Кихот”, начат как пародия  на рыцарские романы, но с развитием сюжета перерастает в трагикомический эпос испанской жизни. Действие перенесено в современную писателю Испанию. Поступки героя вызывают у читателя смех, но смех с горечью: Дон Кихот искренне хочет помогать людям, но его помощь только шкодит им при условиях действительности.

Сервантес не ставил себе цель надругаться над рыцарским романом. Он видел в образах рыцарей высокие качества. И понимал, что действительность несовместима с рыцарским благородством и честью. Ведь и сам он пострадал в жизни не за жестокость, подлость или коварность, а за свою целеустремленность, честность, талантливость. Плен, тюремная камера, бедность…

Эти испытания повлияли на его судьбу. Всемирная слава и признания  ждали Сервантеса аж в XIX ст. (приблизительно через 300 лет после смерти!), когда его произведение было сызнова прочитано. Судьба и в самом деле не всегда проводит границу между трагическим и комическим.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

Итак, в рыцарском романе есть основные признаки романного жанра:

- романная, а не эпическая  картина мира;

- в центре внимания  – частная жизнь, семейные  отношения, дружба, любовь;

Это любовно-авантюрный роман.

- вассальные отношения  в Р.Р. мыслятся как дело  личностного выбора ®

- романная концепция человека  – концепция человека как личности, живущей в соответствии со своими интересами. Признается важность и законность этих интересов.

- рыцарский роман стремится показать жизнь не в статике, а в динамике, в движении.

В рыцарском романе важная роль принадлежит сюжету (много неожиданного, фантастического).  Образы романтических героев редко

эволюционируют.

- герои рыцарского романа самостоятельно решают важные жизненные вопросы, руководствуются личным опытом, чувствами.

Рыцарский роман в целом знаменует  начало осознанного художественного  вымысла и индивидуального творчества. Он составляет вершину средневековой  повествовательной литературы. «Роман воплощает мечту о счастье, ощущение силы, волю к победе над злом. Именно в этом, вне всякого сомнения, состояла его первичная социальная функция: она на многие века пережила условия, которые вызвали ее к жизни»

Сами средневековые французы понимали термин «роман» широко, включая переложения  разнообразных героических и  любовных историй на «романском», то есть старофранцузском, языке, но не на темы французской национальной истории. Таким образом, «роман» противостоял, с одной стороны, литературе на латинском языке, включая и латинские источники античного цикла, а с другой — французскому героическому эпосу, жестам, «песням о подвигах»: