Проблема самоубийства в романе «Страдания юного Вертера» Гете

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

имени М.В. ЛОМОНОСОВА

 

 

 

ФАКУЛЬТЕТ ЖУРНАЛИСТИКИ

 

 

Кафедра зарубежной журналистики и литературы

 

 

 

 

 

 

 

 

Проблема самоубийства в романе «Страдания юного Вертера» Гете

 

 

 

 

 

 

Реферат

студентки II курса д/о (гр. 212)

Савельевой Ольги

 

 

 

Научный руководитель -

И.Б.Гуляева

 

 

Москва, 2013

По мнению исследователей, творчество Иоганна Вольфганга (1749 - 1832) - вершина не только немецкого, но и европейского Просвещения, оно подытоживает все созданное веком Разума и выходит навстречу искусству будущего. Гете - художник необычайной творческой мощи и универсализма; лирик, наделенный, как сказал Бехер «всеми мелодиями души», романист, новеллист, драматург. Кроме того, он - критик и эстетик, философ и естествоиспытатель, чьи изыскания и сегодня сохраняют свое значение.        

Сложен и не поддается однозначному определению творческий метод Гете: в его творчестве есть черты барокко и рококо, сентиментализма и классицизма, просветительского реализма и даже романтизма. Все это позволяет определить метод Гете как своеобразный художественный универсализм. Чрезвычайно сложен и творческий путь великого поэта: на каждом новом витке своего развития он словно отрицает самого себя и возрождается в новом качестве. И все же этот путь условно можно разделить на два неравных во временном отношении периода - до 1775 г. (год переезда в Веймар) и после. Первый из них связан с движением «Бури и натиска», второй - с «веймарским классицизмом».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Гете родился во Франкфурте-на-Майне в знатной бургерской семье, получил разностороннее домашнее образование. Начало его литературной деятельности связано с годами учения в Лейпцигском университете (1765 - 1768), произведения этих лет написаны в традициях искусства рококо.          

Встреча с Гердером в Страсбурге стала поворотным моментом в творческой эволюции Гете. Гердер познакомил младшего друга с новыми идеями, открыл исторический подход к искусству, научил пониманию его национального своеобразия, раскрыл идею глубочайшего внутреннего единства мировой культуры. Под его влиянием Гете знакомится с идеями Дидро и Руссо, начинает заниматься народной поэзией (и не только немецкой), наконец, открывает для себя подлинного, исторического Шекспира. Большое влияние на молодого Гете оказала философия чувства Гамана, его мысли о единстве мировой жизни, о том, что эмоциональное, образное мышление, поэзия - «изначальный язык человеческого рода». В штрюрмерский период творчества Гете создает лирические стихотворения, первую немецкую драма из национальной истории «Гец фон Берлихинген с железной рукой» (1771 - 1773) и роман «Страдания юного Вертера» (1774).         

Большинство исследователей сходятся в утверждении, что сюжетной канвой для романа послужил эпизод из вецларского периода жизни Гете. Как пишет И. Миримский, весной 1722 г. двадцатитрехлетний поэт приехал в Вецлар и, согласно воле отца, желавшего, чтобы сын сделал юридическую карьеру, поступил практикантом в имперский суд. От бесплодной работы в канцелярии Гете нашел утешение в страстной привязанности к дочери местного чиновника Шарлотте Буфф. Но Лотта была помолвлена с секретарем посольства при суде, Кестнером, с которым Гете находился в дружеских отношениях. Чувствуя себя не в силах бороться со своей страстью, Гете неожиданно покинул Вецлер, оставив трогательную записку друзьям: «Он ушел, Кестнер. Когда вы получите эти строки, так знайте, что он ушел… Теперь я один и вправе плакать. Оставляю вас счастливыми, но не перестану жить в ваших сердцах».         

Вскоре по приезде на родину, во Франкфурт, Гете получил известие о трагической смерти своего вецларского знакомого, молодого чиновника всеимперской палаты Иерузалема, который покончил с собой от безответной любви к жене своего сослуживца. Увидев в смерти Иерузалема как бы возможный исход своей собственной душевной драмы, Гете пришел к мысли объединить обе любовные истории в одном поэтическом произведении. Так возник «Вертер».

          Роман написан в популярном в то время в Германии эпистолярном жанре: главный герой Вертер пишет письма своему близкому другу Вильгельму. «Как счастлив я, что уехал!» - так начинается первое письмо. Читатель знакомится с Вертером и видит восторженного юношу-философа, который наслаждается природой, рассуждает о том, что «люди страдали бы гораздо меньше, если бы не развивали в себе так усердно силу воображения, не припоминали бы без конца прошедшие неприятности, а жили бы безобидным настоящим».          

По мнению А. Аникста, с первых же страниц романа читатель оказывается вовлеченным во внутренний мир героя, проникается глубочайшей симпатией к нему и становится поверенным его переживаний. Письма Вертера другу воспринимаются так, будто они были написаны каждому из нас.          

Уже краткое предуведомление «издателя» писем призывает читателя проникнуться уважением к уму и сердцу героя, сопереживать ему. Автор писем без оглядки, полностью раскрывает свое сердце. Шаг за шагом рассказывает он, как прибыл в маленький городок; читатель узнает о смятении, владеющим его душой после какой-то сложной любовной истории, когда он бежал от двух девушек, увлеченных им, слышит о его жажде одиночества; вместе с ним любуется окружающей природой, затем наступает роковой момент - он встречается с дочерью местного чиновника Лоттой и влюбляется в нее.          

В немногих штрихах Вертер передает облик прелестной девушки, говорит о ней с невероятной нежностью, почти боготворит ее, называет ангелом. Но Вертеру не суждено обрести взаимность. Лотта помолвлена, ее жених Альберт - достойный молодой человек. Он сильно отличается от Вертера: он лишен его тонкой чувствительности, не столь мечтателен, практичен, крепко стоит на этой земле. Альберт честный, умный, но не более.          

Поняв безнадежность своей страсти, Вертер покидает город, становится чиновником при дипломатической миссии маленького государства, но не находит утешения в службе, которая связана для него не только с бессмысленной работой, но и с унизительным положением, ибо он, как бюргер, человек низшего сословия, чужой в аристократической среде, хотя умом и талантами превосходит тех, кто выше его по социальному положению.          

Решив вернуться в городок, он находит Лотту уже замужем за Альбертом. Страсть его от этого не гаснет, а еще более возрастает, становится болезненной. Продолжая встречаться с любимой, которая расположена к нему дружески, Вертер однажды в порыве чувства заключает ее в объятия; хотя она горячо отвечает на его поцелуй, рассудок заставляет ее опомниться, и она запрещает ему видеться с нею. В отчаянии Вертер кончает жизнь самоубийством, стреляясь из пистолета, одолженного у Альберта.         

По мнению Аникста, сила любви, поднимающейся на самую вершину страсти, нежная, ранимая душа, восхищение природой, тонкое чувство красоты - эти черты Вертера являются общечеловеческими, и они сделали его одним из любимейших героев мировой литературы. Близок Вертер многим людям (в особенности, надо думать, молодым людям) и своими страданиями, своей неудовлетворенностью.          

Как пишет А. Аникст, Вертер - человек чувства, у него есть своя религия и в этом он подобен самому Гете, который с юных лет воплощал свое меняющееся мироощущение в созданных его воображением мифах. Вертер верит в Бога, но это не тот Бог, которому молятся в церкви. Его Бог - это незримая, но постоянно ощущаемая им душа мира. Верование Вертера близко к гетевскому пантеизму, но не полностью сливается с ним и не может слиться, ибо Гете не только чувствовал мир, но и стремился познать его. Вертер - это наиболее полное воплощение того времени, которое получило название эпохи чувствительности.  Вопрос, на который нужно ответить в этой работе: как, почему Вертер стреляется, и зачем это было нужно Гете. На протяжении всего романа Вертер периодически заговаривает о смерти и о самоубийстве, в частности.         

Например, в записи от 16-го июля Вертер пишет о музыкальных способностях Лотты: «До чего трогает меня безыскусный напев! И до чего кстати умеет она сыграть его, как раз когда мне впору пустить себе пулю в лоб!». Главный герой с каждым днем влюбленности в Лотту все больше теряет голову, теряет себя. Все чаще в тексте мы встречаем своеобразные оправдания самоубийства: «А если перед тобой несчастный, которого медленно и неотвратимо ведет к смерти изнурительная болезнь, можешь ты потребовать, чтобы он ударом кинжала сразу пресек свои мучения? Ведь недуг, истощая все силы, отнимает и мужество избавиться от него». Обращаясь к Вильгельму, Вертер фактически предсказывает свою судьбу. 12 августа Вертер делает одну из самых значимых и ярких записей. Герой фиксирует разговор, который произошёл между ним и Альбертом. Муж Лотты резко утверждает, что даже представить себе не может, как человек способен дойти до самоубийства, говорит, что сама эта мысль ему противна. На что Вертер в доказательство своей правоты приводит образ народа, стонущего под игом тирана: «а если…народ наконец взбунтуется и разорвет свои цепи - неужто ты назовешь его слабым?». Альберт упорно стоит на том, что примеры Вертера тут ни при чем. Тогда Вертер напоминает Альберту историю о несчастной девушке, которую «недавно вытащили мертвой из воды». Из рутины жизни девушку вырывает пламенное чувство. Ради своей любви она забывает весь остальной мир. Но вот «она раскрывает объятия своим желаниям, и … возлюбленный бросает ее», и вместе с ним уходит ее жизнь, которая вся была в нем. Анна расстается с миром, «чтобы потопить свои страдания в обступившей ее со всех сторон смерти».

Самоубийство впервые появляется в романе не как мотив, теоретический вопрос, но в качестве реального события. Этот момент очень важен для дальнейшего развития сюжета. М.Н. Бент пишет, что «тема «незаконной» любви, нарушающей сословные границы и влекущей непоправимую беду для соблазненной простолюдинки, - едва ли не главная в литературе «Бури и натиска»». Однако рассматриваемый эпизод важен, прежде всего, как некий переход вопроса самоубийства из области теоретических рассуждений героев в реальный художественный мир произведения. Об этом косвенно свидетельствует и замечания М.М. Бахтина по поводу «исключительного значения зримости для Гете»: «Гете с отвращением относился к словам, за которыми не было собственного зримого опыта». По функции в романе этот вставной эпизод можно сравнить со сценой разговора в трактире, услышанного Раскольниковым, когда Раскольников въявь, если так можно выразиться, услышал то, что до того момента бушевало лишь в его мыслях. Слова Вертера идут от чистого сердца, нет  сомнения, что герой косвенно «примеряет» самоубийство и на себя. Вертер заканчивает свой разговор с Альбертом страстным восклицанием: «Друг мой!…Человек всегда останется человеком, и та крупица разума, которой он, быть может, владеет, почти или вовсе не имеет значения, когда свирепствует страсть и ему становится тесно в рамках человеческой природы…». В конце письма Вертер делает вывод: «На этом свете люди редко понимают друг друга», - герой все острее чувствует, что живет в чужом для него мире.Как пишет Бент, Вертер «…впадает в некую утопическую сферу существования <…>  Этот утопический мир немедленно приходит в столкновение с реальными обстоятельствами жизни» Формирование цельной личности «идет исключительно как процесс самоосвобождения, практически без взаимодействия с окружающим миром, в отталкивании от него. Возникает трагическая неизбежность гибели героя: Максимальное освобождение и самоутверждение оказываются возможными лишь в форме самоубийства»                

          Беда, трагедия Вертера в том, что он во время не нашел место приложения своих сил, своей буйной, мощной энергии. В какой-то момент у него еще была возможность спастись от своей сумасшедшей любви и от самого себя. Он пытался служить и хоть немного забыться, но его чистое, пылкое сердце не выдержало лицемерия, снобизма, тупости, царящих в высших кругах тогдашнего немецкого общества. Вертер вернулся в деревню к Лотте, подписав тем самым себе смертный приговор. «Тоска и досада все глубже укоренялись в душе Вертера и, переплетаясь между собой, мало-помалу завладели всем его существом. Душевное равновесие его было окончательно нарушено». Так «издатель» комментирует состояние героя незадолго до самоубийства. Не получив поддержки, не найдя спасения, Вертер полностью отдается своим переживаниям, погружается в страсти, бушующие у него внутри. И это убивает его. Душевные силы юноши на исходе, и он принимает решение. Важно заметить, что пистолеты Альберта Вертер принимает именно из рук Лотты.          

          В романе довольно много религиозных аллюзий. Порой Вертер прозрачно цитирует евангельские тексты. То речь идет о «малых сих», которым Господь позволил приходить к нему, то, подобно Христу, Вертер обращается с упреком: «Господи, зачем ты оставил меня!». Самоубийство главного героя раскрывает и его отношение к религии. По мнению Бента, «отношения с Богом герой устанавливает … в духе «исповедания веры савойского викария» Руссо, отвергая официальную церковность». В своем предсмертном письме Вертер пишет: «Я не собираюсь навязывать благочестивым христианам посмертное соседство злосчастного страдальца». Как уже отмечалось выше, Бог Вертера - постоянно ощущаемая им душа мира.         

          По мнению Аникста, роман был написан с целью показать судьбу Вертера как трагедию. В произведении выразительно подчеркнут мучительный болезненный характер переживаний героя. Стоит согласиться с Аникстом, однако то, что герой совершает самоубийство, объясняется не только стремлением подчеркнуть трагизм пережитых героем страданий. Мотив самоубийства пронизывает весь роман Гете, мир героя и окружающий его мир входят в неразрешимый конфликт. Этот конфликт в той художественной действительности, которую создал Гете, мог разрешиться только смертью Вертера. А так как одна из целей Вертера - формирование цельной личности путем самоосвобождения, то и решающую точку он тоже ставит сам.          

Гете не счел нужным присовокупить к своему роману поучительные тирады, он отвергал морализаторство просветителей. Трагическая гибель Вертера стала лучшим поучением, с одной стороны. С другой - нужно сказать, что в Германии она возымела примерно такое же действие, как, скажем, роман У. Берроуза «Джанки» в Америке в середине XX века. Автор заявлял, что его книга - призыв никогда не употреблять наркотики. В реальности получилось, что «Джанки» стал своеобразной «Библией» наркомана в Америке того времени.Лессинг в своем письме Эшенбургу писал, что Гете необходимо добавить «одну главку в заключение, и чем циничнее, тем лучше!», чтобы уберечься «от подобных опасностей тому, кто окажется в его (Вертера - А. М.) положении. Ибо читатель может легко принять поэтические красоты за красоту моральную и поверить, что герой, вызывающий столь сильное участие, должен воплощать добро. А это вовсе не так». Лессинг не был одинок в своем критическом отношении к роману Гете. Причина тому - вызов господствующим в то время религиозным, политическим, этическим установкам, который воплотился в герое, сосредоточенном на своем внутреннем мире, безразличии к средствам преодоления социальных пороков, в отвращении к несвободе.         

Итак, в данной работе была рассмотрена роль самоубийства в романе Гете «Страдания юного Вертера».  Можно сделать вывод, что мотив самоубийства играет важную композиционную и смысловую роль, само самоубийство явилось неотвратимым завершением, своеобразным избавлением  героя от страданий. В пользу художественной «необходимости» самоубийства говорит и замечание Бахтина, о том, что «всякая произвольность, выдуманность, отвлеченное фантазирование для Гете отвратительны».