Основы филологической интерпретации литературно-художественного текста

                                                                   Салихова Динара, 4 курс, 1052 гр.

И. В. Гюббенет  «Основы  филологической           интерпретации литературно-художественного текста».

Рассматривая последовательно  все элементы структуры вертикального контекста, мы неизбежно приходим к заключению, что процесс восприятия не может ограничиваться только узнаванием их в тексте художественного произведения. Необходимо такое отношение к тексту, которое направлено на выявление не только целесообразности, но и необходимости наличия в нем той или иной ссылки, аллюзии, реминисценции и т.д. Подобная задача может быть осуществлена на основании сведений об укладе жизни изображаемого общества и свойственной этому обществу системе взглядов, понятий, представлений и оценок или, иными словами, того, что мы называем «глобальным вертикальным контекстом». Таким образом, глобальный вертикальный контекст  - это весь социальный уклад, все понятия, представления, воззрения являющегося предметом изображения социального слоя, знание которых необходимо для того, чтобы произведения данного автора или произведения, относящиеся к данному направлению, могли быть восприняты читателями разных стран и эпох.   

Попытаемся разъяснить на конкретных примерах, что мы имеем  в виду, и обратимся с этой целью к переводу. Но следует сказать, что проблема передачи информации вертикального контекста в переводе очень важная и далеко не разрешенная проблема.

В романе И.Во “Vile Bodies” в описании кабинета одного из персонажей упоминается следующая деталь. Ошибка переводчика заключается  в пренебрежении вертикальным контекстом и попытке дать свое собственное истолкование наименованию, имеющему вполне определенный смысл, не допускающий произвольных определений. Например, при переводе звучит так: член Королевской флотилии, но не Королевский яхт-клуб.

Каждый писатель в меру своего таланта, своей способности видеть мир  отражает в своих произведениях  современную ему действительность. Однако есть авторы, творчество которых настолько слито с изображенной ему эпохой, настолько является частью, что чем большее количество лет отделяет читателя от этого периода, тем труднее становится для него по достоинству оценить и нередко просто понять такие произведения. Подобные авторы характеризуются как в отечественной, так и в зарубежной литературной критике определением: «писатель, творчество которого может быть оценено, воспринято, наконец, понято лишь в контексте определенной эпохи». Обычно такое определение относится к авторам, чьи произведения находятся как бы на периферии национальных литератур.

Понять такие произведения, найти в них вкус, сделать их чтение реальным процессом можно  только при условии, если читателю доступна вся совокупность, вся цельная  система ценностей, моральных, этических, эстетических, характеризующих период их создания, нашедшей в них полное отражение.

Выбор нами в качестве предмета исследования произведений английского  писателя Саки вполне определяется изложенными  соображениями.

Перед исследователем глобального  вертикального контекста, на фоне которого только и может адекватно восприниматься творчество Саки, стоит задача попытаться сколько-нибудь отчетливо перечислить, обобщить свойства, особенности, ценности, которые характеризовали жизнь английского общества того времени.

Приступая к рассмотрению вертикального контекста произведений Саки, следует в первую очередь остановиться на том, где живут герои.

В качестве следующего момента, определяющего глобальный вертикальный контекст  у Саки, следует выделить воспитание, образование, круг деятельности и образ жизни его персонажей. 

Глобальный вертикальный контекст представляет собой очень сложное явление, нуждающееся в дальнейшем изучении. Однако уже сейчас можно утверждать, что анализ его применительно к одному автору может быть осуществлен только на фоне социально-исторической эпохи в целом. Естественно, что такой фон не есть иное застывшее и неизменное; он постоянно развивается и видоизменяется. Особенно это относится ко всему комплексу социальных, моральных, эстетических и других черт эпохи. Однако представляется все же возможным говорить о некоторых чертах как наиболее стабильных, наиболее устойчивых, где изменения могут быть прослежены и зафиксированы наиболее отчетливо.

Полное понимание текста художественного произведения возможно, следовательно, лишь при условии охвата всех моральных, этических, эстетических и других проявлений, характерных для эпохи создания данного произведения. Черты ее находят, в частности, свое наиболее яркое проявление в выборе определенного регистра речи, избираемого с целью создания общего колорита, который в свою очередь может сгущаться или модифицироваться в зависимости от центрального предмета внимания.

Таким образом, «глобальный  вертикальный контекст» никоим образом не может рассматриваться как результат простого сложения всех тех элементов, о которых говорилось выше, то есть аллюзий, цитат и т.д. Скорее его следовало бы представлять в виде некоей всепроникающей сущности, которая, заполняя собой произведение художественного творчества, как бы высвечивает изнутри все элементы, придает форму, определенные очертания, которые и воспринимаются читателем. Без этого сами по себе цитаты, аллюзии, реалии представляются лишь набором загадок наподобие кроссворда, разгадывание которого порой не по силам рядовому читателю и едва может принести удовлетворение и читателю-филологу.

Итак, в качестве первоочередной задачи исследователя вертикального контекста следует поставить сопоставление и сравнительное изучение двух понятий: «вертикальный контекст» - «контекст эпохи», в результате которого мы могли бы прийти к разрешению вопроса о глобальном вертикальном контексте и методах его изучения.

Показав в самом общем  виде, что такое глобальный вертикальный контекст и каким образом сведения о нем могут быть приобретены филологами-англистом, необходимо теперь кратко остановится на том, какой мере знакомство с ним обогащает наше представление об уж известных категориях вертикального контекста. Несомненно, что читатель, введенный в глобальный вертикальный контекст автора, способен увидеть и оценить его вертикальный не как собрание изолированных фактов, какими бы они ни были значительными сами по себе, но как систему, в  которой все они приобретает особое историко-филологическое значение.

Внимательно изучая произведения Саки, мы приходим к заключению, что  сама по себе структура вертикального  контекста в том смысле, в каком  мы рассматривали ее до введения глобального вертикального контекста, содержит те же элементы, которые мы выделяем, рассматривая любое произведение английской литературы вообще.

Так, определяя вертикальный контекст Саки, можно сказать, что  его отличает, например, чрезвычайная насыщенность реалиями, в особенности  теми, которые характеризуют описываемый  им период. Как следует из рассмотрения глобального вертикального контекста Саки, его мир – это основном мир очень ограниченный, замкнутый, особая атмосфера которого проникнута тем самым свойством Englishry. Сфера деятельности персонажей также весьма специфична: они занимаются в основном политикой, ведением хозяйства в своем поместье, визитами, организацией развлечений для масс и т.д. Все перечисленное обуславливает и особый состав реалий.

Однако  в произведениях  Саки мы находим целый ряд реалий другого рода, восприятие которых представляет большую сложность ввиду ограниченности их употребления сравнительно небольшим периодом времени. Однако именно они зачастую играют в тексте наиболее важную роль, поскольку  свое время придавали данному произведению особую злободневность.

Говоря о других особенностях вертикального контекста Саки, следует  отметить, что его литературные аллюзии имеют очень много общего с аллюзиями у Вудхауса. Их сближает не только выбор одних и тех же авторов, произведений и даже собственно цитат (Шекспир, Байрон, Китс, Теннисон и др.), но и само отношение к цитатам, сами приемы их использования.

Саки и Вудхаус почти никогда  не цитируют «всерьез». Для них, как  и для представителей изображаемого  ими общества, цитация «всерьез» - это нечто странное и даже неуместное.

Оба автора в одинаковой мере используют цитаты и литературные аллюзии как часть своих распространенных сравнений и эпитетов, употребляя нередко одну и ту же цитату. Как  и Вудхаус, Саки часто включает цитаты в текст повествования, никак  не выделяя их, придавая им характер поговорок.