Известный американский писатель Марио Пьюзо

Джонни Фонтена  нагнулся и поднял невесту на сцену, так что она оказалась между  ним и Нино. Оба они бросились  на колени, и Нино с силой ударил по струнам мандолины. Это было их обычным поединком, и оружием им служил голос, когда они выкрикивали по очереди одну песню за другой. Джонни из благородства позволил Нино одержать верх над собой, взять невесту на руки и спеть последний, победный куплет. Гости закричали «браво», а они все трое обнялись друг с другом. Гости умоляли их спеть еще одну песню. Один только дон Корлеоне, стоявший в угловой комнате дома, чувствовал, что не все в порядке. С притворной веселостью он громко сказал:

— Мой крестник проехал триста миль, чтобы поздравить меня, и никто не догадывается смочить ему горло?

Со всех сторон к Джонни Фонтена потянулись полные стаканы вина. Он отпил из каждого  и побежал обнимать крестного. Обнимая  дона, он прошептал ему что-то на ухо, и тот повел Джонни в дом.

Том Хаген протянул руку вошедшему Джонни. Джонни пожал  ее и спросил: «Как поживаешь, Том?», но сделал он это без той теплоты, которая была в его голосе еще  несколько минут назад, в саду. Хагена такая холодность немного  оскорбила, но он постарался не обращать внимания. Это одно из наказаний, которым постоянно подвергается верный оруженосец дона.

Джонни Фонтена  сказал дону:

— Получив телеграмму, я сказал себе: «Крестный на меня больше не сердится». После развода я звонил тебе пять раз, но Том каждый раз говорил, что ты вышел или что ты занят, и я понял, что ты сердишься.

Дон Корлеоне разливал по стаканам желтую водку:

— Все это забыто. Чем я могу быть тебе полезен? Ведь ты так богат, так знаменит, что вряд ли смогу тебе чем-либо помочь.

Джонни залпом осушил стакан со жгучей жидкостью  и попросил снова наполнить его. Он старался казаться веселым.

— Я не так уж богат, крестный. И с каждым днем мои дела становятся все хуже и хуже. Ты был прав. Мне нельзя было оставлять жену и детей ради этой шлюхи. Ты вправе сердиться на меня.

Дон пожал плечам:

— Я просто переживал за тебя, ведь ты мой крестник. Это все.

Джонни нервно ходил по комнате.

— Я с ума сходил по этой суке. Самая знаменитая звезда Голливуда. Лицо ангела. А ты знаешь, чем она занимается после фильма? Если гример хорошо знает свое дело, она отдается ему. Если фотограф постарался красиво подретушировать ее фотографию, она отдается ему. Она отдается всем и каждому. Она пользуется своим телом, как я мелочью на чаевые, что у меня в кармане. Шлюха, созданная для самого сатаны.

Дон Корлеоне резко  оборвал его:

— А как поживает твоя семья?

Джонни вздохнул:

— Я о них позаботился. После развода я дал Джинни и детям даже больше того, чем присудил суд. Я навещаю их раз в неделю. Мне их недостает. Иногда мне кажется, что я схожу с ума. — Он отпил немного водки. — Теперь вторая жена смеется надо мной. Она не понимает, почему я ревную. Она зовет меня «старомодным итальяшкой» и издевается над тем, как я пою. Перед уходом я хорошенько побил ее, но не в лицо, так как она снимается в фильме. Я бил ее по рукам и ногам, а она продолжала смеяться. — Он зажег сигарету. — Так вот, крестный, именно теперь мне кажется, что не стоит жить.

Дон Корлеоне сказал очень просто:

— Это относится к тому сорту проблем, в которых я не могу тебе помочь разобраться. — Он выдержал паузу, а потом спросил. — Что случилось с твоим голосом?

Показная веселость  исчезла с лица Джонни Фонтена.

— Крестный, я не могу больше петь. Что-то случилось с моим горлом, и врачи не знают, что именно.

Дон и Хаген  удивленно посмотрели на него. Джонни всегда был так силен. Фонтена  продолжал:

— Два фильма принесли мне кучу денег. Я стал знаменитостью. Теперь они выбрасывают меня на улицу. Директор студии всегда меня ненавидел, и теперь у него прекрасный случай отомстить мне.

Дон Корлеоне подошел  к своему крестнику и грустно  спросил его:

— А почему этот человек не любит тебя?

— Все свои песни я исполнял на сборищах либеральных организаций. Джек Вольтц не любит эти песни. Он звал меня коммунистом, но ему не удалось приклеить мне эту кличку. Потом я увел у него из-под носа девушку, которую он берег для себя. Это было делом одной ночи, и она, кроме того, преследовала меня. Что я, черт побери, должен был делать? Потом эта шлюха, моя вторая жена, выбрасывает меня на улицу. Джинни и дети готовы принять меня при условии, что я приползу к ним на коленях. Петь я больше не могу. Крестный, что, черт побери, мне делать?

Лицо дона сделалось  холодным и утратило последние признаки симпатии к молодому человеку. Дон  с презрением сказал:

— Прежде всего ты должен быть мужчиной. — Неожиданно его лицо перекосила гримаса гнева, и он закричал. — Мужчиной!

Он протянул руку над столом и схватил Джонни Фонтена за шевелюру.

— Во имя Христа, неужели ты не можешь быть мужчиной? Голливудская тряпка, которая плачет и умоляет о жалости! Которая скулит, как баба: «Что делать? Что делать?»

Имитация дона была столь удачной и неожиданной, что Джонни и Хаген отпрянули  и засмеялись. Дон Корлеоне был  доволен. С минуту он думал о том, как сильно любит этого крестника. Как прореагировали бы трое его сыновей на подобную выходку? Сантино погрустнел и плохо вел себя в ближайшие несколько недель. Фредо испугался бы. Майкл ответил бы холодной улыбкой и покинул бы дом на несколько месяцев. А Джонни… какой прекрасный парень. Он смеется, собирается с силами, знает, хитрец, в чем дело.

Дон Корлеоне продолжал:

— Отбил у своего босса девушку, а потом жалуешься на то, что он отказывается помочь тебе. Какая чушь. Оставил семью, детей, чтобы жениться на шлюхе, а потом плачешь, что они не встречают тебя с распростертыми объятиями. Шлюху ты не бьешь по лицу, потому что она снимается в фильме, а потом удивляешься, что она смеется над тобой. Ты жил как дурак и добился своего.

Дон Корлеоне прервал свой монолог, а потом спросил Джонни терпеливым голосом:

— На этот раз ты готов послушаться моего совета?

Джонни Фонтена пожал  плечами:

— Я не могу второй раз жениться на Джинни, во всяком случае не так, как она этого хочет. Я должен играть в карты, я должен пить, я должен иметь друзей. Красотки толпами бегают за мной, и я не могу сопротивляться. Возвратясь к Джинни, я чувствовал бы себя обманщиком. Нет, не могу я снова проходить через это дерьмо.

— Я не советую тебе снова жениться на Джинни. Делай, что хочешь. Но плохой отец никогда не будет настоящим мужчиной. А чтобы ты мог быть хорошим отцом для своих детей, их мать должна принять тебя. Кто сказал, что ты не можешь видеть их каждый день? Кто сказал, что ты не можешь жить с ними в одном доме? Кто сказал, что ты не можешь сам распоряжаться своей жизнью?

Джонни Фонтена засмеялся.

— Крестный, не все женщины сделаны из того же теста, что и старые итальянки. Джинни на это не пойдет.

Теперь дон явно насмехался:

— А почему не пойдет? Потому что ты вел себя, как тряпка. Одной ты дал больше, чем присудил суд. Вторую не бил по лицу, потому что она снималась в фильме. Ты позволяешь женщинам диктовать себе условия, а им это не полагается. Здесь, на земле, во всяком случае. На небесах они наверняка станут святыми, а нас изжарят в аду. — Голос дона сделался серьезным. — Ты был хорошим крестником и всегда относился ко мне с уважением. Но как ты относишься к своим друзьям? Один год ты вертишься с одним человеком, другой год — с другим. Помнишь парня-итальянца, он был таким смешным в фильмах? Счастье не улыбнулось ему, а ты не соизволил с ним встретиться и помочь ему, потому что был знаменитостью. А что с твоим старым другом, вместе с которым ты ходил в школу, вместе с которым вы пели — Нино? Он разочаровался и запил, но он никогда не жалуется. Он работает шофером, а в конце недели поет за несколько долларов. Он ни разу не сказал про тебя дурного слова. Ты не мог ему немного помочь? Почему? Он поет неплохо.

Джонни Фонтена ответил  с терпеливой усталостью:

— Крестный, он недостаточно талантлив. Сам он в порядке, но голос у него не особенно сильный.

Дон Корлеоне сузил глаза  и сказал:

— А теперь ты, крестник, недостаточно талантлив. Помочь тебе устроиться на такую же работу, что и Нино? — Джонни не ответил и дон продолжал. — Главное — это дружба. Дружба значит больше таланта. Никогда этого не забывай. Заведи себе настоящих друзей, тебе не пришлось бы обращаться ко мне за помощью. А теперь скажи мне, почему ты не можешь петь? В саду ты пел неплохо. Не хуже Нино.