Гиперреальность в романе Бегбедера «99 франков»

Гиперреальность в романе Бегбедера «99 франков».

Возможно ли жить находясь вне системы симулякров?

…счастливые люди - не потребляют.

Фр. Бегбедер «99 франков»

Постмодернизм обнаруживает уже полную “преобразованность” мира, исчезновение реальности как таковой, вытесняемой системой искусственных знаков, симуляций реальности. Т.е. реальность симулируется, фабрикуется, вытесняется искусственно созданной системой симулякров. Понятие симулякра берет начало еще со времен Эпикура, который говорил о способности вещей вызывать фантастические представления, затем его (симулякр) разбирает Д. Батай (который и ввел современное значение термина), Пьер Клоссовский и Александр Кожев. Заключительное же толкование и богатейшую разработку термина принес Жан Бодрийяр. Его подход заключается в том, что он попытался объяснить симулякр как результат процесса симуляции, трактуемой им как порождение «гиперреального при помощи «моделей реального», не имеющих собственных истоков и реальности». В результате мы не имеем истинных образов, а лишь симуляцию симулякров. Таким образом, возникает особый мир, мир моделей и симулякров никак не соотносимых с реальностью, но воспринимаемых гораздо реальнее, чем сама реальность, – этот мир, который основывается лишь только на самом себе, Бодрийар называет гиперреальностью. А симулякры являются составляющими частицами гиперреальности , они же являются и продуктами ее деятельности.

Герой Бегбедери в романе «99 франков» – рекламщик-креатор, идеолог рекламы, влияние которой исследуются в романе: «Рекламный тоталитаризм – вещь куда более тонкая, тут легко умыть руки. Эта разновидность фашизма хорошо усвоила уроки провалов предыдущих режимов». Рекалама создает гиперреальность, ее слоганы звучат как аксиомы, претендуя на роль морально-философских максим: «Я трачу, следовательно. Я существую».

Ироническое «опровержение» Декарта служит знаком замены истины ложью. Таким образом, реальность становится иллюзорной, а гиперреальность истинной, фабрикуемой телеэкранами, идет подмена одних понятий – другими.

Главный герой романа, Октав Паренго говорит: «Куда ни плюнь, всюду царит моя реклама. Я запрещаю вам скучать. Я мешаю вам думать. Терроризм, именуемый «новинкой», помогает мне впаривать вам пустоту». Слово «пустота» здесь не случайно, ведь именно оно доказывает тот факт, что это не реальность, а симуляция.

Стоит отметить, что даже структура романа, сложное кодирование позволяет читателю пребывать в разных виртуальных реальностях, иногда без надежды понять, которая из них истинна (например, когда разворачивается интрига с самоубийством Марка или «рекламная пауза» после глав).

«Ты  носишь  костюм от  Эрика Бержера, рубашку "Hedi Sliman" из магазинамужской одежды "Сен-Лоран - Рив Гош",  туфли от Берлути, часы "Royal Oak" от Одма-ра  Пиге (в ожидании-новой модели - "Samsung Watch Phone" со встроенным мобильником),  очки   "Stark-Eyes",  трусы "Banana-Republic",  купленные в Нью-Йорке» (Бегбедер «99 франков»). Мы видим, что не только реклама диктует нам какие вещи нужно покупать, внушает нам необходимость этой покупки в принципе, но и диктует способ жизнь, образ мыслей. С помощью симулякров-брендов, -логотипов, -людей, -предметов роскоши и -показателей достатка и самодостаточности, создается гиперреальный мир, в котором мы живем. Октаво говорит: «До чего  ж это приятно -  влезать к вам в мозги! До чего  сладко владеть вашим правым полушарием! Ваши желания больше вам не принадлежат -  я навязываю  вам свои  собственные». Каждый день нам навязывают то, что мы должны купить, то, что нам должно нравиться, и то, как нам надо жить.

Мир озабочен идеей «нового  гедонизма», люди бегут от Одиночества (которого у них и не было, пока они им это не внушили), ищут спасения у телевизора, в Интернете, наркотиках, модных журналах, кофе по утрам и фитнесс залах. Они живут как бы в другом измерении, находясь среди псевдодрузей в псевдореальности, в которой они якобы кому-то нужны. Современный человек, полагает Бегбедер, «ушел в иной мир. Он вроде бы не умер, но и не жив». Мир ирреален, если десять заповедей Креатора заменили десять заповедей Христа, а в пещере Платона вместо теней реального мира – экраны телевизоров, говорит писатель, то логос уступил место логотипу.

Отвечая на вопрос, возможно ли жить вне системы симулякров, мы возвращаемся к эпиграфу: «Счастливые люди - не потребляют», в противопоставление которому звучит рекламный слоган: «Я трачу, следовательно, я существую». Дело в том, что жить вне системы симулякров теоретически возможно, но практически (на практике) нереально. Так или иначе, человек существо социальное и не может жить вне правил, которые общество ему диктует. Другой вопрос в том, может ли изменится координально ситуация в современном мире?

Возможно, мир постмодерна  будет мёртв через десяток  лет и неизвестно, что придет ему  на смену. Возможно, через десяток  лет культ стиральных порошков и  йогуртов канет в Лету, в моде будет «существование» в самой что ни на есть настоящей реальности (реальное общение вместо социальных сетей), поменяются приоритеты в системе отношений «товар для потребителя – товар как источник дохода». Мы говорим именно о моде, так как интересы общества меняются (хотя опять-таки под влиянием тех же симулякров!). Об этом мы читаем и у Бегбедера: «С тех пор мода ушла далеко вперед: теперь  было принято не  хвастаться  своими успехами  и  своей работой, а  косить под нищего и никчемного лодыря. Лузеры стали  крайне  популярны  в  первые  месяцы  нового  века.  Профессионалы и трудоголики  старались как можно больше походить  на  бродяг без гроша в кармане. Пришел конец  стилю Сегела, с его шумными, загорелыми,  вульгарными парнями,  обвешанными  цепочками;  конец   рекламе  в   духе   Ридли  Скотта (венецианские  жалюзи и вентиляторы на  потолке). Она, реклама, как и все остальное, подвержена модным веяниям: в 50-е годы держалась на каламбурах, в 60-е - на комедиях, в 70-е - на молодежных тусовках, в 80-е - на зрелищах, в 90-е -  на контрастах».

Таким образом, как бы ни хотелось нам это признавать, реальность и гиперреальность сосуществуют очень тесно, так тесно, что иногда они даже не могут существовать друг без друга, и рамки между ними установить становится невозможным.