Философия, история и теория символизма

МИНИСТЕРСТВО  ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РФ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ  АВТОНОМНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«СЕВЕРО-КАВКАЗСКИЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

ГУМАНИТАРНЫЙ  ИНСТИТУТ

КАФЕДРА ОТЕЧЕСТВЕННОЙ И МИРОВОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 

 

 

Реферат по литературе на тему:

«Философия, история и теория символизма»

 

 

 

 

                                                            Выполнила: ст-ка СДО-111

                                                                                          Глущенко А.

                                                                 Проверила: канд. филологических  наук,

                                                                                          доцент,

                                                                                          Протасова Н.В.

 

 

 

 

 

 

 

 

Ставрополь, 2013 г

План

1. Философия символизма
2. История символизма
3. Теория символизма

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. Философия символизма

 

Главная трудность, с которою  мы сталкиваемся, говоря о философии  символизма, это его особое положение  в русской культуре конца XIX - начала XX в. Символизм всегда хотел быть не только искусством, не только мировоззрением, но и религией и даже неким "хоровым  действом". И все-таки искусством он был, и, если мы будем рассматривать  только теоретические статьи его  представителей, не учитывая их художественные произведения, т. е. ту сторону жизни, в которой символизм воплотился наиболее полно, мы рискуем слишком  упростить основной смысл этого  учения. И драматургию, и прозу, и  особенно поэзию символистов мы должны все время иметь в виду, когда  говорим о философии этого  направления.

Но и ограничиться рассмотрением  только теоретического и художественного  творчества символистов мы не вправе. Ведь изначально символизм понимался  его приверженцами не столько  как некая теория или некое  направление в литературе, сколько  как жизнетворчество. И потому их собственная судьба - это тоже их слово.

Философия символизма - это  не только чистое "умствование", но и творческое поведение. А сами символисты походят на героев какого-то грандиозного действа, что неизбежно накладывает  печать и на их облик. Чтобы понять символизм, нужно принять его  несколько "театральное" отношение  к жизни как должное, как нечто  для него естественное и даже необходимое. В жизни и творчестве символистов  много недосказанности и намеков. Они живут вроде бы рядом с  обычными современниками, но и как  бы в другом пространстве. Чувствуя связь с неким высшим началом, они склонны в самых незначительных происшествиях личной жизни видеть вселенские события. Все воспринимается ими как символ, как знак высших сил. Их общение теснейшим образом  связано с их литературным творчеством: образы произведений становятся частью жизни и даже "руководством к  действию". Житейские события  переводятся в символический  план и становятся частью произведений. Их жизнь пытается перерасти в  житие

Не менее существенно  и то, что русские символисты жили в состоянии непрерывных ожиданий, причем ожиданий не вполне определенных, но зато апокалипсического, катастрофического  размаха. Эти предчувствия часто  придавали их стихам и статьям  особый, пророческий тон, и многое из грядущих событий как личной жизни, так и мировой они сумели предугадать. И в то же время жизнь в состоянии ожидания сделала их чуткими к малейшим колебаниям духовной атмосферы, что вызвало, в свою очередь, частые колебания в их мировоззрении. Поэтому, говоря о философии символизма, трудно подробно останавливаться на всех нюансах и оттенках, важнее выявить ту основу, которая в самых резких движениях мыслей, творчества его представителей оставалась неизменной.

 

2.История символизма

 

Первыми ласточками символистского движения в России был трактат Дмитрия  Мережковского О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы 1892, его сборник стихотворений Символы, а также книги Минского При свете совести и А. Волынского Русские критики. В тот же отрезок времени в 1894 1895 годах водят три сборника Русские символисты, в которых печатались преимущественно стихотворения их издателя - молодого поэта Валерия Брюсова.

Сюда же примыкали начальные  книги стихов Константина Бальмонта Под северным небом, В безбрежности. В них исподволь тоже кристаллизовался символистский взгляд на поэтическое слово. Символизм возник в России не изолированно от Запада. На русских символистов в известной мере влияла и французская поэзия Верлен, Рембо, Малларме, и английская, и немецкая, где символизм проявил себя в поэзии десятилетием раньше.

Русские символисты ловили отголоски  философии Ницше и Шопенгауэра. Однако они решительно отрицали свою принципиальную зависимость от западноевропейской литературы. Они искали свои корни  в русской поэзии в книгах Тютчева, Фета, Фофанова, простирая свои родственные притязания даже на Пушкина и Лермонтова. Бальмонт, например, считал, что символизм в мировой литературе существовал издавна. Символистами были, по его мнению, Кальдерон и Блейк, Эдгар По и Бодлер, Генрих Ибсен и Эмиль Верхарн.

Несомненно одно в русской поэзии, особенно у Тютчева и Фета, были зерна, проросшие в творчестве символистов. А тот факт, что символистское течение, возникнув, не умерло, не исчезло до срока, а развивалось, вовлекая в свое русло новые силы, свидетельствует о национальной почве, об определенных его корнях в духовной культуре России. Русский символизм резко отличался от западного всем своим обликом духовностью, разнообразием творческих единиц, высотой и богатством своих свершений.

На первых порах, в девяностые годы, стихи символистов, с их непривычными для публики словосочетаниями и  образами, часто подвергались насмешкам  и даже глумлению. К поэтам-символистам  прилагали название декадентов, подразумевая под этим термином упаднические настроения безнадежности, чувство неприятия жизни, резко выраженный индивидуализм. Черты того и другого можно легко обнаружить у молодого Бальмонта мотивы тоски и подавленности свойственны его ранним книгам, так же как демонстративный индивидуализм присущ начальным стихам Брюсова символисты вырастали в определенной атмосфере и во многом несли ее печать.

Но уже к первым годам двадцатого столетия символизм как литературное течение, как школа выделился  со всей определенностью, во всех своих  гранях. Его уже трудно было спутать с другими явлениями в искусстве, у него уже был свой поэтический строй, свои эстетика и поэтика, свое учение. 1900 год можно считать рубежом, когда символизм утвердил в поэзии свое особенное лицо в этом году вышли зрелые, ярко окрашенные авторской индивидуальностью символистские книги Tertia Vigilia Третья стража Брюсова и Горящие здания Бальмонта.

Приход второй волны символизма предвещал возникновение противоречий в их лагере. Именно поэты второй волны, младо символисты, разрабатывали  теургические идеи. Трещина прошла, прежде всего, между поколениями символистов старшими, куда входили, кроме Брюсова, Бальмонт, Минский, Мережковский, Гиппиус, Сологуб, и младшими Белый, Вячеслав Иванов, Блок, С. Соловьев.

Революция 1905 года, в ходе которой  символисты заняли отнюдь не одинаковые идейные позиции, усугубила их противоречия. К 1910 году между символистами обозначился  явный раскол. В марте этого  года сначала в Москве, зятем в  Петербурге, в Обществе ревнителей художественного слова, Вячеслав Иванов прочитал свой доклад Заветы символизма. В поддержку Иванова выступил Блок, а позднее и Белый. Вячеслав Иванов выдвигал, на первый план как  главную задачу символистского движения его теургическое воздействие, жизнестроительство, преображение жизни.

Брюсов же звал теургов быть творцами поэзии и не более того, он заявлял, что символизм хотел быть и  всегда был только искусством. Поэты-теурги, замечал он, клонят к тому, чтобы  лишить поэзию ее свободы, ее автономии. Брюсов все решительнее отмежевывался  от ивановской мистики, за что Андрей Белый обвинял его в измене символизму. Дискуссия символистов 1910 года многими была воспринята не только как кризис, но и как распад символистской школы.

В ней происходит и перегруппировка  сил, и расщепление. В десятых  годах ряды символистов покидает молодежь, образуя объединение акмеистов, противопоставивших себя символистской  школе. Шумно выступили на литературной арене футуристы, обрушившие на символистов  град насмешек и издевательств. Позднее  Брюсов писал, что символизм в  те годы лишился динамики, окостенел школа застыла в своих традициях, отстала от темпа жизни. Символизм, как школа, пришла в упадок и не давала новых имн. Окончательное падение символистской школы историки литературы датируют по-разному одни обозначают его 1910 годом, другие началом двадцатых.

Пожалуй, вернее будет сказать, что символизм как течение в русской литературе исчез с приходом революционного 1917 года. Символизм изжил себя самого, и изживание это пошло по двум направлениям. С одной стороны, требование обязательной мистики, раскрытия тайны, постижения бесконечного в конечном привело к утрате подлинности поэзии религиозный и мистический пафос корифеев символизма оказался подмененным своего рода мистическим трафаретом, шаблоном.

С другой увлечением музыкальной основой  стиха привело к созданию поэзии, лишенной всякого логического смысла, в которой слово низведено  до роли уже не музыкального звука, а жестяной, звенящей побрякушки. Соответственно с этим и реакция против символизма, а в последствии борьба с ним, шли по тем же двум основным линиям. С одной стороны, против идеологии символизма выступили акмеисты.

С другой - в защиту слова, как такового, выступили так же враждебные символизму по идеологии футуристы. Этим, однако, протест против символизма не ограничился. Он нашел свое выражение в творчестве поэтов, не примыкающих ни к акмеизму, ни к футуризму, но выступивших своим творчеством в защиту ясности, простоты и прочности поэтического стиля. Несмотря на противоречивые взгляды со стороны множества критиков, течение дало немало превосходных стихотворений, которые навсегда останутся в сокровищнице русской поэзии и найдут своих почитателей среди последующих поколений.

 

3.Теория символизма

Под "символами" Уорнер понимал "вещи, обозначающие и выражающие что-то другое". Символами могут  быть слова и языковые значения, изображения, звуки, жесты, верования, представления, религ. ритуалы и  т.д.; символична большая часть того, что передается людьми друг другу  через слова и жесты в обыденной  жизни. Символ как обозначающее отсылает к обозначаемому, к-рым могут быть "все известные реальные и воображаемые действия, вещи и отношения между ними". Обозначаемое - не обязательно физически существующая вещь и вообще не обязательно что-то существующее; им может быть, напр., чувство.

Символ состоит из двух компонентов: знака, или "метки" ("внешне воспринимаемой формы"), и значения (интерпретации  знака индивидом или множеством индивидов). Значение всегда включает в себя нек-рое концептуальное содержание и негативные или позитивные ценности и чувства, группирующиеся вокруг интерпретации. Восприятие символа состоит в осознании индивидом значения, исходящего от воспринимаемого знака.

Знак - наблюдаемая часть символа; символич. общение всегда осуществляется в знаковой форме, через отправление и получение знаков взаимодействующими индивидами. Как отмечает Уорнер, "знаки помечают значения вещей", однако в роли "меток" значения могут выступать не только знаки, отсылающие к чему-то другому и обозначающие нечто, не присутствующее в самих знаках как наблюдаемых физич. объектах, но и сами объекты. "Значащими вещами" (или "метками") могут быть признаки и констелляции признаков, цвета, формы, действия и бездействия, движения, звуки, шумы, молчания и т.п. Уорнер выделил 4 типа "значащих вещей": чистые объекты, опосредствующие объекты, опосредствующие знаки и чистые знаки.

Значение чистого объекта ограничивается тем, чем он является как физич. объект; он "отсылает к самому себе и ни к чему более".

Опосредствующий объект также преимущественно  обозначает самого себя, однако его  концептуальное содержание окружено вторичными значениями, выходящими за пределы  него как такового. К этому типу меток относится, например, жилой дом, наделенный для конкр. индивида, его воспринимающего, какими-то вторичными значениями (напоминающий его родной дом; ассоциативно связанный с какими-то важными событиями его жизни, планами, целями, желаниями и т.п.).

Опосредствующий знак обозначает преимущественно  то, что не присутствует в нем  как в наблюдаемом объекте, хотя часть его значения связана с  ним как таковым. К этому типу "меток" Уорнер относит, напр., кладбище, родной дом, домашнюю кошку и т.п.

Чистый знак обозначает и выражает нечто совершенно отличное от него как наблюдаемого объекта: либо какой-то другой значимый объект, либо чувства и верования. К чистым знакам относятся, напр., слова (устные и письменные), крест, флаг, знак приветствия, химич. формулы и т.п.

Эти типы "меток" конституируют 4 качественно разл. типа "знаковых ситуаций". В проф. жизни в качестве "меток" доминируют чистые объекты, в обыденной жизни - опосредствующие объекты, опосредствующие и чистые знаки, в ночных сновидениях и дневных грезах - опосредствующие знаки. Символами являются только те значащие вещи, к-рые обозначают нечто стоящее за пределами наблюдаемого знака или объекта.