Биография Радищева

Биография Радищева

 

Содержание

1. Биография Радищева

 

Биография Радищева

 

Родился 20 августа (31 н.с.) в Москве в богатой дворянской семье. Детские годы прошли в подмосковном имении отца, селе Немцове, а затем в Верхнем Аблязове.

С семилетнего возраста мальчик жил в Москве, в семье  родственника Аргамакова, с детьми которого учился дома с профессорами только что открытого университета.

В 1762 — 1766 учился в  Петербургском пажеском корпусе, затем  в течение пяти лет продолжал  образование на юридическом факультете Лейпцигского университета, а также  изучал литературу, естественные науки, медицину, овладел несколькими иностранными языками. Большую роль в формировании мировоззрения Радищева сыграло  его знакомство с сочинениями  французских просветителей —  Вольтера, Д. Дидро, Ж. Ж. Руссо, читая  которых, "учился мыслить".

По возвращении  в Россию в 1771 был назначен протоколистом  в Сенат, затем в 1773 — 1775 (годы крестьянского  восстания Е. Пугачева) служил в качестве обер-аудитора (дивизионного прокурора) в штабе финляндской дивизии. Военная служба дала возможность познакомиться с делами беглых рекрутов, злоупотреблениями помещиков, манифестами Пугачева, читать приказы военной коллегии — все это стало определяющим в идейном развитии Радищева. В год расправы с Пугачевым он ушел в отставку, женился на А. Рубановской.

В 1777 Радищев поступил в Коммерц-коллегию, руководителем  которой был либеральный вельможа А. Воронцов, оппозиционно настроенный  к Екатерине II, который приблизил  к себе Радищева и в 1780 рекомендовал для работы в столичной таможне (с 1790 был директором).

В 1780-е годы Радищев  поддерживал бурно развернувшуюся деятельность русских просветителей: Новикова, Фонвизина, Кречетова. С интересом  следил за событиями войны за независимость  в Северной Америке (1775 — 83), в ходе которой образовалась новая республика — Соединенные Штаты Америки.

В эти годы Радищев  активно занимался литературным трудом. Написал "Слово о Ломоносове", "Письмо к другу...", закончил оду "Вольность".

В 1784 в Петербурге было создано "Общество друзей словесных  наук" из бывших воспитанников университета, в которое вступил и Радищев, мечтая подчинить целям революционной пропаганды его журнал "Беседующий гражданин". Здесь была опубликована статья Радищева "Беседа о том, что есть сын Отечества" (17897.

С середины 1780-х  приступил к работе над "Путешествием из Петербурга в Москву", которое  в 1790 было напечатано в количестве 650 экземпляров. После известных слов Екатерины II ("он бунтовщик, хуже Пугачева") книга была конфискована, Радищев  арестован и заключен в Петропавловскую  крепость. Смертную казнь Екатерина II заменила 10 годами ссылки в сибирский  острог Илимск.

Находясь в ссылке, Радищев изучал по поручению графа  А. Воронцова сибирские промыслы, экономику края, быт крестьян. В  письмах к нему он делился мыслями  об организации экспедиции по Северному  морскому пути. В Илимске написал "Письмо о китайском торге" (1792), философский труд "О человеке, о его смертности и бессмертии" (1792㭜), "Сокращенное повествование о приобретении Сибири" (1791 — 96), "Описание Тобольского наместничества" и др.

В 1796 Павел I разрешил Радищеву поселиться на родине в Немцове  под строжайшим полицейским надзором. Полную свободу он получил в марте 1801 при Александре I.

Привлеченный в  Комиссию по составлению свода законов, он занимался разработкой проектов законодательных реформ. Законодательные  сочинения Радищева включали требование уничтожения крепостного права  и сословных привилегий, произвола  властей. Председатель Комиссии граф П.Завадовский пригрозил Радищеву новой ссылкой в Сибирь. Доведенный до отчаяния, Радищев 12 сентября (24 н.с.) 1802 кончил жизнь самоубийством, приняв яд.

 

Философские воззрения

 

Философские воззрения Радищева несут на себе следы влияния различных  направлений европейской мысли  его времени. Он руководствовался принципом  реальности и материальности (телесности) мира, утверждая, что „бытие вещей  независимо от силы познания о них  и существует по себе“. Согласно его  гносеологическим воззрениям, „основанием  всего естественного познания является опыт“. При этом чувственный опыт, будучи главным источником познания, находится в единстве с „опытом  разумным“. В мире, в котором нет  ничего „опричь телесности“, своё место занимает и человек, существо столь же телесное, как и вся  природа. У человека особая роль, он, по Радищеву, представляет собой высшее проявление телесности, но в то же время  неразрывно связан с животным и растительным миром. „Мы не унижаем человека, — утверждал Радищев, — находя сходственности в его сложении с другими тварями, показуя, что он в существенности следует одинаковым с ним законам. И как иначе-то быть может? Не веществен ли он?“.

Принципиальным отличием человека от прочих живых существ  является наличие у него разума, благодаря которому тот „имеет силу о вещах сведому“. Но ещё более важное отличие заключается в способности человека к моральным действиям и оценкам. „Человек — единственное существо на земле, ведающее худое, злое“, „особое свойство человека — беспредельная возможность как совершенствоваться, так и развращаться“. Как моралист Радищев не принимал моральную концепцию „разумного эгоизма“, считая, что отнюдь не „себялюбие“ является источником нравственного чувства: „человек есть существо сочувствующее“. Будучи сторонником идеи „естественного права“ и всегда отстаивая представления о естественной природе человека („в человеке никогда не иссякают права природы“), Радищев в то же время не разделял намеченное Руссо противопоставление общества и природы, культурного и природного начал в человеке. Для него общественное бытие человека столь же естественно, как и природное. По смыслу дела, между ними нет никакой принципиальной границы: „Природа, люди и вещи — воспитатели человека; климат, местное положение, правление, обстоятельства суть воспитатели народов“. Критикуя социальные пороки российской действительности, Радищев защищал идеал нормального „естественного“ жизнеустройства, видя в царящей в обществе несправедливости в буквальном смысле социальное заболевание. Такого рода „болезни“ он находил не только в России. Так, оценивая положение дел в рабовладельческих Соединённых Штатах Америки, он писал, что „сто гордых граждан утопают в роскоши, а тысячи не имеют надежного пропитания, ни собственного от зноя и мраза (мороза) укрова“. В трактате „О человеке, о его смертности и бессмертии“ Радищев, рассматривая проблемы метафизические, остался верен своему натуралистическому гуманизму, признавая неразрывность связи природного и духовного начал в человеке, единство тела и души: „Не с телом ли растёт душа, не с ним ли мужает и крепится, не с ним ли вянет и тупеет?“. Одновременно он не без сочувствия цитировал мыслителей, признававших бессмертие души (Иоганна Гердера, Мозеса Мендельсона и других). Позиция Радищева — позиция не атеиста, а скорее агностика, что вполне отвечало общим принципам его мировоззрения, уже достаточно секуляризованного, ориентированного на „естественность“ миропорядка, но чуждого богоборчеству и нигилизму.

 

Издательская деятельность и публицистика Радищева

 

Перед тем как  выпустить в свет «Путешествие из Петербурга в Москву» в том  же 1790 г., в своей домашней типографии Радищев напечатал небольшую  брошюру «Письмо к другу, жительствующему  в Тобольске по долгу звания своего». Это письмо неизвестному для нас адресату датировано 8 августа 1782 г. и посвящено описанию открытия в Петербурге памятника Петру I работы Фальконета.

Радищев написал, в  сущности, отчет о торжестве, сопроводив его высказываниями о роли монархов и качествах их. По жанру своему это произведение как бы просится на страницы журнала или газеты, это журналистская работа, но мысли  автора настолько смелы и антимонархичны, что нельзя было и думать напечатать письмо в подцензурной прессе. Опубликовать отчет, причем без своей подписи, Радищев смог только после того, как завел домашнюю типографию. Тем не менее в истории русской журналистики «Письмо к другу» не должно остаться забытым. 

 

Радищев признает заслуги  Петра I, видит в нем «мужа необыкновенного, название великого заслужившего правильно». Но Петр оставил по себе и недобрую память: властный самодержец, он «истребил  последние признаки дикой вольности  своего отечества», закрепостил его  под скипетром монарха и сделал свободу недосягаемой пока мечтой. Петр мог бы стать еще славнее, «возносяся сам и вознося отечество свое, утверждая вольность частную», т.е. дав свободу русским людям.

Впрочем, надеяться  на это, говорит Радищев, было бы напрасно. Если известны в истории случаи, когда цари оставляли трон, чтобы  жить в покое, то происходило это  не от их «великодушия, но от сытости  своего сана». Царствующий государь не поступится ничем из своих самодержавных  прав: «нет и до скончания века примера, может быть, не будет, чтобы царь упустил добровольно что-либо из своей власти, седяй на престоле».

Это было понятно  Радищеву в 1782 г., когда писалось «Письмо  к другу». Печатая его восемь лет  спустя, после взрыва Французской  буржуазной революции, Радищев к  заключительным строкам сделал следующее  примечание: «Если бы сие было писано в 1790 году, то пример Людвига XVI дал бы сочинителю другие мысли». Иначе говоря, у государя не надо просить милости  – его можно и нужно лишить престола, чтобы добиться свободы  народу.

В 1789 г. Радищев поместил в декабрьской книжке журнала  «Беседующий гражданин» статью «Беседа  о том, что есть сын отечества».  Вялые, длинные, нравоучительные статьи, с уклоном в сторону религиозной морали, которыми заполнялись страницы журнала, были внезапно озарены пламенным словом Радищева, нечаянно пробившимся сквозь преграду цензурного надзора. Видимо, чиновники Управы благочиния, как называлась тогда полиция, привыкшие к смирному тону «Беседующего гражданина», не ожидали такого выступления и не сумели понять его истинный смысл. Радищев, желая по виду сохранить манеру «Беседующего гражданина», написал для него не статью, а «беседу», принял жанр наставления, поучения, излюбленный в этом журнале.  «Не все рожденные в Отечестве достойны величественного наименования сына Отечества (патриота). Под игом рабства находящиеся недостойны украшаться сим именем». Но пусть «чувствительное сердце» не торопится осуждать их за это, – они не виноваты. Характеристика состояния русских крепостных крестьян, идущая вслед за первыми положениями статьи, достойна занять место на страницах книги Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву», – настолько она резка и значительна.

Не могут называться сынами Отечества люди, «кои уподоблены тяглому скоту, не делают выше определенной работы, от которой им освободиться нельзя, кои уподоблены лошади, осужденной на всю жизнь возить телегу... кои  не видят конца своему игу, кроме  смерти, где кончатся их труды и  их мучения... кои походят на человека одним токмо видом, в прочем обременены тяжестию своих оков, лишены всех благ, исключены от всего наследия человеков, угнетены, унижены, презренны; кои не что иное, как мертвые тела, погребенные одно подле другого...».

«Не о миллионах  этих люден пойдет речь, – говорит Радищев, – они не входят в состав членов государства, это «движимые мучителем машины, мертвые трупы, тяглый скот!»

«Человек, человек  потребен для ношения имени сына отечества!» – восклицает Радищев, – но кого можно назвать достойным  этого звания? Крупными сатирическими  чертами Радищев набрасывает  контуры фигур представителей правящего  сословия – дворянства, которых  отказывается назвать сынами отечества. Вертопрах, развратник, щеголь, жадный корыстолюбец, обжора-чревоугодник – таковы люди светского круга, и не в их среде надлежит искать патриотов.

Радищев не говорит  далее, куда нужно обратить взоры  в поисках достойных людей, и  сразу переходит к характеристике качеств, отличающих истинного сына отечества. При этом он вкладывает в  понятия честолюбия, благонравия, благородства новое, очень глубокое содержание, иной, противоречащий обычному для дворянского общества смысл. Радищев конструирует образ горячего патриота, великодушного друга обиженных, человека, чье высокое место в обществе обусловлено его личными достоинствами, а не древностью рода или придворными связями.

Он скромен, чужд пустосвятства и лицемерия, преданно служит отечеству на любом посту: «для него нет низкого состояния в служении отечеству». Ради его благополучия он без устали трудится на избранном поприще и, если потребуется отечеству, с готовностью пожертвует для него жизнью. Третий «и, как кажется, последний отличительнейший знак сына отечества – когда он благороден». Свойство это вовсе не зависит от происхождения и дворянского герба. Благороден тот, кто совершает мудрые и человеколюбивые поступки, сияет в обществе разумом и добродетелью и больше всего заботится о славе и пользе Родины. Таковы качества истинного сына отечества. Их должно развивать в себе с помощью воспитания, изучая науки, становясь просвещенным человеком. Нужно приучать свой дух к прилежанию, трудолюбию, повиновению, скромности, к желанию подражать великим в том примерам. Необходимо ознакомиться с историей и философией, а для «очищения вкуса» возлюбить «рассматривание живописи великих художников, музыки, изваяния, архитектуры, или зодчества».

Программа, предлагаемая Радищевым, как видим, достаточно сложна и обширна. К исполнению ее не могли, конечно, приобщаться господа из «светского общества», занятые модами, карточной игрой и гастрономическими  причудами. Речь идет не о них. Как  определяет исследователь, Радищев  обращался в своей беседе к  сотням молодых людей за пределами  «Общества друзей словесных наук», также увлеченных «передовыми идеями века, но которых надо было еще воспитывать  в направлении роста их революционного сознания. Радищев выступает в  своей речи как агитатор, выработавший четкую тактику. Он не хочет сразу  же «отпугнуть» аудиторию непривычными для нее прямыми призывами  к революции. Но он ставит своей задачей  при помощи горячего слова-убеждения, возбуждая чувство гражданского долга, чувство патриотизма, подвести слушателя-читателя к пониманию  этических задач, поставленных перед  гражданином нарастанием революционной  волны в Европе» 

 

 

Литературная деятельность

 

Из ранних писательских опытов Радищева любопытен «Дневник одной  недели» — попытка очень тяжелым  языком передать тонкие чувства, переживаемые в разлуке с друзьями. Для русской  литературы такая тема тогда была внове. Впрочем, «Дневник» так и  остался в рукописи. Опубликовал  молодой Радищев только перевод  с французского «Размышлений о греческой'истории» философа Г. Мабли — одного из самых последовательных республиканцев своего времени. В примечании к этому сочинению переводчик осмелился назвать самодержавие «наипротивнейшим человеческому естеству состоянием». Бею вторую половину семидесятых годов Радищев жил неприметно и совсем не занимался сочинительством.

Полагают, что толчком  к возобновлению писательской деятельности было чтение книги французского публициста аббата Рейналя «История европейцев в обеих Индиях» -самого знаменитого антиколониального произведения европейской словесности XVIII века. Ужасающие (подчас преувеличенно ужасающие) картины колониального рабства, нарисованные Рейналем, связались в уме Радищева со всем худшим, что можно было увидеть в российской действительности при крепостном праве.

Мысли, вычитанные писателем  в юности у философов-просветителей, складывались в некоторую систему.

Европейское Просвещение  утверждало те самые принципы, которые  впоследствии легли в основу современной  западной жизни. Важнейшие из них  — природное равенство и свобода  людей; право каждого человека на стремление к счастью; полная веротерпимость. В Бога большинство просветителей  или открыто не верили, или считали, что Он не имеет отношения к  повседневной человеческой жизни, поэтому  и церковь не имеет никакого права  вмешиваться в жизнь.