Биография Державина

По семейному преданию (документально не подтверждённому) , род Державиных происходил от одного из татарских мурз. Гавриил Романович родился в родовом имении в селе Кармачи под Казанью в 1743 году, там же провёл детство. Он рано лишился отца, майора Романа Николаевича. Мать — Фёкла Андреевна (урожденная Козлова) .  
С 1762 года служит в Санкт-Петербурге, в Преображенском полку, сначала солдатом, а с 1772 года в офицерской должности. В 1773−1774 годах участвует в подавлении восстания Пугачёва.  
Литературная и общественная известность приходит к Державину в 1782 году, после написания оды «Фелица» , которая восхваляет императрицу Екатерину II. Державина назначают наместником Олонецкой губернии, а с 1785 губернатором — Тамбовской. В обоих случаях попытки Державина навести порядок, борьба с коррупцией приводят к конфликтам с местной элитой, и в 1789 году он возвращается в столицу, где занимает различные высокие административные должности. Всё это время Державин не оставляет литературное поприще, создает оды «Бог» (1784), «Гром победы, раздавайся! » (1791, неофициальный Российский гимн) , «Вельможа» (1794), «Водопад» (1798) и многие другие.  
Неоднократно Гавриил Романович посещал усадьбу Зубриловка, принадлежащую его другу Сергею Фёдоровичу Голицыну. Точно известно, что он посещал усадьбу осенью 1788 года [1].  
В 1803 году Державин уходит в отставку, поселяется в Санкт-Петербурге и своём имении Званка в Новгородской губернии. В последние годы своей жизни сосредотачивается на литературной деятельности.  
 
«Старик Державин нас заметил. И, в гроб сходя, благословил» (А. С. Пушкин) . Лицейский экзамен на картине Репина  
Гавриил Романович и его супруга Дарья Алексеевна похоронены в Спасо-Преображенском соборе Варлаамо-Хутынского монастыря близ Великого Новгорода (см. фото) .  
Державин скончался в 1816 году в своём доме в имении «Званка» . Гроб с телом покойного на барже по Волхову отправился в своё последнее пристанище. Во время Великой Отечественной войны монастырские постройки подверглись артиллерийскому обстрелу, а затем более 40 лет находились в руинах. В 1959 году состоялось перезахоронение останков поэта и его жены в Новгородском Детинце. В 1993 году, сразу после окончания реставрации монастырского собора и в связи с 250-летием поэта, останки Гавриила и Дарьи Державиных были возвращены в прежние склепы.

ФЕЛИЦА

‎Богоподобная царевна 
Киргиз-Кайсацкия орды! 
Которой мудрость несравненна 
Открыла верные следы 
5Царевичу младому Хлору 
Взойти на ту высоку гору, 
Где роза без шипов растет, 
Где добродетель обитает,— 
Она мой дух и ум пленяет, 
10Подай найти ее совет. 
 
‎Подай, Фелица! наставленье: 
Как пышно и правдиво жить, 
Как укрощать страстей волненье 
И счастливым на свете быть? 
15Меня твой голос возбуждает, 
Меня твой сын препровождает; 
Но им последовать я слаб. 
Мятясь житейской суетою, 
Сегодня властвую собою, 
20А завтра прихотям я раб. 
 
‎Мурзам твоим не подражая, 
Почасту ходишь ты пешком, 
И пища самая простая 
Бывает за твоим столом; 
25Не дорожа твоим покоем, 
Читаешь, пишешь пред налоем 
И всем из твоего пера 
Блаженство смертным проливаешь; 
Подобно в карты не играешь, 
30Как я, от утра до утра. 
 
‎Не слишком любишь маскарады, 
А в клоб не ступишь и ногой; 
Храня обычаи, обряды, 
Не донкишотствуешь собой; 
35Коня парнасска не седлаешь, 
К духам в собранье не въезжаешь, 
Не ходишь с трона на Восток; 
Но кротости ходя стезею, 
Благотворящею душою, 
40Полезных дней проводишь ток. 
 
‎А я, проспавши до полудни, 
Курю табак и кофе пью; 
Преобращая в праздник будни, 
Кружу в химерах мысль мою: 
45То плен от персов похищаю, 
То стрелы к туркам обращаю; 
То, возмечтав, что я султан, 
Вселенну устрашаю взглядом; 
То вдруг, прельщаяся нарядом, 
50Скачу к портному по кафтан. 
 
‎Или в пиру я пребогатом, 
Где праздник для меня дают, 
Где блещет стол сребром и златом, 
Где тысячи различных блюд: 
55Там славный окорок вестфальской, 
Там звенья рыбы астраханской, 
Там плов и пироги стоят, 
Шампанским вафли запиваю; 
И все на свете забываю 
60Средь вин, сластей и аромат. 
 
‎Или средь рощицы прекрасной 
В беседке, где фонтан шумит, 
При звоне арфы сладкогласной, 
Где ветерок едва дышит, 
65Где все мне роскошь представляет, 
К утехам мысли уловляет, 
Томит и оживляет кровь; 
На бархатном диване лежа, 
Младой девицы чувства нежа, 
70Вливаю в сердце ей любовь. 
 
‎Или великолепным цугом 
В карете англинской, златой, 
С собакой, шутом или другом, 
Или с красавицей какой 
75Я под качелями гуляю; 
В шинки пить меду заезжаю; 
Или, как то наскучит мне, 
По склонности моей к премене, 
Имея шапку набекрене, 
80Лечу на резвом бегуне. 
 
‎Или музыкой и певцами, 
Органом и волынкой вдруг, 
Или кулачными бойцами 
И пляской веселю мой дух; 
85Или, о всех делах заботу 
Оставя, езжу на охоту 
И забавляюсь лаем псов; 
Или над невскими брегами 
Я тешусь по ночам рогами 
90И греблей удалых гребцов. 
 
‎Иль, сидя дома, я прокажу, 
Играя в дураки с женой; 
То с ней на голубятню лажу, 
То в жмурки резвимся порой; 
95То в свайку с нею веселюся, 
То ею в голове ищуся; 
То в книгах рыться я люблю, 
Мой ум и сердце просвещаю, 
Полкана и Бову читаю; 
100За библией, зевая, сплю. 
 
‎Таков, Фелица, я развратен! 
Но на меня весь свет похож. 
Кто сколько мудростью ни знатен, 
Но всякий человек есть ложь. 
105Не ходим света мы путями, 
Бежим разврата за мечтами. 
Между лентяем и брюзгой, 
Между тщеславья и пороком 
Нашел кто разве ненароком 
110Путь добродетели прямой. 
 
‎Нашел,— но льзя ль не заблуждаться 
Нам, слабым смертным, в сем пути, 
Где сам рассудок спотыкаться 
И должен вслед страстям идти; 
115Где нам ученые невежды, 
Как мгла у путников, тмят вежды? 
Везде соблазн и лесть живет, 
Пашей всех роскошь угнетает.— 
Где ж добродетель обитает? 
120Где роза без шипов растет? 
 
‎Тебе единой лишь пристойно, 
Царевна! свет из тьмы творить; 
Деля Хаос на сферы стройно, 
Союзом целость их крепить; 
125Из разногласия согласье 
И из страстей свирепых счастье 
Ты можешь только созидать. 
Так кормщик, через понт плывущий, 
Ловя под парус ветр ревущий, 
130Умеет судном управлять. 
 
‎Едина ты лишь не обидишь, 
Не оскорбляешь никого, 
Дурачествы сквозь пальцы видишь, 
Лишь зла не терпишь одного; 
135Проступки снисхожденьем правишь, 
Как волк овец, людей не давишь, 
Ты знаешь прямо цену их. 
Царей они подвластны воле,— 
Но богу правосудну боле, 
140Живущему в законах их. 
 
‎Ты здраво о заслугах мыслишь, 
Достойным воздаешь ты честь, 
Пророком ты того не числишь, 
Кто только рифмы может плесть, 
145А что сия ума забава 
Калифов добрых честь и слава. 
Снисходишь ты на лирный лад: 
Поэзия тебе любезна, 
Приятна, сладостна, полезна, 
150Как летом вкусный лимонад. 
 
‎Слух идет о твоих поступках, 
Что ты нимало не горда; 
Любезна и в делах и в шутках, 
Приятна в дружбе и тверда; 
155Что ты в напастях равнодушна, 
А в славе так великодушна, 
Что отреклась и мудрой слыть. 
Еще же говорят неложно, 
Что будто завсегда возможно 
160Тебе и правду говорить. 
 
‎Неслыханное также дело, 
Достойное тебя одной, 
Что будто ты народу смело 
О всем, и въявь и под рукой, 
165И знать и мыслить позволяешь, 
И о себе не запрещаешь 
И быль и небыль говорить; 
Что будто самым крокодилам, 
Твоих всех милостей зоилам, 
170Всегда склоняешься простить. 
 
‎Стремятся слез приятных реки 
Из глубины души моей. 
О! коль счастливы человеки 
Там должны быть судьбой своей, 
175Где ангел кроткий, ангел мирной, 
Сокрытый в светлости порфирной, 
С небес ниспослан скиптр носить! 
Там можно пошептать в беседах 
И, казни не боясь, в обедах 
180За здравие царей не пить. 
 
‎Там с именем Фелицы можно 
В строке описку поскоблить, 
Или портрет неосторожно 
Ее на землю уронить. 
185Там свадеб шутовских не парят, 
В ледовых банях их не жарят, 
Не щелкают в усы вельмож; 
Князья наседками не клохчут, 
Любимцы въявь им не хохочут 
190И сажей не марают рож. 
 
‎Ты ведаешь, Фелица! правы 
И человеков и царей; 
Когда ты просвещаешь нравы, 
Ты не дурачишь так людей; 
195В твои от дел отдохновеньи 
Ты пишешь в сказках поученьи 
И Хлору в азбуке твердишь: 
«Не делай ничего худого, 
И самого сатира злого 
200Лжецом презренным сотворишь». 
 
‎Стыдишься слыть ты тем великой, 
Чтоб страшной, нелюбимой быть; 
Медведице прилично дикой 
Животных рвать и кровь их лить. 
205Без крайнего в горячке бедства 
Тому ланцетов нужны ль средства, 
Без них кто обойтися мог? 
И славно ль быть тому тираном, 
Великим в зверстве Тамерланом, 
210Кто благостью велик, как бог? 
 
‎Фелицы слава, слава бога, 
Который брани усмирил; 
Который сира и убога 
Покрыл, одел и накормил; 
215Который оком лучезарным 
Шутам, трусам, неблагодарным 
И праведным свой свет дарит; 
Равно всех смертных просвещает, 
Больных покоит, исцеляет, 
220Добро лишь для добра творит. 
 
‎Который даровал свободу 
В чужие области скакать, 
Позволил своему народу 
Сребра и золота искать; 
225Который воду разрешает 
И лес рубить не запрещает; 
Велит и ткать, и прясть, и шить; 
Развязывая ум и руки, 
Велит любить торги, науки 
230И счастье дома находить; 
 
‎Которого закон, десница 
Дают и милости и суд.— 
Вещай, премудрая Фелица! 
Где отличен от честных плут? 
235Где старость по миру не бродит? 
Заслуга хлеб себе находит? 
Где месть не гонит никого? 
Где совесть с правдой обитают? 
Где добродетели сияют?— 
240У трона разве твоего! 
 
‎Но где твой трон сияет в мире? 
Где, ветвь небесная, цветешь? 
В Багдаде? Смирне? Кашемире? — 
Послушай, где ты ни живешь,— 
245Хвалы мои тебе приметя, 
Не мни, чтоб шапки иль бешметя 
За них я от тебя желал. 
Почувствовать добра приятство 
Такое есть души богатство, 
250Какого Крез не собирал. 
 
‎Прошу великого пророка, 
Да праха ног твоих коснусь, 
Да слов твоих сладчайша тока 
И лицезренья наслаждусь! 
255Небесные прошу я силы, 
Да, их простря сафирны крылы, 
Невидимо тебя хранят 
От всех болезней, зол и скуки; 
Да дел твоих в потомстве звуки, 
260Как в небе звезды, возблестят.