1831год – жизнь Пушкина

1831год – жизнь  Пушкина

творческий путь Пушкина с самого его начала — непрерывное восхождение. Но наиболее интенсивно это восхождение проявляется в 30-е годы, когда присущие поэту народность, историзм и реализм раскрывались во всей полноте его творческих возможностей. Именно на этом этапе Пушкин, утверждая человеческую личность, отстаивая ее права и достоинство, показывает своих героев в их борьбе с ненавистной им средой, в их протесте. Поэт по-прежнему превозносит любовь как драгоценное чувство, превосходящее материальные богатства и преодолевающее на своем пути самые трудные барьеры. Но любовные стихи этих лет окончательно освобождаются от фривольности ( «Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем», 1830).

Среди многих памятных мест России, связанных  с жизнью и творчеством А.С. Пушкина, особенно примечательно Болдино.

                                                                                           Но я не хочу, о други, умирать;

                                                                                           Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать

                                                                                            И ведаю, мне будут наслажденья

                                                                                            Меж горестей, забот и треволненья...

 

В Болдино Пушкин очень плодотворно  поработал. Он написал около четырех  сот стихов, 8-ю, 9-ю и 10-ю главы "Евгения  Онегина" но последняя сгорает. Также  он пишет в Болдино около 30 мелких стихов, 5 повестей прозою, несколько  драматических сцен. Работа в Болдино  замыкает целый период творчества Пушкина. Пушкин пишет прозу, пишет много  критических и публицистических статей. Основная работа в Болдино  заключалась в маленьких трагедиях, связанных с драматургическими  опытами Пушкина.    Пребывание в Болдино имело еще результат, важный для дальнейшей биографии  Пушкина. Здесь он убедился в разоренности и запущенности имения. Он увидел, что будущее его не связано с поместьем. Стать помещиком ему не удалось бы, да он и не чувствовал к этому призвание.   Болдино не могло давать доходы. Будущее Пушкина заключалось в том, что он был "грамотей и стихотворец". Само Болдино было для него местом творчества, а не помещичьих забот.    Большая часть его заметок о собственных произведениях относится именно к болдинской осени (1830 – 1831г).  Здесь, в Болдине, он исчерпал все литературные замыслы прошлого и, выезжая отсюда, был готов начать новую жизнь как в личном, так и в литературном отношении. 

 По возвращении из Болдина  Пушкин заложил имение, женился.  Свадьба состоялась 18 февраля 1831 года в Москве. 5 декабря 1830 г. поэт вернулся в Москву, и 18 февраля 1831 г. в церкви Вознесения Господня состоялось его венчание с Н.Н.Гончаровой. Вскоре после свадьбы Пушкин решил переехать на постоянное местожительство из Москвы в Петербург. После свадьбы Пушкин прожил с молодой женой до 20-ых чисел мая в Москве, а затем переехал в Петербург и 23-го — на дачу в Царское Село. Судя по письму его к теще, видно, что счастье его было далеко не полным. «Я был вынужден оставить Москву, пишет он, во избежание разных дрязг...»

Можно думать, что что в Царском, как кажется, он был почти счастлив: денег у него от залога Болдина было 40000 руб., настоятельные долги были заплачены; «Бестемпераментная»  красавица – жена,  не препятствовала поэту идеализировать ее и мечтать о полном счастье, ; от назойливых родственников жены поэт на первое время отделался, устроил себе уютное гнездо и зажил новой жизнью. «Теперь, кажется, все сладил, писал он Нащекину 1-го июня, и буду жить потихоньку, без тещи, без экипажа, следственно, без больших расходов и без сплетен». Из этого видно, что тревога о деньгах все-таки не умирала в сердце поэта, и все последующие письма указывают нам, что беспокойство это росло — тем более, что почти в каждом письме Пушкину приходится говорить о своих расходах, о дороговизне жизни и пр. В особенности пугала его предстоящая ему жизнь в столице.  ». 7-го октября он жаловался Нащокину: «Мне совестно быть неаккуратным, но я совершенно расстроился: женясь, я думал издерживать втрое против прежнего, вышло вдесятеро». Но эти денежные расчеты не омрачали еще счастья Пушкина, — он верил, что они преходящи, а его благополучие в будущем обеспечено. Эта вера давала ему силы утешать даже других: Плетневу он писал 22-го июля: «Опять хандришь! Эй, смотри, хандра хуже холеры, — одна убивает только тело, другая убивает душу. Дельвиг умер, Молчанов умер; погоди умрет Жуковский, умрем и мы, но жизнь все еще богата; мы встретим еще новых знакомых, новые созреют нам друзья, дочь у тебя будет расти, вырастет невестой. Мы будем старые хрычи, жены наши старые хрычевки; а детки будут славные, молодые, веселые ребята; мальчики станут повесничать, а девчонки сентиментальничать, а нам то и любо. Вздор, душа моя, не хандри, холера на днях пройдет, были бы мы живы, будем когда-нибудь и веселы!" 

Лето в Царском Селе в 1831 г. было глухое, безлюдное: холера свирепствовала в Петербурге; карантины, окружавшие Царское Село, народные волнения в  столице, все это не могло способствовать подъему настроения. Но на частной  жизни Пушкиных эта отдаленность от тревог и даже от людей отразилась особенно счастливо, — они вели тихое, уединенное существование и виделись только с Жуковским да с Александрой  Осиповной Россет (впоследствии Смирновой).

В 20-х числах октября Пушкин с  женою переехал в Петербург и  зажил широкой светской жизнью. Если дорого обошлось ему первое обзаведение, то теперь еще чувствительнее сказалась  та жизнь, в которую он втянул жену. Без преувеличения можно сказать, что небогатая Гончарова, только что начавшая появляться в московских гостиных, — женщина холодная, равнодушная и «бестемпераментная», по выражению Пушкина, — могла и не стремиться к рассеянной светской жизни, но сам Пушкин, влюбившийся со всем пылом своей страстной натуры, был человеком слишком тщеславным, чтобы не вывозить своей красавицы-жены в свет. Вероятно, на первых порах она и не предъявляла ему никаких требований насчет костюмов и обстановок, — поэт сам шел на то, чтобы окружить ее баловством, поклонением, одним словом — всем тем, что для нее могло казаться «счастьем».

Литературная деятельность Пушкина  за этот год выразилась в сочинении  отрывка «Рославлев» и нескольких стихотворений. Из них два, «Красавица» и «Отрывок», посвящены Гончаровой: первое — еще невесте, когда поэт благоговел перед «святыней» ее красоты, второе — уже жене; оно характерно тем, что обличает холодность жены к мужу, — она противилась его ласкам и «без участия и внимания» слушала его страстные речи, его признания, полные раскаянья и тоски о прошлых грехах. К этому же году относятся вышеупомянутые стихотворения: «Клеветникам России», «Бородинская Годовщина».

  Победа! сердцу сладкий час! 

   Россия! встань и возвышайся!

   Греми, восторгов общий  глас!..

   Но тише, тише раздавайся 

   Вокруг одра, где он лежит, 

   Могучий мститель злых  обид,

   Кто покорил вершины Тавра, 

   Пред кем смирилась Эривань,

   Кому суворовского лавра 

   Венок сплела тройная  брань….

Кроме того, написаны им: «К тени полководца», «19-е октября 1831 г.» и «Эхо». Оба  последние произведения очень характерны для понимания Пушкина: в первом из них звучат грустные ноты, совершенно неожиданные у человека, по-видимому, счастливого первым семейным счастьем. Между тем, поэта мучила мысль  о скорой его смерти; пересчитав места, опустевшие за смертью друзей, он останавливается всеми своими помыслами на Дельвиге. Стихотворение «Эхо», прекрасно изображающее сущность пушкинской поэзии — разнообразие ее мотивов и отзывчивость на все впечатления, кончается характерными признаниями, что поэту, как эхо, «нет отзыва»... Очевидно, сознание духовного одиночества поэта не уничтожилось с его женитьбой, — быть может, даже обострилось.

 

Ревет ли зверь в лесу глухом,

Трубит ли рог, гремит ли гром,

Поет ли дева за холмом -

На всякий звук

Свой отклик в воздухе пустом

Родишь ты вдруг.

Ты внемлешь грохоту громов,

И гласу бури и валов,

И крику сельских пастухов -

И шлешь ответ;

Тебе ж нет отзыва... Таков

И ты, поэт!

 

В этом стихотворении поэт сравнивается с явлением природы эхо, которое не имеет своей материальной выраженности, а лишь отражает все, что звучит вокруг. Так и поэт - очень чуток ко всему, что происходит в мире и дает свой ответ в виде стихотворений.

Автор уподобляет поэта эху, которое  чутко откликается на все окружающие звуки…

Поэт должен, по убеждению Пушкина, слышать «горний ангелов полет, и гад морских подводный ход, и дольней лозы прозябанье…»

--  Стихотворение состоит  из двух строф, построенных  по одному плану, а именно: в  каждой строфе шесть стихов, три  первые и пятый написаны четырехстопным  ямбом, четвертый и шестой –  двустопным ямбом. Третья строчка  каждой строфы оканчивается тире, после которого следует своеобразный  вывод из того, о чем говорится  в первых трех стихах.

Итак, с одной стороны, эхо чутко откликается «на всякий звук» жизни и рождает «свой отклик в воздухе пустом». И принято считать, что в образе эха Пушкин изобразил именно такого поэта. Но, с другой стороны эхо может просто бездумно повторять обрывки чужих фраз и слов, не зная и не понимая их начала…

Так, может быть, это  стихотворение – предостережение  Пушкина поэту?  Возможно, он хочет  сказать о том, что для поэта  есть два пути: один путь – это  «подвиг благородный»,  божественный промысел, путь служения истине, правде. Это путь «взыскательного художника»,  трудный и неудобный, требующий  от поэта мужества и твердости  духа. Другой путь – это умение приспособиться к эстетическим, моральным, этическим  взглядам светского общества, говорить то, что от тебя хотят услышать, писать на потребу «толпы холодной», повторять  общепринятые мнения и чужие мысли. Эта дорога значительно легче  и выгоднее. По ней удобно идти, получая  почести и славу от современников. Правда, при этом нужно всегда помнить, что отражение, т. е. эхо, – это  всего лишь отражение, как бы красиво  это ни выглядело…

 

 

Летом 1831 года роман "Евгений Онегин" получил окончательную отделку, "Борис Годунов" не пользовался  успехом. В этот период Пушкин задумывает "Дубровского" и "Историю Пугачева".

Собирая материал для "Истории Пугачева" и ездя на места сражения, Пушкин в октябре возвращается в Болдино  и проводит там до половины ноября. Это была вторая болдинская осень. Там  он закончил "Историю Пугачева", написал "Медный всадник", "Сказку о рыбаке и рыбке", "Сказку о  мертвой царевне" и много стихотворений. К этому же времени относится  работа над "Пиковой дамой".

 

В Болдино Пушкин присоединил к  маленьким трагедиям другой новаторский  цикл, но уже в прозе – «Повести покойного Ивана Петровича Белкина».

«Повести Белкина», созданные осенью 1830 года в селе Болдино и опубликованные в 1831 году, отличаются широтой тематической амплитуды. В них отображены военно-офицерские нравы ( «Выстрел»), мелко-чиновный и аристократический быт ( «Станционный смотритель»), поместно-усадебный уклад ( «Метель», «Барышня-крестьянка») и мещанско-ремесленный обиход ( «Гробовщик») 10—20-х годов XIX века. Но их основная проблематика — маленький, бедный человек, его положение в обществе ( «Станционный смотритель»), социальные противоречия и нравственное достоинство ( «Выстрел»), человеческое счастье ( «Метель», «Барышня-крестьянка»), желания и стремления мещанско-ремесленных кругов ( «Гробовщик»).

«Повести Белкина» проникнуты просвещенно-дворянским гуманизмом. В своей основе они  оптимистичны. С наибольшей силой  пушкинский гуманизм раскрылся в  повести «Станционный смотритель». Пушкин продолжает здесь на совершенно новой основе разработку образа «маленького  человека», начатую еще сентименталистами  ( «Бедная Лиза» Карамзина). Новое в облике Вырина — пробуждение человеческого достоинства и начало протеста. Обиженный судьбою и людьми, Вырин стал обобщением страдания, бесправия. Образ Вырина породил собой галерею подобных художественных типов, прежде всего Башмачкина из «Шинели» Гоголя и Девушкина из «Бедных людей» Достоевского.

Пушкин, утверждая в «Повестях Белкина» реализм, борясь за правдивую, трезвую, самобытную отечественную прозу, реалистически переосмысляет и в некоторых случаях даже пародирует сюжетные штампы сентиментально-романтической литературы.

Но эти повести были встречены  современной им критикой весьма сурово. Их новизна оказалась непонятой  даже Белинским. Справедливая оценка пришла много позже. 24 марта 1870 года Ф. М. Достоевский  писал Н. Н. Страхову: «Явиться с „Арапом Петра Великого“ и с „Белкиным“ — значит решительно появиться с гениальным новым словом, которого до тех пор совершенно не было нигде н никогда сказано»2. 30 марта 1873 года Л. Н. Толстой признавался писателю П. Д. Голохвастову, что он в седьмой раз перечитал «Повести Белкина» «с восторгом, давно уже мною не испытываемым», и заметил, что «писателю надо не переставать изучать это сокровище».