Система мифических представлений в «Поэтических воззрениях славян на природу» А.Н.Афанасьева

Система мифических представлений  в «Поэтических воззрениях славян на природу» А.Н.Афанасьева

Одним из крупнейших произведений в отечественной фольклористике, связанной с изучением мифологии и языка являются «Поэтические воззрения славян на природу. Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований в связи с мифическими сказаниями других родственных народов.» Александра Николаевича Афанасьева. 
По богатству привлеченного фактического материала — сказок, архивов, летописей, заговоров (при этом привлечены данные не только из славянской мифологии, но и из верований и преданий других народов) труд Афанасьева можно сравнить лишь с такими фундаментальными работами, как «Немецкая мифология» Я.Гримма и «Золотая ветвь» Дж.Фрэзера. 
К работам Афанасьева обращались многие писатели и поэты – Ф.М.Достоевский, М.Горький, Б.Пастернак, С.Есенин, В.Распутин, Ю.Кузнецов… 
Судьба А.Н.Афанасьева необычна. 

Основная цель данной работы –  провести анализ основных мифологических образов, представленных в «Поэтических воззрениях славян на природу», постараться выявить теоретическую и методическую базу работы А.Н.Афанасьева. 
В данном случае следует учитывать, что А.Н.Афанасьев работал в рамках мифологической школы, опираясь на работы европейских ученых и используя в своих изысканиях сравнительный метод изучения. 
Вторая цель — проследить историю изучения работы, показать критическое осмысление ее современниками и исследователями XX века и определить место А.Н.Афанасьева в отечественной фольклористике.

Структура «Поэтических воззрений славян на природу»

 
«Поэтические воззрения славян на природу» обладают довольно четкой структурой ( исследование создавалось по единому  плану и уже в первом томе можно  встретить ссылки на второй и третий тома, которые еще создавались). 
Работа состоит из 28 глав, каждая из которых исследует определенные стороны воззрений славян — свет и тьму, грозы, ветры и радугу, облако, божества Ярило, Змея и других, образы зверей, нечистой силы: 
Том 1: 
Глава 1 – Происхождение мифа, метод и средства его изучения. (материалы впервые опубликованы в статье «Происхождение мифа», 1860) 
Глава 2 – Свет и тьма 
Глава 3 – Небо и земля 
Глава 4 – Стихия света в ее поэтических представлениях (материалы впервые опубликованы в статье «Мифическая связь понятий света, зрения, огня, металла, оружия и жолчи», 1854 г.) 
Глава 5 — Солнце и богиня весенних гроз 
Глава 6 — Гроза, ветры и радуга 
Глава 7 — Живая вода и вещее слово 
Глава 8 — Ярило 
Глава 9 — Илья-Громовник и Огненная Мария 
Глава 10 — Баснословные сказания о птицах 
Глава 11 — Облако 
Глава 12 — Баснословные сказания о зверях: конь, олень, заяц, лисица и кошка 
Глава 13 — Небесные стада 
Глава 14 — Собака, волк и свинья 
(главы 10-14 – материалы впервые опубликованы в статье «Зооморфические божества у славян: птица, конь, бык, корова, змея и волк», 1852 г.)

Том 2: 
Глава 15 — Огонь 
Глава 16 — Вода 
Глава 17 — Древо жизни и лесные духи 
Глава 18 — Облачные скалы и Перунов цвет 
Глава 19 — Предания о сотворении мира и человека 
Глава 20 — Змей 
Глава 21 — Великаны и карлики

Том 3: 
Глава 22 – Нечистая сила ( включены материалы статьи «Дедушка домовой», 1850) 
Глава 23 — Облачные жены и девы 
Глава 24 — Души усопших 
Глава 25 — Девы судьбы (впервые «О значении Рода и Рожаниц» 
Глава 26 — Ведуны, ведьмы, упыри и оборотни (материалы впервые опубликованы в статье – «Ведун и ведьма», 1851 г.) 
Глава 27 — Процессы о колдунах и ведьмах 
Глава 28 — Народные праздники 
Близко знавший А.Н.Афанасьева А.А.Пыпин в своих воспоминаниях пишет, что исследователь собирался продолжить свою работу и написать 29-ю главу «Очерк стародавнего быта славян, их свадебные и похоронные обряды», которая должна была стать позже отдельной книгой. 
Помимо этого, А.Н.Афанасьев посвящает главы теории мифа — «Происхождение мифа, метод и средства его изучения», историческим вопросам, связанным с мифологией, в том числе и низшей — «процессы о колдунах и ведьмах», «Народные праздники». Эти главы начинают и завершают работу соответственно. 
 
В первом и втором томах в основном рассматриваются самые общие вопросы и мифические образы — образы света и тьмы, неба и земли, солнца, богов, небесные стада, великаны и карлики . 
Третий же том немного «приземляется» на землю, здесь рассматривается в основном образы, связанные с повседневной жизнью и суевериями — нечистая сила, души усопших, ведуны, ведьмы, упыри и оборотни. То есть те образы, которые традиционно относятся к так называемой «низшей мифологии», а также повседневный быт простого народа. 
В целом «Поэтические воззрения славян на природу», обладают идейной и структурной целостностью. Стройная, хоть и весьма спорная, мифологическая теория, мировоззрение ученого и поэта, прослеживается во всех главах, скрепляет разрозненные, написанные в различное время, главы в единый труд. 

 «Поэтические воззрения славян на природу» — труд, разработанный в рамках определенной эпохи. 
Его увлекали работы многих европейских и русских исследователей того времени, которые нашли отражение в его труде — Куна, Шварца, Миллера, братьев Гримм, Ф.И.Буслаева… 
Мифологическая школа как направление зародилась в Германии в эпоху романтизма. 
Ее основоположниками школы стали Ф. В. Шеллинг, братья А. и Ф. Шлегель, братья В. и Я. Гримм. Для мифологической школы Германии одной из основных задач стояла потребность выявить основополагающую роль мифологии в возникновении и развитии фольклора и литературы. 
Они выдвинули проблему народности искусства, заложили основы сравнительно-исторического изучения мифологии, фольклора и литературы. 
Шеллинг писал: «Мифология есть первичный материал и необходимое условие для всякого искусства», «Мифология абсолютная и стихийная поэзия, вечная материя» (цитирую по «Академические школы в русском литературоведении»). 
В рамках мифологической школы появилось множество теорий: «метеорологическая» (народное творчество восходит к обожествлению природных сил — неба, солнца, грома…), «солярная» (культ солнца), теория гибели языка Макса Мюллера. 
Здесь мы видим ту идею, которая позже овладеет многими учеными: из мифологии зародилось поэтическое искусство. 
У братьев Гримм и гейдельбергского кружка романтиков (германские представители мифологической школы) сложился взгляд на мифологию как бессознательное творчество, выражение сущности народного духа. 
Положительно оценивает немецких мифологов А.Л.Баландин: «сравнительно-исторический метод исследования, признание органической связи мифологии, языка и народной поэзии, установление коллективной природы творчества — вот те основные методологические принципы, которые были введены в науку о народной словесности учеными-мифологами. Значение этих принципов для развития русской фольклористики поистине огромно. Многие современники справедливо расценили первые работы мифологов как начало нового этапа в движении научной мысли».  
В России основоположником мифологической школы явился Федор Иванович Буслаев. 
Он принял большинство идей немецкой школы, использовал в своих работах сравнительный метод, применяя его к материалу славянского фольклора. 
Позднее в рамках мифологической школы работали А.Н.Афанасьев, О.Ф.Миллер, А.А.Котляревский. 
Идеи мифологической школы повлияли на А.А.Потебню, Прыжова, Худякова, А.Н.Веселовского. Следует отметить, что русская мифологическая школа в некоторых моментах принципиально отличалась от западного направления. 
У русских исследователей стояла задача определить творческие пути народа, раскрыть сущность многовековой русской культуры, тогда как для представителей немецкой мифологической школы характерны патриотические задачи — возвысить народный дух, возвысить народное творчество. Мифологическая школа в России как направление в XIX веке угасла довольно быстро, но идея сравнительного изучения фактов культуры нашла продолжение в работах основоположника сравнительно-исторической школы – А.Н.Веселовского. 
Сравнительно-историческая школа ставит своей целью изучение мифологии с помощью сравнительно-исторического метода, сравнения различных вариантов сказок разных народов, привлечения языкового материала. 
Также в 19 веке многие исследователи славянской старины приняли сторону теорию заимствования Бенфея, другие обратились к исторической школе в мифологии, цели которой можно озвучить словами О.Ф.Миллера: «Для уяснения истории былины я старался из сопоставления вариантов вывести наиболее архаичный ее извод и, исследуя историко-бытовые данные этого извода, определить по возможности период его сложения и район его происхождения» .Хотя некоторые приемы и методы у этих школ совпадают (сравнительно-историческим методом пользовались и представители мифологической школы), между ними были принципиальные разногласия. 
Сторонники мифологической школы считали народное творчество исконным, порождением творческого сознания народа, а по теории заимствования практически все наши сказания пришли из других стран. 
Александр Николаевич Афанасьев широко использовал в своей работе те теории, те научные построения, которые были введены его предшественниками в науке и это следует учитывать в общей оценке «Поэтических воззрений славян на природу».

«Поэтические воззрения славян на природу» Александра Николаевича Афанасьева оцениваются неоднозначно. 
Современники восприняли работу по-разному. Вышло достаточно большое количество рецензий на «Поэтические воззрения славян на природу» .Уже тогда критики осторожно отнеслись к методике работы Афанасьева с изучаемыми материалами. Однако само богатство собранного фактического материала никем не оспаривалось. 
Ф.И.Буслаев, А. А. Котляревский и А. Н. Пыпин критично восприняли увлечение «метеорологической» теорией, которое прослеживается во всей работе. 
Ф.И.Буслаев писал по этому поводу: 
«Самая свежесть и молодость славянской народности легко прилагалась к теории первобытных воззрений ведийского миросозерцания, и автор на этом пути, по самому существу предмета — легко достигал, если не всегда истины, то большей вероятности; впрочем он не ответчик за теорию и за сравнительные выводы, которые брал открыто и добросовестно из чужих рук (…) Все же то, что лежало на личной ответственности автора, весь этот добросовестный труд в собирании неистощимо богатого славяно-русского материала, составляет существенное и неоспоримое достоинство сочинения, которое, благодаря этому качеству, надолго останется справочной книгой для всякого занимающегося русской народностью.». 
Этой же точки зрения придерживались и многие другие ученые того времени. Однако даже эта теория нашла своих сторонников. 
Орест Федорович Миллер не только поддержал ее, но и использовал в своих работах по исследовании. При этом ошибки Афанасьева в трактовке мифов с точки зрения «метеорологической» теории им зачастую усилены. 
И если Афанасьев воспринимал мифологию как яркую и самобытную поэзию, то Миллер считал, что древняя мифология — безнравственная сторона поэзии. 
А.А.Котляревский отметил: «г.Миллер остается верен своей основной мысли о великой безнраственности всего рода человеческого «вследствие несовершенства и падения сделавшегося его уделом»  
Буслаев подверг резкому критическому осмыслению сам подход к мифологии природы О.Ф.Миллера: 
«По теории, объясняющей мифы природой и ее явлениями, все разнообразие эпических сюжетов подводится под немногие рубрики мифологии природы. По этой терии все объясняется легко, просто и наглядно, какое бы событие ни рассказывалось, будь то похищение невесты, единоборство богатырей, подвиги младшего из трех сыновей и т.п. 
Все это не иное что, как тепло или холод, свет или тьма, лето или зима, день или ночь, солнце и месяц со звездами, небо и земля, гром и туча с дождем. Где в былине поется о горе, по этой теории разумей не гору, а тучу или облако; если богатырь поражает Горыню, это не богатырь и не Горыня, а молния и туча; если Змий Горыныч живет на реке, это не настоящая, земная река, а небесная, то есть дождь, который льется из тучи и т.п.» 
А так же: «Мифология природы, без сомнения, лежит в основе нашего былинного эпоса, но уже значительно осложненная, во-первых, тем, что она приурочилась к известным географическим урочищам, а во-вторых, тем, что народная годовщина очень рано была переведена на язык и понятия церковного календаря. Это уже не просто мифология, а двоеверие. Как и современная нам годовщина уже двоеверная. 
Может быть, когда-нибудь народ и усматривал в своем муромском богатыре черты Первобытного Перуна, но уже под двуличной призмой Ильи-Громовника, и необозримые размеры стихийного мифа должны были сократиться в ту типичную личность, которой калики перехожие поубавили силы как бы на половину, чтобы сделать ее человекоподобною. Внучатое отношение к богам» Приблизительно также охарактеризовал работу А.А.Котляревский: «Поэтические воззрения славян на природу» — первый полный упорядоченный сборник бытовых русских древностей, но автор «стремится возвесть к мифологическому источнику и объяснить как природную метафору все даже мельчайшие частные черты былины» 
Так же заметна и «поспешность в филологических сравнениях, недостаток внимания к историческому движению мифа вообще и в частности». 
Н. Г. Чернышевский писал, что на исследования А. Н. Афанасьева многие смотрят с недоверчивостью, «а, между тем… у него часто встречаются объяснения, с которыми нельзя не согласиться». 
Он указал, что таких сближений много и в статье А. Н. Афанасьева «Мифологическая связь понятий: света, зрения» (о сближении в народных повериях зрения с солнечным светом) и проч. «Но желание отыскать во всем следы древней мифологии вредит успеху его исследований, Н.А.Добролюбов также обвинил А.Н.Афанасьева «в отсутствии жизненного начала» в его работе, в стремлении все свести к природным явлениям. 
В целом же практически все критики XIX века обвиняли автора в отрыве от жизненного уклада, от быта древних славян, в чрезмерном увлечении «метереологической теорией», слишком вольной интерпретации народного творчества. 
Уже в конце XIX века, когда мифологическая школа была вытеснена теорией заимствования, теоретические построения Афанасьева практически никем не признавались за истинные. 
В рецензии на книгу Д.О.Шеппина Афанасьев так характеризовал теорию заимствования: «Археологи наши видят в остатках славянского язычества, сохранившихся в народных играх и суевериях, чистое заимствование. По их мнению, славяне взяли все готовое от других народов, как будто они сами не жили жизнию духовною и как будто это возможно! Если б это было не так смешно, археологи наши сказали бы, что мы и ходить и сидеть научились от других народов». Однако, как можно видеть из ряда других работ, полностью теорию заимствования исследователь никогда не отвергал, широко используя возможности сравнительно-исторического языкознания.

В советский и постсоветский  период мнение большинства исследователей о «Поэтических воззрениях славян на природу» изменилось. 
Заново был осмыслен сам метод исследования народного творчества, фактический материал, языковые данные, использованные А.Н.Афанасьевым в своей работе. 
М. К. Азадовский, Ю. М.Соколов, А. И. Баландин, А. Л. Топорков, также как и современники ученого, признавали заслуги Афанасьева в сборе и привлечении богатого материала, но и критически отнеслись к увлечению метеорологической теорией. 
Кроме того, признается и то, что Афанасьев впервые поставил вопрос о происхождении древних мифических представлений в тесную связь с историческим развитием языка и мышления, создав стройную теорию происхождения мифологии, выдвинул проблему сущности мифов и их исторического развития, привлек к этому богатый материал. 
Важно отметить и то, что Афанасьев многие свои положения сформулировал самостоятельно, до европейских ученых. Его основные теории встречаются уже в работах 50-х годов. К моменту выхода «Поэтических воззрений….» были опубликованы основные работы Я.Гримма, Куна, Шварца, Мангардта, Макса Мюллера и А.Н.Афанасьев просто многое уточнил в своих разысканиях на основании европейских материалов. 
При этом Афанасьев антиисторичен, учитывая лишь внешние исторические наслоения, принижая творческую роль создателей и носителей фольклора. 
Встречается недостаточное внимание к национальной специфике мифических представлений, много субъективных лингвистических и мифологических сближений. Интересно мнение А. Л. Топоркова на работу Афанасьева: “уже в ранних работах Афанасьева оформились две принципиальные черты его взглядов на мифологию: во-первых, она осмысляется как система, основанная на первобытных воззрениях на природу, и, во-вторых, акцентируется ее эстетический характер” . 
“Отношение Афанасьева к мифологии совмещает в себе противоположные черты просветительского и романтического характера <…>. Усматривая в основе мифологических воззрений реальные наблюдения над природой, он следует просветительской критике мифа, однако стремление встать на точку зрения первобытного поэта-художника и апология поэтического творчества как движущей силы мифологического процесса выдают романтические основы его концепции”,  
А.И.Баландин так оценивает работу А.Н.Афанасьева: «Свои прежние работы по мифологии, народному творчеству и этнографии он перерабатывает в фундаментальный трехтомный труд «Поэтические воззрения славян па природу» (1865-1869), в котором, наряду с решением специальных вопросов о происхождении древнейших народных мифов, пересматривает весь состав русского фольклора и дает ему мифологическую интерпретацию. По богатству фактического материала и тщательности анализа сложнейших явлении духовной жизни славянских народов этот труд не имеет себе равных ни в отечественной, ни в европейской науке». 
А.Н.Афанасьев стремился восстановить значения слов в их прежнем, архаичном значении. Приводя примеры из народного творчества, он стремился восстановить древний язык во всем его образном богатстве. 
Творчество Афанасьева порой получало и весьма высокие оценки. 
В.В.Иванов утверждает, что Афанасьев не просто сказочник и фольклорист, но и ясновидец, предвосхитивший многие положения современной науки — «Одно перечисление тех его открытий, которые много десятилетий спустя были переоткрыты или заново описаны исследователями нашего века, могли бы занять много страниц. Чего только не найдем мы в книге Афанасьева из самых верных сближений, верность которых мы теперь можем доказать так, как доказываем математическую теорему» . 
И это даже несмотря на то, что в XX веке фольклористика ориентировалась в основном на ритуальную сторону мифологии. 
А.Н.Афанасьев, как и многие мифологи и фольклористы того времени, занимался мифотолкованием, порой очень вольным, без достаточных доказательств. Это следует учитывать при общей оценке «Поэтических воззрений…». 
В целом можно сказать, что работу Александра Николаевича критиковали многие ученые, порой — достаточно сурово, однако никто не может сказать, что «Поэтические воззрения славян на природу» устарели целиком и полностью. 
В 1996 году вышла книга Афанасьев А. Н. «Происхождение мифа» Статьи по фольклору, этнографии и мифологии / Сост., подготовка текста, статья, коммент. А. Л. Топоркова. М., 1996), где составитель представил огромный материал, посвященный А.Н.Афанасьеву — статьи 50-х годов, рецензии на работы Афанасьева и его ответы, статья составителя о Афанасьеве, переписка ученого, исчерпывающая библиография… 
Актуальна эта работа и потому, что до сих пор не решена проблема древнерусского язычества, особенно русского. За исключением «Велесовой книги» (подлинность которой подвергается сомнению), нет ни одного документа, ни одного произведения, дошедшего из язычества — вся литература древних времен написана с точки зрения христианства. 
Именно поэтому и важно использовать сравнительно-исторический метод, привлекая языковой материал и фольклорные произведения. 
И Афанасьев оказался на этом поприще одним из лучших, если не лучшим. До сих пор его работа используется практически во всех исследованиях, связанных со славянской мифологией. 
В «Поэтических воззрениях» встречаются различные концепции, не только метеорологическая. Солярная, метеорологическая, демонологическая, лингвистическая, индоевропейская, культ умирающего и воскресающего божества… Многое из этого — порождение эпохи, плод исследований зарубежных и отечественных ученых. 
Но, помимо этого, Афанасьев обращается и к простым вещам. Так, ценят его и за развенчивание суеверий, которые сильны и в наши дни. Зачастую достаточно обратиться к работе Александра Николаевича, чтобы убедиться, что все суеверия — не страшны, имея бытовую сторону. 
При этом нужно четко разграничивать приметы и суеверия, имеющие разную почву. Так, приметы, образцов которых Афанасьев дает множество, очень часто не обманывают сейчас, ведь основные природные явления не изменились, а древние народы, всецело зависящие от них, метко научились схватывать сопутствующие им явления. 
Есть в «Поэтических воззрениях…» и еще одна сторона, которая важна и будет важна всегда — поэзия мифов, отображенная и осмысленная по своему Александром Николаевичем Афанасьевым. И в ней черпали свое вдохновение многие писатели и поэты. При чем на протяжении всего существования этого труда, и в XIX, и в XX веке — Ф.М.Достоевский, А.А.Блок, Пастернак… 
Достаточно указать, что один из самых известных поэтов современности Ю.П.Кузнецов широко использует образы, почерпанные из этой фундаментальной работы (к примеру — образ дома, избы славянина), чтобы стало понятно, что к нему будут обращаться и дальше, черпая в этих образах и метафорах, взятых у народа, источник вдохновения. 
В произведении Юрия Медведева «Чаша терпения» Андрей Нечволодов всю войну прошел с трехтомником: 
«Иные в рюкзаках консервы таскали, а он трехтомник Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу». Между боями готовил его к переизданию. 
Книга-то вышла в середине прошлого века. На ней Мельников-Печерский вырос, Лесков, Есенин, Бунин.». 
При этом нужно учитывать, что некоторые образы — авторские, привнесенные Афанасьевым в стихию народного творчества. 
Как сказал А.А.Котляревский: «Все-таки в мифологических изысканиях Афанасьева было более поэзии, чем науки, и это было чутко уловлено многими писателями и художниками». «Сближая мифологию с поэзией, отрывает от религии». 
В целом сложно разграничить, что можно принять у А.Н.Афанасьева, а что абсолютно неверно. Проблема в различных подходах критиков к данному вопросу, в том, что и в наши дни нет единой точки зрения на происхождение и развитие древних мифических представлений. 
Главное достоинство работы — исследователь наглядно показал, пусть и не всегда удачно, взаимосвязь мифологии, фольклора и литературы, то, что одно явление вырастает из другого, приведя при этом огромный сборник народных поверий, легенд, заговоров, сказок. 
А главный недостаток – чрезмерное увлечение метеорологической теорией, что отмечают все исследователи.

 «Поэтические воззрения славян на природу» А.Н.Афанасьева создавались более десятилетия (само издание — 1865-1869 гг, однако переработаннные первые статьи, вошедшие в исследование, вышли еще в начале 50-х…). 
Александр Николаевич Афанасьев доказывал каждый свой тезис, привлекая материалы из различных областей — эпических произведений разных народов, сказок, лингвистических трудов, диалектологии, законодательных актов, исторических трудов (исследователь — представитель не только мифологической школы, но и историко-юридической), мифологических исследований… 
Автору интересна не только мифология, но и развитие мышления, лингвистика, становление мировоззрения. Афанасьев был страстным библиоманом и собрал огромную библиотеку, которую, к сожалению, вынужден был распродавать в годы трудностей .Поэтому неудивительно, что он использовал в своей работе даже редкие провинциальные работы. 
В своей работе он использовал сведения, которые почерпнул из таких журналов, как «Библиотека для чтения», «Весник Европы» (обычаи и поверья народов мира), «Журнал Министерства народного просвещения» (публикации И.И.Срезневского, Я.Гримма и других), «Исторический, статистический и географический журнал, или Современная история света», «Маяк» (статьи, народное творчествое, отрывки из присем крестьянина), «Москвитянин» (статьи Ф.И.Буслаева, В.И.Даля, сказки и другое), «Основа», «Отечественные записки», «Православный собеседник», «Русский вестник», «Русское слово», «Современник», «Сын Отечества», «Филологические записки», «Финский вестник», «Христианское чтение» и др. 
Помимо этого, в своих разысканиях А.Н.Афанасьев обращался и к газетам 40-50-х годов — «День», «Иллюстрация», «Киевлянин», «Москва», «Русские ведомости», «Русский дневник», «Северная почта» и других. 
Более того, исследователь приводил факты из губернских ведомостей более чем двадцати губерний. Из них А.Н.Афанасьев почерпнул много сведений о свадебных обрядах, повседневном быте и повериях простого народа. Например, из Архангельских губернских ведомостей использованы «Очерки крестьянских обычаев по реке Ваге, в Архангельской губернии. Свадьба.» 
В «Поэтических воззрениях славян на природу. Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований в связи с мифическими сказаниями других родственных народов», опирается на славянскую мифологию, включая западно- и южно-славянские мифы, на скандинавскую и индийскую… 
Хотя, отвлекаясь от столь хорошо известного ему славянского материала, исследователь мог допускать ошибки и фактического характера, например, про балтийских славян, как отметил А.А.Котляревский. 
В целом А.Н.Афанасьев привлек к своей работе более 250 источников. 
А.А.Котляревский счел недостатком использование в «Поэтических воззрениях на природу» апокрифов, литературных переработок сказок, поучений древнерусских проповедников. В апокрифах, по мнению А.А.Котляревского, нужно было разделять народное и заимствованное или вовсе их не использовать. 
Использование литературных сказок (например, о Еруслане Лазаревиче) также значительно повредило работе, но в XIX веке вообще плохо различались устное народное творчество и художественные произведения на фольклорные темы. Более того, собиратели сказок подвергали их литературной правке, что на данный момент считается совершенно недопустимым.Нужно осторожно относится к тем источникам, которые использовал автор в своей работе, тем более что многие источники исследователям работы Афанасьева приходилось восстанавливать. 
А.Л.Топорков отмечает, что «Афанасьев обычно давал ссылки на издания в сокращенном виде (чаще всего не раскрывая авторства работ, напечатанных в периодике, или не указывая их полных выходных данных. И, наконец, ученый подчас весьма вольно излагал факты, заимствованные из этих источников, смешивая свою интерпретацию и содержание фольклорного текста или этнографического описания».  
Кроме того, «сами источники, на основе которой написаны «Поэтические воззрения славян на природу», весьма неоднородны. 
Среди них есть и ценные публикации из газет, журналов и провинциальных изданий 40-50-х годов, которыми мало кто пользуется сегодня, хотя они содержат важную, а иногда и уникальную информацию. 
Однако, Афанасьев включил в свою книгу и многочисленные пересказы таких источников, которые, как было выяснено позднее, являются подделкой или, наряду с реальными сведениями, содержат фальсифицированные материалы».  
Так, А.Н.Афанасьев широко привлекает материалы, почерпнутые из Краледворской и Зеленогорской летописей, подлинность которых сомнительна. 
Фальсифицировал фольклорные материалы И.П.Сахаров, используя сборник Кирши Данилова. 
А.Н.Афанасьев знал об этом, но недооценивал масштаб фальсификации, обращаясь в исследованиях на материалы И.П.Сахарова. 
А.Л.Топорков так охарактеризовал работу А.Н. с источниками — «Драма Афанасьева заключается в том, что в значительной степени он опирался на недостоверные источники, в которых фактический материал был щедро приукрашен вымыслом, разбавленным фантастическими добавками, беллетрезированым и намерянно архаизированым»  
Достаточно большое место занимают привлеченные рукописные источники. При этом А.Н.Афанасьев иногда просто не указывал, откуда он брал те или иные примеры. 
Так, он приводит некотрые тексты заговоров без ссылки на источник. 
При последующем изучении оказалось, что эти заговоры взяты из рукописи Н.Чернышова из архива Русского географического общества. 
И таких примеров довольно много.  
Немало и просто сведений, почерпнутых от других людей — А.А.Котляревского, В.И.Григоровича. А.Н.Афанасьев поддерживал отношения с многими учеными того времени.