Рыцарская культура

Содержание

 

Введение 2

Социальное  устройство и образ жизни 3

Место в обществе 6

Рыцарская литература. Рыцарская куртуазная поэзия 7

Миннезанг 13

Заключение 17

Список используемой литературы 18

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

 

«Ты такой благородный, прямо  как рыцарь!», «Ты совершишь ради меня рыцарский поступок?», «Ты смелый как рыцарь», «Рыцари неба», «Рыцари  пера и шпаги».  Мы часто можем слышать такие слова в нашей повседневной жизни.

В обществе характеристикой  «рыцарь», как правило,  наделяют людей обладающими такими качествами как, благородство, бесстрашие, отвага, честность. Но употребляя данную характеристику, люди, как правило, мало чего знают о рыцарстве и культуре рыцарства. Как и кто мог  стать  рыцарем, какую роль в обществе играли рыцари, как они жили – все эти вопросы рассмотрим в данной работе.

В средневековой культуре наряду с доминирующим религиозным идеалом начиная с X века складывается рыцарское движение.

Рыцарское движение хотя и  формировалось вокруг выполнения военной  функции (защита синьора, война за веру), однако помимо культивирования духа воинственности, силы, мужества, самоотверженности, презрения к смерти рассматривались  и раскрывались общезначимые устремления  как преданное служение прекрасной даме, культ естественной любви, право  на земное счастье, благородство, обостренное  чувство личного достоинства, прямодушие.

Методами изучения и анализа послужат дошедшие до нас исторические и художественные материалы, всевозможная учебная литература по средневековой культуре, а также научно-исследовательские работы, и журнальные статьи.

 

 

 

 

Социальное устройство и образ жизни

 

Согласно распространенным в рыцарской среде представлениям настоящий рыцарь должен был происходить из хорошего рода. Уважающий себя рыцарь ссылался на для подтверждения своего благородного происхождения на ветвистое генеалогическое древо, имел фамильный герд и родовой дефиз. Принадлежность к состоянию передавалась по наследству, в редких случаях в рыцари посвящали за исключительные военные подвиги. В разных странах существовали системы воспитания рыцарей. Мальчика учили верховой езде, владению оружием (прежде мечом и копьем), а также борьбе и плаванию. Он становилс пажом, потом оруженосцем при рыцаре. Лишь после этого юноша удостаивался чести пройти через обраяд посвящения в рыцари. Сражавшийся на лошади обладал неким благородным статусом, он пользовался большой славой в бою, он очень быстро перемещался по полю брани, имел весомое преимущество над пешим противником, и просто напросто мог давить их своим боевым конем. Когда кавалерия встречалась лицом к лицу, то лишь опыт, маневрирование и сноровка были решающими в этом сражении.

«Рыцарь» в переводе с  немецкого означает «всадник». Строго говоря, немецкое слово Ritter стало широко использоваться для обозначения рыцарства ближе к концу Средневековья. Поначалу же рыцарь именовался на латинский манер miles (воин). Этот термин, пришедший в средневековую латынь из позднелатинского языка, в эпоху Темных веков означал либо просто военного, либо, в более широком смысле, практически любого человека, находящегося на королевской службе. Карл Мартелл, первый военный реформатор из династии Каролингов, придал этому термину дополнительный смысл. В его правление словом miles стали называть в первую очередь военную элиту, тех, кто мог позволить себе приобрести боевого коня и соответствующее вооружение. Карл при этом не особенно интересовался происхождением воина. При нем любой свободный человек, достаточно обеспеченный, чтобы служить в элитных частях каролингской армии — в кавалерии, — именовался «рыцарем», или «конным всадником» (caballarius). Латинское слово miles перешло в разряд титулов несколько позже, уже в эпоху Карла Великого, когда во Франкской империи вновь проснулся интерес к латинской культуре.

Выше уже приводилась  формулировка понятия «рыцарь» в  терминах средневековых юристов  — «свободный человек, два поколения  предков которого носили оружие». Ограничения, которые накладывало это определение, были весьма условными: к рыцарскому сословию мог присоединиться и несвободный-министериал, и свободный человек практически  из любого социального слоя. Что  же позволяло людям, различным и  по богатству, и по общественному  положению (последнее в средние  века играло особенно важную роль), причислять себя к одному и тому же сообществу «воинов», milites.

Упомянутый чуть выше «образ жизни» — вот, пожалуй, единственный до конца  надежный (при всей своей расплывчатости) критерий принадлежности к рыцарству.

Итак, рыцарь, miles, а в более позднее время caballarius — «конный воин», — человек, стоящий между «свободным» и «несвободным», между духовной особой и мирским человеком. Рыцарство стало подлинным феноменом Средневековья именно благодаря совершенно особому промежуточному общественному статусу. Рыцарь не является полностью свободным человеком, поскольку выполняет приказы своего господина — будь то король, командующий министериалом, или сеньор, отдающий приказ вассалу. Но рыцарь служит господину по доброй воле, самостоятельно принеся клятву вассальной верности. В силу своих обязанностей он носит оружие, и это отличает его не только от зависимых людей, но и от, многих свободных.

Но еще более интересно  деление по другому признаку. Воин — безусловно не особа духовного  звания, поскольку его профессия  — военное дело. Но в средние  века рыцарей не относили и к мирскому люду. При всем стремлении средневекового сознания поделить весь мир на две  части (Бог и Дьявол, мирское и небесное, церковь и миряне) воины выпадают из этой стройной и не лишенной внутренней логики системы.

Рыцарская культура средневекового Запада начала формироваться в X—XIII веках. Основной идеей этой культуры стал образ рыцаря как защитника: сначала — просто защитника слабых и беспомощных от вполне реального внешнего врага, а затем — как защитника христианского мира в целом. Враги, угрожавшие христианскому миру, в изобилии находились во все века — от арабов на юго-востоке континента и на Ближнем Востоке до венгров на востоке владений христианского мира рубежа тысячелетий. Пожалуй, можно с большой долей уверенности утверждать: рыцарство стало рыцарством в полной мере лишь тогда, когда осознало себя духовным братством, связанным невидимыми узами и обязанностью защищать братьев по вере.

Эта концепция превосходно  подкреплялась и с юридической  точки зрения — в том смысле, что рыцарь должен был обладать наследственным правом на ношение оружия, а следовательно, и навыками обращения с оружием. Как раз в ту эпоху, в X—XI веках, понятие рыцаря, ставшее почетным и кое-где даже вытеснившее традиционные титулы дворянства, включает в себя не только тех, кто действительно с оружием в руках охранял границы государства или графства, но также и тех, кто скитался по всей Западной Европе в поисках службы у богатого сеньора или при каком-нибудь войске. Образ жизни рыцаря — это образ жизни человека, полностью посвятившего себя воинскому делу. К концу XI — началу XII века среди рыцарей было сравнительно немного тех, кто сам работал на собственном поле: рыцари либо разорялись и пускались скитаться, либо богатели, приобретали крупные феоды, получали за службу в войске сеньора бенефиции и перепоручали хозяйственные дела своим зависимым людям. Воинское ремесло отнимало у воинов все больше и больше времени. Престиж конного воина возрастал по мере того, как кавалерия становилась главной ударной силой любой армии, а значение пехоты постепенно снижалось. В армиях некоторых западноевропейских государств того времени конные воины даже получали денежное жалованье, что подчеркивало их особое положение.

Обедневший рыцарь, не нашедший себе места при войске, мог наняться, к примеру, охранять купеческий караван. И поскольку он и здесь выступал в роли защитника других людей, никто  не мог оспорить его право называться рыцарем. Точно так же, на основе немногочисленных формальных требований, рыцарями смело называли себя участники  многочисленных полуразбойничьих групп, скитавшихся по дорогам христианского  мира.

Место в обществе

 

Вопреки распространенному  мнению, рыцарем вовсе не обязательно  мог стать только человек дворянского  происхождения. Средневековые законы имеют на это счет совершенно четкое определение: рыцарь (miles) — это всякий свободный человек, у которого два поколения предков носили оружие. Впрочем, и статус свободного человека, столь ценимый в эпоху Средневековья, был не обязательной составляющей рыцарского достоинства: в Германии, и отчасти во Франции, существовала значительная группа так называемых министериалов — рыцарей, находящихся на королевской службе и полностью зависящих от короля, то есть, по существу, полусвободных. Словом, социальный состав рыцарства был слишком разнообразен, чтобы можно было назвать рыцарей ярко выраженной общественной группой.

Тем не менее, средневековые рыцари были ярко выраженной общественной группой. Главный критерий здесь — не социальное положение, не личный статус, не богатство, а образ жизни. Именно по этому признаку обеспеченный воин-аллодист или владелец богатого феода попадали в одну категорию с нищим бродягой, у которого всего-то и было ценностей, что меч, копье, да изредка — конь. Рыцари в структуре средневекового общества в известном смысле стояли особняком и от знати, и от простых свободных людей, не имеющих права носить оружие в повседневной жизни.

Рыцарская литература. Рыцарская куртуазная поэзия

 

Укрепление королевской  власти, рост богатеющих городов, крестовые  походы, открывшие перед изумленным Западом диковинки Ближнего Востока, - все это в совокупности обусловило глубокую трансформацию феодальной культуры и возникновение новых  форм искусства, которые принято  называть куртуазными, т.е. придворными. В это время впервые в истории человечества культивируются идеалы духовной любви, возникает рыцарская лирическая поэзия и музыка. В Средние века поэзия стала королевой словесности, даже летописи облекались в стихотворную форму. Первые любовные рыцарские стихи были созданы в Провансе, на юге Франции, еще в конце XI в. А в XII-XIII вв. уже все города, все феодальные замки были охвачены новыми веяниями. Пышным цветом расцветает придворная рыцарская культура, блестящая, изысканная, нарядная.

Оставаясь воином, рыцарь в  то же время должен был обладать прекрасными манерами, быть приобщенным  к культуре, поклоняться Прекрасной Даме, являя собой образец придворного  этикета, именуемого куртуазией. Именно с культа «дамы сердца» - Прекрасной Дамы и началась куртуазная поэзия. Рыцари-поэты воспевали ее красоту и благородство, а знатные дамы весьма благосклонно относились к куртуазной поэзии, которая поднимала их на высокий пьедестал.

Конечно, куртуазная любовь была не лишена условности, поскольку  полностью подчинялась придворному  этикету. Дело в том, что Прекрасная Дама, воспеваемая трубадурами в Южной Франции и труверами в Северной Франции, миннезингерами в Германии и менестрелями в Англии, была, как правило, супругой сюзерена. А влюбленные рыцари оставались почтительными придворными. Куртуазные песни, льстя самолюбию дамы, одновременно окружали сиянием исключительности феодальный двор, среди которого она царила.

Куртуазную любовь отличал ряд  особенностей. Прежде всего, это была тайная любовь, поэт избегал называть свою даму по имени. Куртуазная любовь - любовь тонкая, изысканная, в отличие  от чувственной, глупой любви. Она должна была выглядеть трепетным обожанием. Именно в такой призрачной любви  находили высшую меру радости. Но не следует  преувеличивать платонизм куртуазной любви, в лучших любовных песнях того времени звучит горячее человеческое чувство.

Поэтических текстов, созданных  в ту эпоху, чрезвычайно много, и  сегодня, конечно, уже никто не знает, кто были авторы большего числа их, но среди поэтов бесцветных появлялись и запоминающиеся фигуры с яркой  индивидуальностью. Наиболее известными трубадурами были трепетный Бернарт де Вентадорн, пылкий Гираут де Борнейль, суровый Маркабрюн, рассудительный Пейролъ, мечтательный Джауфре Рюделъ.

В Провансе существовало множество  форм куртуазной поэзии, но к наиболее распространенным относились кансона, альба, баллада, пасторела, тенсона, плач, сирвентес. Кансона («песня») в повествовательной форме излагала любовную тему:

В час, когда разлив потока

Серебром струи блестит,

И цветет шиповник скромный,

И раскаты соловья

Вдаль плывут волной широкой

По безлюдью рощи темной,

Пусть мои звучат напевы!

 

От тоски по вас, Далекой

Сердце бедное болит.

Утешения никчемны,

Коль не увлечет меня

В сад, во мрак его глубокий,

Или же в покой укромный

Нежный ваш призыв, - но где вы?!

(Джауфре Рюделъ)

 

Альба («утренняя заря») посвящалась земной, разделенной любви. В ней рассказывалось о том, что после тайного свидания влюбленные расстаются на заре, и о приближении утренней зари их предупреждает слуга или друг, стоящий на страже:

Молю тебя, всесильный, светлый  Бог,

Чтоб друг живым уйти отсюда мог!

Да бодрствует над ним  твоя десница!

С зари вечерней здесь свиданье длится,

И близок час рассвета…

Мой милый друг! Я с  вечера не спал,

Всю ночь я на коленях  простоял:

Творца молил я жаркими  словами

О том, чтоб снова свидеться  мне с вами.

А близок час рассвета.

(Гираут де Борнейль)

 

Тенсона - стихотворный спор, в котором принимают участие либо два поэта, либо поэт и Прекрасная Дама, поэт и Любовь:

Я велел с недавних пор

Сердцу моему молчать,

Но Любовь со мною спор

Не замедлила начать:

- Друг Пейроль, решили, знать,

Распрощаться вы со мной,

Да и с песнею былой?

Что ж, бесславный ждет удел

Тех, кто сердцем охладел!

 

- Ах, Любовь, на ваш укор

Мне не трудно отвечать:

Долго Донны светлый взор

Я готов был воспевать,

Но в награду мог  стяжать

Только боль обиды злой,

Дайте ж наконец покой!

Я роптать на вас не смел,

Но уж песни-то отпел!

(Пейроль)

 

 

 

Наличие в провансальской поэзии таких форм, как тенсона, сирвентес  и плач, свидетельствует о том, что хотя любовная тема и занимала в ней господствующее положение, она не являлась единственной. Трубадуры  охотно откликались на злобу дня, касались в своих песнях вопросов политических и социальных.

Трубадуры были первыми куртуазными  лириками Европы. За ними последовали  немецкие миннезингеры - «певцы любви». Однако в их поэзии чувственный элемент  играл меньшую роль, нежели в поэзии романской, и скорее преобладал морализаторский  оттенок.