Рыцарская культура

носить одежду воина (с разрезными полами, позволяющими сидеть  в  седле),  а

также щит  и  меч.  Тогда-то  карьера  рыцаря  начала  привлекать  множество

молодых людей  из самых разных общественных групп: это был для  них  реальный

шанс выйти  в элиту общества.

       Собственно, вхождение несвободных   в  круг  рыцарства  началось  еще

раньше. В Х  веке, когда Германия оказалась перед  лицом  угрозы  венгерского

нашествия,  король  Генрих  Птицелов  усилил   армию   (особенно   гарнизоны

пограничных крепостей)  за  счет  несвободных  людей,  получивших  право  на

ношение оружия. Они стали первыми немецкими  министериалами, они же в  первую

очередь  заложили  основы  рыцарской  культуры   Германии   эпохи   Высокого

Средневековья. Рыцарство было значительно расширено  также за счет  свободных

людей, которые  служили в войске сеньора, получая  все вооружение  и  коня  от

него, а не приобретая за свой счет. Таким образом, рыцарское  сословие  было

самой  открытой  частью  средневекового  общества:   путей   для   получения

рыцарского  статуса было много, и сохранялись  они практически до  конца  XIII

века.

 

 

 

       3.6.   Место в обществе.

       Вопреки распространенному мнению, рыцарем вовсе не  обязательно мог

стать только человек  дворянского происхождения. Средневековые  законы  имеют

на это счет совершенно четкое  определение:  рыцарь  (miles)  —  это  всякий

свободный человек, у которого два поколения предков носили оружие.  Впрочем,

и статус свободного человека, столь ценимый в эпоху  Средневековья,  был  не

обязательной  составляющей рыцарского достоинства: в Германии, и  отчасти  во

Франции, существовала значительная группа  так  называемых  министериалов  —

рыцарей, находящихся  на королевской службе и полностью  зависящих от  короля,

то есть, по существу, полусвободных.  Словом,  социальный  состав  рыцарства

был слишком  разнообразен, чтобы можно было назвать  рыцарей  ярко  выраженной

общественной группой.

       И  тем  не  менее,  средневековые   рыцари   были   ярко   выраженной

общественной  группой. Главный критерий здесь  — не социальное  положение,  не

личный статус, не  богатство,  а  образ  жизни.  Именно  по  этому  признаку

обеспеченный воин-аллодист или  владелец  богатого  феода  попадали  в  одну

категорию с нищим бродягой, у которого всего-то и было ценностей,  что  меч,

копье, да изредка — конь.  Рыцари  в  структуре  средневекового  общества  в

известном смысле стояли особняком и от знати, и от простых свободных  людей,

не имеющих права носить оружие в повседневной жизни.

       Средние  века  —  эпоха  четких  классификаций.  Чрезвычайно   пестрое

общество Раннего Средневековья, благодаря усилиям ученых и  богословов  того

времени, оказалось разделено на множество категорий, позволяющих  однозначно

указать положение человека в  общественной  структуре.  Прежде  всего,  люди

делились на светских и  духовных особ. Среди светских выделялись две  крупных

категории — milites и rustic, «военные» и «деревенские жители». Тогда же,  в

X—XI веках, титул miles почти  полностью вытеснил из  обихода   титул  nobilis

как обозначение свободного человека,  обладающего  достаточным  материальным

состоянием  и  состоящего  в  услужении  у  своего  сеньора  во   исполнение

вассального долга, а не по принуждению.

       Впрочем,  и  milites  бывали  разные.  Нередко   их  противопоставляли

высшей государственной  знати — князьям и герцогам, подчеркивая  определенную

зависимость  рыцаря  от  сеньора.  Согласно  одним   классификациям,   воины

попадали  в  среднюю  «группу  между  свободными  и  несвободными  (рабами),

согласно другим — опять  же в промежуточную группу между  духовными  лицами  и

трудящимся  народом.  Некоторые  средневековые  тексты  позволяют,  впрочем,

предположить, что начиная с XI— XII веков слово  «рыцарь», miles,  становится

уже просто обозначением одного из сословий. Так, в ряде  судебных  рукописей

говорится о  женщинах из «военного сословия».

       Если в начале Раннего Средневековья  словом miles пользовались, чтобы

указать на род  занятий (военное ремесло) и на  зависимость  от  сеньора,  то

ближе к концу  эпохи  происходит  постепенная  романтизация  самого  понятия

рыцарства. Не в последнюю очередь это было  связано  с  тем,  что  рыцарство

постепенно  становилось уделом богатых и  знатных людей,  способных  содержать

коня, обзавестись  вооружением, а  кроме  того  потратить  несколько  лет  на

обучение военному ремеслу.

       Многие рыцари в эпоху Каролингов,  помимо  воинских  занятий,  сами

обрабатывали  землю  в  данном  им  бенефиции,  сами  заботились   о   своем

благосостоянии. Оброк, барщина, выплата вассальной платы  со  стороны  более

мелких держателей — все  это  изначально  было  доступно  лишь  сравнительно

крупным феодалам. Поэтому рыцарство  в  эпоху  своего  формирования  и  было

настолько пестрым  в  общественном  и  материальном  плане.  Время  послужило

своеобразным  фильтром — по мере  того,  как  бедные  рыцари  (в  особенности

аллодисты), разорялись и земли их переходили к  крупным  владельцам,  многие

из разорившихся  либо  умирали,  не  оставив  наследников,  либо  постепенно

теряли официальный  рыцарский статус. Разорение  бедных  рыцарей  и  усиление

положения богатых феодалов стало одной из причин частичного  слияния  титула

рыцаря с  понятием «знатного человека».

       Тогда же богатые рыцари стали   одной  из  ведущих  политических  сил

общества.  Свободные  люди  нерыцарского  звания  и  обедневшие  рыцари,  не

имеющие коня  и  достойного  вооружения,  выполняли  более  низкие  воинские

обязанности ограниченного  круга. Полностью  посвятить  себя  военной  службе

мог  в  конце  Раннего  Средневековья,  в  XII  —  начале  XIII  века,  лишь

зажиточный  феодал. Как несравненно более важная для  общества  фигура,  этот

феодал занимался  и государственными делами (в  первую  очередь,  судебными).

Мало-помалу  именно  государственные  обязанности  стали  основным  занятием

богатого рыцарства, порой оставляя позади даже военную службу.

                           4. Рыцарская литература

 

 

4.1.  Рыцарская  куртуазная поэзия

       Укрепление королевской власти,  рост  богатеющих  городов,  крестовые

походы, открывшие  перед изумленным Западом  диковинки  Ближнего  Востока,  -

все  это  в  совокупности  обусловило  глубокую   трансформацию   феодальной

культуры и  возникновение новых  форм  искусства,  которые  принято  называть

куртуазными, т.е. придворными. В это время впервые  в  истории  человечества

культивируются  идеалы духовной любви, возникает рыцарская лирическая  поэзия

и музыка. В Средние  века поэзия стала королевой словесности,  даже  летописи

облекались  в  стихотворную  форму.  Первые  любовные  рыцарские  стихи  были

созданы в Провансе, на юге Франции, еще в конце XI в. А в XII-XIII  вв.  уже

все города, все  феодальные  замки  были  охвачены  новыми  веяниями.  Пышным

цветом расцветает  придворная  рыцарская  культура,  блестящая,  изысканная,

нарядная.

Оставаясь воином, рыцарь в то  же  время  должен  был  обладать  прекрасными

манерами, быть приобщенным к культуре, поклоняться  Прекрасной  Даме,  являя

собой образец  придворного этикета, именуемого куртуазией.  Именно  с  культа

«дамы сердца» - Прекрасной Дамы и началась куртуазная  поэзия.  Рыцари-поэты

воспевали ее красоту и благородство,  а  знатные  дамы  весьма  благосклонно

относились  к куртуазной поэзии, которая поднимала  их на высокий пьедестал.

       Конечно, куртуазная  любовь  была  не  лишена  условности,  поскольку

полностью подчинялась  придворному этикету. Дело в том, что Прекрасная  Дама,

воспеваемая трубадурами  в Южной Франции  и  труверами  в  Северной  Франции,

миннезингерами  в Германии  и  менестрелями  в  Англии,  была,  как  правило,

супругой   сюзерена.   А   влюбленные   рыцари   оставались    почтительными

придворными. Куртуазные песни, льстя самолюбию дамы,  одновременно  окружали

сиянием исключительности феодальный двор, среди которого она  царила.

       Куртуазную любовь отличал ряд  особенностей. Прежде  всего,  это   была

тайная любовь, поэт избегал называть свою даму по имени.  Куртуазная  любовь

- любовь тонкая, изысканная, в отличие от  чувственной,  глупой  любви.  Она

должна была выглядеть трепетным обожанием. Именно в такой  призрачной  любви

находили  высшую  меру  радости.  Но  не  следует  преувеличивать  платонизм

куртуазной  любви, в лучших  любовных  песнях  того  времени  звучит  горячее

человеческое  чувство.

Поэтических текстов, созданных в ту эпоху,  чрезвычайно  много,  и  сегодня,

конечно, уже  никто не знает, кто были авторы большего  числа  их,  но  среди

поэтов   бесцветных   появлялись   и   запоминающиеся   фигуры    с    яркой

индивидуальностью. Наиболее известными трубадурами  были  трепетный  Бернарт

де Вентадорн, пылкий Гираут де Борнейль, суровый  Маркабрюн,  рассудительный

Пейролъ, мечтательный Джауфре Рюделъ.

       В Провансе существовало  множество   форм  куртуазной  поэзии,  но  к

наиболее распространенным относились  кансона,  альба,  баллада,  пасторела,

тенсона, плач, сирвентес.

       Кансона («песня») в повествовательной форме излагала любовную тему:

 

В час, когда  разлив потока

Серебром струи  блестит,

И цветет шиповник скромный,

И раскаты соловья

Вдаль плывут волной широкой

По безлюдью рощи темной,

Пусть мои звучат напевы!

 

От тоски  по вас, Далекой

Сердце бедное болит.

Утешения никчемны,

Коль не увлечет  меня

В сад, во мрак его  глубокий,

Или же в покой  укромный

Нежный ваш  призыв, - но где вы?!

                             (Джауфре Рюделъ)

Альба  («утренняя  заря»)  посвящалась  земной,  разделенной  любви.  В  ней

рассказывалось  о том, что после тайного свидания  влюбленные  расстаются  на

заре, и о  приближении  утренней  зари  их  предупреждает  слуга  или  друг,

стоящий на страже:

      Молю тебя, всесильный, светлый Бог,

      Чтоб друг живым уйти отсюда мог!

      Да бодрствует над ним твоя  десница!

      С зари вечерней здесь свиданье  длится,

      И близок час рассвета…

 

 

 

      Мой милый друг! Я с вечера  не спал,

      Всю ночь я на коленях простоял:

      Творца молил я жаркими словами

      О том, чтоб снова свидеться мне с вами.

      А близок час рассвета.

 

      (Гираут де Борнейль)

       Баллада в то время обозначала  плясовую песню:

 

       Все цветет! Вокруг весна!

       - Эйя! -

       Королева влюблена,

       - Эйя! -

       И, лишив ревнивца сна,

       - Эйя! -

 

 

       К нам пришла сюда она,

       Как сам апрель, сияя.

       А ревнивцам даем мы приказ:

       Прочь от нас, прочь от нас!

       Мы резвый затеяли пляс.

 

                                  (Безымянные песни)

 

Пасторела - песня, в которой рассказывалось о встрече рыцаря и пастушки:

       Встретил пастушку вчера я

       Здесь, у ограды блуждая.

       Бойкая, хоть и простая

       Мне повстречалась девица.

       Шубка на ней меховая

       И кацавейка цветная,

       Чепчик - от; ветра прикрыться

 

       К ней обратился тогда я:

       - Милочка! Буря какая

       Нынче взметается злая!

        -Дон!-отвечала девица,

       Право, здорова всегда я,

       Сроду простуды не зная, -

       Буря пускай себе злится!..

                                     (Маркабрюн)

       Плач - песня, в которой поэт  тоскует,  оплакивает  свою  долю  либо

скорбит о смерти близкого человека:

       Нет, не вернусь я, милые  друзья,

       В наш Вентадорн: она ко мне  сурова.

       Там ждал любви - и ждал напрасно я,

       Мне не дождаться жребия иного!

       Люблю ее - то вся вина моя,

       И вот я изгнан в дальние  края,

       Лишенный прежних милостей и  крова...

 

                                                (Бернарт де Вентадорн)

 

       Тенсона - стихотворный спор, в котором  принимают  участие  либо  два

поэта, либо поэт и Прекрасная Дама, поэт и Любовь:

 

Я велел с  недавних пор

Сердцу моему  молчать,

Но Любовь со мною спор

Не замедлила  начать:

- Друг Пейроль,  решили, знать,

Распрощаться  вы со мной,

Да и с  песнею былой?

Что ж, бесславный ждет удел

Тех, кто сердцем  охладел!

 

 

 

- Ах, Любовь, на  ваш укор

Мне не трудно отвечать:

Долго Донны  светлый взор

Я готов был  воспевать,

Но в награду  мог стяжать

Только боль обиды злой,

Дайте ж наконец  покой!

Я роптать на вас не смел,

Но уж песни-то отпел!

 

                              (Пейроль)

 

       Сирвентес - песня, в которой   поднимаются  уже  социальные  вопросы,

главный из которых: кто больше  достоин  любви  -  учтивый  простолюдин  или

бесславный барон?