Религия и нравственность

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНСТВО ПО РЫБОЛОВСВУ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ

УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФФЕСИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«МУРМАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ»

 

Кафедра Культурологии

 

 

 

РЕФЕРАТ

По дисциплине «Культурология»

Религия и нравственность

 

 Выполнила:

студентка 1 курса ТПО,

Автушенко Марина

 Преподаватель:

 Келлер Г.С.

 

 

 

 

МУРМАНСК

2014

СОДЕЖАНИЕ

 

Введение…………………………………………………………………………...........3

1 О религии нравственности…………………………………………………………...5

1.1 Возможна ли нравственность, независимая от религии…………………………5

 

 

Введение

 

В настоящее время в российском обществе происходит определённая «переоценка ценностей». Вместо прежней системы ценностей, развиваемой в социалистическом обществе, утверждается новая система. Однако эти процессы протекают противоречиво, когда вместе с действительными общечеловеческими нравственными ценностями начинают насаждаться и ложные «псевдоценности». Наряду с ростом внимания части населения к нравственности и религии, происходит рост преступности, нигилизма. В обществе получают распространения различного рода учения, отстаивающие культ силы, антиценности «сверхчеловека», мистику и аморализм. Поэтому очень важно иметь фундаментальные научные знания о морали и нравственности. И это особенно существенно для молодёжи, не имеющей должного жизненного опыта и нужных знаний, чтобы правильно оценить поступающую информацию.

Проблема соотношения нравственности и религии до настоящего времени является одной из самых запутанных философских проблем.

Теоретически это выражается в утверждении, что религия порождает нравственность, а на практике — в господствующем до сих пор средневековом предрассудке, будто «нерелигиозная нравственность», а, следовательно, и общество, состоящее из атеистов, не возможны.

Характерная для нашего времени, как и для любого кризисного периода истории, реанимация религии и потеря нравственных ориентиров делает вопрос соотношения нравственности и религии более чем актуальным. В этой связи интересно обращение к истории философии — к наследию тех мыслителей, которых так же, как сейчас — нас, волновал этот вопрос.

Нравственность и религия имеют точки пересечения, например, только они поднимают вопрос о смысле жизни. Однако вопрос в другом: является ли этика производной в своем происхождении, зависима ли она в своем существовании от религии до такой степени, что вне религиозного контекста деформируется и теряет свою подлинность?

Не существует религии «по определению», есть лишь многообразные, часто отрицающие друг друга религиозные опыты, в том числе и такие, которые саму мораль объявляют религией. К примеру, Лев Толстой считал себя глубоко верующим христианином и создал свое религиозно-нравственное учение. Однако Святейший Синод назвал последнее «противохристианским». Совершенно очевидно, что в данном случае мы имеем дело с двумя разными пониманиями религии вообще и христианской религии в частности.

Религиозная этика — это этика, которая основывается как на естественных, социальных фактах морали, так и на откровении Богом человеку нравственных истин. Утверждается, что умопостигаемые людьми нравственные истины дополнены в откровении теми, которые нельзя «открыть» умом, как, например, заповедь любви к врагам своим или истина об освящающей душу Божией благодати и т.п.

 

1 О РЕЛИГИИ НРАВСТВЕННОСТИ

 

Возможна ли нравственность, независимая от религии.

Следует понимать, что вопрос этот ставится не только с точки зрения сущего, но и с точки зрения должного. В истории уже не раз предпринимались попытки обосновать смысл человеческой жизни и вытекающие отсюда моральные или нравственные нормы с нерелигиозных и даже атеистических позиций. Но настоящий смысл заданного вопроса заключается в том, нравственна ли такая нравственность? Можно ли, пребывая вне религии, отличать действительное добро от действительного зла и жить в согласии с этим различением?

Один из возможных ответов на этот вопрос состоит в том, что между нравственностью и правильно понятой религией вообще нет принципиальной разницы, поскольку сутью религии, её основой и является мораль или нравственность. Последняя образует то, что можно назвать подлинной или чистой религией, «религию в пределах только разума». Добро и вера в его победу над злом могут восприниматься как ценности per se, которые вообще не нуждаются в каких-то «внешних» силах, во внешней легитимации. Это на самом деле сильнейший ход мысли, представляющийся убедительным и исполненным очевидности, тем более что он сам постоянно апеллирует к внутренней очевидности на основе разума. Действительно, как представляется, зачем умножать сущности? Добро или совесть – это, как говорил Мераб Мамардашвили, «плодотворные тавтологии», порождающие самих себя, ни к чему не сводимые и ниоткуда не вытекающие. Добро есть добро, совесть есть совесть. Такая установка, словно срезая «бритвой Оккама» все инородное морали понятой как автономная сфера, по сути, выдвигает новую религию – религию нравственности. Тогда любая историческая религия имеет право на существование лишь постольку,

поскольку несёт в себе вечные моральные ценности. Поэтому в религии нравственности все исторические веры должны совпасть как в своей подлинной основе и сути. Вместо веры в Бога предлагается вера в добро или моральный закон, вставшие на место Бога, понятые как Бог.

Нам представляется, что эта установка на религию нравственности объединяла таких мыслителей, как великий русский писатель Лев Толстой и великий немецкий философ Иммануил Кант. Невозможно удовлетворительно говорить об идеях трактата Толстого «Религия и нравственность», не затрагивая в целом его понимание соотношения данных феноменов, не прибегая к другим его сочинениям на тему морали и веры. С другой стороны, как нам представляется, установку Толстого на эмансипацию религии от всего неморального, не имеющего отношения к добру как самодостаточному феномену в истории европейской культуры ярче всего выразил И. Кант. Тем более, что Толстой в последний период своего творчества с особым пиететом относился к нравственной философии Канта и к его философии религии. «Наряду с Буддой, Конфуцием, Сократом, Христом, Магометом, Руссо, Сковородой Кант для него — учитель человечности. Мысли Канта включает он в знаменитый “Круг чтения” и дважды издает их в виде отдельного сборника… В последние годы жизни одна из любимых книг Толстого — “Религия в пределах только разума”. В дневниках то и дело встречаются записи: “Читал Канта, восхищался”, “Очень хорошо”, “Очень близко” и т. д. Все это по поводу кантовской философии религии. Толстому импонирует ее нравственный пафос»1.

Сегодня, через сто лет, в новых исторических условиях в России опять обращаются к тому же самому вопросу о соотношении религии и нравственности. Он вновь становится актуальным, и во многом потому, поскольку мы опять живём в эпоху общественного перелома. Правда, процесс сейчас вроде должен как идти в обратном направлении. Тогда имела место «расхристианизация» России. Сегодня христианская религия пытается вновь начать играть важную роль в жизни страны, но с неведомым пока результатом. Происходит переход от России социалистической или коммунистической к России пока неизвестной, которая пока ещё духовно (а значит, и социально-экономически, и политически) не определилась, словно зависла в фазе этого перехода.

Определённая тревога, содержащаяся в этом вопросе, во многом возникает из-за неопределённости с термином «религия». Эта неопределённость словно сигнализирует о том, что с религией стало что-то

не так. Что именно спрашивает этот вопрос, о какой религии? Имеется ли в виду историческая религия с определённой догматикой, со священным Писанием и Преданием, определённая Церковь? Или это религия как некое самостоятельно выработанное на основе «разума» и вне Откровения представление о Высшем Существе и смысле жизни, выдвигающее то, что принято называть «Богом философов»? Надо признать, что ни один проект морали на основе разума с «Богом философов», выработанный каким-то отдельным мыслителем, не смог стать сколько-нибудь существенным религиозно-историческим движением или силой. Например, Василий Розанов оправданно писал следующее по поводу нравственно-религиозного учения Толстого: «Бегут ли за ним (Толстым – Ю.П.), хотя бы так, как за Иоанном Кронштадтским, стекаются ли к нему с таким доверием, как стекались к о. Амвросию Оптинскому? Нет… Никого не окрылил Толстой. Он увеличил массу разговоров на эти темы; вызвал множество печати, и без того чрезмерной»2. Розанов тут, конечно, полемически преуменьшил степень влиятельности нравственного учения Толстого, потому что всё-таки же было толстовство. Однако его сила и влиятельность, конечно, ни в какое сравнение не идут со степенью влияния и значения вообще Православия для нашей страны.

1 А. Гулыга. Кант. М., 1994. С. 296, 298

2 В. Розанов. Ещё раз о гр. Л.Н. Толстом и его учении о несопротивлении злу // В. Розанов. О писательстве и писателях. М., 1995. С. 11-12.