Поэзия серебряного века

 

 

 

                                  

 

 

 

   ПОЭЗИЯ “СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА”

 

                       ОСНОВНЫЕ  ТЕЧЕНИЯ И ВЗГЛЯДЫ  НА НИХ.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

“Серебряный век “русской поэзии -- это название стало устойчивым для обозначения русской поэзии конца XIX - начала XX  века. Оно дано было по аналогии с золотым веком -- так называли начало XIX  века, пушкинское время. О русской поэзии “серебряного века”существует обширная литература -- о ней очень много писали  и отечественные, и зарубежные исследователи, в т. ч. такие крупные ученые, как  В.М. Жирмунский , В. Орлов, Л.К. Долгополов, продолжают писать  М.Л. Гаспаров, Р.Д. Тименчик, Н.А. Богомолов и многие другие. Об этой эпохе изданы многочисленные воспоминания -- например, В. Маяковского ( “ На Парнасе серебряного века”), И Одоевцевой (“ На берегах Невы”) , трехтомные   воспоминания  А. Белого; издана книга “Воспоминания о серебряном веке”.        

 

   Русская поэзия “серебряного века” создавалась в атмосфере общего  культурного подъема как значительнейшая его часть . Характерно, что в одно и то же времяв одной стране  могли творить такие ярчайшие таланты, как А.Блок и В.Маяковский, А.Белый и В.Ходасевич. Этот список  можно продолжать и продолжать. В истории мировой литературы это явление было уникальным.

  

     Конец XIX -- начало XX  в. в России -- это время перемен, неизвестности и мрачных предзнаменований, это    времяразочарования и   ощущения приближения гибели  существующего  общественно-политического строя. Все это не могло не коснуться  и русской поэзии. Именно с этим связано возникновение символизма.

  

Символизм был явлением неоднородным,объединившим в своих рядах поэтов, придерживавшихся  самых разноречивых взглядов. Одни из символистов, такие, как Н.Минский, Д.Мережковский, начинали свой творческий путь  как представители гражданской поэзии, а затем стали ориентироваться на  идеи “богостроительства” и “ религиозной общественности”.   “Старшие символисты”резко отрицали окружающую действительность, говорили миру “нет”:

 

                                                  

 

                                          Я действительности нашей не вижу,

 

                                          Я не знаю нашего века...

 

                                                                     (В.Я.Брюсов)    

 

    

 

     Земная жизнь лишь “сон”, ” тень” Реальности противопоставлен мир мечты и творчества -- мир, где личность обретает полную свободу:

 

                                       Есть одна только вечная заповедь -- жить.

 

                                        В красоте, в красоте несмотря ни на что.

                                                                                           (Д.Мережковский )

 

 

     Реальная жизнь изображается как безобразная, злая, скучная и бессмысленная. Особое внимание проявляли символисты кхудожественному  новаторству  -- преобразованию значений поэтического слова, развитию ритмики, рифмы и т.д.“старшие символисты” еще не создают систему символов ; Они -- импрессионисты, которые стремятся передать тончайшие оттенки настроений, впечатлений.  Слово как таковое для символистов утратило цену. Оно стало ценным только как звук, музыкальная нота, как звено в общем мелодическом построении стихотворения.

 

     Новый период  в  истории русского символизма (1901-- 1904) совпал с началом нового революционного  подъема в России.  Пессимистические настроения, навеянные  эпохой реакции 1980-х -- начала 1890-х  гг.и философией А.Шопенгауэра, уступают место предчувствиям  “неслыханных перемен”. На литературную арену выходят “младшие символисты” -- последователи философа-идеалиста  и поэта Вл.Соловьева., представлявшего, что старый мир на грани полной погибели, что в мир входит божественная Красота (Вечная Женственность, Душа Мира) , которая должна “спасти мир”, соединив небесное (божественное)начало жизни с земным, материальным, создать “царство божие на земле”:

 

                                          Знайте же: Вечная Женственность ныне

 

                                           В теле нетленном на землю идет.

 

                                           В свете немеркнущем новой богини

 

                                           Небо слилося с пучиною вод.

 

(Вл.Соловьев)

 

     Особенно привлекают любовь , --  эротика во всех ее проявлениях , начиная с чисто-земного сладострастия и кончая романтическим томлением  о Прекрасной Даме, Госпоже, Вечной Женственности,  Незнакомке... Эротизм неизбежно переплетен  с мистическими переживаниями. Любят поэты-символисты и пейзаж ,но не как таковой , а опять-таки как средство , как средство выявить свое настроение .Поэтому так часто в   их стихотворениях  русская, томительно-грустная осень, когда нет солнца, а если есть, то с печальными блеклыми лучами, тихо шуршат падающие листья, все окутано дымкой чуть-чуть колышущегося тумана. Излюбленным мотивом “младших символистов” является город.Город -- живое существо с особой формой, особым характером, зачастую это “город-Вампир” , “Спрут”, сатанинскоенаваждение, место безумия, ужаса ; город -- символ бездушия и порока. (Блок,Сологуб, Белый, С.Соловьев, в значительной степени Брюсов) .

 

    

 

     Годы первой русской революции (1905-1907) вновь существенно изменяют лицо русского символизма. Большинство поэтов откликаются на революционные события. Блок создает образы людей нового, народного мира. В.Я. Брюсов пишет знаменитое стихотворение “Грядущие гунны”,  где прославляет неизбежный конец  старого мира, к которому, однако, причисляет и себя, и всех людей  старой, умирающей культуры. Ф.К.Сологуб создает в годы революции книгу стихотворений “Родине” (1906), К.Д. Бальмонт -- сборник “Песни мстителя”(1907), изданные в Париже и запрещенные в России, и т.д.

 

     

 

     Еще важнее то, что годы революции перестроилисимволическое художественное миропонимание. Если раньше Красота понималась как гармония, то теперь она связывается с хаосом борьбы, с народными стихиями. Индивидуализм сменяетсяпоисками новой личности, в которой расцвет “я”  связан с жизнью народа. Изменяется и символика: ранее связанная в основном с христианской, античной, средневековой и романтической традицией, теперь она обращается к наследию древнего “общенародного” мифа ( В.И. Иванов), к русскому фольклору и славянской мифологии (А.Блок,  М.М.Городецкий) Другим становится и настроение символа. Все большую роль в нем играют его земные значения: социальные, политические, исторические. 

 

     К концу первого десятилетия XX века символизм ,как школа, приходит в упадок. Появляются отдельные произведения поэтов-символистов, но влияние его, как школы, утрачено. Все молодое, жизнеспособное, бодрое уже вне его. Символизм не дает уже новых имен.

 

     

 

Символизм изжил себя самого и изживание это  пошло по двум направлениям. С одной стороны, требование  обязательной “мистики”, “раскрытия тайны”, “постижения” бесконечного в конечном привело к утрате подлинности поэзии; “религиозный и мистический пафос “корифеев символизма оказался подмененным своего рода мистическим трафаретом, шаблоном. С другой -- увлечением “музыкальной основой” стиха привело к созданию поэзии, лишенной всякого логического смысла, в которой словонизведено до роли уже не музыкального звука, а жестяной, звенящей побрякушки.

 

Соответственно с этим и реакция против символизма, а в последствии борьба с ним, шли по тем же двум основным линиям.

 

     С одной стороны, против идеологии символизмавыступили “акмеисты” . С другой - в защиту слова, как такового,  выступили так же враждебные символизму по идеологии “футуристы”.

 

     В 1912 г. среди множества стихов, опубликованных в петербургских журналах, читатель не мог не задержать внимания на таких, например, строчках:

 

                                   Я душу обрету иную,

 

                                   Все, что дразнило, уловя.

 

                                   Благословлю я золотую

 

                                   Дорогу к солнцу от червя.

 

                                                          ( Н.С.Гумилев)

 

                                   И часы с кукушкой ночи рады,

 

                                   Все слышней их четкий разговор.

 

                                   В щелочку смотрю я: конокрады

 

                                   Зажигают под холмом костер.    

 

(А.А.Ахматова)

 

                                     Но я люблю на дюнах казино,

 

                                     Широкий вид в туманное окно

 

                                     И тонкий луч на скатерти измятой.

 

                                                           (О.Э. Мандельштам)

 

     Эти трое поэтов, а так же С.М.Городецкий, М.А.Зенкевич, В.И.Набурт в том же году назвали себя акмеистами (от греческого akme -- высшая степень чего-либо, цветущая пора) . Приятие земного мира в его зримой конкретности, острый взгляд на подробности бытия, живое и непосредственное ощущение природы, культуры, мироздания и вещного мира, мысль о равноправии всего сущего -- вот, что объединяло  вту пору всех шестерых. Почти все они прошли ранее выучку у мастеров символизма, но в какой-то момент решили отвергнуть свойственные символистам устремленность к “мирам иным”  и пренебрежение к земной, предметной реальности.                     

 

Отличительной чертойпоэзии  акмеизма является ее вещественная реальность, предметность. Акмеизм полюбил  вещи такой же страстной, беззаветной любовью, как символизм любил “соответствия”, мистику, тайну, Для него все в жизни было ясно.  В значительной степени он был таким же эстетством, как и символизм и в этом отношении он,  несомненно,находится с ним в преемственной связи, но эстетизм  акмеизма уже иного порядка, чем эстетизм символизма.

 

Акмеисты любили производить свою генеалогию от символиста Ин. Анненского и в этом они , несомненно, правы.Ин.Анненский стоял особнякомсреди символистов.  Отдав дань раннему декадентству и его настроениям, он почтисовсем не отразил в своем творчестве идеологии позднего московского символизма и в то время, как Бальмонт, а за ним  и многие другие поэты-символисты заблудились в “словесной эквилибристике”, -- по меткому выражению А.Белого, захлебнулись в потоке бесформенности и “духа музыки”, залившем символическую поэзию, он нашел в себе силы пойти по другому пути.  Поэзия Ин.Анненского знаменовала собой переворот от духа музыки и эстетствующей мистики к простоте, лаконичности иясности стиха, к земной реальности тем и какой-то поземному амистичной тяжелости настроения.

 

     Ясность и простота  построения стиха Ин.Анненского была хорошо усвоена акмеистами. Их стих приобрел четкость очертаний, логическую силу и вещественную весомость.   Акмеизм был резким и определенным поворотом русской поэзии ХХ века к классицизму.  Но именно только поворотом, а не завершением -- это необходимо иметь все время в виду, так как акмеизм носил в себе все же много черт еще не окончательно изжитого романтического символизма.

 

      В целом поэзия акмеистов была образцами в большинстве случаев уступающего символизму,  но все же очень высокого мастерства. Это мастерство,  в противоположность  пламенности и экспрессии  лучших достижений символизма, носило в себе налет  какого-то замкнутого в себе, утонченного аристократизма, чаще всего ( за исключением поэзии Ахматовой, Нарбута и Городецкого) холодного, спокойного и бесстрастного.   

 

Среди  акмеистов особенно был развит культ Теофиля Готье, а его стихотворение “Искусство” , начинающееся словами  “Искусство тем прекрасней, чем взятый материал бесстрастней”, звучало для старшего поколения  “Цеха поэтов” своего рода поэтической программой.

 

     Так же , как символизм, акмеизм вобрал в себя много разнообразных влияний и в его среде наметились разнообразные группировки.

 

Объединяла всех акмеистов в одно их любовь к предметному, реальному миру -- не к жизни и ее проявлениям, а к предметам, к вещам. Любовь эта проявлялась у различных акмеистов по различному.

 

     Прежде всего мы видим среди акмеистов поэтов, отношение которых к окружающим их предметам и любование ими носит на себе печать того же романтизма. Романтизм этот, правда , не мистический, а предметный, и в этом его коренное отличие от символизма. Такова экзотическая  позиция Гумилева с Африкой, Нигером, Суэцким каналом, мраморными гротами, жирафами и слонами., персидскими миниатюрами иПарфеноном, залитым лучами заходящего солнца...  Гумилев влюблен в эти  экзотические предметы окружающего мира чист по-земному, но любовь эта насквозь романтична. Предметность встала  в его творчестве на место мистики символизма. Характерно, что в последний период своего творчества, в таких вещах , как  “Заблудившийся трамвай”, “Пьяный дервиш”, “Шестое чувство” он становится вновь близким к символизму.

 

   Во внешней судьбе русского футуризма есть что-то, напоминающее судьбы русского символизма . Такое же яростное непризнание на первых шагах, шум при рождении (у футуристов только значительно более сильный, превращающийся в скандал). Быстрое вслед за этим признание передовых слоев литературной критики, триумф, огромные надежды. Внезапный срыв и падение в пропасть в тот момент, когда казалось, небывалое доселе в русской поэзии возможности и горизонты.