Культура Римской Античности

О религии этрусков известно мало, хотя местные божества и демоны постоянно присутствуют, скажем, в росписях погребальных камер. Этруски почитали троицу высших небесных божеств: Тина – римского Юпитера, Уни – римскую Юнону, Минерву – римскую Минерву. Троице небесной соответствовала троица божеств подземных: Мант – римский Либер-Вакх, Мания – римская Прозерпина, и третья богиня, имени которой мы не знаем, но которую в Риме чтили как Цереру. Свиту верховного бога Тина составляли 12 богов. В их число входили, в частности, Сетланс – римский Вулкан, Марис – римский Марс, Сатре – римский Сатурн. Существовали и иные божества, которыми управлял Тин, громовержец, мечущий молнии сначала в предостережение виновным, а затем в наказание им. Храм у этрусков часто имел три помещения, каждое из которых было посвящено одному божеству. Такие божества составляли триады Здание стояло на высоком помосте, переднюю сторону которого занимала каменная лестница. Кроме того, весь храм был обнесен стеной. Отметим, что этрусское храмостраительство явилось для Италии совершенно новым этапом ее культурного развития, так как до этрусков почитание италийскими племенами богов, духов и сил природы происходило только у источников, в пещерах, лесах и священных рощах.

Этрусские жрецы достаточно успешно занимались медициной. Они знали целебные свойства источников и многих растений.

Уже в 7 в. до н.э. этруски имели письменность. Известно большое число надписей (около 10 тыс.), преимущественно очень кратких. В древнейших памятниках письмо шло справа налево, границы между словами часто не отмечались. Согласно преданию, этрусская династия Тарквиниев правила в 616-509 гг. в Риме. Этруски особенно сильное влияние оказали на римлян, для которых они были образцом в прикладных искусствах и строительном деле. От них римляне переняли ряд особенностей политической организации, структуру и вооружение армии, инсигнации (знаки власти) государственных лиц. Этрусская религия и мифология оказали влияние на римскую религию и мифологию. Историк Тит Ливии прямо сообщает, что римляне заимствовали это у этрусков. Заметим, кстати, что там же, в Этрурии, впервые начали пользоваться такими эмблемами патрицианского достоинства, как золотой шарик, который носили на шее, и тога с пурпурной каймой. От этрусков взяли римляне и обычай пышно справлять воинские триумфы, ведь этруски видели в победоносном полководце воплощение своего высшего божества: подобно этому божеству – богу неба Тину, победитель в золотой диадеме, с жезлом из эбенового дерева, в пурпурной тунике, расшитой изображениями пальм, въезжал на золотой колеснице в святилище. Близок к этрусскому культу границ города римский культ бога Термина. У римлян существовал бог Термин, который был покровителем пограничной межи, пограничных камней между земельными участками, а также границ города и государства. Этрускам законы межевания, по преданию, были дарованы нимфой Вегойей и эти законы считались священной основой Этрурии. Поэтому у нас есть все основания полагать, что священные обряды римлян, связанные с богом Термином, были ими заимствованы у этрусков, тем более, что культ бога Термина и священные церемонии с ним связанные, были введены в Риме царем Нумой Помпилием, который был одним из первых царей Рима и хотя был сабином, но скорее всего, был знаком с этрусскими религиозными обычаями и обрядами.

2. ОСОБЕННОСТИ МИРОВОЗЗРЕНИЯ  ДРЕВНИХ РИМЛЯН. ЛИЧНОСТЬ И ГОСУДАРСТВО

Древнее население Италии жило родами в территориальных общинах – пагах, в результате объединения которых и возник город. Во главе архаического Рима стоял выборный царь, совмещающий обязанности верховного жреца, военачальника, законодателя и судьи, а при нем состоял сенат. Наиболее важные дела решало народное собрание.

В 510 – 509 гг. до н. э. образуется республика. Республиканское правление сохранялось до 30 – 29 г. до н. э., после чего наступает Период империи. Рим в эти годы ведет почти непрерывные победоносные войны и превращается из небольшого города в столицу огромной державы Средиземноморья, распространяющей свое влияние на многочисленные провинции: Македонию, Ахайю (Грецию), Ближнюю и Дальнюю Испанию, регионы Африки и Азии, Ближнего Востока. Это приводит к интенсивному культурному обмену, интенсивному процессу взаимопроникновения культур.

Роскошная добыча триумфаторов, рассказы солдат, проникновение состоятельных людей в новоприобретенные провинции привели к революции на уровне бытовой культуры: менялись представления о богатстве, возникали новые материальные и духовные потребности, рождались новые нравы. Массовое увлечение восточной роскошью началось после азиатских триумфов Л. Корнелия Сципиона и Гн. Мандия Боль-сока. Быстро распространилась мода на атталические (пергамские одеяния), чеканное серебро, коринфскую бронзу, инкрустированные ложа, подобные древнеегипетским.

Завоевание эллинистических государств, а к I в. до н. э. и эллинистической Греции произвело переворот в культуре Рима. Римляне столкнулись с культурой, превосходившей глубиной и разнообразием их собственную. «Греция плененная пленила своих победителей», - скажет позже Гораций, древнеримский поэт. Римляне начали изучать греческий язык, литературу, философию, покупали греков-рабов для обучения детей. Богатые семьи отправляли своих сыновей в Афины, Эфес и другие города Греции и Малой Азии слушать лекции прославленных ораторов и философов. Это повлияло на рост римской интеллигенции. В обществе и в литературе появились два новых комических типа: нелепые грекоманы и суровые гонители греческих наук. Во многих семьях иноземная образованность сочеталась со староримскими традициями и патриотическим гонором.

Вся история культурных отношений между Римом и Грецией с этой поры являет тайное преклонение римлян перед греческой культурой, стремление достичь ее совершенства, доходящее порой до подражательства. Однако, ассимилируя древнегреческую культуру, римляне вкладывали в нее свое содержание. Сближение греческой и римской культур стало особенно заметно во времена империи. Тем не менее для римлян навсегда осталась недосягаемой величавая гармония греческого искусства, поэтическая одухотворенность его образов. Прагматизм мышления, инженерные решения обусловили функциональный характер римской культуры. Слишком трезв, слишком практичен был римлянин, чтобы, восхищаясь мастерством гримов, достичь их пластического равновесия и удивительной обобщенности замысла. Идеологию римлянина прежде всего определял патриотизм — представление о Риме как о высшей ценности, о долге гражданина служить ему, не щадя сил и жизни. В Риме почитались мужество, верность, достоинство, умеренность в личной жизни, умение подчиняться железной дисциплине и закону. Ложь, нечестность, лесть считались пороками, свойственными рабам. Если грек преклонялся перед искусством, философией, то римлянин сочинение пьес, труд скульптора, живописца, выступление на сцене презирал, как рабские занятия. Достойными же гражданина Рима делами в его представлении были лишь войны, политика, право, историография и земледелие.

Уже в древнейшую эпоху истории Древнего Рима мы не находим в нем чистого родового строя, то есть, строя, в котором роды были бы суверенны, независимы от какой бы то ни было высшей организации. Уже на пороге своей истории Рим является общиной – и даже, как мы видели, сложной общиной. Тем не менее следы недавнего родового строя еще очень многочисленны.

Так, прежде всего, род сохраняет все свое значение, как союз религиозный: члены рода связаны единством религиозного культа. В связи с этим находится моральный контроль рода над своими сочленами: род блюдет за чистотой нравов, может издавать относящиеся сюда постановления, налагать на провинившихся сочленов те или другие наказания вплоть до полного отлучения и т. д.

В области гражданских, имущественных отношений в более древнее время, по-видимому, существовала родовая общность имуществ, по крайней мере, недвижимых, общность землевладения. В историческую эпоху, однако, этой общности в чистом виде мы уже не находим. Она уже разложилась на собственность семейную (собственность отдельных семейств), оставив лишь следы своего прежнего существования в праве родового наследования и праве родовой опеки. По законам древнего Рима, если умерший не оставил родственников, индивидуальное родство которых можно доказать, - так называемых агнатов, - то наследство и опека переходят в род, к лицам, принадлежащим, к одному роду с покойным. Таким образом, возникнувшее государство, охватив отдельные, дотоле независимые роды своей высшей организацией, ослабляет значение родовых связей, разлагает роды на составляющие их элементы. Такими элементами являются семьи – familia. Этот элемент еще крепок пред лицом государства. Древне-римская familia далеко не то, что наша нынешняя семья. В нашей современной семье каждый отдельный ее член представляет в глазах государства и права отдельную самостоятельную личность; каждый может иметь самостоятельное имущество, искать и отвечать на суде и т. д. Римская семья этой эпохи, напротив, представляет из себя замкнутый, тесно сплоченный круг лиц и имуществ, нечто для государства почти непроницаемое. Отдельных индивидов государство еще по знает; во внутренние отношения семьи оно не вмешивается, оно имеет дело только с главою семьи, который закрывает собою всю семью для внешнего гражданского мира. Он отвечает за нее, но зато пользуется всеми правами внутри нее. В состав этого замкнутого семейного круга, этой маленькой монархии, входит жена домовладыки, его дети, внуки и т. д. Familia, таким образом, есть все, что находится под властью главы семьи, вся сфера его частного обладания и господства. Здесь, внутри этой сферы, глава семьи владычествует над всем безразлично: имеет над всем и всеми право жизни и смерти, право продажи и т. д. Члены семьи не имеют юридических сношений с внешним миром, они не могут от себя вступать в договоры, выступать стороною в процессе и т. д.; во всем они являются только орудием домовладыки. Только в политическом отношении взрослые члены семьи, способные носить оружие, являются самостоятельными: они участвуют в народном собрании наравне со своими домовладыками и, следовательно, обладают всеми известными тогда правами гражданина. Со временем на территории, принадлежащей родам, появились люди, не входящие ни в один из них. Это были освобожденные рабы или их потомки, чужеземцы, ремесленники и торговцы, люди, изгнанные за нарушение родовых обычаев, насильственно переселенные из покоренных городов. Этих пришельцев в Риме называли плебеями. Происхождение плебеев вернее всего может быть отгадано на основании их юридического положения. Это были тоже переселенцы в Рим, но очевидно из таких общин и племен, которые пользовались гражданско-правовою взаимностью. А таковыми являлись общины Латинского Союза. Латины не считались за чужестранцев; они и в Риме могли приобретать имущество, заключать с гражданами сделки и вы ступать от своего имени на суде. Поэтому, латинянин, переселяясь в Рим, не имел нужды в покровительстве богатых римлян; но, конечно, не принадлежа ни к одному из родов, входящих в состав курий и триб, он не имел никаких политических прав, - словом, сразу становился в то положение, которое является характерным для плебеев. С ростом Рима количество таких переселенцев (иногда и недобровольных) возрастало; они оставались жить в Риме из поколения в поколение, и, таким образом, рядом с слоем коренных Римлян и сравнительно немногочисленным классом клиентов постепенно нарастал слой нового населения, который и стал называться плебсом.

Исконное же население, жившее родами, называлось патрициями. Говоря о происхождении римских сословий, можно взять за основу его «комплексную теорию»:

• патриции действительно были коренным гражданством. Они представляли собой полноправный «римский народ»;
• в непосредственной связи с ними были клиенты, которые получали от них землю, скот, пользовались их защитой на суде и пр. За это они должны были служить в военных отрядах своих покровителей, оказывать им помощь деньгами, выполнять различные работы;
• плебеи стояли вне родовой организации патрициев, т.е. не принадлежали к «римскому народу», не имели доступа к общинной земле и были лишены политических прав.

Патриции превратились в замкнутую группу знати, противостоящую широкой массе плебеев. Основными, краеугольными камнями римского общественного строя древнейшего периода являются: род, семья и курия (согласно преданию, они являются некоторым посредствующим звеном между трибами и родами). Весь гражданский и политический механизм рассчитан только на граждан, входящих в состав того или другого из родов и зачисленных в ту или другую курию. Вне принадлежности к одному из родов нельзя было быть гражданином полноправным. Поэтому-то такие полноправные граждане называются патрициями, то есть, теми, кто может указать своего отца, свой род. Следовательно, патриции, по первоначальной идее своей, отнюдь не являются классом богачей или аристократов; это имя обозначает только коренных и потому полноправных обитателей Рима. Основными элементами древнейшего государственного устройства Рима являются царь, сенат и народное собрание. Царь является верховным владыкой государства; в его руках сосредоточиваются все функции государственной власти. Он является и верховным полководцем народа, и блюстителем внутреннего порядка, и предстателем за народ перед богами. В качестве полководца, он распоряжается военными силами народа, назначает командиров и т.д. В качестве блюстителя внутреннего порядка, он имеет право суда и наказания над всеми гражданами вплоть до права жизни и смерти. Рим не является, однако, монархией династической. Возможно, что в эпоху доисторическую и Рим знал царскую власть, переходившую по наследству в каком-нибудь роде, но, во всяком случае, уже с самого начала исторической эпохи о такой наследственности речи быть не может. После смерти царя, в момент междуцарствия верховная власть в государстве переходит к сенату. Сенат выбирает из своей среды 10 человек, которые по очереди (по 5 дней каждый) управляют государством до тех пор, пока не будет намечен кандидат в цари. Намеченного кандидата очередной сенат предлагает народному собранию, которое и облекает его властью. Для приобретения права сноситься с богами вновь избранному царю необходимо еще особое посвящение. При отправлении своей власти царь может назначать себе помощников; но образовалось ли уже в царский период что-либо вроде постоянных магистратур, трудно сказать. Несомненно существовали командиры отдельных войсковых частей; возможно, что на время своего отсутствия царь оставлял в городе кого-либо в качестве своего заместителя, но постоянные судьи для уголовных дел, по всей вероятности, относятся уже к эпохе республики. Рядом с царем стоит сенат, состоявший в древнейшее время из всех родовых старейшин, которые являлись, таким образом, как представители родов, членами сената. Ha это указывает уже упоминавшееся ранее совпадение числа сенаторов с числом родов по римскому преданию, а также наименование сенаторов «patres». Позже, однако, с постепенным падением значения родов и с усилением царской власти, этот принцип родового представительства отпадает и сенат составляется назначением царя.

Роль сената по отношению к царю является чисто совещательной: сенат обсуждает по предложению царя те или другие вопросы, и его заключения имеют принципиально значение советов, для царя юридически не обязательных, но имеющих, конечно, огромную фактическую силу. По отношению к народу сенат играет роль опекуна. Третьим элементом государственного устройства является народное собрание, т. е. собрание всех взрослых (способных носить оружие) полноправных граждан (т. е. патрициев). В основу организации этих народных собраний положено деление на курии, Народное собрание созывается по инициативе царя, который и вносит туда свои предложения. Предложения эти в собрании не дебатируются, а лишь просто принимаются или отвергаются открытою устною подачей голосов (простым «да» или «нет»). Большинство голосов в данной курии давало голос курии, а большинство голосов этих последних давало решение народного собрания. Предметы ведомства народных собраний едва ли могут быть определены с достаточной ясностью. Можно предположить, что в санкции народных собраний нуждались все новые законы, затрагивавшие более или менее существенно правовой строй общества. В народном собрании, далее, происходит принятие кого-либо в состав патрициев, a также некоторые важнейшие акты частноправовой жизни – усыновление и завещание. Наконец, вероятно, в собраниях же решались и важнейшие вопросы текущей внутренней и внешней политики – например, вопрос об объявлении войны, о заключении мира и т. п. Но, вообще, передать или не передать тот или иной вопрос на решение народного собрания зависело всецело от воли царя, ибо и самое народное собрание без его воли состояться не могло. Патриархальный характер древнеримского государственного строя устраняет мысль о каких бы то ни было юридических (конституционных) правах народных собраний по отношению к царю. Фактически, конечно, царь во всех важнейших случаях должен был искать опоры в народе, но юридически его личная воля, его верховная власть ничем не была связана. Ввиду наличности всех трех описанных элементов, общий характер римского государственного устройства этого периода представляется спорным. Ввиду того, что рядом с царем стоят сенат и народное собрание, государственное устройство может показаться монархией конституционной; с другой стороны, ввиду отсутствия каких-либо юридических ограничений царской власти, оно может быть понято, как монархия абсолютная; наконец, принимая во внимание выборный характер царской власти и сравнительную полноту полномочий позднейших республиканских магистратов, в особенности диктаторов и консулов, можно и древнейший Рим счесть за республику, только с диктатором пожизненным. Равным образом, спорен и внутренний характер этого устройства: одни выдвигают в царской власти на первый план элемент военный, другие – элемент религиозный, теократический. Все эти споры находят себе объяснение в том, что в государственном устройстве этого периода заключены еще все эти элементы вместе и что к не сложившемуся еще строю нельзя прилагать наших нынешних теоретических категорий. И если уж желательно дать этому строю какое-либо общее определение, то наиболее верным будет «патриархальный».