Эссе "Поэтика грамматики и грамматика поэзии" Якобсона

Эссе. Р. Якобсон «Грамматика  поэзии, поэзия грамматики».

Первой же ассоциацией, при  прочтении данного труда, стал роман  Г. Гессе «Игра в бисер». Это произведение рассказывает о созданной, через несколько лет после фельетонной эпохи, интеллектуальной Касталии. Эта провинция, отдаленно напоминающая новоевропейский идеал «республики ученых», отдаленно — утопию Платона, управляется коллегией ученых-магистров, и подчинено принципу строгой иерархии.  Главным достижением кастальской интеллектуальной жизни является «игра в бисер», давшая заглавие самому произведению. Главным достижением кастальской интеллектуальной жизни является «игра в бисер», давшая заглавие самому произведению. По сути своей, «игра в бисер» представляет собой искусство сочинения метатекста, синтез всех отраслей искусства в одно, универсальное искусство.

По своей природе «Игра  в бисер» — загадка, с которой Гессе предложил «поиграть» потомкам-читателям.

Цель игры состоит в  том, чтобы найти глубинную связь  между предметами, которые относятся  к совершенно разным на первый взгляд областям науки и искусства, а  также выявить их теоретическое  сходство. Например, концерт Баха представляется в виде математической формулы.

Концепция, лежащая в основе «игры в бисер», имеет много  общего с универсальным языком Лейбница и понятием синергетика Фуллера.

Если провести параллель между этим романом и трудом Р. Якобсона, американского  лингвиста и литературоведа, одного из крупнейших лингвистов XX века, оказавшего влияние на развитие гуманитарных наук, «Грамматика поэзии и поэзия грамматики», можно увидеть очевидную аналогию и соответствие.

Та ловкость, с которой  он находит универсальные грамматические принципы построения  композиции поэтических произведений, его способность видеть и вычленять геометрические игры, как в готической, так и в пушкинской поэзии, сравнимы, если не с главным героем романа Гессе магистром игры Й. Кнехтом, то точно с «игроком» опытным и умелым. Более того, помимо очевидного наличия принципов геометрической симметрии, дихотомии, смежности, ступенчатого членения, в поэзии, Якобсон видит их и в живописи.

И это показано, на примере «изощренной грамматической композиции агитационного воинского хорала гуситской революции… легко поддающейся интерпретации на общем фоне готической эпохи». Те же характерные черты - геометрическую соразмерность, ступенчатое членение, игру соответствий и контрастов - исследователи (в частности, П. Кропачек) обнаруживают в чешской живописи гуситской эпохи. И наконец, все композиционные принципы, нашедшие себе полноценное выражение в грамматической организации этого хорала, глубоко коренятся в историческом развитии этого хорала, глубоко коренятся в историческом развитии всего готического искусства и схоластической мысли.

И этот пример позволяет увидеть увлекательную проблему соответствия между функциями геометрии в изобразительных искусствах и грамматики в поэтическом творчестве.

Конечно же, тут встает вопрос об использовании данного знания на практике. Если утрировать свои измышления по этому поводу и изложить самые очевидные, то во-первых, понятно, что такой эмпирический метод анализа в гуманитарной области, несомненно, приведет к расчленению всего поэтического и возможно художественно творчества на составляющие, позволит создать универсальный алгоритмы и художественные приемы. Тогда все искусство будет сведено к совершенному следованию открытых канонов, поэты и художники станут ремесленниками, творчество же сведется к нулю. Во-вторых, и более позитивно, такие глубокие лингвистические исследования позволят намного лучше, до мелочей разобрать и понять язык, прочувствовать его, дух и, не останавливаясь на этом, плавно перейти от геометрии в поэзии к музыке или изобразительному искусству и далее, к областям все менее связанным, на первый взгляд, с первоисточником.