Шпаргалка по "Криминологии"

1. В какой мере и почему различается уровень криминальной активности мужчин и женщин?

В преступности существует т.н. гедерный разрыв (gender gap): по сравнению с уровнем правонарушений, совершённых мужчинами, доля правонарушений, совершённых женщинами, всегда ниже.

Наиболее существенные различия, помимо в несколько раз меньшего абсолютного участия женщин во всех видах криминальной активности, кроме проституции, это относительно большее участие женщин в мелких имущественных преступлениях (25% арестов против 12% у мужчин) и более частое совершение мужчинами тяжких преступлений против личности или собственности (16% арестов vs 6% у женщин).

Характер правонарушений, совершаемых мужчинами и женщинами, имеет глубокие различия в отношении контекста. Даже в случае совершения мужчинами и женщинами одного и того же преступления его общая картина часто разительно отличается. Более того, контекстуальные различия между преступлениями женщин и мужчин увеличиваются по мере возрастания тяжести преступления.

Поразительным примером важности контекста служат убийства супругов. Среди криминологов бытует (неверное) мнение, что жёны обладают таким же потенциалом насилия, как и мужья. Хотя за последние годы мужья составили только одну четверть всех жертв, доля женщин достигала половины всех потерпевших в предшествующие десятилетия. Но контекст насилия со стороны супруга всегда поразительно разнится в случае мужчин и женщин.

Женщины предпочитают быть жертвами и совершают убийство только в состоянии смертельного ужаса, исчерпав все прочие возможности. Мужчины же, убивающие жён, редко идут на это из-за страха за свою жизнь. Гораздо чаще их толкает на это ярость из-за подозрений в супружеской неверности , и убийство - лишь кульминация дурного обращения с женой в течение длительного времени. Некоторые разновидности убийства жён (убийство с последующим самоубийством, убийство всей семьи и убийство исподтишка) практически никогда не встречаются в тех случаях, когда жёны убивают мужей.

Далее, объектом насилия со стороны женщин редко становятся незнакомые им люди, в том числе женщины редко убивают незнакомцев или случайных знакомых. Жертвами женщин становятся, как правило, или мужчины, состоящие с ними в интимных отношениях, или дети. Более того, женщины склонны совершать насильственные преступления в своём собственном доме против пьяной жертвы, и они часто ссылаются на самозащиту или состояние депрессии как мотив преступления. Вообще, женщин надо провоцировать гораздо сильнее, чем мужчин, прежде чем они достигнут той точки, когда захотят совершить убийство, и эти различия сохраняются в выборке мужчин и женщин, выровненной по уровню тестостерона/агрессивности.

Ещё одной областью преступной деятельности, где участие женщин сопоставимо с мужчинами, являются простые кражи и нападения. Здесь мы снова обнаруживаем важные контекстуальные различия. Девушки гораздо менее склонны использовать оружие или умышленно наносить тяжёлые ранения; красть вещи, которые нельзя использовать; вторгаться в здания или совершать кражи из помещений.

Женщины в отличие от мужчин остаются социально - зависимыми, даже когда идут на преступление; даже в этой ситуации они не мыслят себя как самостоятельного социального актора.

Далее, при наличии однотипных мотивов грабежа, грабители и грабительницы ведут себя по-разному. Мужчины как правило выбирают жертву среди других мужчин и при совершении грабежа/разбойного нападения используют прямую конфронтацию, физическое насилие и огнестрельное оружие. Женщины чаще нападают на других женщин и редко прибегают к огнестрельному оружию. Если же женщины выбирают жертвой мужчину, то хотя они могут иметь при себе огнестрельное оружие, для воздействия на потерпевшего они чаще используют свою половую принадлежность, чем реальное насилие.

Пути женщин и мужчин, по которым они приходят к преступной деятельности:

(1) в жизни женщин, намного сильнее размыты границы между жертвой для другого и виктимизацией (жертвой другого), чем у мужчин,

(2) женщинам закрыт доступ к совершению самых корыстных преступлений,

(3) женщины способны эксплуатировать свою половую принадлежность как средство для добычи денег, мужчины в той же ситуации проявляют агрессию;

(4) существуют определённые последствия (реальные или воображаемые) материнства и заботы о детях,

(5) для женщин центральное место занимают отношения с другими людьми, и именно влияние мужчин подталкивает женщин к занятиям преступной деятельности,

(6) женщин часто необходимо защищать от ограбления и эксплуатации мужчинами.

Таким образом, раскол между тем, что считается женственным, а что - криминальным, слишком глубок, и преступление всегда наносит женщинам (а тем более их положению в обществе) незаживающие раны. А вот грань между тем, что считается мужским, и что - криминальным - выражена намного слабее, при определённых обстоятельствах её как бы нет вовсе и т.д. Придерживаются ли женщины на деле стереотипов феминности, к делу не относится; существенно то, что это входит в структуру общественных требований, формирующих взгляды и поведение индивидов, в том числе криминальные девиации последнего.

Так, насильственные действия в той же степени являются следствием маскулинности и её подтверждением, как проституция или мелкие кражи, совершаемые "в страхе и тайком" - феминности. Соответственно, и для мужчин, и для женщин реализация их традиционного гендера, скособоченного, но нимало не покорёженного движением за женское равноправие, направляет криминальное поведение по сценариям, предписанным в вышепредставленной "норме". На констатации этого факта основан гендерный подход к половозрастной специфике преступлений, который оказывается исключительно продуктивным и прогностичным по сравнению со всеми прочими, что испробовались.

Гендерный подход позволяет правильно предсказывать низкий уровень вовлечения женщин в тяжкие имущественные преступления как на улицах, так и в квартирах. Когда же женщины участвуют в них, они забирают себе аномально мало добычи по сравнению с проделанной работой, или действуют в качестве соучастниц. Во время грабежей, производимых женщинами в одиночку, как правило, изымаются небольшие суммы, как и в случае краж бумажников, совершаемых проститутками, наркоманками или алкоголичками.

Выступая в качестве сообщниц, во время совершения грабежей женщины часто эксплуатируют свою социальную притягательность (заманивают в ловушку) и подкрепляют мужское превосходство.

Из имущественных преступлений два хорошо согласуются с традиционной ролью женщин в семье - магазинные кражи и злоупотребления с кредитными картами и неплатёжеспособным чеками. Именно на эти категории (похищение имущества, подлог и мошенничество) приходится значимо более высокая доля арестов женщин по сравнению с мужчинами. «Гетто розовых воротничков» - высокая концентрация (до 90%) женщин, занимающих положение мелких банковских служащих и бухгалтеров - даёт большую долю женщин, арестованных за присвоение или растрату имущества. За эти преступления арестовывают гораздо меньше высокопоставленных бухгалтеров и аудиторов, среди которых женщины составляют намного меньшую долю. Гендерный подход также правильно предсказывает половые различия в мотивации к растрате или присвоению имущества: женщины идут на это, чтобы защитить семью или родственников, мужчины чаще озабочены сохранение своего положения.

В отношении преступлений против общественного порядка гендерная парадигма позволяет достаточно точно предсказать те категории преступлений,  где участие женщин особенно значительно, главным образом проституцию. Это легко рассчитать, принимая во внимание гендерные различия рыночной стоимости сексуальных услуг и наличие патриархального двойного стандарта. Например, число клиентов должно намного превосходить число проституток, иначе последние не могут существовать, а тем более эксплуатирующие их сутенёры.

Организация гендера определяет и половые различия в злоупотреблении алкоголем и наркотиками. Женщин к наркотикам приобщают преимущественно их мужья и любовники. Интеграция женщин в субкультуру наркотиков или низшего класса чаще всего происходит через их партнёров-мужчин. Но даже войдя в неё, женщины, как правило, не участвуют в преступной деятельности до тех пор, пока не приобретают зависимости от наркотиков или алкоголя (когда они втягиваются в совершение краж и других преступлений, направленных на получение прибыли, чтобы иметь деньги на потребление наркотиков). Опять же, в соответствии с предсказаниями данного подхода, преступления женщин (но не мужчин) страдающих наркоманией и алкоголизмом, как правило, не являются насильственными.

И даже в случае «беловоротничковых преступлений», которых совершают женщины высших классов, сохраняются все вышеперечисленные различия между полами в готовности преступить, связанные с социальной зависимостью и угнетённостью женщин. Понятно, что женщин существенно меньше в высших эшелонах финансового мира, в руководстве корпораций и в политике, чтобы они были втянуты в такие формы элитарного криминала, как сброс ядовитых промышленных отходов, производство фальсифицированных продуктов, подкуп официальных лиц, взяточничество, крупномасштабные правительственные преступления, фиксирование цен, ограничение свободы торговли, insider trading. Но и здесь, женщины даже при наличии возможностей на соответствующих "позициях" совершают преступления в разы меньше, чем мужчины того же статуса.

Мужчинам традиционно приписывались черты, ассоциирующиеся с  конкуренцией, соревнованием: амбициозность, авторитарность, властолюбие, расчетливость, напористость, независимость, уверенность в себе, самоконтроль, активность, изобретательность, сила, желание и способность добиться экономического успеха, смелость и жесткий характер, умение логически мыслить. Весьма ценился мужчина, который «сделал себя сам» (self-made man). Этот культ в свою очередь требовал того, чтобы существовал культ «истинной женщины» — (true woman). В такой системе ценностей любовь была феминизирована, а идея саморазвития индивида (self-growth) – маскулинизирована. Первое заключалось в следующем представлении: женщина очень нуждается в том, чтобы проявлять любовь, нежность, заботу и испытывать их, тогда как мужчины, изначально более независимые, гораздо меньше нуждаются в прочных отношениях, основанных на духовности, а не только на сексе. Второе предполагало  возможность для мужчины лишь принимать эмоциональные отношения, но не выступать их инициатором. Мужчины сочетали, таким образом, пассивность в эмоциональной сфере с сексуальной активностью и даже агрессивностью, тогда как женская сексуальность отвергалась. Альтруизмом и заботливостью женщины как бы платили за кров и пищу, предоставляемую им мужчинами, которые реализовывали себя в общественной сфере и практически неминуемо выступали в качестве соперничающих друг с другом «одиночек» – а от таких представлений о себе до повышенной криминальности – только шаг.

Понятно, что если исполнение традиционных ролей "среднюю женщину" удерживает от криминала, то для конкретных категорий женщин это криминальность наоборот повышает. Если жена выполняет традиционные функции в патриархальных отношениях, это порождает для неё, с одной стороны, опасность виктимизации, с другой - вероятность совершить убийство супруга.  Аналогично, если женщины эмоционально зависимы, то мужчинам, принадлежащим к преступному миру или находящимся около него, гораздо легче уговорить их совершить что-либо нелегальное "во имя любви".

Таким образом, граница между "мужским" и "женским" характеристическими типами фактически остаётся столь же чёткой, что и раньше, и это при том, что всё большая доля женщин (преимущественно из высших классов, то следует мужскому агрессивно-конкурентному типу поведения) и наоборот  - всё больше мужчин, преимущественно среднего класса, "феминизируются"в том плане, что демонстрируют высокую социальную зависимость, несамостоятельность и т.д. С учётом этого обстоятельства очевидно, что "мужские" и "женские" роли в традиционной культуре, это конкурентный и терпимый типы, роли угнетателя и угнетённого и т.п., которые при другом раскладе успешно реализуются на какой-то другой дифференциации, не половой, а, скажем расовой.

Поэтому на напряжение женщины склонны реагировать неагрессивно и/или саморазрушительно. У мужчин стресс и напряжение обычно выливаются в отношения конкуренции и направлены на окружающую среду, а женщины склонны погружаться в межличностные отношения. Даже если в обычной жизни поведение индивида не очень соответствует традиционным половым ролям, в экстремальной ситуации стресса, страха, напряжения, в том числе в рамках криминальной активности, эти различия становятся более чёткими и структурируют поведение.

Резюмируя,  женщины менее криминальны по сравнению с мужчинами только потому, что освобождение женщины в развитых капиталистических странах не состоялось. Женская пассивность и неагрессивность в самых разных сферах социального поведения является оборотной стороной той активности и инициативности мужчин, которая является стержнем токсичной патриархальной культуры и вытекающих из неё проблем. То есть обсуждаемые различия по уровню кримактивности есть свойства гендера, а не пола.

2. В чем особенности марксистского подхода к объяснению причин преступности?

Основные идеи марксистской теории причин преступности следующие:

        бытие определяет сознание и поведение человека;

        преступность - результат классовых противоречий в обществе, капиталистической эксплуатации, нужды и нищеты, грубая форма классовой борьбы;

        преступность можно искоренить лишь в связи с революционным переустройством мира, ликвидацией частной собственности, эксплуатации и социального неравенства;

        с устранением коренных социальных причин в коммунистическом сообществе преступность станет отмирать;

        в социалистическом обществе как первой фазе коммунизма преступность сохраняется в связи с имеющимися пережитками прошлых эксплуататорских отношений;

        в коммунистическом обществе государство как машина насилия отомрет, а вместе с ним отомрет и преступность.