Журналистика Великой французской революции

Журналистика  Великой французской революции

Журналистика стала зеркалом Великой французской революции, в ней отразились все её течения  и противоречия. Гонкуры назвали  газету «детищем 89 года». Конечно, газеты выходили во Франции и до 1789 года, и не следует забывать о Ренодо и его «La Gazette». Но 1789 год не только вызвал к жизни огромное количество новых газет (только в Париже их насчитывалось свыше 150), но сделал их орудием борьбы. Именно в период буржуазных революций идеологическая функция журналистики подавила её информативное и коммерческое начало, определив дальнейшую судьбу средств массовой информации как особой области идеологии. Эпоха буржуазных революций породила такое уникальное явление как «персональный журнализм». Это было время активного развития и борьбы идей. Бурно развивавшиеся события требовали оперативного обмена идеями, их дальнейшего развития, объяснения их реального воплощения. Летопись ранних буржуазных революций в самые жаркие и грозные их дни писалась газетчиками.

Было известное противоречие в необходимости широкого оперативного информационного обмена и в существовавшей технической и организационной  базе журналистики этого периода, которая  не была в состоянии обеспечить такой  обмен. Но этот недостаток компенсировался  наличием большого числа талантливых  и увлеченных людей, посвятивших  себя борьбе. Газету представлял фактически один человек. Он - идеолог, он - организатор, он - репортер и публицист, он - наборщик и печатник, он - распространитель. Два - три технических помощника - не более. Газета задумывалась и осуществлялась одним человеком. Как правило, это были не просто журналисты, а политические деятели, нередко занимавшие важные государственные посты. Это явление получило название «персонального журнализма», который характерен именно для рассматриваемого здесь периода. Поэтому, рассказывая о журналистике эпохи первых буржуазных революций, мы говорим именно о журналистах. Великая французская революция, как никакая другая, богата такими именами.

  Кто такой  Камиль Демулен?

    Камиль Демулен - один из наиболее ярких представителей демократической печати Великой французской революции конца XVIII века. Его деятельность проходила в 1789 - 1794 гг., во время восходящего развития Революции, когда были совершены ее великие деяния. Вместе с Революцией он прошел все основные этапы ее развития, пережив "звездные часы", страдая от неудач, ошибок и поражений.

  Жизнь и творчество  Камиля Демулена - одна из славных страниц истории Великой французской революции, не перевернув которую, не получишь полного представления об этом эпохальном событии 200-летней давности, но поразительно близко стоящем к нам и по сей день.

    Журналистика  времен Демулена

    Именно во время  Великой французской революции  произошло становление политической  печати и зарождение прессы  в современном понимании этого  слова. Роль и значение газет  и журналов возросли до такой  степени, что уже никто не  представлял себе того положения,  в котором пребывала печать  до Революции.

  Вот какое объяснение  слова "газета" приводит Камиль Демулен: "При старом режиме периодический листок, который сообщал о погоде: Сегодня журналисты - общественная власть. Они разоблачают, декретируют, управляют удивительнейшим образом, оправдывая или осуждая. Каждый день они поднимаются на трибуну: они среди тех, чей голос слышат 83 департамента. За 2 су можно слушать этого оратора. Газеты каждое утро сыплются как манна небесная и: подобно солнцу, ежедневно выходят освещать горизонт". (Revolutions de France et de Brabant. P., 1790, #17.)

  Важность печати была  понята всеми политическими партиями. Об этом свидетельствует и  тот факт, что почти все выдающиеся  деятели Великой французской  революции редактировали газеты. О. Мирабо, К. Демулен, М. Робеспьер, С. Марешаль, Ж.П. Марат, Г. Бабёф и др. оказывали влияние на революцию и как публицисты. Их журналистская работа была тесно связана с политической деятельностью.

  Печать стала серьезнейшим  оружием в борьбе за установление  якобинской диктатуры. Что же  входит в понятие "демократическая  печать"?

  Прежде всего, это  печать, которая сыграла важную  роль в борьбе за свержение  монархии. Печать, которая изо дня  в день, из номера в номер  пропагандировала Революцию, выступая  с требованиями демократического  развития Революции. Именно эта  печать хранила да конца верность  демократическим завоеваниям Революции  и заложила основу для прогрессивной  демократической и революционной  прессы Франции.

  Гонкуры были правы,  когда писали, что "журналистика  вышла из недр революции во  всеоружии и, едва родившись,  стала ареной великих сражений". Они называли газету "детищем  89-го года".

  Одним из косвенных,  но, тем не менее, наглядных  проявлений влияния общественного  мнения на жизнь страны во  второй половине XVIII века являлось  оживление периодической печати. Газеты продавались на улице,  имелись в большинстве кафе, а  их, по сообщениям полиции, насчитывалось  в Париже перед Революцией 1800.

  К 1789 году мысль  о свободе печати проникла  глубоко в сознание общества, и необходимость ее для развития  прессы никем не оспаривалась. "Роль книг кончилась, - говорит  Антен, - пришла очередь газет".

  Рост газет в первый  год Революции был значительным. В проекте своей газеты Демулен перечисляет 25 названий уже выходивших изданий. При этом речь шла только о газетах, успевших к тому моменту приобрести определенное влияние. Если в 1788 году во всем королевстве насчитывалось 60 периодических изданий, то с 14 июля 1789 года по 10 августа 1792 года появилось свыше 500 различных газет.

  Эта революция в  печати не была следствием  технической революции, но стала  возможной исключительно благодаря  политическим изменениям в стране. Лишь в 1815 г. во Франции стала  внедряться новая техника в  полиграфии. До этого почти все  делалось вручную. Как правило,  один и тот же человек был  и редактором, и издателем, и  продавцом своей газеты. На одном  прессе можно было напечатать  за 24 часа 3 тыс. экз. - максимальный  тираж ежедневной газеты.

  Бумага была обычно  низкого качества, грубая, зернистая,  шероховатая, иногда слегка окрашенная  или покрытая пятнами. Многочисленные  дефекты бумаги сказывались на  качестве печати.

  Итак, технические возможности  во многом ограничивали тираж  газет. Накануне Революции наиболее  распространенной была "Парижская  газета", имевшая тираж около  10 тыс. экз. Как правило же, тираж колебался от 300 до 500 экз. Большинство газет выходило 2-3 раза в неделю. Обычно распространялись брошюры из нескольких номеров газет, но с 1789 года с ростом тиража и числа газет Революции их стали продавать и отдельными номерами.

  Реклама в газетах  находилась в зачаточном состоянии.  Демулен, к примеру, печатал всякого рода анонсы.

  Производство газет  было делом дорогим, но все  же рентабельным.

  Говоря о печати  первых лет Революции, необходимо  отметить появление в это время  вечерних газет, в которых помещались  стенографические отчеты о работе  Национального собрания. Эти вечерние  газеты быстро завоевали популярность, так как они оперативно информировали  о заседаниях Ассамблеи.

Становление Камиля Демулена

    Идеология Камиля Демулена формировалась в 80-е гг. XVIII века, то есть при зарождении буржуазной идеологии, направленной на изменение социально-политических основ общества. Проблемы XVIII столетия, особенно его второй половины - это проблемы поколения Камиля Демулена.

  Говорят, что все  мы родом из детства. Небезынтересны  в этом плане и первые шаги  нашего героя.

  Камиль Демулен родился 2 марта 1760 г. в Пикардии. Оттуда же происходили Кальвин, Сен-Симон, Бабеф, Кондорсе. Уроженцы этого края, как правило, отличались пылкой головой, легко воспламеняющимся воображением, страстным темпераментом. В то же время их характеризует рассудительность, здравый смысл, приправленный остроумием и лукавством.

  Когда Камиль подрос, дальний родственник сумел выхлопотать ему место в коллеже Клермон, основанном иезуитами в 1563 г., куда Демулен и отправился с тем, чтобы больше на родину не вернуться. В этом же коллеже тремя классами старше обучался Максимилиан Робеспьер. Несмотря на некоторую разницу в возрасте, они подружились. Их объединяло и происхождение, и общий культ героев древнего мира. Под влиянием чтения античных авторов оба прониклись страстной любовью к свободе. Позднее Демулен писал: "Не для того нас воспитывали в школах Рима и Афин, в республиканской гордости, чтобы жить в унижении монархии при Клавдиях и Вителлиях. Безумно правительство, вообразившее, что мы можем увлекаться нашими праотцами на Капитолии, одновременно не презирая версальских угнетателей, можем восхищаться прошедшим, не осуждая настоящего".

  Демулен считался хорошим учеником, хотя занимался лихорадочно, поспешно и непоследовательно. Увлекался поэзией, но стихи его были слабыми. Сам он до конца жизни упорно считал себя поэтом, сказав перед смертью: "Я родился, чтобы быть поэтом".

  Камиль хорошо узнал классическую литературу, что видно по его журналистской деятельности. Он получал премии на многочисленных литературных конкурсах, в одном из которых участвовал вместе с Андре Шенье. Это натолкнуло его на мысль попробовать публиковаться. 9 января 1783 г. в "Журналь де Пари" была опубликована пьеса в стихах, автором которой был Демулен.

  В сентябре 1784 г. он  получил степень бакалавра, а  через полгода - степень лиценциата, принеся присягу в качестве  адвоката парижского парламента.

  Но адвокат из него  не вышел. Демулена буквально охватывал страх, когда он должен был выступать. В узком кругу Камиль забывал о своем недостатке и смело вступал в спор. Но все же оратором Демулен так никогда и не стал.

  Речь его была скучной  и неприятной для слуха, голос  резкий и ломкий. Заиканье исчезало  по мере того, как оратор приходил  в возбужденье.

  Насколько Демулен неприятен как оратор, настолько он прекрасен как писатель, где он обладает легкостью, изяществом, умом.

  Камиль Демулен жил в жестокой нужде. И не исключено, что он так бы и прозябал в неизвестности, если бы не приход революционных событий, перевернувших общественную жизнь Франции.

Камиль Демулен: "К оружию!"

    Обнищавший народ,  изнеженная, праздная и разложившаяся  аристократия, королевский двор, покрытый  язвами интриг, предательств, расточительства  - вот жалкая картина предреволюционной  Франции.

  Страна была наводнена  печатной продукцией. Брошюры Мирабо, Бриссо и других авторов повсеместно разносили идеи, которые неизбежно должны были привести к революционному взрыву.

  Брошюра Сиейса "Что такое третье сословие" за три недели разошлась в количестве 30 тыс. экз. В XVIII веке газеты еще не получили широкого распространения, и слабость развития периодической печати компенсировалась именно брошюрами. Слова Сиейса запоминались как лозунг: "Что такое третье сословие? - Всё. - Чем оно было до сих пор в политическом отношении? - Ничем. - Чего оно добивается? - Быть чем-то".

  Это повальное увлечение  публицистикой не могло не  захватить Камиля Демулена. В 1788 г. он написал брошюру "Философия французского народа". Сам памфлет исчез. Существует лишь фрагмент, воспроизведенный газетой "Монитёр". В нем Демулен обращается к народу, убеждая его "возвратить себе свои права и естественную свободу", не падать духом и не слагать оружия перед врагом. Он дает советы относительно будущей Конституции и говорит о правах третьего сословия. Кроме того, Камиль написал не имевшую успеха "Оду Генеральным штатам".

  Непосредственно перед  открытием Генеральных штатов  в марте и апреле 1789 г. происходили  значительные волнения. Необходимо  отметить события в Париже, так  называемое "дело Ровельона", когда рабочие, доведенные до отчаяния, разгромили дома владельцев мастерских. Войска жестоко подавили это выступление. Камиль Демулен без колебаний заявил, что совершенные акты насилия были действиями разбойников, учиненными для того, чтобы скомпрометировать дело народа.

  5 мая 1789 г. в Версале  состоялось, наконец, торжественное  открытие Генеральных штатов.

  В Пале-Рояль, 12 июля 1789 г. Париж узнал об отставке популярного тогда в народе королевского министра Неккера, с которым связывали надежды на выход Франции из тяжелого социально-экономического и политического кризиса. Город волновался. Нужна была только искра, чтобы вспыхнул пожар. И такой искрой стала речь Камиля Демулена в Пале-Рояль. До того мало кому известный, с этой минуты он стал достоянием истории: "Граждане! Я только что прибыл из Версаля. Неккер получил отставку: Возможно ли большее глумление над нами?: У патриотов остается только одно средство - это прибегнуть к оружию: Итак, граждане, к оружию!"

  Демулен, задыхаясь от волнения, нашел именно те слова, которых от него ждала толпа. Когда ему тут же предложили возглавить восстание, он заявил, что отказывается от роли вождя и предпочитает быть солдатом Отечества: "Свобода! Свобода! Она парит над нашими головами! Она увлекает меня в свой священный полет. Вперед к победе!.. Смотрите на меня, притаившиеся шпионы! Это я, Камиль Демулен, призываю Париж к восстанию! Я не боюсь ничего!.. Братья! Мы будем свободны!.."

  Вот как описывает  эти события парижская газета "Монитёр" за 17-20 июля 1789 г.: