Автор работы: Пользователь скрыл имя, 07 Декабря 2012 в 18:37, контрольная работа
В переломные моменты истории, ещё не ставшей прошлым, а представляющей бурное настоящее, довольно обычны — пожалуй, даже традиционны обращения к древним временам. Именно так обстоит дело с внезапно возникшим пристальным интересом к истории Руси XIII-XV веков, то есть периоду, хорошо известному под названием "татарского ига", "татаро-монгольского ига", "монгольского ига". Возврат к более тщательному рассмотрению, а порой и пересмотру прошлого диктуется обычно не одной, а несколькими причинами. Почему же вопрос об иге возник именно сегодня, да ещё обсуждается в весьма многочисленной аудитории? Во-первых, нужно обратить внимание на то, что застрельщиками его обсуждения были публицисты, писатели и самые широкие слои интеллигенции.
С конца XIII в. в новгородском зодчестве происходили важные изменения. На смену плинфе пришел местный волховский плитняк, который в сочетании с валунами и кирпичом формировал неповторимо пластичные силуэты новгородских построек. Из трех апсид осталась одна, что по-новому организовало алтарную часть. В результате, возник новый тип, соответствовавший вкусам и потребностям горожан (церкви Николы на Липне, 1345 г.; Спаса на Ковалеве, 1342 г. и Успения на Болотове, 1352 г.). Но лучшие памятники этого направления, отличающиеся богатством внешнего декора, созданы во 11-ой половине столетия (церкви Федора Стратилата на Ручью, 1360 — 1361 гг. и Спаса на Ильине, 1374 г.). В полюбившемся стиле работали новгородские зодчие и в начале XV в. (церковь Петра и Павла в Кожевниках, 1406 г.). Географическое положение Пскова, постоянная опасность нападения Ливонского ордена обусловили развитие здесь оборонного зодчества. В IV—XV вв. возведены каменные стены псковского детинца (Крома) и "Довмонтова города". К началу XVI в. общая протяженность крепостных стен Пскова составила 9 км. В 1330 г. вблизи города была построена крепость Изборск — одно из крупнейших сооружений Древней Руси, выдержавшее восемь немецких осад (!) и до сих пор поражающее своей неприступностью.
Живопись
Живопись XIII — XV вв. является естественным продолжением искусства домонгольской Руси. Но в результате нашествия художественные центры переместились с юга на север, в города, избежавшие разорения (Ростов, Ярославль, Новгород и Псков), где имелось много памятников старого искусства и сохранились живые носители культурных традиций. Длительная изоляция Руси от Византии, а также усилившаяся разобщенность русских земель подтолкнули рост областных тенденций в искусстве. В XIII в. произошла окончательная кристаллизация новгородской и ростовской школ живописи, а в XIV в. — тверской, псковской, московской и вологодской.
В новгородской иконе рисунок становился графичнее, колорит строился на сочетании ярких контрастных цветов. Стилистические черты краснофонных икон, идущие от самобытного народного искусства, яркие краски, орнаментальность, графическое построение формы, нашли классическое завершение в образе Николы Липенского (Новгородский музей).
XIV в. — время блестящего расцвета монументальной живописи Новгорода, большое влияние на развитие которой оказал великий византиец Феофан Грек , он расписал церковь Спаса на Ильине, фрески которой дошли до нас лишь частичноВ XV в. в монументальной живописи все более усиливалось давление официально-церковного канона.
По размаху и разветвленности московская живопись XIV —XV вв. не знала себе равных. Когда около 1390 г. из Новгорода в Москву приехал Феофан Грек, здесь уже сложилась самобытная художественная традиция. Под его руководством проходили основные художественные работы: росписи церкви Успения Богородицы, Архангельского и Благовещенского соборов Московского Кремля и др.
В XVI в. в композицию иконостаса вошли деревянная резьба, богато украшенные оклады (ризы) для икон. В настоящее время иконостас включает в себя пять основных рядов: местный — с иконами, особо почитаемыми в данной местности, в том числе и храмовой (вторая справа от Царских Врат); деисусный, праздничный (включает иконы, посвященные, главным образом, двунадесятым праздникам, то есть двенадцати основным праздникам, установленным церковью в воспоминание о событиях из жизни Христа); пророческий (в центре — Богоматерь с младенцем) и праотеческий (в центре —Троица Новозаветная); венчает иконостас Распятие. В шестом, дополнительном ряду могут изображаться Страсти Христовы, Собор всех святых и пр. Так, в кон. XIV — XVI вв. сложился высокий иконостас — русское национальное явление, со своей иконографией, композицией и сложной символикой.
Эсхатологическая тема, вообще, занимала значительное место в творчестве русских средневековых художников. Но в ее интерпретации мастерами московской школы на рубеже XIV — XV вв. прослеживается просветленный мотив, наиболее заметный в искусстве А. Рублева, который трактовал страшный суд в духе русского исихазма — с нетрадиционным оптимизмом.
Быт. Деревянная в основном Русь часто страдала от пожаров, войн, междоусобиц. Поэтому не сохранились избы, хозяйственные постройки той эпохи. Имеются лишь их изображения на миниатюрах летописей да археологические остатки.
Изба русского человека добатыевой поры — деревянная, с такими же полами, с двускатной крышей, тесовой или соломенной. Глинобитная печь (у богатых—из кирпича), стоявшая в избе, топилась по-черному. Под полом вырывали яму для хранения продуктов. Окна делались под потолком — через них выходил печной дым; закрывались они заволоками (заслонками) из дерева (волоковые окна). Бедные селяне и горожане делали избу-полуземлянку: вырывали в земле выемку, над ней ставили каркас из дерева, который обмазывали глиной. По сделанным в грунте ступеням спускались вниз, перед входом стояло крыльцо. Печь, глиняная, куполообразная по форме, стояла в углу; топилась она по-черному. Деревянная “срубная” изба, стоявшая на земле, имела нередко подклеть — нижнее помещение для скота, имущества. Хозяева более или менее состоятельные жили наверху — в горнице (на горе, вверху). Еще более богатые имели клети с подклетями— летние помещения, неотапливаемые; в них жили летом, хранили вещи. Горницу, имевшую не волоковые, а “красные” окна, пропускавшие больше дневного света, звали светлицей. Они имелись у богатых хозяев — обычно для женщин, которые занимались здесь шитьем, вышиваниями. Наконец, в очень богатом доме имелся третий ярус — терем. В верхние ярусы вела наружная лестница. Перед входом в жилые помещения предусматривались сени. В домах стояли деревянные столы, скамьи; вдоль стен — лавки;у князей, бояр, в монастырях — еще и табуретки, украшенные резьбой, живописью, с подушками и валиками; под ноги ставили маленькие скамеечки.Избы бедняков по вечерам освещали деревянными лучинами. Их вставляли в печную щель. У богатых для лучин имелась металлические светцы. Употребляли и сальные свечи—в деревянных или металлических подсвечниках, стоявших на столе.Простолюдины носили короткие рубашки из домотканого сукна и беленого холста, стянутые по талии поясами; это и естественно для пахаря, рыболова, ремесленника, занятого тяжелой работой. Для зимы они имели меховую одежду — медвежью (считалась “простонародной”) шубу. Деревенские жители носили лапти из лыка, городские — кожаную обувь.Археологи добыли во время раскопок немало женских украшений: серьги, височные кольца, шейные гривны, бусы (из сердолика, хрусталя), браслеты, перстни, пряжки, пуговицы;у мужчин были пряжки для поясов, пуговицы да еще цепи.
Больше дошло до нас сведений об одеждах богатых людей. Они изображаются на миниатюрах и фресках, перечисляются в княжеских завещаниях. Как правило, одежды — длинные, до пят; по подолу, у обшлагов и ворота украшены вышивкой, драгоценными каменьями. Довольно много разновидностей этих одеяний:у мужчин — шуба, кожух, опашень, однорядка; у женщин — шуба, опашень, летник, кортель, телогрея. Делались они из привозных сукон, бархата, атласа, камки. Украшались отложными широкими воротниками (“ожерелья”), соболями, шитыми по шелку драгоценными камнями, жемчугом.Мужчины и женщины носили украшения — перстни и мониста, цепи и пояса с пряжками из золота и серебра, сапоги с накладным жемчугом, женские серьги и венцы с “рясами” из жемчуга и др.
Даже некоторые монахи были склонны к роскоши: носили “немецкое платие”, “с пухом шубы”, за что их обличали миряне. А священники жаловались, что молодые люди из мирян носят дорогие одежды, драгоценные каменья, красят, как женщины, щеки, носят красные сапоги, шитые шелками, очень тесные — до того, что вынуждены “великую нужу терпети”. Под одежду в плечах кладут деревяшки, чтобы казаться выше ростом. Да “и ина много понуждаються творити неполезна”. У женщин — и того больше ухищрений: без меры белят и красят лицо, “чернят глаза”, выдергивают свои брови, приклеивают другие и “выспрь возводяще", т. е. вверх их выводят. Чтобы сделать голову круглой, по тогдашней моде, изменяют ее форму, манипулируя волосами.
Посуду делали из дерева и глины. Варили в железных и медных котлах. Но металлическая посуда имелась прежде всего у бояри князей. Помимо медной и железной посуды употреблялась оловянная, серебряная и золотая.
Еду составляли прежде всего блюда из ржи, пшеницы, ячменя. Ржаной хлеб ели простые люди, пшеничный — богатые. Зерно чаще всего мололи ручным способом — дробили его в больших деревянных ступах (из целого ствола), потом растирали на ручных жерновах; наконец, просеивали через решето. Тесто замешивали на теплой воде (“укроп”), пекли на закваске (“квас”). Обычные хлебы звали “ковригами”, получше — “пирогами”; хлеб круглой формы—“калачом”. Из пшена (проса) варили кашу, ели, приправляя ее медом; из овсяной и гороховой муки — кисели.Из овощей употребляли капусту, в свежем и квашеном виде, и морковь, репу и редьку, свеклу и огурцы, лук и чеснок, тыкву и др. Мясо — говядина, свинина, баранина, реже птица — на столе бедного человека появлялось нечасто; гораздо доступней была рыба. Из молочных продуктов употребляли масло, молоко, творог (называли его и сыром).Еду приправляли солью, растительным маслом, которое делали дома (с помощью деревянного жома), укропом, перцем и др. Соль была дорога, ею нередко спекулировали купцы, даже князья.Дома изготовляли хлебный квас, пиво, мед (разбавляя его водой, подвергали брожению). Ели яблоки и груши, вишни и сливы, смородину и лесные орехи.Богатые люди ценили хороших специалистов-поваров за их “хитрость” — умение приготовить “сладкие сняди”, устроить “многоразличные трапезы”, продолжавшиеся долгое время, по нескольку часов. На них пили домашние меды, пиво, “заморские” вина.
На Пасху, Петров день, Николин день, храмовые праздники делали складчину — мирской пир. Для него заранее всем миром варили мед и пиво, готовили всякую снедь. В подобной братчине (общем пире) участвовали все жители села, деревни, улицы;в летнее время — под открытым небом, около церкви; зимой — в доме у священника или в мирском помещении.
На пиршественные столы ставились большие деревянные ковши с пивом и медом; по краям висели маленькие ковшики, которыми и черпали напитки. На пирах заводили пение и пляски под музыку. Подобные “бесовские игрища” нередко осуждались священниками в их проповедях и поучениях. Так, “Слово о богаче и Лазаре” сообщает о “веселии многом” на пиру у богатого человека,
с гуслями и свирелями, песнями и плясанием, которые устроили “смехотворны” и “празднословны”. Частыми гостями на тех праздниках были скоморохи — лицедеи. Народные праздники, носившие нередко языческий характер, имели место и в эти столетия, и до них, и после них; подобные бурные “игрища” были устойчивым явлением, сохранили дохристианские черты и дожили до XX столетия.
В христианской вере мирян, особенно “простецов”, наряду с христианскими догмами присутствовали остатки языческих верований, обрядов, народных бытовых традиций. Священников возмущали не только “игрища бесовские” по праздникам, но и поведение верующих в церкви — многие из них стоят в шапках, платье у них не подпоясано, разговаривают во время службы, парни перемигиваются с девами. Безуспешным было и осуждение церковью “конских ристаний” и “охоты” (с птицами, собаками) знати.
В семье и общественных делах женщины пользовались уважением. Они владеют имуществом, выступают в защиту своих интересов на судебных заседаниях, участвуют вместе с мужчинами в празднествах. Дети должны, как говорят княжеские завещания, почитать мать, как и отца. После кончины мужа вдове необязательно постригаться в монахини, что в более поздние времена становится правилом.
Княгини принимали послов, беседовали с ними, улаживали споры между князьями. Женщины из простонародья участвовали в полевых работах, ремесленных и торговых делах.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ: