Воспитание и образование ацтеков

Введение

          Во всей Америке нет другого места, которое бы так привлекло доколумбовых индейцев, как небольшая территория на побережье мексиканских озер, а вернее, одного, центрального озера Тескоко.

Все племена, создавшие на берегах Тескоко города-государства, явились сюда лишь незадолго до ацтеков, и притом все - с севера. Тем же путем пришли сюда в XIII столетии и ацтеки. Сами ацтеки называли себя в память о легендарном древнем племенном вожде Мешитли, который правил ими в ту пору, когда они покинули свою легендарную прародину Астлан (от ее названия и образовано слово "ацтек").

Своему  островному поселению они дали название Теночтитлан. Все ацтекское общество делилось в первую очередь на два класса: знать и простолюдины.

Место и роль воспитания у ацтеков

Дж. Вайян в своем труде по истории ацтеков пишет: “Воспитание начиналось после отнятия от груди, т. е. на третьем году его жизни. Целью воспитания было как можно скорее ввести ребенка в круг тех навыков и обязанностей, из которых складывался обиход взрослых. Так как всё делалось при помощи ручного труда, то дети имели возможность очень рано приобщаться к деятельности взрослых. Отцы наблюдали за обучением сыновей, матери учили дочерей. Вплоть до шестилетнего возраста их воспитание ограничивалось только нравоучениями и советами, они обучались обращению с домашней утварью и выполняли незначительные работы по дому”.

Дисциплина  у ацтеков была главным достоинством. Воспитание детей было строгим, а  наказания жестокими. Лживость у ацтеков считалась ужасным пороком. Губы, говорившие неправду, прокалывали шипами. Большое внимание ацтеки уделяли правилам вежливости, хорошим манерам. Один известный исследователь ацтекской культуры записал следующие наставления мексиканских отцов своим сыновьям: «Почитай всякого, кто старше тебя, и никого не презирай. Не будь глух к бедным и несчастным, а утешь их. Почитай всех людей, но особенно родителей, к которым ты обязан проявлять послушание, уважение и услужливость…Не насмехайся, сын мой, над стариками и калеками... Не ходи туда, где тебя не желают, и не вмешивайся в то, что тебя не касается. Старайся во всех словах и поступках проявлять благовоспитанность. Ешь за столом без жадности; не показывай, если тебе что-либо не по вкусу…Если станешь богатым, не становись высокомерным. Кормись собственной работой, тогда пища будет казаться тебе вкуснее... Никогда не говори неправды. Ни о ком не говори плохо. Не будь поставщиком новостей. Не затевай вражды... Не будь расточительным. Не кради и не предавайся [азартной] игре, в противном случае ты навлечешь позор на твоих родителей...».

А вот  наставления, предназначенные для  дочери: «Прилежно пряди и тки, шей и вяжи. Не предавайся слишком  долго сну... Женское жеманство  влечет за собой праздность и другие пороки. Во время работы не предавайся дурным мыслям. Если тебя позовут родители, не дожидайся повторения, а сразу  же иди выслушать их желания. Не отвечай  наперекор. Не показывай, если ты что-либо делаешь неохотно… Никого не обманывай. Не слишком кичись своим имуществом... Заботься о семье. Не уходи из дому по всякому пустяку и не показывайся часто на улице и рыночной площади. Если ты приходишь в дом родственников, сразу же старайся быть полезной, — берись за прялку...» Если девочка или девушка нарушала ацтекские обычаи и нормы поведения, ее наказывали очень строго. Так, например, на ноги маленьких девочек, отлучавшихся из дому, иногда даже надевали цепи...

Наиболее  суровым воспитанием отличались религиозные школы. Подростков приучали к лишениям и выносливости. Посты  и самоистязания стали здесь  системой. Их цель - научить детей  безропотно переносить боль и физические страдания. У ацтеков имелось  бесчисленное множество богов.

В «Кодексе Мендоса» есть серия картинок, разделенных на две колонки (слева для мальчиков, а справа для девочек), которая демонстрирует ступени воспитания мексиканского ребенка. Это воспитание, по-видимому, было одной из главных забот родителей и осуществлялось с большой заинтересованностью и твердостью.

Воспитание  мальчика от трех до пятнадцати лет  было возложено на его отца, а  воспитание девочки — на ее мать. Очень вероятно, что таково было положение вещей в семьях со скромным достатком, так как судьи и  важные чиновники, очевидно, не имели  достаточно времени для воспитания своих детей лично.

В течение  первых лет жизни ребенка воспитание со стороны родителей ограничивалось добрыми советами (на картинке виден  голубой завиток, слетающий с  их губ; голубой — цвет драгоценного камня) и демонстрацией того, как  выполнять несложную работу по дому. Мальчики учились носить воду и дрова, ходить на рынок со своим отцом и выбирать кукурузу, рассыпанную на земле. Маленькая девочка наблюдала, как прядет ее мать, но не получала веретена в руки, пока ей не исполнится шесть лет. В возрасте от шести до четырнадцати лет мальчики учились ловить рыбу, управляться с лодками на озере, в то время как девочки пряли хлопок, подметали дом, перемалывали маис на метлатле и, наконец, начинали учиться работать на ткацком станке, очень хрупком приспособлении, существовавшем в доколумбовской Мексике.

Это было в высшей степени практичным воспитанием, к тому же очень суровым: наказания  сыпались на ленивого ребенка, который  получал от родителей царапины от колючек агавы, или они заставляли его дышать разъедающим дымом  костра, в который был высыпан  красный перец. Видимо, мексиканские воспитатели были большими поклонниками «железной руки».

В Теночтитлане были своего рода "государственные школы", притом двух типов. В школах первого типа, по-ацтекски - тельпучкали, воспитывались сыновья рядовых членов общества. Здесь детей обучали истории (главный предмет), сельскохозяйственным работам и ремеслам, а также, что вполне естественно, у воинственного народа, большое внимание уделялось военной подготовке. В школах второго типа (их называли кальмекак) воспитывались мальчики из привилегированных семей, и, прежде всего, те, кому предстояло вступить на духовную стезю, либо стать военачальниками и сановниками рода или племени. Здесь главными учебными дисциплинами были ацтекская религия, организация и история ацтекского государства, письмо, чтение, счет, астрономия, астрология, стихосложение и ораторское искусство. Посещение школы, по крайней мере, в самом Теночтитлане было обязательным. В этом отношении теночки на много лет опередили своих европейских соплеменников, которые в начале XVI века явились для того, чтобы "приобщить к цивилизации". В школы обоих типов - кальмекак и тельпучкали - мальчики принимались уже после переходного возраста, обычно в 15 лет. Но характер воспитания у них был весьма различен. В кальмекаках, которые существовали при святилищах, в самом деле господствовали монастырские порядки. Воспитатели, то есть священнослужители, требовали от своих учеников абсолютного послушания, достойного поведения, и большого религиозного усердия. Поскольку каждый из учеников кальмекака по окончании школы мог стать священником, а они в ночное время, жертвуя сном, служили богам, и прежде всего, защитнику жрецов - богу Кецольпоатлю, в сан служителей которого они уже были посвящены.

Что же касается учеников тельпучкалли, то у них было мало шансов как то выдвинуться в будущем. Это была школа для простонародья. Здесь не учили воспитанников ни воздержанию, ни благородным манерам. Учителями в тельпучкалли были воины, их учили не только сражаться за империю, но и трудиться для ее блага. В программу входило обучение строительству общественнополезных сооружений - каналов, плотин, укреплений. А поскольку "плебс" имеет право не только на хлеб, но и на развлечения, воспитанники этих школ после занятий отправлялись в свои "клубы", называвшиеся куикакалько (дом пения). Там они развлекались не только пением и плясками. Теночтитлан представлял в распоряжение своих будущих солдат женщин (ауианиме), обязанностью которых было развлекать молодых ацтеков и посвящать их в тайны любви.

В Мехико было несколько кальмекаков, каждый из которых был прикреплен к конкретному храму. Во главе их администрации стоял Мешикатль теоуацин, «главный викарий» мексиканской церкви, который был ответственным за воспитание в них мальчиков и девочек. С другой стороны, в каждом округе было несколько тельпочкалли, которые управлялись тельпочтлатоке, «учителями молодых людей», или ичпочтлатоке, «учительницами девочек»; и те и другие не имели отношения к религии, а были просто чиновниками.

В целом  образование, полученное в кальмекаке, готовило учеников либо к деятельности жреца, либо к высоким государственным должностям. Оно было жестким и суровым. Из тельпочкалли выходили обычные граждане, хотя это не мешало некоторым из них достигать самых высоких рангов, у его учащихся было значительно больше свободы, и с ними обращались не так сурово, как с учащимися в религиозных школах.

Ночи  не проходило, чтобы сон учащихся кальмекака не был прерван. Им приходилось вставать в темноте и идти в горы поодиночке, чтобы воскурить фимиам богам и окропить своей кровью из ушей и ног колючки агавы. Их заставляли часто соблюдать строгие посты. Им приходилось много трудиться на землях храма, и их жестоко наказывали за малейшую провинность.

Весь  акцент такого образования и воспитания делался на самопожертвовании и  самоотречении. Прежде всего эта школа учила владеть собой и быть твердым по отношению к себе. Учащихся также обучали «хорошо говорить, уметь правильно приветствовать и кланяться» и, наконец, «(жрецы) обучали молодых людей всем песнопениям, которые называются священными и которые были записаны в их книгах, а также индейской астрологии, толкованию снов и умению вести счет годам».

Девочек посвящали храму с самого рождения: они либо должны были оставаться там  определенное число лет, либо до замужества. Ими руководили и их обучали пожилые  жрицы, и девочки вели скромную жизнь, постепенно становясь прекрасными  мастерицами-вышивальщицами, принимали  участие в церемониях и воскуряли  фимиам богам по нескольку раз  за ночь. Они носили титул жриц.

Мальчик, который посещал тельпочкалли, получал много неприятных и ничем не примечательных заданий, таких, как подмести в общем доме; он ходил вместе с другими мальчиками рубить дрова для школы или принимал участие в общественных работах: починке сточных канав и каналов и обработке общественной земли. Но на закате «вся молодежь шла петь и танцевать в дом под названием куикакалько («дом пения»), и мальчики танцевали с другими молодыми людьми... до после полуночи... а те, у кого были подружки, шли спать с ними».

В их воспитании было мало места религиозным упражнениям, постам и епитимьям, которые играли такую важную роль в воспитании учащихся кальмекака. Делалось все, чтобы подготовить их к войне; с самого раннего возраста они общались только с опытными воинами, чьими подвигами они восхищались и с кем мечтали соперничать. Пока они были холосты, они жили коммуной, развлекаясь танцами и песнями и компанией молодых женщин, ауианиме, с которыми им официально было дозволено общаться как с куртизанками.

В самом  деле, эти две системы воспитания были такими различными, что с определенной точки зрения они кажутся противоположными и даже враждебными друг другу. Саагун, сделав себя глашатаем знати, бывших учащихся кальмекака, пишет, что молодые люди из тельпочкалли «не вели добропорядочной жизни, так как имели любовниц; они осмеливались произносить легкомысленные и насмешливые слова и говорили с гордостью и безрассудством». Этот антагонизм сказывался и бурно проявлялся, с одобрения общественного мнения, в определенных обстоятельствах: во время месяца Атемоцтли, например, когда молодежь из кальмекака и учащиеся тельпочкалли набрасывались друг на друга в шуточных драках.

Отправить мальчика в кальмекак означало посвятить его Кецалькоатлю; отправить его в тельпочкалли значило обещать его Тескатлипоке. Под маской этих богов противостоят друг другу два различных взгляда на жизнь. С одной стороны, жреческий идеал самоотречения, изучение звезд и знаков, созерцательное знание и целомудрие. С другой — идеал воинов, сознательно подчеркивающий действие, сражение, коллективную жизнь и преходящие радости юности. Безусловно, одна из наиболее любопытных черт цивилизации ацтеков состоит в том, что общество, так страстно предававшееся войне, избрало учение Кецалькоатля для воспитания своих правителей, а учение Тескатлипоки оставило для более многочисленного, но менее благородного класса.

Более глубокое изучение этого общества, безусловно, выявило бы резкие противоречия, которые, в свою очередь, объяснили бы то внутреннее напряжение, от которого общество время  от времени освобождалось при  помощи ритуалов. Происхождение этих противоречий следовало бы искать в  совмещении и смешении отличающихся друг от друга культур: культуры тольтеков, заимствованной у оседлых обитателей долины, и культуры кочевых племен, которым принадлежали ацтеки, и вместе они составили цивилизацию мексиканцев в том виде, в каком она открылась европейцам. Мышление местных жителей находилось в двойном подчинении (в этом случае Кецалькоатлю и Тескатлипоке), и этот дуализм также сказывается и на самом воспитании.

Также следует  помнить, что песни, которые выучивались  наизусть, часто были связаны с  историей городов, предыдущих царств и  войнами, и таким образом молодые  люди узнавали свое собственное прошлое. Но в тельпочкалли песни, танцы и музыка не обременяли будущих воинов излишним грузом знаний.

Таким образом, в целом воспитание у мексиканцев  в обеих формах имело своей  целью выработать силу духа и тела и характер, направленный на общественное благо. Стоицизм, с которым ацтеки могли встречать самые ужасные  испытания, доказывает, что это воспитание достигло своей цели.