Военный комунизм

ИТОГИ И ОЦЕНКА ВОЕННОГО КОММУНИЗМА

Ключевым хозяйственным органом военного коммунизма стал Высший совет народного хозяйства, созданный по проекту Юрия Ларина, как центральный административный планирующий орган экономики. Согласно собственным воспоминаниям, Ларин спроектировал главные управления (главки) ВСНХ по образцу германских «Кригсгезельшафтен» (центры регуляции индустрии в военное время).

Суханов Н. Н. так описал этого политика:

«…лихой кавалерист, не знающий препятствий в скачке своей фантазии, жестокий экспериментатор, специалист во всех отраслях государственного управления, дилетант во всех своих специальностях».

Хотя в дальнейшем ВСНХ был возглавлен Рыковым А. И., настоящим вдохновителем деятельности этого органа оставался Ларин. В своём кабинете Ларин рассматривал самые различные проекты в области экономики, и принимал некоторые из них. По описанию Ричарда Пайпса, «Этот полупарализованный, страдавший страшными болями инвалид, мало известный даже специалистам, может по праву считаться автором уникального в истории достижения: вряд ли кому-нибудь еще удавалось за невероятно короткий срок в тридцать месяцев пустить под откос экономику великой державы». Хотя первые два с половиной года у власти влияние Ларина на Ленина было огромным, в 1921 году он уже начал высказывать резкое раздражение «прожектёрством»: «По части проектов он неутомим. Он здесь упоминал, что еще в январе 1920 года он выдвигал хороший проект. Но если собрать все проекты Ларина и выбрать из них хорошие проекты, то, наверное, пришлось бы определять их в десятитысячных долях», или даже: «Запретить Ларину прожектерствовать. Рыкову сделать предостережение: укротите Ларина, а то Вам влетит».

По воспоминаниям современника Либермана С. И.,

На одном заседании [в 1921 году] … Цюрупа … так прямо и сказал в качестве аргумента против какого-то проекта: Ну, это ларинское изобретение! И у Ленина, и у самых молодых участников заседания на лице появилась снисходительная улыбка.

Трупы умерших от голода на кладбище в Бузулуке, 1921 год

Принятый большевиками курс на «отмирание денег» на практике привёл к фантастической гиперинфляции, во много раз превзошедшей «достижения» царского и Временного правительств. Если на момент начала Февральской революции цены увеличились за три с половиной года войны примерно в три раза, за 8 месяцев деятельности Временного правительства — ещё примерно во столько же раз, то на 1 октября 1918 года цены в России увеличились по сравнению с довоенными в 102 раза, а на 1 октября 1923 года — даже в 648 230 000 раз.

Александр Изгоев писал:

Альфой и омегой нового экономического порядка большевики объявили «рабочий контроль»: «пролетариат сам берет дело в свои руки». «Рабочий контроль» очень скоро обнаружил свою истинную природу. Эти слова звучали всегда как начало гибели предприятия. Немедленно уничтожалась всякая дисциплина. Власть на фабрике и заводе переходила к быстро сменяющимся комитетам, фактически ни перед кем ни за что не ответственным. Знающие, честные работники изгонялись и даже убивались. Производительность труда понижалась обратно пропорционально повышению заработной платы. Отношение часто выражалось в головокружительных цифрах: плата увеличивалась, а производительность падала на 500—800 проц. Предприятия продолжали существовать только вследствие того, что или государство, владевшее печатным станком, брало к себе на содержание рабочих, или же рабочие продавали и проедали основные капиталы предприятий. По марксистскому учению, социалистический переворот будет вызван тем, что производительные силы перерастут формы производства и при новых социалистических формах получат возможность дальнейшего прогрессивного развития и т. д., и т. д. Опыт обнаружил всю лживость этих россказней. При «социалистических» порядках наступило чрезвычайное понижение производительности труда. Наши производительные силы при «социализме» регрессировали к временам петровских крепостных фабрик. Демократическое самоуправление окончательно развалило наши железные дороги. При доходе в 1½ миллиарда рублей железные дороги должны были платить около 8 миллиардов на одно только содержание рабочих и служащих. Желая захватить в свои руки финансовую мощь «буржуазного общества», большевики красногвардейским налетом «национализировали» все банки. Реально они приобрели только те несколько жалких миллионов, которые им удалось захватить в сейфах. Зато они разрушили кредит и лишили промышленные предприятия всяких средств. Чтобы сотни тысяч рабочих не остались без заработка, большевикам пришлось открыть для них кассу Государственного банка, усиленно пополняемую безудержным печатанием бумажных денег.

Вместо ожидавшегося архитекторами военного коммунизма невиданного роста производительности труда её итогом стал не рост, а наоборот, резкое её падение: на 1920 год производительность труда сократилась, в том числе вследствие массового недоедания, до 18 % от довоенной. Если до революции средний рабочий потреблял в день 3820 калорий, уже в 1919 году эта цифра упала до 2680, чего уже было недостаточно для тяжёлого физического труда.

Выпуск промышленной продукции к 1921 году уменьшился в три раза, а численность промышленных рабочих сократилась вдвое. В то же время штаты ВСНХ выросли примерно в сто раз, с 318 человек до 30 тысяч; вопиющим примером стал входивший в состав этого органа Бензиновый трест, разросшийся до 50 человек при том, что управлять этому тресту приходилось всего одним заводом численностью 150 рабочих.

Особенно тяжёлым стало положение Петрограда, население которого за время Гражданской войны уменьшилось с 2 млн 347 тыс. чел. до 799 тыс., численность рабочих уменьшилась в пять раз.

Столь же резким стал спад и в сельском хозяйстве. Вследствие полной незаинтересованности крестьян увеличивать в условиях «военного коммунизма» посевы производство зерновых на 1920 год упало по сравнению с довоенным в два раза. По оценке Ричарда Пайпса, в такой ситуации достаточно было испортиться погоде, чтобы в стране наступил голод. При коммунистическом правлении в сельском хозяйстве не стало излишков, поэтому, случись неурожай, бороться с его последствиями было бы нечем.

Для организации продразвёрстки большевики организовали ещё один сильно разросшийся орган — Наркомпрод во главе с Цюрюпой А. Д. Несмотря на усилия государства по налаживанию продовольственного обеспечения, начался массовый голод 1921—1922 годов, во время которого погибло до 5 миллионов человек. Политика «военного коммунизма» (особенно продразвёрстки) вызывала недовольство широких слоёв населения, в особенности крестьянства (восстание на Тамбовщине, в Западной Сибири, Кронштадте и другие). К концу 1920 года в России появляется практически сплошной пояс крестьянских восстаний («зелёный потоп»), усугублённый огромными массами дезертиров, и начавшейся массовой демобилизацией Красной армии.

Тяжёлое положение в промышленности и сельском хозяйстве усугублялось окончательным развалом транспорта. Доля так называемых «больных» паровозов дошла с довоенных 13 % до 61 % на 1921 год, транспорт приближался к порогу, после которого мощностей должно было хватать лишь на обслуживание собственных потребностей. Кроме того, в качестве топлива для паровозов использовались дрова, крайне неохотно заготовляемые крестьянами по трудовой повинности.

Полностью провалился и эксперимент по организации в 1920—1921 годах трудовых армий. Первая трудармия, продемонстрировала, по выражению председателя её совета (Предсовтрударма — 1) Троцкого Л. Д., «чудовищную» (чудовищно низкую) производительность труда. Лишь 10 — 25 % её личного состава занимались трудовой деятельностью как таковой, а 14 % из-за рваной одежды и отсутствия обуви вообще не выходили из казарм. Широко распространяется массовое дезертирство из трудовых армий, которое на весну 1921 года окончательно выходит из-под всякого контроля.

В марте 1921 года на X съезде РКП(б) задачи политики «военного коммунизма» признаны руководством страны выполненными и введена новая экономическая политика. В. И. Ленин давал двойственные объяснения о причинах и итогах военного коммунизма. В одном случае он писал: «„Военный коммунизм“ был вынужден войной и разорением. Он не был и не мог быть отвечающей хозяйственным задачам пролетариата политикой. Он был временной мерой» . В другом: «Наша предыдущая экономическая политика, если нельзя сказать: рассчитывала (мы в той обстановке вообще рассчитывали мало), то до известной степени предполагала, — можно сказать безрасчётно предполагала, — что произойдёт непосредственный переход старой русской экономики к государственному производству и распределению на коммунистических началах». Ленин также утверждал, что «военный коммунизм» надо поставить большевикам не в вину, а в заслугу, но в то же время необходимо знать меру этой заслуги.