Виды поместий по Соборному уложению 1949 года

Автор работы: Пользователь скрыл имя, 12 Декабря 2012 в 14:30, реферат

Краткое описание

Впервые в государственном законодательном кодексе во всей широте поставлен вопрос о той разновидности феодального землевладения, которая легла в основу поместной системы, ставшей в XVIв. главной социально-политической опорой великих князей в их борьбе за создание Русского централизованного государства. Однако в первых законодательных кодексах поместное земле¬владение почти не нашло отражения.

Содержание

• Введение………………………………………….….……………….3
• Основная часть…………………………………….……………...5
• Заключение ………………………………………….…..…………10
• Список использованной литературы………..………...13

Прикрепленные файлы: 1 файл

Виды поместий основное.docx

— 38.70 Кб (Скачать документ)

                  ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального

образования

«АЛТАЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ  УНИВЕРСИТЕТ»

 

ЮРИДИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ 

 

РЕФЕРАТ

на тему: «Виды поместий по Соборному  уложению 1649 года»

по курсу: «Теория отечественного государства и права»

 

Выполнил:

студент 1 курса, группа 325

Крымов Дмитрий  Владимирович

 

 

Дата сдачи 29.11.12

 

 

 

 

 

 

                                                         Барнаул 2012

 

                                                Оглавление

 

  • Введение………………………………………….….……………….3
  • Основная часть…………………………………….……………...5
  • Заключение ………………………………………….…..…………10
  • Список использованной литературы………..………...13

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

  Введение

Впервые в государственном  законодательном кодексе во всей широте поставлен вопрос о той  разновидности феодального землевладения, которая легла в основу поместной  системы, ставшей в XVIв. главной социально-политической опорой великих князей в их борьбе за создание Русского централизованного государства. Однако в первых законодательных кодексах поместное землевладение почти не нашло отражения. Судебники 1497 и 1550 гг. («О землях суд») упоминают о помещике лишь как о субъекте, во владении за которым находится земля великого князя. Советские историки права в России XVII в. И. Д. Мартысевич и В. С. Шульгин, становясь на позиции М. Ф, Владимирского-Буданова, утверждают, что «судебники 1497 и 1550 гг. содержали главным образом нормы процессуального и уголовного права, а гражданское право отражено в них сравнительно слабо». Но эта позиция была оспорена И. И. Смирновым, утверждавшим, что «Судебник 1550 г. содержит также и ряд весьма важных постановлений по вопросам гражданского права». К числу этих вопросов надо отнести прежде всего вопросы землевладения. Умолчание в судебниках о поместном землевладении обусловливалось тем, что до середины XVI в. правительство, имея в распоряжении для раздачи в поместья громадный фонд черных и дворцовых земель, не испытывало затруднений в формировании поместной системы и особой нужды в поместных законодательных актах, вполне удовлетворяясь поместными грамотами и писцовыми книгами в качестве основной документации.Сложная политическая обстановка второй половины XVI в. породила три указа, относящихся к поместному землевладению: указ 1550 г. об испомещении под Москвой «избранной тысячи» со строгой регламентацией поместных окладов, Уложение о службе 1555/56 г., регламентирующее порядок несения военной службы в зависимости от размеров поместных и вотчинных земель, и указ Бориса Годунова от 12 июня 1604 г., снижающий служебную норму воина со 100 до 200 четвертей, а также разрешающий лицам, не имеющим возможности нести военную службу лично, выставлять вместо себя холопов. Этим же указом в общегосударственном масштабе уза- конялась урезка и конфискация поместий у нетчиков. Все эти указы в той или иной степени нашли отражение в последующем законодательстве, но особое влияние на поместное законодательство Михаила Романова оказал документ, вышедший не из царской канцелярии, а из среды самого служилого сословия, широко использовавшего в своих интересах период безвластия (Смуты) и стремившегося закрепить за собой достигнутые успехи. Этим документом был Земский приговор 30 июня 1611 г. Все 24 статьи приговора направлены на защиту интересов землевладельцев, особенно помещиков, поскольку пропитаны стремлением к максимальному сближению поместья с вотчиной. Земский приговор 1611 г., не будучи царским указом, не мог, естественно, быть записанным в Указную книгу Поместного приказа, но явился основой для целого ряда указов Михаила Романова и через них послужил источником многих статей гл. VII, XVI, XVII Уложения 1649 г. Основным источником гл. XVI Уложения была Указная книга Поместного приказа, опубликованная В. Н. Сторожевым. Оценивая значение Указной книги, В. И. Сторожев считает, что репрезентативность этого источника неоднозначна в двух частях его. Первая часть, восстановленная после майского пожара 1626 г., по его мнению, является «несколько бледным отражением того, что существовало прежде, ибо восстановлено было не все предшествующее 1626 году законодательство XVII в., не говоря уже о конце XVI в., но после 1626 года указы записывались регулярно». Но сопоставление обеих частей книги заставляет усомниться в справедливости такого заключения. Всего в книге записано 62 указа, в том числе за 1613—1625 гг. — 25 указов или по 1.9 указа в среднем в год, тогда как за 1626—1649 гг. записано 37 указов, т. е. по 1.5 указа в год. Но естественно, что интенсивность законодательной деятельности не была равномерной, а зависела от политической обстановки каждого периода.Среди всех актов, помещенных в Указной книге, особый интерес представляет Статейный список о вотчинах и поместьях 17 декабря 1636 г.Он по существу был первым опытом кодификации всей предшествующей законодательной деятельности правительства по вопросам феодального землевладения и явился как бы предшественником гл. XVI и XVII Уложения 1649 г. С изданием Статейного списка 1636 г. намечается перелом в самом характере законодательной деятельности правительства в этой области. Прежние указы в большей части опирались на частные случаи, т. е. были основаны на принципе прецедентов, что свидетельствовало о слабом развитии законодателъства и вело к появлению большого количества указов на одну и ту же тему. Статейный список о вотчинах и поместьях поставил задачу привести в систему все предшествующее законодательство по данному вопросу. По указанию царя бояре рассмотрели все указы на эту тему, свели их в обобщающие статьи, которые и были затем утверждены царем. Статейный список сыграл большую роль и в работе членов Уложенной комиссии при составлении ими гл. XVI Уложения 1649 г. Он, в частности, лег в основу структурного построения этой главы, что видно из сопоставления текстов. Пункт «а» Статейного списка о вотчинах и поместьях трактует проблему обмена землями между поместьями и вотчинами, и этому же вопросу посвящены ст. 2—7 гл. XVI. Пункты «в», «г», «е», «ж», «з» Списка 1636 г. посвящены прожиточным поместьям, и об этом же говорится в ст. 8—23 гл. XVI. В общем вся первая половина гл. XVI, в которой решались наиболее кардинальные вопросы поместного землевладения, была составлена на основе лишь одного Статейного списка о вотчинах и поместьях, что несомненно значительно облегчило работу членов Уложенной комиссии. Но естественно, что они не ограничивались простой перепиской этого источника, а обрабатывали его применительно к современной обстановке. О том, какие вопросы стояли в центре внимания составителей гл. XVI, можно судить по тематике ее статей. 34 статьи из 69 (1—23, 30— 34, 54—58, 62) характеризуются наличием в их содержании тенденции к правовому .сближению поместья с вотчиной. В исторической литературе на эту тенденцию обращали внимание К). В. Готье, А. А. Преображенский, А. М. Сахаров, А. Г. Маньков и др.

 

 

Основная часть

Статьи 8-23 составляют большой  цикл статей, посвященных прожиточным  поместьям, которые оставались после  смерти владельца на прожиток членам его семьи, неспособным лично  нести государству службу. Эта  разновидность поместного землевладения  сыграла очень большую роль в  процессе правового сближения поместья  с вотчиной. Прожиток выступает как  одна из форм наследования поместья и  тем самым становится его разновидностью, играя вместе с тем очень важную роль в процессе сближения поместья с вотчиной(ст. 8).По статье 11 прожиточные поместья поступали в личное владение наследников лишь по достижению ими совершеннолетия, т.е 15 лет. До этого они находились в ведении опекунов. В соответствии с этим ст.11 запрещает сдачу прожитков девушкам, не достигшим 15-летнего возраста. Согласно ст. 13, выморочные поместья отдавались в прожиток женам и детям не полностью, а по установленной норме(ст. 30-33), а оставшиеся излишки отдавались в род беспоместным и малопоместным. А если в родах таковых не оказывалось, то поместья разрешалось отдавать в чужие роды независимо от того, с какого города нес службу человек. Которому передавалось выморочное поместье. Статья 29 излагает в новой редакции п. 5 статейного списка о вотчинах и поместьях 1636 г. Он посвящен вопросу о поместьях, принадлежавших лицам, вернувшимся из плена, и розданных в поместьях другим владельцам. Многие из полоняников. Вернувшись через 10, 15, 20, а иногда и 25 лет, предъявляли требования о возвращении им их поместий на основании указа 27 августа изменить экономическое состояние поместья, вложив в него значительные средства и силы. Учитывая это, Статейный список о вотчинах и поместьях установил предельный срок возврата поместий старым владельцам в 10 лет. Непрекращающийся рост поместного землевладения в 20-30-х гг. XVII в. Почти полностью поглотил все государственные земли, годные для раздачи в поместья. Особенно тяжелое положение создалось в северских городах (Рыльск, Путивль, Севск), имевших большое пограничное значение. Здесь правительство вынуждено было пойти на раздачу в поместьях даже таких ценных угодий, как бортные ухожеи и государевы оброчные земли. Сначала это были частные случаи, но они послужили толчком к подаче челобитных со стороны помещиков с просьбами о новых пожалованиях такого рода. Ответом на эти челобитья стал боярский приговор, утвержденный царем и вошедший в Статейный список под п. 10, разрешающим и в дальнейшее раздавать помещиком указанных городов порозжие бортные ухожеи. Но запрещающим раздачу оброчных земель и оброчных бортных ухожеев. По статье 39 указ от 22 июля 1644 г. Он был порожден все той же диспропорцией между наличным фондом годных для раздачи в поместьях земель и потребностями в них со стороны молодого поколения служилых людей, верстанных в отвод, но не получивших поместий и вынужденных служить государю. В целях пополнения поместного поместного фонда было запрещено с 22 июля 1644 г. продавать в вотчины или отдавать в распашку на оброк государевы пустоши, находившиеся в ведении Большого Прихода и Четвертей. А разрешалось пустить их в раздачу в поместья беспоместных и малопоместным служилым людям. Ст. 39 закрепляет это установление. На поле свитка Уложения помета : «123-го году». Источник-указ от 2 июля 1615 г. В соответствии с этим указом статья 41 утверждает помещиков из татар и мордвы. Которые «государеву службу служат» , в правах на землю, не только полученную законно по дачам, но и захваченную самовольно без дач в период Смуты. Нам представляется не совсем удачной интерпретация этой статьи А. Г. Маньковым , воспринимающим ее как запрещение изъятия земель земель , отведенных народам Поволжья. В 41 статье речь идет не о каких-то землях, специально отведенных в поместьях этим народам, а о бывших русских поместьях, запустевших в годы разрухи и приобретенных татарами или мордвой частично законными, а частично и незаконными путями и оставленных им во владении за давностью приобретения. Именно по тому, что эти земли в прошлом были русскими, статья и заканчивается запрещением на будущее время отдавать земли русских помещиков татарам и в свою очередь земли татарских поместий русским. Указ от 2 июля 1615 г.служит подтверждением того, что правительство заботилось не обо всех вообще землях нерусских людей. А главным образом о поместных, с которых они несли службу государю. В соответствии  со второй частью указа статья 42 санкционирует изъятие у татар и мордвы земли, которую они держали не на поместном праве, а на оброке, с последующей раздачей ее в поместья русским служилым людям. Эта статья несомненно связана со ст. 39.Статья 45 заканчивает цикл статей, посвященных поместьям народов Поволжья. Она как бы служит продолжением ст. 43 , но резко отличается от нее в своей заключительной части. Если ст. 43 устанавливает наказания русским людям. Приобретавшим незаконно поместья феодалов народов Поволжья, то ст. 45 предписывает наказание самим помещикам из татарской знати, сбывавшим с рук или разорившим свои поместья и бежавшим от государевой службы в иные города и деревни к сородичам. Характерно, что в статье ничего не говорится о возвращении этим людям покинутых ими поместий. Им устанавливается наказание в таком виде, «как государь укажет». Как видно из ст. 43,бывшие поместья этих людей подлежали конфискации у новых владельцев и поступали в государев поместный фонд для последующей раздачи.

Ст. 46-48 составляют цикл статей, посвященных вопросу об одабривании поместных земель. В основе цикла лежит указ от 19 марта 1630 г. Процесс одабривания земель был неразрывно связан с уложением о службе 1555/56г. , по которому в основу боеспособности воина была положена норма в размере 100 четвертей доброй пахотной земли. В действительности же. По данным писцовых книг, добрая земля составляла в поместьях лишь небольшую долю, в основном они состояли из средней и худой земли. Для приведения служебного потенциала поместий к одному знаменателю был введен принцип одабривания земель, заключавшийся в пересчете средней и худой земли в добрую по норме : средняя — 125 четвертей за 100, худая — 150 четвертей за 100. Если поблизости от поместья имелась свободная государева земля, то одабривание могло иметь реальный характер, выражаясь в даче соответствующего количества пашни. Если же таких земель не было, одабривание оставалось символическим. Указ от 19 марта 1630 г. был вызван тем обстоятельством, что перепись земель в середине 20-х гг. XVII в. показала, что во многих поместьях в результате хозяйственной деятельности владельцев в мирные годы появились так на­зываемые примерные земли, т. е. участки вновь распаханных из внутрипоместных лесных и сено­косных угодий земель, выходящих за пределы поместной «дачи», т.е. того количества земли, которое значилось за помещиком по прежним писцовым книгам. Решая судьбу этих земель, правительство в интересах укрепления поместного хозяйства и соответственно служебных способно­стей и рвения помещиков издало указ 19 марта 1630 г., по которому эти земли предназначались для реального одабривания поместных земель.

 

Ст. 47. Исходит из второй части  указа от 19 марта 1630 г. Статья оговаривает, разъясняя ст. 46, что одабриванию не подлежат вотчины из поместий, полученные за службу и за московское осадное сиденье в 1610 и 1618 гг., т. е. так называемые выслуженные вотчины. В указе это объяснялось тем, что «вотчинные земли не добрятся», но в ст. 47 эта фраза не приводится, так как находится в противоречии со ст. 46. Запрет одабривать выслуженные вотчины можно объяснить тем, что они жаловались лишь в размере 20 % поместного оклада, а остальные 80 % оставались поместьем и подлежали одабриванию согласно ст. 46.

Ст. 48. На поле свитка Уложения помета: «135-го». Исходит из третьей  части указа 19 марта 1630 г. Статья трактует вопрос применительно к поместьям, полученным из старых вотчинных земель. Такие поместья подлежали одабриванию из примерных земель, если только они уже не были одобрены еще до отдачи в поместье, находясь во владении старых вотчинников.

 

В основе ст. 50 лежат указы  от 15 июня 1637 г. и от 6 июля 1648 г. Они  относятся к другой категории  новых белозерских землевладельцев — к казакам, получившим вотчины и поместья за осадное сидение в Москве в 1618 г. Многие из этих людей не желали навсегда оседать на Севере и нести постоянную службу. Они продавали свои вотчины местным землевладельцам, вплоть до крестьян, меняли жилые поместья па пустые и т. д. Местные старожилы всеми средствами старались выдворить из Белозерья и остальных новых помещиков, которые жаловались царю на насилия с их стороны и просили наказать виновных отпиской приобретенных ими от казаков земель на государя. Но эта просьба не была удовлетворена, и последовало лишь запрещение на будущее время продавать и обменивать казачьи земли с землями других землевладельцев, что и нашло отражение в ст. 50.

Смутное время было характерно массовыми фактами нарушении феодалами всех рангов прав владения землей, и первому Романову пришлось посвятить немало усилий наведению порядка в этой области. В.Н. Сторожев насчитал 10 указов на эту тему, изданных с 1614 по 1628 г. Наибольшее влияние на содержание ст. 51 оказал Соборный приговор от 12 марта 1620 г.

Многие землевладельцы, не имея вотчинных грамот, продолжали и в последующие годы владеть  своими поместьями на вотчинном праве. Такое нарушение прав ст. 51 карала конфискацией, земель и отдачей их тем людям, которые его обнаружат. Употребив формулировку «не называй  поместной земли вотчинной землею», законодатели как бы подчеркивали, что, хотя на практике и в законодательстве уже наметилась линия на слияние  поместья с вотчиной, процесс еще  далеко не закончен и тенденцию нельзя рассматривать как свершившийся факт. Конец статьи показывает, что правительство не считало процесс оформления прав на владение землями, полученными в смутное время, законченным, так как представляло их владельцам, не имевшим вотчинных грамот и записавшим земли в писцовые книги только по сказкам, возможность доказывать свои владельческие права свидетельскими показаниями.

 

Ст. 54—58. Посвящены вопросу о прожиточных поместьях. В них эта проблема рассматривается в плане разрешения спорных вопросов и недоразумений, возникающих как между владель­цами прожиточных поместий, так и между ними и их родственниками или опекунами. Отправным источником этого цикла явился указ от 6 февраля 1645 г. Этот же указ лежал в основе и ст. 23 решившей в принципе вопрос о допустимости переделов прожиточных поместий в случае нарушения интересов их малолетних владельцев. Статьи же 54—58, развивая далее тематику указа б февраля 1645 г. и ст. 23, детально рассматривают все возможные случаи нарушения прав и интересов всех категорий владельцев прожиточных поместий.

Ст. 57. Законодатели пытаются разрешить применительно к проблеме прожит­ков коренное противоречие поместной системы — разрыв между поместным окладом, соответствующим служебному положению помещика, и реальным размером полученного поместья (да­чей). Дача не всегда достигала даже половины оклада, а чаще была намного меньше. Между тем прожиток выделялся с оклада, а не с дачи и часто поглощал все поместье, не оставляя ничего на долю других наследников. Выход из такого положения законодатели нашли в том, что разрешили подключать в раздел по жеребьевке между мачехами и пасынками небольшие родовые и выслу­женные вотчины и, смешав все вместе, живущее и пустое, разделить поровну, не считаясь с поло­жением о соответствии прожитка вдов окладу их мужей. Но, нарушая закон в этом отношении, со­ставители статьи не решились нарушить его в отношении запрещения женам наследовать вотчины (кроме купленных). Статья предусматривает, что часть, выделяемая при разделе вдовам, должна состоять лишь из поместной земли, а вотчинную могут получить только сыновья.

Ст. 63. Вскрывает две линии  в поместной политике правительства: линию на борьбу со всякими попытками помещиков скрыть излишние против оклада земли и линию на укрепление местного хозяйства. В интересах сохранения территориального единства поместья, что имело большое экономическое значение, законодатели поступились первой линией в пользу второй и запретили отдавать челобитчикам обводные (скрытые владельцами) земли, если они находились в пределах поместья («в межах и гранях»).

 

Заключение

Подводя итог сказанному в плане характеристики правового статуса поместья, отметим, что поместная система, существовавшая уже в XVI в. как развитый институт, не имела, однако, сколько-либо полного законодательного оформления. Оно слагалось постепенно, прошло через стадию Указной книги Поместного приказа, фиксировавшей указы по мере их принятия, и наконец получило полное систематическое выражение в Уложении 1649 г. не только в специальной главе о поместьях, но и в ряде других глав. Это произошло, однако, в ту пору, когда протекал необратимый процесс слияния поместья с вотчиной, который наложил отпечаток двойственности на правовой статус поместья. С одной стороны, получил наиболее яркое выражение принцип: не по службе — поместье, а по поместью — служба. Это видно из четкой, дифференцированно и детально разработанной системы и шкалы поместных окладов и поместных дач. Уложение включало в себя законодательные нормы, направленные на поддержку не только средних и крупных поместий, но и мелких поместных владений, в особенности на южных п западных окраинах, как основы поместной армии, составлявшей еще в первой половине XVII в. костяк вооруженных сил страны. Более того, законодатель решал эту задачу глобально и бескомпромиссно, будучи озабочен изысканием и законодательным санкционированием способов развития и расширения поместного землевладения, включая поддержку поисков и освоения помещиками запущенных земель, расширения культурного клина внутри поместий и других форм помещичьего предпринимательства. С другой стороны, Уложение подытожило и восполнило законодательные нормы прошлого, направленные на сближение поместья с вотчиной. Это получило выражение в основательно разработанной системе наследования поместий, включая такую его форму, как прожиточные поместья, значительный объем прав распоряжения которыми разработал весьма детально. С установлением законодательно санкционированной и разветвленной системы наследования поместий, важнейшей разновидностью которой становилось наследование вдовами, дочерьми и сестрами, поместье из средства обеспечения государевой службы становилось средством обеспечения всего класса помещиков как служилого сословия. То обстоятельство, что па владение поместьями при условии несения службы в равной мере имели право все разряды господствующего класса — от городовых детей боярских до бояр, — создавало важную предпосылку для слияния поместий с вотчинами. Принципиально важным в этом направлении было разрешение в Уложении обмена поместных земель на вотчинные и в особенности продажи поместья в вотчину. В данном случае не лишено значения и то обстоятельство, что основным юридическим основанием прав в равной мере на поместные и вотчинные земли становились писцовые и переписные книги. Принадлежность земель к той или иной категории определялась писцами, и их решение приобретало официальную силу (XVI, 51, 63). Закон требовал полного соответствия любых видов земельной документации показаниям писцовых книг (XVI, 52). Писцовые книги служили главным основанием решения спорных дел о земле (XVI, 63). Как объект сервитутного права и материальных взысканий при уголовных преступлениях и гражданских правонарушениях поместья и вотчины выступали на равных основаниях (XI, X, 133).Однако в целом поместное землевладение, в сравнении с вотчинным, подвергалось более строгой законодательной регламентации, что свидетельствовало об определенном ограничении прав и частной инициативы владельцев поместий в вопросах владения и распоряжения землей и крестьянами. Контроль за исполнением законодательства о поместьях правительство в значительной мере осуществляло с помощью самих помещиков, стимулируя челобитья (доносы) о нарушениях, вознаграждая за это доносителей передачей в их руки части или всего поместья, принадлежавшего нарушителю. Так карались утайка поместий, выдача поместных земель за вотчинные, совершение сделок без оформления и регистрации документов и т. п.Широко развязывая «общественную» инициативу контроля за соблюдением закона, законодатель вместе с тем регламентировал ее действие. Так, например, доносы на отсутствие оформления наследования выморочными поместьями влекли лишь обязательство оформить соответствующие грамоты с взысканием при этом печатной пошлины в двойном размере (XVI, 53). Ложные челобитные карались штрафом за «проести и волокиты» в размере по 2 гривны за день в пользу потерпевшего лица (XVI, 26). Система помещичьего самоконтроля, сопряженная с переходом поместий из рук в руки, показывала, насколько поместье как форма поземельной собственности было неустойчиво и подвижно в те времена.Суммируя сказанное, отметим, что Уложение подводило итог и намечало новые перспективы еще далеко не завершенного к тому времени процесса превращения поместных земель, верховным собственником которых было феодальное государство, в монопольную собственность класса феодалов.

Информация о работе Виды поместий по Соборному уложению 1949 года