Вице-адмирал Пётр Михайлов и сражение при мысе Гангут

Для начала, немного из истории  абордажа. Вооружение, употреблявшееся при абордаже, можно разделить на: 
• оружие, которым зацепляют корабль противника (таран, ворон, гарпаг, кошка) 
• средства защиты корабля и людей (дельфин, абордажные сетки, доспехи) 
•оружие для рукопашного боя (сабля, палаш, топор) 
•оружие огнестрельное (абордажный пистолет)

Техника абордажного боя  развивалась вместе с парусным флотом: стоило кому-то построить отличный корабль, в ответ изобретались способы  его потопить или захватить. В  свою очередь, разрабатывались способы  защиты.

Абордажные команды времён расцвета пиратства шли в бой  налегке — как можно меньше железа, чтобы быстро перемахнуть  с борта на борт, свободно маневрировать  в сражении и не пойти ко дну  в случае падения в воду. Но на заре истории судоходства, когда  средства защиты кораблей были довольно примитивны, абордаж не имел решающего  значения — вражеские суда просто топили. Противники, оставаясь на расстоянии, закидывали друг друга метательными снарядами, осыпали стрелами. Для  гашения ударов надевались тяжёлые  доспехи. Древние боевые суда были оснащены заострённым тараном из железа или  меди, закреплённым на уровне воды. Часто  единственный удар таким тараном  решал исход сражения: атакующий  корабль отходил, и вражеское  судно с пробитым бортом тонуло (а  вместе с ним и команда в  тяжёлых доспехах). Если корабли  не удавалось расцепить, на палубах  завязывалась рукопашная схватка, но специально сцеплять корабли для захвата  до III в. до н.э. никто не додумался.

Среди способов защиты от тарана относительно эффективным был такой: массивный металлический груз, напоминающий по форме дельфина, подвешивался на рее или на специально вынесенной за борт стреле; при сближении с  неприятелем «дельфин» заводился  над его палубой, после чего моряки перерубали верёвки, и груз резко  падал вниз, проламывая палубу и  днище корабля и выводя его  из строя. 

Революцию в тактике корабельного боя произвели римляне. Заклятые соперники империи, карфагеняне, были мастерами корабельного дела. Их мощные боевые суда при ударе тараном  разносили в щепки римские  корабли, сами оставаясь неуязвимыми для контратак за пятью рядами вёсел. Римляне ответили изобретением «абордажного ворона» — перекидного моста для переправки пехоты с одного корабля на другой. Теперь больше не требовалось идти на таран: в исходном положении «ворон» фиксировался вертикально на носу корабля, а в нужный момент отпускался крепящий трос — и сходня падала, вонзая в неприятельский корабль железный «клюв». Ответственность за успех атаки ложилась на абордажную группу, которая перебегала по мосту и вступала в бой на палубе врага. Лёгкое вооружение этих воинов было приспособлено уже не для гашения ударов камней, а для сражения лицом к лицу.

Враги Рима довольно быстро научились уходить от атак «вороном»  — просто держась на расстоянии. Но римляне разработали другое мощное оружие — с орочьим названием  гарпаг. Одним концом гарпаг крепился к метательной машине за специальное  кольцо, с другой стороны был вбит серповидный крюк, который цеплялся за борт, глубоко впиваясь в обшивку. Зацепившись за ближний борт, римляне  подтягивали к себе корабль противника и шли на абордаж; зацепившись  за дальний борт, отходили назад, переворачивая  неприятеля. Из-за большой длины  гарпага защищавшимся морякам было тяжело дотянуться до канатов и перерубить их. 
 
После падения Рима со страниц европейской истории надолго исчезают упоминания об абордажных приспособлениях.

Морские сражения викингов, хотя исход их целиком зависел  от рукопашной, велись обычным оружием, а в пылу боя в ход шли  подручные средства: «Олав схватил  румпель и бросил в этого человека, и попал в голову», «Вигорусс, сын Глума Убийцы, схватил с  палубы наковальню, на которой кто-то выпрямлял рукоять своего меча…» [6]. Цепляли судно противника и подтягивали его к себе небольшими якорями — дреками. Мостов не использовали — смело прыгали с борта на борт. Содержать специальную абордажную команду с особым вооружением на небольшом драккаре просто не было смысла: те же люди, потопив по пути пару кораблей, высаживались на берег, и с тем же оружием осаждали крепости.

В эпоху венецианского  господства на море (XV-XVI вв.) получила распространение  хорошо знакомая нам «абордажная  кошка». В отличие от дрека, чьё  первое предназначения всё-таки быть якорем, кошка имела крючья, заточенные по типу гарпуна. Кошку закидывали с  таким расчётом, чтобы еще и  порвать такелаж по пути. Но это  был риск: неумелый моряк мог случайно повредить такелаж своего корабля. Кошки довольно успешно применялись  против каракк — самых совершенных  судов того времени, с закруглёнными  и загнутыми внутрь бортами, очень  неудобными для абордажа. Чтобы ещё  сильнее помешать атакующим, вдоль  бортов поднимали сетку из толстых верёвок. Она защищала и от примитивных взрывчатых устройств, которые отскакивали и падали за борт.

Во время драки на тесной палубе противники обрушивали друг на друга серии коротких рубящих  или колющих ударов, специфика  условий боя, в конце концов, потребовала изобретения особых видов оружия. Абордажная сабля, например, более короткая и широкая по сравнению с обычной саблей, а эфес её спроектирован таким образом, чтобы в сражении почти полностью защищать ладонь. Ещё более удачным вариантом был венецианский тесак с зазубренным лезвием — такой пилой, практически не замахиваясь, можно было нанести серьёзную рваную рану даже сквозь кожаный нагрудник. Пираты любили дополнительно «прокачивать» своё оружие: навешивать крюки на гарды сабель и древки алебард и т.п. Например, характерной деталью абордажного топора был мощный крюк, отходивший от обуха, а у некоторых экземпляров рукоять могла заканчиваться пикой. Пиратка Энн Бонни на известной гравюре 1724 года изображена именно с таким топором за поясом.

С появлением пороха в абордажном бою стали применять пистолеты. Здесь пираты тоже внесли свой творческий вклад. Так Эдвард Тич, зловещий капитан  Чёрная Борода, на всех портретах изображается с двумя широкими ремнями на груди, на каждом из которых закреплено несколько  пистолетов. Это устройство позволяло  держать при себе сразу шесть  заряженных пистолетов и стрелять, не вынимая их из петель — очень  актуально, если учесть, что пираты часто привязывали пистолеты  на шнур, чтобы не уронить их за борт. В свою знаменитую бороду Тич вплетал  тлеющие фитили для запаливания  гранат, так поступали и другие пираты.

Техника и средства нападения  постоянно совершенствовались наперегонки  со средствами защиты, но, в конце концов, с развитием артиллерии, моряки снова начали закидывать друг друга снарядами на расстоянии, и абордажные бои остались в прошлом.

В чем состоит  особенность техники абордажного  боя у российского флота?  Сложность ведения боя для русских галер заключалась в том, что им трудно было применять в качестве основного способа атаки абордаж против высокобортных шведских парусных кораблей. Голицын, учитывая преимущество шведов в маневрировании на свободной от опасностей воде и артиллерийском вооружении, очень удачно выбрал позицию для боя в проливе Флисесунд, где было много мелей и рифов, не позволявших кораблям с большой осадкой (до 5 м) свободно маневрировать, тогда как русские галеры, имевшие осадку 1,5 м, могли передвигаться, не опасаясь сесть на мель или выскочить на рифы.

Экипажи русских  гребных кораблей превосходили шведов и в моральном отношении. Русские солдаты и матросы за время Северной войны приобрели большой опыт и отличались высокими боевыми качествами и, как показало Гангутское сражение, искусством ведения абордажного боя, в том числе и против парусных кораблей. Голицын разработал два варианта боя — оборонительный и наступательный, которые должны были применяться в зависимости от обстановки.

Укрывшись в защищенной бухточке острова Гренгам, Голицын непрерывно наблюдал за передвижением шведских кораблей в проливе Флисесунд, и, когда они подошли в наиболее узкую его часть, стесненную рифами, он решил выйти из гавани Гренгама и атаковать неприятеля. Таким образом, русские корабли выбрали для атаки шведов наиболее выгодное время и место, когда они «далеко к заливу пробились, а отмели и каменья много» [8].

Рано утром 27 июля русские галеры, построенные в  сомкнутый строй фронта, который перекрывал пролив Флисе - сунд в наиболее узкой его части, начали бой.

При сближении с  русскими галерами два впереди идущих шведских фрегата стали разворачиваться, чтобы всем бортом нанести мощный артиллерийский удар. Однако при развороте в стесненном районе оба фрегата, не завершив свой маневр, сели на мель. Русские галеры тут же их атаковали. Завязался ожесточенный абордажный бой. Русским солдатам и матросам пришлось взбираться на высокобортные корабли шведов, которые в это время палили по ним из всех орудий. Многие из русских солдат, штурмовавших фрегаты, получили ожоги от пороховых газов. Несмотря на ожесточенное сопротивление экипажей шведских кораблей, они не смогли выдержать мощного штурма русских воинов, и вынуждены были спустить флаги и капитулировать.

Два других фрегата  противника пытались оказать поддержку своим севшим на мель кораблям, но из-за стесненности пролива и наличия рифов они не смогли подойти к ним и тут же были атакованы русскими галерами. Абордажный бой возобновился и проходил в ожесточенной рукопашной схватке. Русские солдаты и матросы дрались с отменной храбростью. Но и шведы отчаянно сопротивлялись, однако выдержать натиск русских в абордажном бою они не смогли и вынуждены были прекратить сопротивление и сдаться в плен.

«Единственный корабль, избежавший пленения, был флагманский линейный корабль вице-адмирала Шеблата, который, оставив свои фрегаты без поддержки, позорно бежал с поля боя. Таким образом, Гренгамский бой, продолжавшийся несколько часов, закончился пленением 4 шведских фрегатов. Противник потерял в этом бою убитыми 103  человека и 407 было взято в плен1. Русский флот потерь в кораблях не имел, но многие галеры настолько пострадали от артиллерийского огня противника, что их не стали восстанавливать, а просто сожгли. Потери русских в личном составе составляли 82 человека убитыми и 246 ранеными, в том числе 43 человека опаленных пороховыми газами» [8].

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение 

Петр сравнивал Гангутскую победу с Полтавской. Конечно же он, питая слабость к флоту, преувеличивал значение морской победы, ибо ее последствия не шли ни в какое сравнение с результатами победы под Полтавой: у стен Полтавы Швеция лишилась цвета своей армии, у Гангута ей удалось избежать такой же судьбы флота. Хотя российский флот был еще недостаточно силен, чтобы дать генеральное сражение на море, но безусловному господству Швеции на Балтике отныне пришел конец. «Тем не менее, недооценивать значения морской виктории не приходится – она возвестила миру о рождении морской державы, т.е. страны с сильным военно-морским флотом» [1,85]. Я думаю, что эта победа подняла боевой дух войск, показав, что шведов можно одолеть не только на суше, но и на море.

Я считаю, что Гангутская победа является первым боевым крещением.

Морская победа была выделена двумя церемониями. Одна из них была связана с чествованием победителя, другая – с чествованием царя. Первая отличалась пышностью и торжественностью, вторая – скромностью.

9 сентября 1714 г. население  новой столицы встречало участников  Гангутской победы. «В Неву вошли три русские галеры под российскими флагами. За ними следовали захваченные шведские корабли. Затем показалась командирская галера контр-адмирала Петра Михайлова. Процессию заключали две галеры с солдатами. Парад был продолжен на суше. Победители несли знамена, за ними следовали пленные, среди которых находился и Эреншильд. Шествие замыкал Преображенский полк во главе со своим полковником – Петром». По случаю торжества была сооружена триумфальная арка с замысловатыми изображениями. Одно из них выглядело так: «орел сидел на спине слона. Надпись гласила: «Русский орел мух не ловит». Это был намек на пленение флагманского корабля, имевшего название «Элефант» (слон)» [5, 73].

Другая церемония происходила  в Сенате, без присутствия посторонних. «В окружении сенаторов в царском кресле сидел «князь-кесарь» Ромодановский. Контр-адмирал Петр Михайлов испросил разрешения войти в зал, чтобы отрапортовать об одержанной победе и передать рекомендательное письмо адмирала Апраксина о повышении чином. После прочтения письма Ромодановский, не отличавшийся красноречием, произнес всего два слова: «Здравствуй, вице-адмирал!» Этим и закончилась процедура получения царем чина вице-адмирала» [1, 84].

 

 

 

Список литературы

1. Павленко Н.И. Петр Первый и его время: пособие для учащихся. – М… Просвещение, 1983 г – 144 с.
2. Научное издательство «Большая Российская энциклопедия», 2006 г., т. 6.
3. Доценко В.Д. Морские битвы России. XVIII – XX вв. СПб., 2003.
4. Гуськов А.Г. Петр I: Имя России. Исторический выбор 2008/ А.Г. Гуськов – М: Аст: Астрель, 2008 г. – 126 с.
5. Павленко Н.И. Пётр Великий. - М: Мысль. 1990 г.-591с.
6. Морской интернет-клуб «Кубрик» http://www.randewy.ru/trad/flotovodec.html
7. История Российской Империи http://www.empire-rus.ru/xviii/nord_war2.htm
8. Флот России http://flot-rossii.ru/slozhnost-vedeniya-boya/