Великий государь Иван III как правитель и полководец

1470 год. В ожидании  возможного нападения хана Большой Орды Ахмед-хана (летописцы именуют его Ахматом) Иван III стоит с войском в Коломне, на берегу реки Оки — главном рубеже обороны южной границы.

1472 год. К Оке посланы  воеводы "со многими силами". Были проведены весьма значительные оборонительные мероприятия. По свидетельству летописца, вдоль берега Оки стояли "на полуторастах верстах 100 и 80 тысяч князя великого силы". 30 июля после получения "прямых вестей" Иван III сам "поиде вборзе к Коломне". Прямой путь к Москве надежно прикрыт, и Ахмед-хан вынужден повернуть на запад, пытаясь обойти силы русского войска.

Сражение с ордынцами в 1472 году под Алексином — один из героических эпизодов нашей военной истории. Казалось, Алексин — небольшой городок на высоком правом берегу Оки (то есть даже не прикрытый водной преградой от нападения со стороны степи!) — не мог оказать серьезного сопротивления многотысячной орде хана. По словам летописца, "в нем людеи мало бяше, ни пристроя городского не было, ни пушек, ни пищалей, ни сямострелов". Однако первый приступ ордынцев горожане отбили. На следующий день ордынцы "пакы приступи к граду с многими силами, и тако огнем запалиша его, и что в нем людеи быша, все изгореша, а которые выбегоша от огня, тех изнимаша".

Жертвы героических защитников Алексина не были напрасными, они выиграли у противника главное — время. Пока ордынцы штурмовали деревянные стены города, противоположный, еще не занятый ими берег Оки перестал быть безлюдным местом, как накануне. Прикрывая броды через Оку, там встали воеводы Петр Федорович и Семен Беклемишев. Правда, пока они были "с зело малыми людьми", но на помощь спешили другие великокняжеские полки. По словам летописца, ордынцы "поидоша вборзе на брег к Оце с многою силою и ринушася вси в реку, хотя перелезти на нашу сторону, понеже бо в том месте рати не было, но толико стоял туто Петр Федорович да Семен Беклемишов с малыми зело людьми. Они же начаша с ними стрелятися и много бишася с ними, уже и стрел мало бяше у них, и бежати помышляху, а в то время приспе к ним князь Василеи Михайлович с полком своим, и по сем приидоша полци княже Юрьевы Васильевича, в тои же час за ними и сам князь Юрьи прииде, и тако начаша одолети христиане. Полци великого князя и всех князеи приидоша к берегу, и бысть многое множество их. И се и сам царь (Ахмед-хан) прииде на берег и видев многые полкы великого князя, аки море колеблющися, доспеси же на них бяху чисты велми, яко сребро блистающи, и вооружени зело, и начат от брега отступати по малу, в нощи тои страх и трепет нападе на нь, и побеже". Быстрый маневр русского войска и сосредоточение значительных сил на переправах через реку под Алексином оказались неожиданными для ордынцев и решили исход войны.

Обращает на себя внимание тот факт, что русские полки появились здесь через день после первого приступа ордынцев к Алексину, хотя главные силы великокняжеского войска первоначально стояли достаточно далеко: по берегу Оки от Коломны до Серпухова. Видимо, продвижение ордынцев к Алексину постоянно фиксировалось русскими разведчиками, и воеводы двигались вдоль другого берега Оки параллельно ордынцам, чтобы прикрыть любое удобное для переправы место. Такое согласованное движение многочисленного войска невозможно без умелого общего руководства находившихся в Коломне великого князя Ивана III и его военных советников. Кстати, сам Иван III возвратился в Москву только "месяца августа в 23 день".

Военное поражение Ахмед-хана в 1472 году (то, что это было именно поражение, несмотря на отсутствие генерального сражения, не вызывает сомнений: ни одна из целей ханского похода не была достигнута, ордынцы понесли значительные потери и поспешно отступили) имело далеко идущие последствия. Политический авторитет хана значительно упал, его власть над Россией становилась чисто номинальной. Вскоре Иван III вообще отказался от уплаты ордынской дани. Только путем большой войны, причем обязательно с решительным исходом, Ахмед-хан мог надеяться на восстановление своей власти над непокорными русскими землями. Военное столкновение Орды и России стало неизбежным. Обе стороны готовились к войне, искали союзников.

Ордынцы сумели договориться о совместном выступлении против России с королем Казимиром IV, заручились поддержкой Ливонского ордена. С осени 1479 года ливонские войска начали стягиваться к русской границе, причем, по свидетельству ливонского летописца, магистр ордена фон дер Борх "собрал такую силу против русского народа, какой никогда не собирал ни один магистр ни до него, ни после". В 1480 году, когда Ахмед-хан двинулся на Россию, ливонцы неоднократно нападали на псковские земли, отвлекая часть русских полков от обороны южной границы. По оценке советского историка К. В. Базилевича, автора известного труда о внешней политике России во второй половине XV века, осенью 1480 года Иван III стоял перед оформленной или неоформленной коалицией врагов: Ордена, действовавшего в союзе с немецкими городами в Лифляндии и Эстляндии (Рига, Ревель, Дерпт), короля Казимира IV, имевшего возможность располагать польско-литовскими силами, и Ахмед-хана, поднявшегося со своей Большой Ордой.

Этой коалиции великий князь Иван III мог противопоставить только союз с крымским ханом Менгли-Гиреем, использовав противоречия между Крымом и Большой Ордой. После многолетних и трудных переговоров союзный договор был подписан в самый канун нашествия. Крымский хан обязывался: "А пойдет на тебя Ахмат царь, и мне, Менли-Гирею царю, на Ахмата царя пойти или брата своего отпустити с своими людьми. Также и на короля, на вопчего нашего недруга, быти нам с тобою заодин". Это был большой успех русской дипломатии, но, как показали дальнейшие события, военное значение союза с Крымом было ничтожным. России пришлось отражать ордынское нашествие собственными силами.

В исторической литературе война с Большой Ордой в 1480 году порой сводится к "стоянию на Угре", после которого, с наступлением зимы, Ахмед-хан просто увел свои орды обратно в степи. На самом деле, это были крупномасштабные военные события, в которых столкнулись стратегические планы двух военачальников: хана Большой Орды и "государя всея Руси". Об этих событиях хотелось бы рассказать подробнее — они интересны и сами по себе, и показательны для уяснения особенностей русского военного искусства эпохи образования Российского государства.

Непосредственную подготовку к нашествию на Россию Ахмед-хан начал зимой 1480 года. Вскоре об этом стало известно в Москве. По свидетельству московского летописца, в середине февраля уже "слышашеся нахождение на Русь безбожного царя Ахмута Большие Орды". В апреле летописец писал об опасности большого ордынского похода уже более определенно, причем подчеркивал далеко идущие политические цели хана: "Злоименитые царь Ахмат Большия Орды поиде на Русь, похваляся разорити и все пленити, и самого великого князя, яко же при Батыи беше". Тогда, весной же, Иван III принял первые меры по обороне южной границы, "отпусти воевод своих к брегу противу татаром". Предосторожность оказалась не лишней. На правом берегу Оки появился разведывательный ордынский отряд. Убедившись, что "берег" уже прикрыт московскими полками, ордынцы "поплениша Беспуту и отъидоша". Видимо, Иван III правильно оценил этот набег как глубокую разведку накануне большого нашествия, и заранее начал собирать войска. Во всяком случае, в дальнейших летописных записях о событиях 1480 года нет упоминаний ни о рассылке гонцов в разные города, ни о сборе в Москве ратей. Ордынцев ждали, и войска были уже собраны для отпора завоевателям.

В чем заключался стратегический план Ахмед-хана? Основную ставку он делал на совместное выступление с королем Казимиром IV. Поэтому на первом этапе войны главной целью ордынцев стало соединение с польско-литовским войском. Сделать это можно было где-нибудь возле литовских рубежей, и Ахмед-хан "послал паки к королю, чтобы на межех соединитися". Русский летописец уточнял время и место встречи ордынского и королевского войска: "на осень на усть Угры".

Стратегический план великого князя Ивана III предусматривал одновременное решение нескольких сложных и различных по своему характеру военных задач, которые в совокупности должны были обеспечить превосходство и над Ахмед-ханом, и над его союзником — королем Казимиром IV.

Прежде всего, возникла необходимость надежно прикрыть войсками прямой путь к Москве, для чего на традиционном оборонительном рубеже "берега" Оки еще весной сосредоточили значительные силы. Эти меры были необходимы, потому что первоначально Ахмед-хан двигался со своей ордой к верховьям Дона, откуда можно идти и прямо к Оке, и повернуть к литовскому рубежу. Приходилось считаться и с той, и с другой возможностью — предугадать, куда именно направятся ордынцы, было невозможно, по крайней мере, на данном этапе похода. Тем более что сам Ахмед-хан, возможно, допускал и прорыв прямо через переправы на Оке, если бы они вдруг оказались недостаточно защищенными.

Следовало также подумать об организации обороны Москвы и других городов на случай неожиданного прорыва ордынцев — такого поворота событий тоже нельзя было исключать.

Необходимо было как-то ослабить главный удар Ахмед-хана, заставить его раздробить свои силы. Это могло быть достигнуто организацией отвлекающих ударов по ордынцам на второстепенных направлениях — тактика, которую Иван III так успешно использовал в войне с Новгородской феодальной республикой.

Кроме этого предстояло каким-то образом помешать королю Казимиру IV оказать действенную помощь своему союзнику. Оттянуть от русских рубежей королевскую армию могло нападение на владения короля крымского хана, с которым Иван III был связан военным союзом. Связать руки Казимиру IV могли и вооруженные выступления русских князей, вассалов короля, уделы которых находились на временно захваченных Литвой западнорусских землях.

Наконец, необходимо было просто выиграть время, чтобы преодолеть внутриполитический кризис в России, вызванный мятежом братьев великого князя — Андрея Большого и Бориса. Предстояло не только помириться с ними, но и привлечь полки этих удельных князей к военным действиям против хана. Внутренние неурядицы часто отвлекали Ивана III от непосредственного руководства военными операциями, вынуждали "отъезжать" в столицу для переговоров с мятежными братьями.

Обстоятельства диктовали выжидательную тактику, и именно эта тактика в конечном итоге была принята. Немедленные наступательные действия сыграли бы на руку противнику.

Посмотрим, как практически решались эти задачи.

Планы войны обсуждались на военном совете в Москве, в котором принимали участие великий князь Иван III, его дядя князь Михаил Андреевич Верейский, мать великого князя "инокиня Марфа", митрополит Геронтий, думные бояре. О решениях совета подробно рассказывает В. Н. Татищев в своей "Истории Российской": "Положиша тако: на Оку к берегу послать сына своего великого князя Ивана Ивановича (Меньшого) да брата Андрея Васильевича Меньшаго, и с ними князеи и воевод с воинством, колико вскоре собрать мосчно; а низовые воинства с ханом Удовлетем да со князем Василием Звенигородским послати наслех плавное на град Болгары, зане тамо людеи мало, и тако учиниша. А князь великий Иван Васильевич остался в Москве ожидати верховых воинств".

Перед нами развернутый план войны, предусматривающий и оборону "берега" Оки дополнительными силами, и отвлекающий удар "судовой рати" по Волге на владения Большой Орды, и проведение мобилизации в северных городах. "Верховые воинства" должны были, по всей вероятности, составить стратегический резерв под командованием самого великого князя.

Развертывание полков вдоль "берега" имело на этот раз существенные особенности — основные силы были сосредоточены не в Коломне, как обычно, а на западном фланге, в районе Серпухова и Тарусы. Там были поставлены сын великого князя Иван Меньшой и его брат Андрей Меньшой, главные воеводы русского войска, "а с ними многы воеводы и воиньство бесчисленное". Отсюда полки можно было легко и быстро передвинуть к Коломне, если бы Ахмед-хан решился нанести прямой удар на Москву, или к Калуге, если бы он попытался обойти оборонительную линию через литовские владения. Таким образом, группировка русских войск в районе Серпухова, Тарусы обеспечивала условия для решения сразу двух стратегических задач: обороны "берега" и прикрытия литовского рубежа.

Впрочем, и на этот раз оборону "берега" удалось сделать сплошной, прикрыв меньшими по численности полками все возможные места переправы через Оку от Коломны до района сосредоточения главных сил: "прочии же князи и воеводы по иным местом у Оки по берегу". Этому способствовало и то, что бродов и "перелазов" на глубокой и полноводной реке было сравнительно немного, как немного было и вообще пригодных для форсирования водной преграды мест — с легкими подходами, с пологими берегами. Между Коломной и Серпуховом таких мест насчитывалось не более десятка, в основном возле впадения в Оку ее малых притоков. Большая же часть берега была покрыта непроходимыми для конницы лесами, на многие километры тянулись отвесные обрывы, не очень высокие, но непреодолимые со стороны реки. Такие участки достаточно было прикрыть конными сторожевыми разъездами.

Дальше события развивались так.

В Москве были получены сведения о подходе Ахмед-хана к верховьям Дона, и "князь великы Иван Васильевич, слышав то, поиде сам противу ему к Коломне месяца июня в 23 день, и тамо стояша до покрова (до 1 октября)". Таким образом, к "берегу" был выдвинут стратегический резерв, и сам великий князь прибыл для общего руководства обороной.

Одновременно начался рейд русской "судовой рати" по Волге, "под улусы ордынские", под командованием воеводы князя Василия Звенигородского и татарского "служилого царевича" Удовлета (Нурдовлета).

Между тем окончательно прояснилось направление главного удара ордынцев: "царь Ахмат поиде в Литовскую землю, хотя обойти чрес Угру". Война вступила в следующий этап, который потребовал новой перегруппировки русских войск, что и было сделано великим князем Иваном III. Полки из Серпухова и Тарусы были переведены еще западнее, в город Калугу и непосредственно на "берег" реки Угры. Основным силам во главе с сыном великого князя велено было стоять в Калуге, "на усть Угры", остальные полки должны были занять позиции выше по реке. "Берег" Угры становился тем оборонительным рубежом, на котором предполагалось остановить ордынцев.