Теория возникновения древнерусского государства

Дело с призванием князя обстояло гораздо сложнее, чем думали. Новгородцы не только послали к варягам, а  сначала обсуждали, откуда им лучше  всего раздобыть князя. Было предложение  прежде всего избрать князя из своей среды. Это, очевидно, наткнулось на соперничество между местными группами и не решало междоусобного спора. Удовлетворяло всех лишь нейтральное решение — выбор чужого, который не имел никаких предубеждений, а мог судить справедливо.

Если бы речь шла о том, чтобы  получить вообще высокоавторитетного князя, то проще всего было бы обратиться к Византии или Риму, но этого не сделали и об этом даже не думали, ибо нуждались не в чужестранце, который ничего не понимал в местных условиях, а в славянине, который знал веру, язык, право и обычаи, мог “судить их по праву”. Нужно помнить, что функция князя состояла отнюдь не в руководстве войском (для этого существовали воеводы), а, главное, в управлении и судопроизводстве. Нуждались в умелом, разумном управителе и справедливом, знающем законы судье. Этим требованиям мот соответствовать только славянин. Действительно, один из предлагаемых кандидатов был “от полян”, т. е. из Киева. В славянстве другого кандидата — “от дунайчев” вряд ли можно сомневаться, так как на нижнем течении Дуная, о котором только и могла быть речь, сидели лишь славяне. Третий кандидат был “от хозар”. Хорошо известно, что на Дону и на нижней Волге (Итиль) было много славян и они играли видную роль в жизни Хазарии. Наконец, четвертый кандидат был “от варяг”. Вряд ли приходится сомневаться, что и здесь речь шла о славянине. Как и почему это случилось, становится ясным из ряда Новгородских летописей, в первую очередь — Иоакимовской. Иоакимовская летопись до нас не дошла. Но самая существенная часть ее, попавши в руки Татищева, была перепечатана в его “Истории” и тем вошла в обиход. Небезынтересно будет отметить, что самая полная Новгородская летопись, по содержанию в основном совпадающая с Иоакимовской, до сих пор не опубликована. Объясняется это тем, что Новгородские летописи намеренно отодвигались на задний план, содержание их подвергалось сомнению, ибо оно противоречило “Повести временных лет”, которая стала как бы каноном историков.

Обратимся теперь к данным Новгородских летописей, которых насчитывается  вместе с Иоакимовской 14. Оказывается, в Новгороде существовала династия князей, насчитывавшая ко времени призвания варягов 9 поколений. После смерти последнего из них, Гостомысла, начались неурядицы из-за отсутствия князя (этот-то момент и отмечает “Повесть временных лет” как начальную точку русской истории). Были найдены законные наследники князя и ими оказались “варяги”  Рюрик, Синеус и Трувор, ибо они были внуками Гостомысла по линии его средней дочери Умилы, к тому же славянами по отцу. Проясняется, почему братья “пояша по себе всю Русь”, т. е. разделили между собой всю Русь, — потому что они имели на то право, а государство настолько велико, что требовало при тогдашних путях сообщения нескольких князей. Трое братьев-князей были особо удачным решением посланцев: каждая значительная часть Руси получала по князю. Ипатьевская летопись говорит, что по смерти братьев Рюрик “прия власть всю един”. Отсюда следует, что братья были не его ставленниками, как это случилось далее с его воеводами, а равноправными князьями. Итак, мы видим, что Новгородские летописи исчерпывающим образом разъясняют все недоумения в связи с призванием варягов-князей. А все вышеизложенное показывает, что летописи не только недостаточно точно понимались, но и не все они изучались и сравнивались.

            В поддержку антинорманской теории  говорят также работы по изучению  происхождения слов и заимствований в русском языке, например, происхождение и значение термина "русь". Филологи из Европы — Экблом, Стендер-Петерсен, Фальк, Экбу, Мягисте, а также историки  Пашкевич и Дрейер пытались утвердить и укрепить построение, согласно которому "русь" происходит от "руотси" — слова, котором финны называют шведов и Швецию. "Русь" в смысле "Русское государство" — означало государство шведов-руси. Пашкевич говорил, что "русь" — норманны из Восточной Европы. Против  этих построений выступал Г.Вернадский, говоривший о том, что термин "русь" имеет южнорусское происхождение, и что "рукхс" — аланские племена  южных  степей  середины  I  тысячелетия нашей эры. Слово "русь" обозначало существовавшее задолго до появления варягов сильное политическое объединение Русь, совершавшее военные походы на побережье Черного моря. Если обратиться к письменным  источникам  того  времени —  византийским, арабским, то  можно увидеть, что они считают Русь одним из местных народов юго-восточной Европы. Также некоторые источники называют его, и это особенно  важно, славянами. Отождествление понятия "русь" и "норманны" в летописи, на которое упирали норманисты, оказалось позднейшей вставкой.

            Более пятидесяти  ученых на  протяжении двух веков занимались  проблемой скандинавских заимствований  в  русском  языке. Норманисты  хотели показать, что  многие  предметы и понятий в русском  языке имеют скандинавское происхождение.

Специально для этого  шведский  филолог  К.Тернквист  проделал огромную работу по поиску и отсеивания из русского языка скандинавских заимствований. Результат был совершенно неутешителен. Всего  было  найдено  115 слов, абсолютное большинство из которых — диалекты XIX века, в наше время не употребляемые. Лишь тридцать — очевидные  заимствования, из  которых только десять можно  привести в доказательство норманской теории. Это  такие  слова, как  "гридин", "тиун", "ябетник", "брьковск", "пуд". Такие слова, как "наров", "сяга", "шьгла" — употребляются в источниках по одному разу. Вывод очевиден. Точно  с таким же успехом исследователь  А.Беклунд пытался доказать наличие  на территории русского государства  скандинавских имен.           

            Таким образом мы видим, что  все доводы норманистов можно  опровергнуть если всесторонне  подойти к изучению русской  истории.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

4. Заключение.

В основу русской истории положена летопись, пестрящая пропусками, ошибками и описками. Крупная, отдельная и  оригинальная ветвь русского летописания  — новгородская — была оставлена  без должного внимания. Многое в  летописях, как мы видели выше, было понято неверно из-за того, что понимали текст, исходя из норм современного языка, а старых норм просто не знали. Нельзя было ограничиваться толкованием неясных, темных мест, исходя только из рассматриваемого отрывка. Надо было понимать его в свете предыдущего и последующего. Необходимо было логическое понимание времени, места, условий, событий. Словом, надо было быть русским историком. А их, таких историков, не было. Основоположниками русской исторической науки были немцы, которые со времен Петра I поставили себе задачей создать историю Руси. Они не знали и сотой доли того, что знаем мы теперь. Да и не могли знать уже потому, что некоторые из них не владели даже русским языком! (Байер, например). Столкнувшись с дикой, неграмотной Россией, они приняли, что это было так и прежде, выпустив из виду, что представляла собой Киевская Русь и в какую бездну невежества и бедности она свалилась из-за нашествия и векового владычества татар. Открытие в 1800 году такого гениального произведения XII века, как “Слово о полку Игореве”, было похоже на гром среди ясного неба: никто не мог сначала даже подумать, что русская культура того времени поднималась до высот, с которыми не могла сравниться вся западноевропейская литература соответствующего времени. Естественно, что при такой бедности знаний о Древней Руси представления Шлецера, что наши предки были настоящими дикарями, были до известной степени обоснованны: судили по настоящему, забывая о блестящем прошлом. Выводы, к которым пришли ученые немцы, стали своего рода каноном, в достоверности которого сомневаться считалось чем-то вроде святотатства. И, может быть, главное: на историю давила политика — германскому влиянию в России было выгодно поддерживать в русских убеждение, что без варягов им не обойтись. Норманская теория считалась “благонамеренной", и всякий, выступавший против нее, подвергался сомнению в “благонадежности” и т.д. Защищать диссертацию на антинорманскую тему не было возможности: она непременно была бы провалена в совете профессоров. Приведем цитату из книги проф. Н.П. Загоскина “История права русского народа”, (1899, 1, 336—338):”Вплоть до второй половины текущего столетия учение норманской школы было господствующим и авторитет корифеев ее Шлецера — со стороны немецких ученых, Карамзина — со стороны русских писателей представлялся настолько подавляющим, что поднимать голос против этого учения считалось дерзостью, признаком невежественности и отсутствия эрудиции, объявлялось почти святотатством. Насмешки и упреки в вандализме устремлялись на головы лиц, которые позволяли себе протестовать против учения норманизма. Это был какой-то научный террор, с которым было очень трудно бороться”.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

5. Список литературы.

Н.М.Карамзин     “История Государства  Российского”

                           изд.Книжный сад, Москва, 1993

С.М.Соловьев      “Чтения  и рассказы по истории России” 

                           изд.Правда, Москва,1989

С.М.Соловьев      “История России с древнейших времен” 

 

В.О.Ключевский  “Курс русской  истории”

 

Д.С.Лихачев        “Повесть временных лет” перевод

                          

С.Лесной             “Откуда ты, Русь?”     

                           изд.Донское слово, Ростов-Н-Д, 1995

В.Демин              “Тайны русского народа” 

                           изд.Вече, Москва, 1997