Становление конституционной монархии в Англии и ее развитие в ХIХ в

Вариант 4.

1. Задача
2. Становление конституционной монархии в Англии и ее развитие в ХIХ в.
1. Введение
2. Реставрация монархии и ее развитие в ХVII-XVIII вв.
3. Развитие конституционной монархии в ХIX веке
4. Заключение
3. Список литературы

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. Задача

Курт Анхель, подозреваемый в совершении кражи священных предметов из церкви, на основании действующих законов был подвергнут пытке.

- Какие улики и доказательства согласно Каролине могли послужить основанием для допроса под пыткой?

Каролина – крупнейший из памятников германского феодального права. Изданная Карлом V в 1532 г. в период, когда крестьянская война 1525 г. была еще свежа в памяти феодалов, она отличалась суровостью наказаний. Этот кодекс в то же время свидетельствовало намерении императора Карла усилить свою власть, создав единое для всей Германии право.

Согласно ХХIII статьи Каролины «для того, чтобы улики были признаны достаточными для применения допроса под пыткой, они должны быть доказаны двумя добрыми свидетелями, как будет затем предписано в иных статьях о достаточном доказательстве».

Статья ХV:

Во-первых, сообщаем относящиеся  сюда разъяснения о том, когда  и каким образом подозрения могут  образовать доброкачественное доказательство.

Если не располагают  упомянутыми во многих нижеследующих  статьях доказательствами, предписываемыми в качестве достаточного основания для допроса под пыткой, то на основании нижеследующих и других им подобных уличающих обстоятельств, кои невозможно описать полностью, надлежит расследовать:

§. Во-первых, является ли подозреваемый, по слухам, таким отчаянным и легкомысленным человеком с дурной славой, что можно считать его способным совершить преступление, а также не совершил ли сей человек подобного преступления ранее, не посягал ли на сие и не был ли за то осужден. Однако такая дурная молва должна исходить не от врагов (обвиняемого) или легкомысленных людей, а от людей беспристрастных и добросовестных.

§. Во-вторых, не был ли подозреваемый обнаружен или  застигнут в месте, опасном и  подозрительном касательно преступления.

§. В-третьих, в случае, когда виновного видели на месте преступления или на пути туда или оттуда, но он не был опознан, то должно расследовать, не обладает ли подозреваемый таким же обликом, одеждой, вооружением, лошадью или чем прочим, что было вышеуказанным образом замечено за виновным.

§. В-четвертых, проживает  ли и общается ли виновный с людьми, совершающими подобные деяния.

§. В-пятых, относительно причиненного вреда или ранения  должно дознаться, не мог ли подозреваемый  иметь повода для упомянутого  преступления по причине зависти, вражды, предшествующих угроз или ожидания какой-либо выгоды.

§. В-шестых, если раненый  или потерпевший по иным причинам сам обвиняет кого-либо в преступлении, находясь на смертном одре или подтверждая  обвинение своей присягой.

§. В-седьмых, если кто-либо по поводу преступления становится беглецом.

Статья XXVII: «Среди восьми пунктов или разделов вышестоящей статьи о доказательствах, необходимых для применения допроса под пыткой, ни один в отдельности не достаточен для правомерного доказательства, по. которому может быть применен допрос под пыткой». 

- Подлежат ли ответственности истец, подозревающий Анхеля в совершении кражи и подавший на него донос и судья, распорядившийся пытать Анхеля, если последний так и не признался в краже?

Согласно стать LXI, если Анхель на основании улик и подозрений, признанных достаточными для применения допроса под пыткой, будет подвергнут истязаниям и допрошен под пыткой, но не признается и не будет изобличен в приписываемом ему преступлении при наличии подозрения и улик против него, то судья и истец не подвергаются никакому взысканию за правильное и допускаемое правом применение пытки.

- Каковы будут последствия для судьи, если найдется истинный виновник?

Никаких последствий  для судьи не будет, так как все доказательства были против Анхеля.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Становление конституционной монархии в Англии и ее развитие в XIX веке.

 

1. Введение

История развития и становления конституционной  монархии в Англии является одной  из актуальных тем для теоретического исследования.

В настоящее  время в мире насчитывается более 45 государств с монархической формой правления (из них 12 – в Европе). Великобритания – старейшая в мире монархия не в том плане, что это увядшая  и несовременная страна, а в  смысле прочно укоренившихся многовековых обычаев и ритуалов, свойственных монархической форме правления. Традиционность проявляется даже в том, что Великобритания верна своей давней традиции опережать время: английские короли первыми в мире стали ограничивать свою власть – Великая Хартия Вольностей (1215 год), именно в Англии впервые на законодательном уровне была обеспечена свобода и неприкосновенность личности (Habeas Corpus Act 1679), был принят первый в мире Билль о правах (1689 год).

И сейчас Великобритания сохраняет давнюю особенность строить и совершенствовать конституционализм, не имея писаной конституции.

На протяжении долгого времени многие теоретики  государства и права, историки, юристы задавались вопросом, в чем кроется  причина стабильности и устойчивости Британской системы управления, какая сила позволяет стране выходить из всех кризисов и неурядиц, как внутренних, так и мировых с наименьшими потерями.

Пережив гражданскую  войну 1642-1648 годов, индепендентскую  республику, протекторат О. Кромвеля, Англия вновь вернулась к реставрации монархии.

 

 

 

2.2.  Реставрация монархии и ее развитие в XVII-XVIII вв.

Личная власть представителя индепендентов по своей сути и форме не могла  обеспечить долговременные интересы буржуазно-дворянской верхушки, значительно укрепившей свои позиции в ходе революции. Поскольку главным противником буржуазии и джентри стала теперь не королевская власть, а движение низов, смерть Кромвеля ускорила соглашение этих слоев с феодальной аристократией в целях возвращения к "законной власти". Это нашло свое выражение в реставрации в 1660 г. монархии Стюартов.

26 мая 1660 г.  Карл стал Карлом II, а Англия — монархией. Однако это была уже не прежняя монархия, в которой власть короля считалась «властью Божией милостью», это была монархия «милостью парламента».

Стремление  Карла II и его преемника Якова II восстановить абсолютизм, а также симпатии монархов к католицизму вызвали широкое недовольство в стране. Реставрация лишь ускорила распад традиционных форм, восстановление которых было заведомо обречено на неудачу.

Нормативными  актами, принятыми на рубеже XVII и XVIII веков, было придано законодательное оформление некоторым основным принципам английской конституционной монархии, важнейшими среди которых являлись: полное и исключительное верховенство (супрематия) парламента в области законодательной власти; исключительные прерогативы парламента в вотировании бюджета и определения военного контингента; отделение законодательной власти от непосредственной правительственной деятельности; принцип законности в управлении; принцип несменяемости судей. Вместе с тем вопрос о взаимоотношении властей еще не был окончательно урегулирован. Король сохранял за собой право абсолютного вето в отношении парламентских актов; никакой ответственности короля перед парламентом не было предусмотрено; парламент не имел рычагов воздействия на процесс формирования правительства, равно как и инструментов влияния на его политику. Все это дает основания для характеристики государственного строя Англии рассматриваемого периода как дуалистической монархии.

Утверждение в Англии конституционной монархии, получило закрепление в двух актах парламента: Билле о правах 1689 г. и Акте об устроении 1701 г.

Билль о правах определил  положение парламента в системе  государственных органов. Утверждая  верховенство парламента в области законодательной власти и финансовой политики, Билль провозгласил незаконным: 1) приостановление действия законов или их исполнения без согласия парламента; 2) взимание налогов и сборов в пользу короны без согласия парламента. Кроме того, содержать постоянную армию в мирное время дозволялось только с его санкции. Билль устанавливал свободу слова и прений в парламенте, свободу выборов в парламент, право обращения подданных с петицией к королю. Он содержал специальное указание о том, что парламент должен созываться достаточно часто. Впоследствии это положение было уточнено, и срок полномочий парламента был определен сначала в 3 года, а затем — 7 лет.

Акт об устроении, именуемый  также Законом о престолонаследии, устанавливал порядок престолонаследия и содержал дальнейшие уточнения прерогатив законодательной и исполнительной власти. Лица, вступившие на английский трон, обязаны были присоединиться к англиканской церкви. Дальнейшее ограничение королевской прерогативы выразилось в том, что судьи, назначаемые короной, могли оставаться на своих постах, "пока ведут себя хорошо", и отстранялись от должности только по представлению обеих палат парламента. Чтобы уменьшить влияние короны на деятельность палаты, запрещалось совмещение членства в палате общин с занятием должности королевского министра (это положение было вскоре отменено). Акт предусмотрел правило, согласно которому все акты исполнительной власти, помимо подписи короля, нуждались в подписи соот­ветствующих королевских министров (контрасигнатура), по совету и с согласия которых они приняты. Важным установлением было лишение короля права помилования своих министров, осужденных парламентом в порядке импичмента.

Как уже отмечалось выше, развитие принципов Билля о правах происходило и в ходе политической (преимущественно парламентской) практики, в процессе соперничества двух политических течений — тори и вигов. Тем самым английская «конституция», состоявшая ранее из двух основных источников — парламентских актов и судебных прецедентов, — стала пополняться большой массой источников новой разновидности — т. н. конституционными обычаями, называемыми иначе — «конвенциональные нормы». Эти соглашения, рождаемые парламентской практикой, даже не всегда вовремя фиксировались партийными руководителями, а значение многих из этих соглашений в полной мере осознавалось и оценивалось лишь гораздо позднее. Специфика подобных соглашений состояла в том, что они (в отличие от законодательных актов и судебных прецедентов) стояли за рамками права и не подлежали судебной защите. Однако юридическая значимость этих соглашений являлась не менее существенной, чем сила нормативных актов, принятых с соблюдением соответствующих законотворческих процедур, ибо гарантом прочности и реальной действенности конституционных обычаев является непосредственно сам парламент как носитель верховного государственного суверенитета. А. Дайси справедливо указывает, что конституционные соглашения в своей глубинной основе обязаны основному конституционному принципу — принципу суверенитета народа.

В основном именно на указанных  конституционных обычаях, фиксировавших  результаты парламентской практики, строились взаимоотношения короля и парламента с Кабинетом министров  — третьим важнейшим государственным  органом, возникшим и оформившимся практически без всякого законодательного урегулирования в течение XVIII века. Невозможно назвать никаких нормативных актов, которые регулировали бы состав кабинета, его полномочия, порядок формирования, принципы взаимоотношений с короной и парламентом. Кабинет министров первоначально представлял собой коллегию из пяти-семи наиболее влиятельных членов Тайного совета, получившую наименование «правительства его Величества». Основополагающим стержнем взаимоотношений короля, парламента и кабинета министров явился принцип т. н. «ответственного правительства».

В начале XVIII века монарх формально продолжал оставаться главой государства и обладал многочисленными и широкими полномочиями. Король считался главой государства; его особа признавалась священной и неприкосновенной. Король обладал верховенством над церковью, в т. ч. правом назначения на церковные должности. Он принимал участие в законодательстве, поскольку ни один парламентский акт без его подписи не вступал в силу. За королем оставалось право роспуска нижней палаты. Назначения на все административные и судебные должности производились либо лично королем, либо от его имени; от имени короля вершился суд. Король представлял страну на международной арене, направлял и принимал послов, имел право заключения международных договоров, осуществлял командование вооруженными силами — армией и флотом. Он также предоставлял права гражданства, присваивал почетные титулы и звания (в том числе статус лорда, если таковой не был наследственным). К прерогативам короны относилась и чеканка монеты.

Однако в реальной жизни  королевские прерогативы все  более и более ограничивались. Абсолютное вето короля в отношении  парламентских актов было использовано два последних раза в конце  XVII и начале XVIII века: в 1692 г. король Вильгельм III не дал своего согласия на то, чтобы парламент созывался один раз в три года (впрочем, через два года он был вынужден с этим согласиться), а в 1707 г. королева Анна отказалась утвердить билль о шотландской милиции. Утратив право вето в отношении парламентских актов, корона лишилась реального рычага воздействия на законодательную сферу. Законодательная инициатива практически полностью сосредоточилась в парламенте: после 1688 г. трудно назвать хотя бы один закон, который был бы издан по инициативе короны. Право объявлять войну и заключать мир постепенно перешло из рук короля в руки парламента.