Советско-германское экономическое сотрудничество

1.4 Пакт о ненападении

В условиях, когда военная угроза подступала к Советскому государству и с запада, и с востока, когда намечалась возможность координированных действий агрессоров на обоих направлениях при поддержке западных держав, внешняя политика СССР продолжала оставаться твердой и спокойной, не впадающей в панику и не поддающейся на провокации. Когда в конце августа германский посол Шуленбург многозначительно заговорил о том, что в случае нападения Германии на Чехословакию в связи с возможным мятежом судетских немцев "никто не будет иметь права обвинять Германию в невызванном нападении", он получил недвусмысленный ответ наркома, что "чехословацкий народ, как один человек, будет бороться за свою независимость, что Франция в случае нападения на Чехословакию выступит против Германии, что Англия, хочет ли этого Чемберлен или нет, не сможет оставить Францию без помощи, что мы также выполним свои обязательства перед Чехословакией". Советский Союз не делал секрета из того, что видит в нацистской Германии опасность для всего человечества. В связи с намерением Турции вступить в прямые переговоры с Гитлером нарком поручил полпреду в Анкаре 5 июня 1938 г. передать турецкому правительству, что "мы считаем нынешнюю Германию не только врагом СССР, о чем не перестает говорить сам Гитлер, но и врагом всеобщего мира и всех ненемецких национальностей. Всякое политическое сближение с Германией вызывает, естественно, с нашей стороны соответственную реакцию... Возможное предложение о посредничестве в смягчении отношений между нами и Германией деликатно отклоните".  С другой стороны, советские дипломаты не отвергали с порога периодический зондаж немцев о возможности улучшения советско-германских экономических отношений, исходя из того что для такого улучшения потребуются серьезные сдвиги в политике нацистского рейха. Когда 6 июля 1938 г. статс-секретарь МИД Германии Вейцзекер задал в беседе с вновь назначенным советским полпредом А.Ф. Мерскаловым вопрос о его возможных планах в области "расширения экономического сближения СССР и Германии", полпред ответил, что "у нас нет каких-либо особых мотивов, препятствующих расширению наших хозяйственных связей с Германией и что если германские промышленные круги и министерство хозяйства пойдут на условия, которые нами были даны в ответ на предложение немцев о кредите, то мы готовы содействовать расширению этих связей. В этом вопросе в настоящий момент инициатива должна принадлежать германской стороне, так как сделанные немцами на этот счет последние предложения для нас неприемлемы".

Советский Союз после Мюнхенского соглашения оказался исключенным из сообщества великих держав и поставлен в условия изоляции. Если он не хотел быть полностью отстранен от общеевропейской политики - с ожидаемыми дальнейшими перекраиваниями границ - и оттеснен в сторону, то при неизменном курсе западных государств на умиротворение СССР должен был рано или поздно настроиться на переговоры с Германией. Ведь из чехословацкого кризиса она вышла как наиболее мощная военная держава.

17 апреля 1939 года советское правительство  предложило западным державам  заключить тройственный договор  о взаимной помощи, основанный  на равенстве обязательств, и  военную конвекцию. При этом предусматривалось  оказание помощи государствам, расположенным  между Балтийским и Черным  морями, в случае агрессии против  них. Англия, однако, не собиралась  заключать договор о взаимопомощи  и пыталась заручиться односторонними  обязательствами СССР, Польше и  Румынии. Летом 1939 г. СССР предложил  Англии и Франции военную конвенцию, предусматривающую совместные действия  вооруженных сил трех государств  в случае агрессии. Правящие круги  Англии и Франции не откликнулись  на это предложение. Над СССР  нависла угроза внешнеполитической  изоляции.

Прийти к соглашению с западными державами СССР не удалось. Виноваты в этом обе стороны. Но виновность западных держав, особенно Англии, значительно больше, чем Советского Союза. У советской стороны не хватило выдержки, она проявила поспешность, переоценила степень враждебности западных держав к СССР и возможности их сговора с гитлеровской Германией. У западных держав не было искреннего желания идти на сближение с СССР, что можно объяснить, по - видимому, разными причинами, в том числе и опасения возможного предательства, и антигуманная внутренняя политика сталинского руководства, противоречащая его заверениям на мировой арене, и недооценка его силы как возможного союзника в борьбе против фашистского блока, и глубокая неприязнь к стране иной социально - экономической формации. Переговоры с СССР западные державы вели прежде всего для того, чтобы оказывать давление на Германию, заставить ее пойти им на уступки, они пытались навязать Советскому Союзу собственные условия, пренебрегали его интересами.

После оккупации Германией Чехословакии Советский Союз расстался с последними иллюзиями насчет эффективности политики коллективной безопасности; к тому же Франция и Великобритания, правительства которых Литвинов тщетно пытался убедить в том, что СССР в состоянии выполнить свои обязательства, выражали сильное сомнение по поводу боеспособности Красной Армии, опустошенной чистками, и не видели, каким образом советские войска смогут участвовать в боевых действиях из-за отказа Польши и Румынии: пропустить их через свои территории.

Германия и ее союзники наращивали военный потенциал. Немецкие войска были готовы к нападению на Польшу, правительство которой не верило Сталину и отказывалось от помощи СССР в защите независимости страны. Москва опасалась, что Англия может втянуть СССР в войну с Германией, а сама останется в стороне. Франция в значительной мере утратила самостоятельность и шла в фарватере английской политики.

С вторжением Германии в Польшу началась вторая мировая война. Великобритания и Франция официально объявили войну Германии, и этим их помощь Польше ограничилась.

Германская армия следовала тактике блицкрига - молниеносной войны. Военные действия начались атаками пикирующих бомбардировщиков, за ними шли танки, а следом - пехота. Спустя час после вторжения немцев в Польшу половина польской авиации, которая даже не успела подняться в воздух, была уничтожена. Варшава подверглась жестокой бомбардировке. Через месяц вся Польша уже находилась в руках врага.

СССР фактически продолжа оставаться в положении международной изоляции, в котором он оказался в результате мюнхенского договора. В этой обстановке Сталин и Молотов приняли решение согласиться с предложением Германии о заключении договора о взаимном ненападении.

Гитлер, который торопился разрешить конфликт с Польшей военным путем и не мог уже отказаться от подготовленного на нее нападения,20 августа 1939 г., направил Сталину телеграмму, в которой настаивал на скорейшем подписании договора о ненападении.

Обсудив с Молотовым полученное послание и выслушав сообщение Ворошилова о ходе переговоров с англичанами и французами, Сталин в своем ответе Гитлеру дал согласие на приезд в Москву Риббентропа и подписание соглашения о ненападении.

23 августа Иоахим Риббентроп и Вячеслав Молотов подписали Договор о ненападении сроком на 10 лет. Он предусматривал, что СССР и Германия обязуются воздерживаться от всякого насилия, от всякого агрессивного действия в отношении друг друга как отдельно так и совместно с другими державами. Содержание договора, который базировался на основных положениях договора 1926 года о ненападении и нейтралитете, не расходилось с нормами международного права. Вместе с договором был подписан и секретный дополнительный протокол. Он не обсуждался ни в Политбюро, ни в Верховном Совете СССР, ни в правительстве. В строго секретном дополнительном протоколе говорилось о разграничении "сфер интересов" в Восточной Европе. В советскую "сферу интересов" отходили Эстония, Латвия, Правобережная Польша и Молдавия (позднее к этому списку добавилась и Литва). Важнейшее значение в этом проекте имел постскриптум, в котором говорилось следующее: "Настоящий пакт действителен лишь при одновременном подписании особого протокола по пунктам заинтересованности Договаривающихся сторон в области внешней политики. Протокол составляет органическую часть пакта".

Сразу же, после того как договор был подписан, прекратилась антифашистская кампания в советской печати. Зато Англию и Францию теперь называли "поджигателями войны".

Проводя политику нейтралитета, Советский Союз точно выполнял заключенные им с Германией соглашения. Советское правительство всемерно старалось избегать трений с Германией и тщательно следило за тем, чтобы не дать ей какого-либо повода к нарушению советско-германских соглашений. Такими принципами руководствовались не только дипломатические, военные, хозяйственные и другие советские ведомства, отвечавшие за состояние отношений с Германией, но также печать и радио.

Глава 2. Советско-германское экономическое сотрудничество

2.1 Торговые отношения

Широкие масштабы советского вывоза из Германии требовали соответствующего увеличения советского экспорта в эту страну, чтобы выручка от реализации советских товаров в основном покрывала расходы по оплате заказов германским предприятиям. Однако германские власти, стремясь смягчить влияние мирового кризиса на германскую экономику, вступили на путь протекционистских мероприятий, которые не только не улучшали условий для расширения сбыта советских товаров в Германии, но, напротив, даже существенно ухудшали их. Поскольку основные платежи по погашению предоставленных Советскому Союзу кредитов под заказы машин и оборудования падали на 1933 год, составляя 650 млн. рейхсмарок, а германское правительство отказывалось радикально расширить вывоз из СССР, советская сторона поставила вопрос о предоставлении так называемого "переходного" кредита, чтобы растянуть выплату задолженности по кредитам на более продолжительный срок, сделав ее более равномерной. Начавшиеся в октябре 1932 года переговоры по финансово-экономическим проблемам советско-германских отношений не привели к удовлетворительным результатам; в протоколе от 17 января 1933 г. советская сторона зафиксировала свой отказ рассматривать встречные предложения немцев "как соответствующие советским интересам". Таким образом, для того чтобы нанести удар по советско-германским экономическим отношениям, Гугенбергу даже не нужно было проявлять какую-либо инициативу - достаточно было только застыть на уже заявленной позиции предшествовавшего правительства.

Однако главным поводом для озабоченности советских дипломатов была доктрина самого нацистского "движения", которая, как это было ясно, станет в определяющей степени влиять на германскую внешнюю политику. Доктрина эта опиралась на фанатический антикоммунизм и расовую ненависть к народам Советского Союза. Наиболее полно излагавшая ее "библия" нацизма "Майн кампф" ставила в качестве центральной задачи германской внешней политики захват "новых" земель на Востоке "за счет России и подвластных ей окраинных государств" (о своих планах в отношении населения подлежащих включению в состав Германии территорий нацисты пока умалчивали). Этой задаче подчинялись все остальные. Даже разгром Франции, ненавистью к которой буквально сочились многие страницы "Майн кампф", был подчинен цели обеспечить "прикрытие с тыла для увеличения жизненного пространства нашего народа в Европе". Остающиеся европейские великие державы - Англию и Италию - нацизм собирался на первых порах сделать своими союзниками в борьбе против Советской страны. Однако в дальнейшем и этим "союзникам" была уготована весьма незавидная участь: в этом отношении "Майн кампф" была удивительно откровенной. В конце одной из ее глав формулировался "политический завет германской нации" на будущее. В частности, говорилось, что любую попытку организовать на германских границах вторую военную державу - пусть даже только в форме создания государства, способного стать военной державой, следовало рассматривать как "агрессию" против Германии. Поэтому, мол, необходимо всеми средствами, вплоть до применения вооруженной силы, предотвратить возникновение такого государства, а если оно уже возникло - уничтожить его.

Эта книга, со страниц которой тянуло дымом средневековых аутодафе, была известна советским дипломатам, они читали ее по долгу службы, преодолевая сильнейшее желание немедленно бросить ее и пойти тщательно вымыть руки. Но зато, не в пример западным политикам, которые лишь задним числом поражались, насколько был откровенен нацистский "фюрер" в своем произведении, представители дипломатии социализма точно знали, чего приходится ожидать от германского фашизма. Следя за "текущими" выступлениями главарей нацизма, советское полпредство видело, что, вопреки расчетам союзников фашизма на его "эволюцию", основа нацистской доктрины оставалась неизменной. Было также ясно, какой тактики фашизм будет придерживаться после прихода к власти.

Укрепление международных позиций Советского государства вызвало замешательство среди "специалистов" по внешней политике в НСДАП (нацистская партия). Все чаще с сотрудниками советского полпредства пытались установить связи эмиссары нацистской партии, заверявшие их в том, что за прошедшие с момента выхода в свет "Майн кампф" годы взгляды главарей германского фашизма радикально изменились и что война против СССР не входит больше в планы "новой Германии". Одним из таких эмиссаров был граф Ревентлов, возглавлявший до своего присоединения к НСДАП мелкую националистическую группировку, которая надеялась на то, что когда-нибудь удастся достичь с Советской Россией антипольского союза. Сохранившего платоническую верность этой концепции Ревентлова нацистское руководство стало даже выдвигать на передний план в последние недели перед приходом к власти. Он был, например, главным оратором от НСДАП на заседании внешнеполитического комитета рейхстага в середине января 1933 года. Нарком иностранных дел СССР М.М. Литвинов отнюдь не кривил душой, когда говорил министру иностранных дел рейха барону фон Нейрату 13 июня 1934 г.: "До прихода к власти "наци" мы допускали, что они в свое время отрекутся от своей антисоветской программы и будут продолжать политику прежних германских правительств по отношению к СССР, и мы сами допускали сотрудничество с ними на тех же основаниях, что и прежде". Теоретически такая возможность не должна была сбрасываться со счетов, однако на практике мало кто из советских дипломатов верил в нее - лозунг "жизненного пространства на Востоке" слишком очевидно был сердцевиной нацистской программы.

Советско-германские связи в экономической области также испытывали серьезные удары. Волна коричневого террора, о особой силой развернувшаяся после провокационного поджога рейхстага в ночь на 28 февраля, обрушилась и на советские хозяйственные организации, находившиеся в Германии в рамках экономического сотрудничества с этой страной в предшествующий период. Советские граждане, работавшие в этих организациях, арестовывались, подвергались унизительным допросам и издевательствам, в служебных и жилых помещениях производились без всякого повода обыски, которые почти всегда заканчивались полным уничтожением мебели и другими актами вандализма. Произведенные в ранг "вспомогательной полиции" штурмовики выкачивали без оплаты бензин из колонок принадлежавших Советскому государству фирм по реализации импортируемых из СССР нефтепродуктов "Дероп" и "Дерунафт", громили их бюро, склады и хранилища. За 1933 год советское полпредство направило в МИД Германии 217 нот протеста против незаконных арестов, обысков, налетов, которым были подвергнуты сотрудники советских организаций в Германии, отделения торгпредства, филиалы внешнеторговых объединений, отдельные советские граждане.3 апреля германскому послу в Москве был заявлен протест на уровне наркома иностранных дел СССР.М. М. Литвинов подчеркнул, что речь идет не об "отдельных эксцессах", а о "массовой травле всего, что носит название советского", об "организованной кампании, направляемой из единого центра", при полном отсутствии каких-либо мер пресечения со стороны германского правительства.