Символика печи в белорусской народной хате белорусский культура строительство традиция

Сохранилось описание (1873 г.) еще одной своеобразной функции печи: «В печи… крестьяне парятся, если в деревушке нет бани, а в суровые морозы спят в ней больные старики». Причем именно «в ней», а не на ней – так эффективней. А что касается «на ней» – то это всегда было любимое место детишек. В праздники, когда в хате народу много и шумно, дети, чтобы не путаться под ногами, забирались на печь. «Все палати, припечек, пеколок, запечек были заняты ребятами» – так описывал праздник (Пилипово веселье) в белорусской хате А. Пщелко. Янка Купала, отмечая главенствующую роль печи в организации повседневной жизни, в то же время с юмором говорил о значимости этого элемента хаты:

Як увойдзеш – пры парозе

З гліны печ стаіць, –

На ўсю хату, як ураднік,

Зпад ілба глядзіць.

Сметная документация показывает долю разных видов работ в общем объеме строительства. Если взять достаточно комфортабельное жилище второй половины ХІХ в. (плебания – жилой дом ксендза в д. Дуниловичи Поставского рна, 1882 г.), то работа печника (вместе со всеми материалами: кирпич, глина, песок, металлические изделия и их доставкой) составляла 3% общей стоимости строительных работ. В строившемся рядом жилом доме, предназначенном для прислуги, это пропорциональное соотношение было точно такое же – 3%.

При этом следует учесть, что печные работы, в отличие от других строительных работ, мог выполнять не каждый крестьянин (разве что деревянное основание под печь – экономия, возможность хоть часть работ сделать самому). Печи крестьяне самостоятельно делали только несложной конструкции (курные и простейшие печи в хате, печикаменки в банях и осетях, очаг в варивне). Если такая печь оказалась неудачной (размеры, материал, система каналов, размещение и т.д.), ее можно было разобрать и попытаться возвести заново. Более сложные обогревательные и обогревательноварочные устройства («грубка», «русская печь», «голландская печь», печь с плитой и др.) имели порой замысловатое устройство, делались с использованием закупленной металлической оснастки. Они часто, особенно с начала XX в., получали облицовку из изразцов. Следовательно, при неудачной работе возможные материальные потери могли быть велики. Поправить такую печь, если вдруг выявлялись какието недостатки, было практически невозможно. Поэтому считалось, что надежнее пригласить для выполнения такой работы специалиста – печника. Лишь изредка им мог оказаться односельчанин, чаще это были ремесленники из ближайших городов и местечек.

Показательно, что 3 процентное соотношение сохранилось до наших дней. Стоимость работы и материалов на возведение отопительноварочной печи в комплексе с плитой и печьюлежанкой сегодня примерно та же – 3%. Вариантов печей очень много: от обычной, способной отопить помещение площадью до 30 м2, до сложных усовершенствованных сооружений, включающих отопительный щиток и плиту, которые могут использоваться раздельно. В Беларуси в 1980х – начале 1990х гг. разрабатывались проекты индивидуальных жилых домов, где размеры кухни позволяли установить печь.

В жилье, которое должно было обеспечивать более высокий уровень комфорта, создавались достаточно сложные системы печного отопления. Характерно, что при наличии большого числа печей и каминов (усадебные дома помещиков, монастырские корпуса) строители в чердачном пространстве системой дымоходов собирали как можно большее количество каналов в одну дымовую трубу, выходящую наружу. Это позволяло меньшее число раз прорезать дымовой трубой кровлю, что, безусловно, содействовало долговременному сроку ее эксплуатации. Здесь в полной мере проявлялась присущая белорусской архитектуре комплексность приемов: решение одной проблемы, в данном случае отопления, способствовало решению и других задач, стоявших перед строителями.

Повышение уровня комфортности жилья и организация оптимальных систем отопления достигались одновременно, с обязательным учетом вопросов эстетики. Показательно, что одним из первых объектов проектирования в Беларуси в далеком ХVІ в. был камин. Камины интересовали заказчиков, которые видели в них средство придания индивидуальности и презентабельности наиболее важным помещениям, а архитекторам эти объекты предоставляли прекрасную возможность проявить свой талант.

Поэтому, даже оставляя в стороне блок мифологии и богатейшего наследия устного народного творчества, так или иначе связанного с огнем и устройствами для его «приручения», можно отметить в строительной культуре белорусов весьма уважительное отношение к таким элементам, как печи, и сделать следующие выводы:

1. Печи и камины всегда были важнейшими элементами не только решения функциональных вопросов, но и формирования внутреннего убранства жилища. Кроме того, они обогащали духовную сторону жизни людей, что позволяет обратить на них внимание как на резерв для повышения эмоциональной составляющей современного индивидуального жилья.

2. Опыт организации систем отопления в жилых домах прошлого не потерял своего значения и сегодня. Отопительные и отопительно-варочные печи продолжают использоваться, правда, в основном в сельской местности, и при надлежащем уходе обеспечивают потребление местных видов топлива, что создает жилым домам с печами условия для определенной автономности существования.

Печь – наиболее мифологизированный и символически значимый предмет обихода. Наряду с красным углом и столом Печь является одним из сакральных центров дома.

Характер символического осмысления Печи во многом предопределен тем, что поддержание домашнего огня и приготовление пищи были специфически женскими занятиями. Незаметная, подчас даже намеренно скрытая от мужчин повседневная деятельность женщины протекает как бы в присутствии предков и под их покровительством. Внутреннее полое пространство Печи, <яма> может символизировать собой отверстия женского тела (лоно, рот).

В противовес красному углу, в котором хранятся иконы и человек как бы предстоит перед лицом Бога, Печь воплощает сакральность иного типа. В ней готовят пищу, на ней спят. а в некоторых регионах используют также и в качестве бани. С ней, по преимуществу, связана народная медицина. В связи с этим и символика Печи отнесена главным образом не к сфере ритуального или этикетного поведения человека, а к его интимной, <утробной> жизни в таких ее проявлениях, как соитие, дефлорация, развитие плода, рождение и, с другой стороны, агония, смерть и посмертное существование.

Печь играет особую символическую роль во внутреннем пространстве дома, совмещая в себе черты центра и границы. Как вместилище пищи или домашнего огня она воплощает собой идею дома в аспекте его полноты и благополучия и в этом отношении соотнесена со столом. Поскольку же через печную трубу осуществляется связь с внешним миром, в том числе с <тем светом>, Печь сопоставима и с дверью и окнами. Печная труба – это специфический выход из дома, предназначенный в основном для сверхъестественных существ и для контактов с ними: через нее в дом проникают огненный змей и черт, а из него вылетают наружу ведьма, душа умершего, болезнь, доля, призыв, обращенный к нечистой силе, и т.п.

Символическую функцию Печь выполняет и в том отношении, что в ней готовится пища, т.е. природный продукт превращается в культурный объект, сырое – в вареное, печеное или жареное, а дрова, в свою очередь, обращаются в пепел и дым, восходящий к небесам.

Разные символические значения Печи актуализировались в зависимости от обрядового контекста. Если в свадебном и родинном обрядах она символизировала рождающее женское лоно, то в похоронном – дорогу в загробный мир или даже само царство смерти, подчас дифференцированное на ад и рай. Если в обрядах, призванных приобщить новорожденного ребенка или купленное домашнее животное к дому, она обозначала его средоточие, то в быличках о проникающих в дом огненном змее или черте с ней связывалась смертельная опасность для его обитателей.

В обряде перепекания ребенка Печь символизирует одновременно и могилу, смерть, и рождающее женское лоно, причем засовывание ребенка в Печь призвано убить болезнь и самого больного ребенка, чтобы возродить уже ребенка здорового. Соответственно разные значения получали одни и те же действия, совершаемые в ходе разных обрядов: когда заглядывали в Печь, вернувшись с похорон, то таким образом хотели избавиться от страха перед покойником и тоски по нему; когда то же совершала невеста, входя в новый дом, то этим она выражала пожелание, чтобы умерли родители ее жениха.

В Белоруссии было принято, вынув хлеб или другую пищу из Печи, положить туда одно, два или три полена. Делали это в основном для того, чтобы по ним на <том свете> перейти через пекло, через огненную реку или канаву с кипящей смолой. Известны, однако, и другие мотивировки: вынув хлеб из Печи, нужно бросить туда полено, чтобы хлеб не выводился, <чтобы не зевала Печь >, т.е. не было голода в хате. На ночь в Печь клали полено и ставили горшок с водой, чтобы у Печи или у огня было что есть и пить.

Огонь в Печи осмыслялся как живое существо. Известен бродячий сюжет о разговоре двух огней. Один из них жалуется другому, что его хозяйка плохо за ним следит, и сообщает, что собирается в виде наказания устроить пожар и сжечь ее дом. Несмотря на то что домашний огонь выполняет культурные функции, он сохраняет свою связь со стихией небесного огня и при необходимости может противостоять ей. Например, в Вологодской губернии затапливали ПЕЧЬ, чтобы утишить грозу. Как средство против грозы и других стихийных бедствий у славянских народов использовалась и печная утварь. При приближении градовой тучи выбрасывали на двор хлебную лопату или кочергу либо складывали их крест-накрест, чтобы защитить посевы от града.

Домашний огонь непрерывно поддерживали в Печи и сохраняли ночью в виде горячих углей. Их старались не давать в другой дом – вместе с домашним огнем семью могли покинуть достаток и благополучие. При переходе на новое местожительство переносили с собой угли из старого жилища и вместе с тем переманивали домового. Вытирая <живой огонь> во время эпидемий или эпизоотии, тушили все огни в селении и зажигали новые от живого огня.

С другой стороны, горение огня в Печи может символизировать протекание жизненных процессов в человеческом теле. В любовной магии и магических действиях, направленных против воров, поддерживаемое в Печи пламя призвано зажечь внутренний огонь, пожирающий человека. Процесс поддержания огня и приготовления хлеба, и, в частности, действия с кочергой и хлебной лопатой, в загадках и свадебных обрядах осмысляются как супружеские отношения. Формирование плода в материнской утробе также может уподобляться выпеканию хлеба, ср. украинское <у печурце родився> – о счастливом человеке, белорусское <и в старой печи огонь хорошо гориць> – о стариках, у которых родятся дети.

Когда кто-нибудь уходил из дома, Печь закрывали заслонкой, чтобы ему повезло в пути и его не поминали лихом оставшиеся дома. В Новгородской губернии закрывали Печь, садясь ткать, чтобы хорошо удалась работа. В Полесье хозяйка, вынув из ПЕЧИ хлеб, закрывала ее заслонкой, иначе, по поверью, когда она умрет, у нее будет рот <раззявлен>. При приближении грозы заслоняли трубу, чтобы черт или другая нечистая сила не могли туда спрятаться и гром не ударил в хату.

Через трубу зовут пропавший в лесу скот в надежде, что он вернется обратно. В Страстной четверг хозяйка окликала скотину по именам через печную трубу, а хозяин, стоя на улице, отвечал за животных, чтобы летом они не заблудились в лесу. В Новгородской губернии в Страстной четверг хозяйка открывала печную трубу и кричала в нее: <Коровушки, не спите в лесу, ходите домой>. В Ровенской области шепчут заговор от укуса змеи в Печь, <штоб у печ пошло>. В Житомирском районе рассказывают о случае, когда мать позвала через трубу сына, служившего в армии, после чего на того напала смертельная тоска. На Ровенщине полагали, что, когда человек умирает, нужно закрыть трубу и отворить двери, иначе душа вылетит через трубу и достанется черту. И, наоборот, в Брестской области при тяжелой смерти колдуна обязательно держали открытой печную трубу, а то и разбирали потолок и крышу. Отворяли трубу и во время календарных поминок, чтобы через нее могли проникнуть души умерших.

При переезде в новый дом – «Хозяйка в последний раз затапливает печь в старом доме -, варит кашу, заворачивает горшок в чистое полотенце и, кланяясь во все стороны, говорит: «Хозяин-батюшка, со жоной, со малыми робятами, поди в новый сруб, поди в новый дом ко старой скотинушке, ко старым людям». Затем печь гасится, горшок с кашей переносится в новый дом, там зажигают впервые огонь в новой печи и в ней доваривается принесенная каша».

Обращает на себя внимание сочетание «нового сруба», «нового дома», «старой скотинушки», «старых людей» в формуле приглашения домового. Но еще более интересным представляется обряд перенесения каши, символизирующий, как справедливо отмечает И.В. Карнаухова, «преемственность между старым и новым очагом». К этому следует добавить, что перенесение недоваренной каши и последующее ее доваривание на новом очаге – обряд исключительно высокой степени знаковости, органично сочетающийся с семантикой перехода, со всем комплексом действий по превращению не полностью освоенного в освоенное, готовое, культурное.

Очаг новоселья

Другой комплекс обрядов был связан с «оживлением» второго в ценностной иерархии элемента дома – печи. П. Иванов приводит следующие данные об этом обряде на Украине. «Положуть у нову пичь жытной соломы и прутыки два або тры свяченой вербы, тоди пидуть до сусид, выпросять сирнычкив и запалять солому. Тоди дывытьця у пичь на огонь: як огонь горыть ясно, то жыты буде весело; як темно горыть, то життя буде плохе, а як иде дым у хату, то буде у тш хати часто спорка и бойка миж хазяинамы и хазяйками» (Купянск). «Перед разведением огня в новой печке хозяйка берет хлебную лопату, делает ею над устьем печи знак креста и говорит: «Господы, поможы в добрый час у новий печи топыты!». Повторяет это три раза и ставит в печь новый, не бывший еще в употреблении горшок на огонь. Если горшок от огня не лопнет, то печь хорошо сделана, а если горшок даст трещину, то печь перекладывают вновь (х. Егоровка). Первый раз в печи следует топить не соломой, а дровами, и ничего в ней не варить; но когда перегорят в ней дрова, должно посадить в печь несколько хлебов (нечетное число, – четного числа хлебов знающая хозяйка никогда не посадит в печь) и в один из них влепит сверху неперегоревший уголь. Если этот уголь, по вынутии из печи хлеба, окажется перегоревшим и даже превратившимся в золу, хозяева хаты будут иметь во всем удачу, счастье; в противном случае, если уголь не перегорит? в эту хату хоть и не входи жить: «добра не буде». В Белоруссии «когда первый раз затопят новоустроенную печь в курной избе, тогда нужно всыпать девять жменик семя», отчего стены покроются слоем глянца, к которому не будет приставать впоследствии копоть, а только наслаиваться новым глянцем».