Шпаргалка по дисциплине "Новая история"

 В 60-х годах приобрела  заметное влияние демократическая  печать. В 1868-1869 гг. ста­ли выходить газеты левых республиканцев, резко критиковавшие внутреннюю и внешнюю политику Второй империи (газета «Марсельеза», журнал «Фонарь» и др.). Гибель в январе 1870 г. молодого, до того мало кому известного сотрудника «Марсельезы» журналиста Ну­аре, заколотого братом императора Пьером Бонапартом, всколыхнула Париж: на его похо­роны вышел весь город. Это была антиправительственная демонстрация, едва не выливша­яся в восстание.Грозный размах стали принимать в эти годы выступления рабочих (забастовки в Луарс­ком бассейне, на заводах Крезо и др.). Правительству пришлось отменить закон Ле Ша­пелье, действовавший с 1791 г. В апреле 1870 г. была создана Французская федерация секций Интернационала.В мае 1870 г. был проведен очередной плебисцит. Проходил он, как обычно, под поли­цейским надзором, тем не менее треть французов проголосовала против правительства. Внутреннее и внешнее положение правительства Второй империи было почти катастрофи­ческим. По мнению Наполеона III и правящей верхушки, исправить это положение могла только победоносная война. Она началась 19 июля 1870 г.

Вопрос 22 социально-экономическое и политическое развитие латиноамериканских стран после обретения независимости 1826-1870-гг.

История латиноамериканских республик в XIX в. после завоевания ими независимости характеризуется острой социально-политической борьбой, определившей все своеобразие их последующего конституционного и государственно-правового развития. В первых конституциях, как отмечалось выше, были воспроизведены основные принципы конституционализма передовых стран того времени. Но в XIX в. лишь немногие из них действительно соблюдались на практике.

Незавершенность демократических преобразований, сохранение крупных латифундий и полуфеодальных, а в Бразилии рабовладельческих форм эксплуатации, социальная и духовная подавленность большей части населения (особенно индейского и негритянского) способствовали застойности общества и длительной консервации политической власти в руках помещичье-клерикальных кругов.Уже в 20—30-х гг. XIX в. в большинстве латиноамериканских республик в связи с формальным установлением конституционного строя, а соответственно и с организацией периодических выборов в органы государственной власти (президент, конгресс и т.д.) с неизбежностью стали возникать соперничающие группировки. На их базе в последующие десятилетия сложились две политические партии, получившие со временем название “исторических”.После завоевания независимости бывшие монархисты, унитаристы и приверженцы бюрократического управления получили название консерваторов и объединялись обычно в консервативную партию. Эта партия в большинстве стран стала наиболее последовательным защитником интересов крупных землевладельцев и католической церкви. Консерваторы были открытыми сторонниками сохранения особых привилегий (фуэрос) армии и церкви.

Те круги латифундистов, которые были заинтересованы в торгово-промышленном развитии своих стран, верхушка буржуазии, а также давние противники унитаризма и бюрократической централизации (федералисты) составили ядро либеральной партии. Либералы в XIX в. в Латинской Америке, как правило, не были склонны к радикализму и не стремились к коренному изменению существующего общества, в котором они были интегрированы так же, как и консерваторы. У них были разногласия с. последними лишь по отдельным и относительно второстепенным вопросам общественной жизни, причем не всегда принципиальные.В целом различия между историческими партиями были достаточно условными. Но они становились существенными, когда речь шла о борьбе за государственную власть. Консерваторы и либералы в XIX в. не шли на компромиссы, отвергали политический центризм, безжалостно расправлялись с политическими противниками. Поскольку консерваторы более откровенно выражали интересы господствующей политической элиты, они в XIX в. в целом чаще находились у кормила власти.

В XIX веке латиноамериканская двухпартийная система лишь чисто внешне напоминала свой английский прототип. И консерваторы, и либералы были в это время партиями только в условном смысле. Они не имели какой-либо стройной и прочной организации, а оставались лишь группировками, полуфеодальными кликами, ведущими между собой междоусобную войну. Их политическое кредо выражалось не в программных документах, а в откровенной ставке на определенного сильного лидера (каудильо), видящего перед собой одну-единственную цель — захват власти и создание авторитарного режима.

Нередко и сами каудильо, опираясь на собственные вооруженные отряды, делали ставку на одну из двух соперничающих партий. В том случае, если тот или иной каудильо добивался поста президента республики, он рассматривал государственный механизм как свою вотчину и без всяких стеснений назначал на государственные должности своих партийных сторонников, расплачиваясь тем самым за оказанные ему политические услуги. Но и каудильо в борьбе за президентскую власть не полагались только на партийную поддержку.Сама по себе оппозиционная партия на выборах заведомо не имела шансов на победу. Действующий президент и правящая партия использовали любые средства для того, чтобы не уступить своим политическим противникам государственную власть во время выборов. Они использовали все правовые и неправовые средства, чтобы оказать давление на избирателей, шли на подкупы, убийства политических противников, на фальсификацию итогов выборов и т. д.

Именно поэтому каудильо делали основную ставку не на выборы и свою “карманную” партию, а на захват власти насильственным путем, прежде всего на государственные перевороты (пронунсиаменто). Трудящиеся массы, низы населения, находящиеся во власти каудильо и лишь поверхностно воспринявшие христианские заповеди, оставались равнодушными к этим государственным переворотам и к судьбе демократических институтов в целом.Таким образом, политические партии в XIX в. в латиноамериканских государствах были не инструментом парламентаризма и демократии, а частью специфической системы — каудилизма. Последняя строилась по существу не на конституционно-правовой основе, а на грубой силе, на традициях и на харизматическом авторитете предводителя-каудильо.Практически повсеместно каудилизм стал тем политическим фактором, который тормозил становление демократических форм общественной жизни, придавал ей застойный характер, порождал политическую нестабильность.

Парадокс состоял в том, что большинство диктаторов-каудильо, несмотря на самые жестокие меры, применяемые к политическим противникам, как правило, не могли долго сохранить в своих руках государственную (президентскую) власть. На насилие со стороны правительства его политические оппоненты также отвечали насилием. В результате лишь сравнительно небольшое число президентов в XIX в. сохраняли свой пост до истечения срока. Значительная их часть была не просто свергнута в ходе очередного переворота, но и убита.Феномен каудилизма неразрывно связан в Латинской Америке с теми исключительными привилегиями, которые сохранила за собой армия еще с эпохи войны за независимость. Авторитарные и диктаторские режимы базировались на милитаризме, который уходил своими корнями в колониальное прошлое.Уже вскоре после завоевания независимости ряд генералов и офицеров, опираясь на свой военный авторитет, на поддержку земельной олигархии и церкви, установили в своих странах военные диктатуры (Паэс в Венесуэле, Санта-Крус в Перу, Флорес в Эквадоре и т. д.). В последующие десятилетия в условиях внутренних политических раздоров и этнических конфликтов власть, как правило, захватывали каудильо, выходцы из армейской верхушки.Политическая нестабильность ставила армию в исключительное положение, делала ее часто арбитром в политических конфликтах. Армия не считала себя связанной конституцией. После окончания войны за независимость в течение последующих десятилетий XIX в. численность армии не только не сократилась, но и увеличилась. Так, в маленьком Эквадоре вопреки ограничениям, установленным непосредственно в Конституции 1859 г., количество высокооплачиваемых высших военных чинов явно превышало все национальные потребности (6 маршалов, 6 дивизионных и 22 бригадных генерала).В XIX веке благодаря активному вмешательству армии в политическую жизнь государственные перевороты стали обычным явлением в подавляющем большинстве латиноамериканских республик. Их число превзошло все известные предшествующие и последующие в мировой истории показатели. С момента завоевания независимости и до конца XIX в. более ста переворотов в Латинской Америке закончились победой мятежников и свержением старых правительств. Пресловутые латиноамериканские пронунсиаментос были не “революциями”, как это обычно утверждали сами их организаторы, а типично военными переворотами, сопровождавшимися простой сменой у власти различных фракций правящего блока. Новые каудильо мало что меняли в существующей социальной и политической системе. Если, они в ряде случаев выступали с обещанием реформ, то это было лишь грубой Демагогией, рассчитанной на завоевание популярности.

Таким образом, обратной стороной каудилизма, как и любого авторитаризма, построенного на силе государства и на умении харизматического лидера использовать в политике свои личные качества, была его неустойчивость. Президент-кауди-льо, как правило, быстро растрачивал свой политический авторитет, социальная база его господства неумолимо сужалась, а сам он становился жертвой нового заговора.Характерные для Латинской Америки в XIX в. огромные социально-этнические контрасты, нищета трудящихся масс, их бессилие перед всемогущей государственной властью с неизбежностью вызывали по мере дальнейшего развития общества все возрастающий социальный и политический протест. Но он в силу низкого политического сознания низов общества не мог вылиться в организованное движение против диктаторских режимов и каудилизма как таковых. Этот протест выступал в то время преимущественно в форме личностных, чисто локальных конфликтов.Лишь в исключительных случаях, например, в 50-х гг. в Мексике, накопившаяся ненависть к вполне конкретным угнетателям (местные помещики, торговые посредники, священники и т. д.), а также к враждебной государственной администрации толкали широкие массы народа, в том числе и индейцев, на путь действительно революционной борьбы, готовящей почву для прогрессивных преобразований и укрепления ростков демократии.Конституционная нестабильность. Сменяющие друг друга у власти каудильо и поддерживающие их политические группировки стремились внедрить своих ставленников в государственный аппарат и усилить идеологическое воздействие на население. В связи с этим, а также в силу своего собственного честолюбия новый президент-каудильо, как правило, отменял ранее действовавшую конституцию и в спешном порядке организовывал “принятие” новой.Зависимость конституционного развития от политических амбиций очередного диктатора и поддерживающей его военщины приводила к тому, что государственно-правовая история многих латиноамериканских стран представляла собой настоящую чехарду. Так, в Эквадоре в XIX в. сменилось 12 конституций, в Боливии — 9, в Колумбии —II, в Доминиканской Республике —15, в Венесуэле —Ни т.д.

Внешне большинство латиноамериканских конституций в XIX в. сохраняли ставшие по-своему “священными” демократические формы, но в условиях авторитарного режима они были не более чем декорацией, непременным условием “политической игры”. Эти конституции неизменно провозглашали принцип разделения властей, выборность государственных органов, демократические права граждан. Реальная же действительность в латиноамериканских государствах в XIX в. была далека от конституционной законности и демократии.

Для отстранения народных масс от участия в политической жизни устанавливались прямые избирательные ограничения (имущественные, образовательные и т. д. цензы), которые лишали большую часть населения возможности участия в выборах, а следовательно, и какого-либо влияния на деятельность государственных органов. Избирательные кампании превратились в сплошную цепь прямого насилия со стороны государственной власти, подтасовок итогов выборов. Практически на выборах всегда “побеждали” правительственные кандидаты, поэтому и парламенты в латиноамериканских республиках, как правило, были послушным орудием в руках президентов-диктаторов.

В качестве одного из средств укрепления “конституционного” строя и обеспечения политической стабильности во многих государствах субконтинента использовался особый правовой институт — “осадное положение” (estado de sitio), который впервые был предусмотрен в Конституции Чили 1833 г. Эта Конституция, разработанная консерваторами, установившая в Чили унитарную и жестко централизованную республику с сильным президентом во главе, примечательна в том отношении, что в отличие от других латиноамериканских конституций представляла собой документ, действовавший около ста лет.

Введение осадного (чрезвычайного) положения являлось одной из прерогатив президентской власти и означало приостановку конституционных прав и гарантий граждан. Это узаконивало открытую расправу правительства со своими политическими оппонентами.

Конституционную историю латиноамериканских республик в XIX в. нельзя рассматривать, однако, как зеркальное отражение интересов и воли лишь реакционных сил. В ней отразились и все сложности развития этнического и классового состава общества, противоречия формирования единой национальной государственности, неизбежное усиление буржуазных элементов в политической жизни, нарастающая борьба трудящихся масс против диктаторских режимов. В результате этой борьбы в некоторых конституциях нашли свое отражение новые и прогрессивные для своей эпохи идеи и положения, а сами эти правовые документы стали важными вехами в истории мирового конституционализма

Вопрос 23 страны латинской Америки в 1870-1918 основные тенденции развития.

1)многообразность эк-ки. Ликвидация рабства. Патриархальный сектор резко сокращается, индейские общины ликвидируются. Весторонизированные элиты пытались искоренить индейскую общину считая ее варварским институтом. Гл. вопрос для индейцев – агарный. Сохранился натуральный характер хозяйства. Правительство решило интегрировать индейцев в современное общество. Феодальный уклад превращается в полуфеодальный. Латифундия ориентируется на внешний рынок.  Интенсивно развивается капиталистический уклад при участии иностранного капитала. Развивается торговля. Основной источник пополнения раб.класса были индейцы негры  мулаты а так же европейские переселенцы. Рост городов. Расширение деловых связей. Приникновение комунистич. И соц. Идей что было не очень удобно властям появл. Первые рабочие ассоциации. В 1875 в уругвае учреждена секция межд.товарищ.рабочих. мтр. В начале 19 века появл первые социалистич.партии.

2)интеграция латиноамериканских  стран в мировое хозяйство  в качестве рынков сбыта и  поставщиков сырья. – географические  условия. -наличие полезных ископаемых.-демографич.особености.

3типа экспортно-сырьевой  эк-ки:

1 Аргентина, Уругвай-Мясо  пшеница кукуруза

2 с\х пр-во тропической  зоны Бразилия Эквадор Колумбия  страны ц.Амер. – кофе фрукты сахар

3 горнодобывающая Мексика- медь серебро, Венесуэла-нефть, Перу-медь золото серебро. Боливия-олово серебро. Чили – медь селитра.

Латиноамерикаские страны оказались в эконом.и финн.зависимости от иностранных компаний (аграрно-сырьевая переферия мирового хозяйства).

4 Полит.борьба о путях дальнейшего соц-эконом и полит.развития между либералами и консерваторами.

Либералы – за осуществление западноевропейского пути. Принцип индивидуализма. Развитие парламентаризма. Буржуазный  либерализм. Установить республиканский строй на принципах либерализма. Отделить церковь от гос-ва. Буржуазная  собственность на землю.

Консерваторы – развитие местной ремесленной промышленности,  ограничить свободу торговли. Гл.роль должно играть гос-во. Унитаризм. Высокий имущественный ценз для избирателей.Развитие экспортных отраслей и укрепление ч\с.

Новый тип каудильо. Страны д\б централиз. Черты особой орг. Гос.управл.

- персонализация политич.власти.

-орбитр м\у полит.группировками, занимает различные позиции.

5 гражданские войны как  соперничество между либералами  и консерваторами

6 установление диктаторских  режимов.

Вопрос 24 международные отношения 1871-1907гг

1 этап 1871-1897 переходный периодот старой системы к международной системе характерной для монополистического  капиталзма.

- почявл.новые соц-эконом мотивы во внешней политике великих держав (усиление монополии, рост вывоза капитала, борьба за новые колонии)