Сергей Юльевич Витте, как реформатор России новейшего времени и его судьба

   переустройству крестьянского землевладения, хотя  центральным  становился

   теперь  вопрос  о  принудительном  отчуждении  в  пользу  крестьян  части

   казенных и помещичьих земель. Временами, в моменты подъема  крестьянского

   движения, даже в самых консервативных помещичьих кругах готовы были пойти

   и на это; 3 ноября царским манифестом  были  отменены  выкупные  платежи.

   Однако  как  только  карательная  политика  приносила   успех,   аграрное

   реформаторство встречало сопротивление. В  начале  1906  г.  царь  пишет:

   "Частная собственность должна  оставаться  неприкосновенной".  Как  меру,

   обещавшую  смягчить  крестьянский  натиск  на  землевладение   помещиков,

   Николай II одобрил необходимость признать надельные земли  собственностью

   владельцев и установить порядок выхода крестьян из общины этот вопрос был

   включен в программу занятий Думы, разработанную виттевским кабинетом.

   Законопроект I Думы о земельной реформе, который предусматривал разрешить

   эту проблему путем выкупа земли у частных  собственников  и  передачи  ее

   крестьянам, позволил бы крестьянам  самим  определить  будущее  общинного

   землевладения. Это был разумный и демократичный путь решения древнейшей и

   наиболее существенной социально-политической проблемы России.

   В случае принятия законопроекта в деревне немедленно начался  бы  процесс

   социального расслоения, и нет сомнений, что  из  недр  крестьянских  масс

   возникло  бы  "буржуазное"  меньшинство,  что  позволило  бы  осуществить

   внедрение фермерской системы по французскому или немецкому образцу.

 

   Помещики в провинции приняли в штыки идею отчуждения их  земель  в  любом

   варианте. К Николаю пошли записки, в  которых  требовали  заменить  Витте

   "лицом более твердых государственных принципов". А Николаю  и  навязанная

   ему конституция, и принудительное отчуждение, и Витте лично были  поперек

   горла.

 

 

   Правительство Витте, кроме подготовки к созыву Думы, занималось введением

   исключительного   положения   в   отдельных    местностях,    расширением

   правительственной  пропаганды  как  "средства  успокоения   населения   и

   утверждения в нем правильных политических понятий",  применением  военно-

   полевых судов, смертной казни, репрессий против государственных  служащих

   за участие в революционном движении. Порой Совету  министров  приходилось

   отмечать и даже пресекать карательные  излишества,  выражать  неодобрение

   черносотенным выступлениям, приравненных по наказуемости к революционным,

   вырабатывать меры по предотвращению погромов. Действия  против  революции

   Витте делил на карательные - «так сказать, меры отрицательного свойства",

   дающие "только наружное временное успокоение"  и  меры  "ограничительного

   характера" уступки тем или иным социальным группам для их умиротворения.

 

 

   В   полугодичной   деятельности   Кабинета   большое   место   отводилось

   преобразованиям, связанным с осуществлением  провозглашенных  17  октября

   свобод, - законам об обществах и союзах, о собраниях, о печати.  Элементы

   правового порядка Витте хотел использовать  для  развития  нового  строя,

   противоречивый характер  которого  современники  выражали  парадоксальной

   формулой: "конституционная империя с самодержавным императором".

 

 

   Витте и сам в случае тактической необходимости готов был  следовать  этой

   формуле, выступать сторонником неограниченной царской власти.

 

 

Отставка Витте и его смерть.

 

 

   В середине апреля были опубликованы результаты выборов в Думу, а в  конце

   апреля 1906 г. перед открытием Думы Витте вышел в  отставку.  Он  считал,

   что обеспечил политическую устойчивость режима, исполнив две свои главные

   задачи: возвращение войск с  Дальнего  Востока  в  Европейскую  Россию  и

   получение большого займа в Европе. А  по  А.Ф.  Керенскому:  "Для  Витте,

   который проявил себя как величайший  государственный  деятель  в  истории

   России, эти свободные выборы оказались "лебединой песней".[7] Перед самым

   открытием Думы (27  апреля  1906  г.)  его  выбросили  из  правительства.

   Реформы, которые он разрабатывал, были  преданы  забвению,  а  его  место

   занял  типичный   представитель   Санкт-Петербургской   бюрократии   И.Л.

   Горемыкин. У Горемыкина, опиравшегося  на  поддержку  царя,  не  было  ни

   малейшего желания сотрудничать с избранным составом Думы".

 

   Отставка с поста председателя Совета министров  стала  для  Витте  концом

   политической карьеры. Однако, сидеть, сложа руки, он не  собирался  и  не

   терял  надежды  вернуться  к  власти.  Оставались  еще   такие   средства

   политической борьбы, как трибуна Государственного совета и печать.

   С присущей ему энергией Витте использовал их для того, чтобы снять с себя

   ответственность за происхождение  русско-японской  войны  и  революции  и

   вообще представить свою государственную деятельность в выгодном свете.

   Витте не терял надежды на возвращение к государственной  деятельности  до

   последнего дня своей жизни. В начале первой мировой войны,  предсказывая,

   что она окончится крахом для  самодержавия,  Витте  заявил  о  готовности

   взять на себя миротворческую миссию и попытался вступить в  переговоры  с

   немцами. Но он уже был смертельно болен и скончался 28 февраля 1915 года.

   Несмотря на войну, имя бывшего премьера  в  течение  нескольких  дней  не

   сходило со страниц газет.

   Царская чета встретила известия о смерти Витте, как  подарок  судьбы.  «Я

   уезжаю с таким спокойствием на душе, - писал Николай жене, - что даже сам

   удивляюсь. От того ли это происходит, что  я  беседовал  с  нашим  Другом

   (Распутиным, авт.) вчера вечером, или же от газеты, которую Бьюкенен  дал

   мне, от смерти Витте, а может быть, от чувства, что на войне случится что-

   то хорошее, -  я  не  могу  сказать,  но  в  сердце  моем  царит  истинно

   пасхальный мир»[8]. Витте был единственным из министров  Николая  II,  не

   просто усердно работавшем в тени императорской  власти,  но  вышедшим  из

   этой тени, непомерно возвысившимся в дни  своего  короткого  премьерства.

   Что бы он не писал и не печатал  о  русско-японской  войне  и  революции,

   доказывая  свою  непричастность  к  их  происхождению,   выставляя   себя

   спасителем  царской  власти,  для  Николая  II  события  ненавистной  ему

   революции были, прежде  всего,  связаны  с  именем  Витте.  Царь  не  мог

   простить ему унижений, пережитых в трудные дни  осени  1905  года,  когда

   Витте вынудил его сделать то, чего  он  не  хотел,  и  что  противоречило

   прочно сложившимся в его сознании представлениям о самодержавной  власти.

   Среди государственных деятелей  последних  лет  существования  Российской

   империи   Витте   выделялся   необычным   прагматизмом,   граничившим   с

   политиканством. Прагматизм Витте был не  только  отражением  свойств  его

   личности, но и явлением времени. Витте показал себя  выдающимся  мастером

   латать расползшийся политический  режим,  ограждая  его  от  радикального

   обновления.

 

   «Убийства практиковались  и  в  отношении  тех  лиц,  которые  по  своему

   положению могли бы иметь какую-нибудь  защиту,  но  все-таки  таковую  не

   находили»[9].

 

 

Заключение.

 

 

   В России путь преобразователя всегда был извилистым и тернистым. В данном

   случае  парадокс  состоял  в  том,  что,  хотя   объективные   достижения

   экономической стратегии  Витте,  казалось  бы,  трудно  было  оспаривать,

   противодействие ей постепенно и отовсюду нарастало.

 

 

      В  начале  XX  в.  Российская  империя  была  среднеразвитой  аграрно-

   индустриальной  страной  с  крайне  многоукладной  экономикой.  Это  было

   следствием особенностей капиталистической модернизации страны:

 

 

   1) сжатые сроки (Россия  за  полвека  прошла  путь,  на  который  ведущим

   странам Запада потребовались века) не могли  привести  к  сосуществованию

   различных форм хозяйства - от передовых промышленно-капиталистических  до

   разного  рода  раннекапиталистических  и  полуфеодальных  (мануфактурных,

   мелкотоварных, патриархально-натуральных);

 

 

   2) смещение в связи с этим некоторых основных стадий (этапов) складывания

   крупнокапиталистической  индустрии  и  модернизации   аграрного   сектора

   (промышленный  переворот  завершился  в  России  до   победы   буржуазной

   революции, аграрная капиталистическая перестройка не завершилась и  после

   этого переворота;

 

 

   3) противоречивая роль  государства,  форсировавшего  развитие  отдельных

   отраслей промышленности и вместе с тем тормозившего  проявление  частного

   предпринимательства,   оказывавшего   всемерное   содействие   сохранению

   латифундиального  помещичьего  землевладения  и  отвлекавшего   громадные

   средства от производительного использования.

 

 

   Российская  деревня   оставалась   средоточием   феодальных   пережитков.

   Важнейшими их проявлениями были, с одной стороны,  помещичьи  латифундии,

   практиковавшие отработки (прямой пережиток барщины), а с другой стороны -

   крестьянское малоземелье, средневековое надельное землевладение, община с

   ее переделами, тормозившими

 

   модернизацию крестьянского хозяйства. Пережитки  крепостничества  пагубно

   влияли на все стороны жизни страны.  Они  консервировали  низкий  уровень

   агрокультуры,  обрекая  на   периодические   голодовки   огромные   массы

   населения; снижали его покупательную способность, что вело к  ограничению

   рынка сбыта и для  промышленности;  удерживая  низкий  жизненный  уровень

   народных  масс,  они  обусловили  дешевизну  рабочей  силы  и   тормозили

   техническое  перевооружение  предприятий  и  т.п.  Наконец,  они  служили

   питательной  средой  для   сохранения   феодальной   по   своей   природе

   политической надстройки  -  российского  абсолютизма.  В  целом  аграрный

   сектор разительно отставал от промышленности, и это отставание все  более

   приобретало форму острейшего противоречия между потребностями  буржуазной

   модернизации страны и тормозящим влияние феодальных пережитков.

   Основные реформы Витте  -  это,  во-первых,  денежная  реформа  1897  г.,

   которая позволила  накопить  достаточный  золотой  запас  для  сбережения

   размена государственных кредитных  билетов;  во-вторых,  введение  винной

   монополии для увеличения государственных  доходов  и  сократить  дефицит»

   госбюджета; затем строительство крупной сети железных  дорог,  начатое  с

   1891 г.; а также разработка и внедрение покровительственного тарифа.  Они

   помогли развитию крупной фабрично -  заводской  промышленности.  Выплавка

   чугуна в России в 1887 г. составляла 35,6 млн. пудов, а в 1904 г.  -152,6

   млн.  пудов.  Добыча  каменного  угля  в  Донецком  бассейне  в  1887  г.

   составляла 125,6 млн. пудов, а в 1904  г.  -  798,6  млн.  пудов.  Оборот

   внешней торговли составлял в 1881 г. 1024 млн. руб. (вывоз 506 млн., ввоз

   518 млн.), в 1903 г.  -  1683  млн.  руб.  (вывоз  1001  млн.,  ввоз  682

   млн.).[10] Однако они не нравились всем слоями общества, все  находили  в

   них что-то неудовлетворительное.

   Хор критиков  звучал  все  громче.  Значительная  часть  купечества  была

   недовольна конкуренцией со стороны  иностранного  капитала.  Владельцы  -

   аграрии утверждали, что введение золотого рубля понизило цены  на  зерно.

   Деятели правого толка  обвиняли  Витте  в  том,  что  он  продает  Россию

   иностранцам.  Не  менее  резко  отзывалась  и  левая  пресса.  Достаточно

   характерна, например, оценка В.И. Ленина, данная в "Искре" 1902 г.: Витте

   ведет "хищническое хозяйство" при помощи "увеличения займов  и  повышения

   налогов".

   Нельзя  сказать,  что  критики  были  совсем  неправы.  "Система   Витте"

   действительно не был» свободна от хозяйственных диспропорций и достаточно

   острых противоречий. Если тяжелые  отрасли  индустрии  росли  быстро,  то

   легкая  промышленность  заметно  отставала.  По  пищевой  промышленности,

   например темпы роста были  ниже  прироста  населения.  В  текстильной  же

   промышленности средний годовой прирост оказался в принципе неплохой, но в

   значительной мере - за счет экспорта в  Персию,  Китай  и  другие  страны

   Внутреннее же  потребление  хлопка  на  душу  населения  было  более  чем

   скромное - в 4 раза уступало США, и почти в 8 раз - Англии. Точно  также,

   несмотря  на  весьма  высокий  уровень  добычи   нефти   и   производства

   нефтепродуктов (сейчас в это  трудно  поверить,  но  в  ту  раннюю  эпоху

   освоения "черного золота" на Россию приходилось  почти  половина  мировой

   нефтедобычи), керосина в стране на душу населения потреблялось почти в  4

   раза  меньше,  чем,  например,  в  Германии.   Явно   ниже   возможностей

   производства было непромышленное потребление  угля,  листового  железа  и

   подобных предметов  широкого  спроса.  Низкая  покупательная  способность